Путевые записки о странах Западной Европы

" Хождение" неизвестного суздальского книжника посвящено описанию русского посольства в Италию на Ферраро-Флорентийский собор, где была заключена уния православной и католической церквей (1439). Весьма представительную русскую делегацию, отправившуюся в путь на 200 конях, возглавлял митрополит Исидор. Грек по происхождению, он был сторонником объединения церквей, выгодного для слабеющей Византии, которая рассчитывала на помощь Запада в борьбе с турецкой экспансией. Папа римский Евгений TV тоже был заинтересован в заключении унии, чтобы распространить свое влияние на страны православного мира. Решение собора об унии Исидор подписал без ведома великого московского князя, за что после возвращения на Русь был смещен с митрополичьей кафедры. Русские летописцы оценили унию однозначно — «дьявольское искушение», а политику Исидора как действия «мятеша ради и престола» .

Об авторе «Хождения на Флорентийский собор», которое впервые познакомило русскою читателя с жизнью Западной Европы, известно крайне мало. Он входил в свиту суздальского епископа Авраамия и являлся либо представителем белого духовенства, либо мирянином (скорее всего дьяком). По распоряжению митрополита Исидора он описал путешествие, начавшееся в 1437 г. из Москвы и завершившееся в 1440 г. в Суздале. Путь русского посольства в Италию лежал через Тверь, Великий Новгород, Псков, Юрьев, Ригу, Любек. Русские путешественники имели возможность посетить такие европейские страны, как Ливонию, Германию, Италию, Хорватию, Венгрию, Польшу и Литву.

Среди увиденного за границей автора «Хождения» поразили произведения нс только культового, но и светского характера. Отдельные путевые очерки и зарисовки посвящены архитектурному облику европейских городов, каждый из которых имел свой неповторимый облик. Флоренция, но словам русского путешественника, — «град славный и прекрасный», где много «садов масличных» и высоких белокаменных палат. Венеция запомнилась своими каналами («по всем улицам воды, ездят на барках») и величественным собором Святого Марка, украшенным мозаикой и разноцветным мрамором. В Ферраре автора «Хождения» поразили механические часы на башне торговой площади: «коли присп? ст час и ударит в колокол, и выдет из столпа на крилце аггел… яко жив, и потрубитъ въ трубу, и въходит другыми дверцами въ столпъ…» .

Светскость содержания путевых записок неизвестного суздальца проявилась в необычайно широком охвате действительности. В произведении содержатся сведения о госпитале во Флоренции, приводятся цены на продукты в Ферраре, дается описание водопровода и фонтанов в европейских городах (воды «текут по вс? мъ улицам, по трубам, а иные ис столповъ студены и сладкы»), рассказывается об устройстве водяных мельниц и производстве шелка. В Любеке воображение путешественника поразило представление «Дары волхвов»: «И увид? хом ту мудрость недоум? нну и несказанну: прост?, яко жива, стоить Пречистая и Спаса дръжит на руц? младенечным образом; и зазвеняше колоколчик, и слетит аггел с верху, и снесет в? нець в руках, и положит на Пречистую; и поиде зв? зда, яко по небу; и на зв? зду зряху, идяху вълсви три… и внесоша дары Христу… и Христос обратяся, и благослови их, и хотяше руками взяти дары, яко дитя, играя у Богородици на руках; они же поклонишася и отидоша; и аггелъ же възлетит гор?, и в? нець взя». Автор путевых записок далек от религиозно-полемического тона в описании чуждого ему католического мира, искренне восхищаясь западноевропейскими творениями культуры, достижениями науки и техники.

Русский путешественник в Италии не мог не видеть произведений античного и ренессансного искусства, но в силу иных представлений о прекрасном умолчал о них. О причинах переноса заседаний собора из Феррары во Флоренцию он тоже ничего не сообщил, хотя, разумеется, знал и о разразившейся эпидемии чумы, и об опасности нападения на город повстанческих отрядов Николо Пиччино, овладевших Болоньей и Равенной. В произведении содержатся общие сведения о Ферраро-Флорентийском соборе: когда и где проходили заседания, кто в них участвовал и подписал «грамоту» о том, «како веровати въ Святую Троицю». Автор «Хождения» не дает оценки заключенной на соборе унии, а лишь упоминает о проклятии Базельского собора, участники которого ослушались решения папы и не явились на собор в Феррару, что обнаружило разногласия в лоне католической церкви.

Больше внимания неизвестный суздалец уделяет событиям путешествия русской делегации на Ферраро-Флорентийский собор. Помимо традиционного «дорожника» с указанием точного маршрута и времени, затраченного на переезд от одного пункта до другого, произведение содержит ряд путевых очерков остросюжетного характера. Во время плавания из Риги в Любек русских путешественников ждало серьезное испытание: «…внезапу в полунощи нападе на нас буря» , — вспоминал автор, — и хотя ветра не было, «корабль волнами покрывашеся», так что всех охватили ужас и отчаяние, слышались крики: «Увы! погыбаемь». Неожиданно буря стихла, но двигаться дальше было нельзя из-за тьмы и безветрия, а корабль находился в районе острова Готланд, где были часты нападения пиратов. Немцы стали роптать, видя причину грозящей всем «погибели» в присутствии на корабле православных. Только после молебна Пресвятой Богородице тьма рассеялась и подул попутный ветер.

Пейзажные зарисовки в «Хождении» редки и обычно связаны с непривычными для русских условиями путешествия, когда им угрожают морская стихия или крутизна горных перевалов. Особенно запомнилась неизвестному суздальцу дорога через Альпийские горы, которые, по его словам, так высоки, что облака вдоль них движутся, а снег на вершинах не тает даже в летний зной. Когда же дорога идет равниной или лесом, то опасность исходит от разбойников, поэтому автор «Хождения» советует отправляться в путь, полагаясь не только на помощь Бога, но в сопровождении дозорных и вооруженных людей.

При описании жизни «иных земель» неизвестный суздалец использует иноязычную лексику — греческую, немецкую и итальянскую, чтобы передать местный колорит, а также не находя в родном языке слов для обозначения увиденного за границей. Он регистрирует наличие диалектов в немецком языке, замечая, что речь саксонцев отличается от речи баварцев, как русский язык — от сербского. Описывая предмет или явление, с которым впервые столкнулся за границей, автор «Хождения» обязательно сравнит его с известным русскому читателю. Так, черепицу на крышах домов в Германии он уподобляет покрытию лемехом — пластинами из дерева; итальянские кедры напоминают ему русские сосны; кипарис, согласно его характеристике, «корою яко липа, а хвоею яко ель», только хвоя «кудрява и мяхка» .

О хождении на Ферраро-Флорентийский собор рассказали и другие участники русского посольства. Суздальский иерей Симеон посвятил этому событию " Повесть о восьмом соборе"  — полемическое сочинение, направленное против католической церкви. Суздальский же епископ Авраамий подробно описал мистерии «Благовещение» и " Вознесение"  — театральные представления па религиозные темы, которые он видел во Флоренции.

Перу неизвестного суздальского книжника некоторые ученые приписывают, кроме «Хождения», заметку о Риме — первое в русской литературе описание «вечного города». Оно содержит, несмотря на краткость, сведения географического порядка (город стоит па реке Тибр в 12 милях от моря), описание памятников христианской культуры (собора Святого Петра), местные легенды (о происхождении трех родников на месте казни апостола Павла). От наблюдательного взгляда путешественника не укрылось и то, что Рим находится в состоянии упадка: «Церкви же в нем были велми велицы и позлащеныи верхи и полаты чюдны. И то все порушилося, запуст? ния ради». Таким образом, произведения неизвестного суздальца убеждают русского читателя, что с Римом и Константинополем связано не будущее, а прошлое христианского мира.