Информационные потоки. 
Основы журналистской деятельности

Общим местом сегодня стала фраза: «Мы живём в век информационных технологий». Может быть, в России, где президент Дмитрий Медведев требует переходить на электронную канцелярию и заводить подчинённым свои сайты и блоги, они ещё не стали всепроникающими, но эти технологии диктуют свои требования к деятельности журналистов. Успешный галерейщик, ставший заместителем генерального директора ОАО «Первый канал» (нынешний Первый) Марат Гельман настойчиво заявляет: «Информационные технологии — часть нашей жизни, поэтому основам журналистского мастерства необходимо обучать студентов всех высших учебных заведений России. Специалисты по связям с общественностью нужны во всех сферах деятельности, будь то бизнес и экономика, медицина и образование», — подчеркнул Гельман, констатируя сложившуюся практику: пресс-службы появились не только во всех министерствах и ведомствах, в крупных фирмах и сообществах, но теперь даже в сельских районных администрациях имеются в штате пресссекретари, где прежде секретарь райкома по идеологии сам писал выступления и выступал в районной печати.

Однако подобная массовость, прикладной оттенок многих журналистских профессий, ангажированность, финансовая зависимость многих СМИ снова принизила статус профессии. Правда, такое наблюдалось и век назад, и даже раньше, в первый период воцарения капитализма. С болью в сердце публицист Н. В. Шелгунов пишет, что в 80-е годы «печать вынула сама из себя душу и лишилась всякого содержания». Понятия «репортер», «газетчик», «хроникер» употреблялись не иначе как с презрительным оттенком. Причем такое отношение к газетным работникам «мелкой прессы» было широко распространено как в крайне правых, так и в левых, демократических кругах. Репортервосьмидесятиик стал объектом всеобщего презрения и осмеяния. «Газетчик — значит, по меньшей мере, жулик, в чем ты и сам не раз убеждался», — писал Л. П. Чехов своему брату 13 мая 1883 года. В рассказе «Корреспондент» (1882) устами жалкого, «опустившегося журналиста Ивана Никитича Чехов выносит суровый приговор русской печати 80-х годов, предавшей забвению благородные идеалы» предшествующих десятилетий: «Прежде, что ни писака был, то и богатырь, рыцарь без страха и упрека, мученик, страдалец и правдивый человек. А теперь? Взгляни, русская земля, на пишущих сынов твоих и устыдися! Где вы, истинные писатели, публицисты и другие ратоборцы и труженики на поприще… эк… эк… гм… гласности? Ниг — де!!! Теперь все пишут, у кого сердце не в утробе матери, а в кузнице фабриковалось, у кого правды столько имеется, сколько у меня домов собственных, и тот дерзает теперь ступать на путь славных— путь, принадлежавший пророкам, правдолюбцам да среброненавистникам. Судари вы мои дорогие! Путь этот нонче шире стал, да ходить по нему некому. Где таланты истинные? Поди ищи: ей богу, не сыщешь… Все ветхо стало да обнищало»¹⁵. Ныне журналистский путь стал широк, как никогда. Массовые информационные потоки современного общества являются условием его ального функционирования. Они многообразны, рождены не только журналистской деятельностью, но решающее значение имеют запросы социума, перспективы его развития, а, следовательно, политика государства в области морали, культуры и СМИ.

Вот один формальный, вроде бы, пример. Указом президента России Дмитрия Медведева утверждён новый состав Совета по культуре и искусству. Несколько путинских «главных консультантов» с 2006 года в нём отсутствуют: это актёры Ф. Бондарчук и А. Гуськов, кубанский казак В. Захарченко, архитектор А. Кудрявцев, музыкант и повар А. Макаревич, военный художник С. Присекин, любимый писатель В. Путина Э. Радзинский, композитор А. Рыбников, режиссёр Р. Хакишев из братской Чечни. Зато появились новые лица: кинорежиссёры В. Абдрашитов и А. Герман, театральный режиссёр С. Арцибашев, архитектор А. Боков, народная мастерица Э. Кунина, хранитель культуры Г. Маланичева, ректор ВГИКа В. Малышев, композитор Д. Тухманов. Из неожиданностей — архимандрит Тихон (Шевкунов), который своим появлением в Совете свидетельствует о духовной преемственности президентской власти. Учреждён и президиум Совета в количестве 9 человек.

В остальном этот культурный реликт Советской власти не изменился, разве что от всех писателей остался один Ю. Поляков, но с подпоркой своего редактороъа в «ЛГ» (Эдвард Радзинский в прежнем списке фигурировал просто как «писатель»). Чистых творцов, без ведомственных и коммерческих регалий, в Совете всего 8 человек из 34. Остальные — президенты (кроме Д. Медведева ещё пять «маленьких» культурных президентов разных учреждений), руководители ООО, НП и ОАО, председатели, ректоры и примкнутзший к ним теперь архимандрит. Ни одна фигура не вызывает возражения, но состав как бы представляет собой персональные вьгжимки из культурной госполитики. Возникают вопросы только по представителям, как сейчас говорят, регионов. Их вообще не существует, кроме давно введённого в состав Совета ярославского иконописца, живущего, кстати, в Москве. Все остальные — деятели питерско-московской культуры. Элитной, что бы там ни говорили, существующей на особом финансировании, на деньги спонсоров и меценатов. Нет и представителей республик. По сути, полностью отсутствует многонациональная культура России, одна из важнейших составляющих прежней культурной политики государства.

Даже не ввели ни одного главного редактора из «толстых» литературных журналов, о которых столь много говорили после известной встречи писателей с премьером В. Путиным. «Чего же тогда ждать от нового (старого) состава Совета? — вопрошает критик, последний зав. сектором художественной литературы идеологического отдела ЦК КПСС Вадим Дементьев, — А ничего! Никаких иллюзий! На этом составе Совета так и мерцает таинственный отблеск деятельности бюрократического Аппарата, взвешенной „подработки“ имён либералов и патриотов (видимо, главной задачи для составителей списков), желание в очередной раз поиграть в демократию и не забыть „питерских“. Поэтому у нас сегодня не одна, а три гос культуры. „На вынос“: иконы, „казачок“ и клюква в сахарной пудре. Другая — своя, доморощенная, авангардная. И третья — вот эта, списочная, для проформы. И во главе их стоит не президент и даже не советник президента, не их Совет, а заслуженный работник культуры России Евро Рублевич Доллар, всем известный и всеми любимый»¹⁶. Конечно, сегодня финансовые вливания и информационные технологии значительно отличаются от тех, что существовали в прошлом. Интернет насчитывает несколько десятилетий, книгопечатание несколько столетий, письменность — несколько тысячелетий. Л как же человечество на заре нынешней цивилизации приобщалось к знаниям до того, как были созданы (или восстановлены) способы фиксации информации? Многие тысячелетия информация передавалась от человека к человеку только через прямое оощение. Существовали люди, которые становились носителями и распространителями информации — сказители, бояны, акыны, скальды, миннезингеры. Все это наименования носителей знаний. Они странствовали между поселениями, разносили новости и распространяли знания, зачастую в виде легенд, песен, сказок, притч. В таком виде информация легче запоминается. Сказители хранили так же и остатки знаний предыдущих цивилизаций, сохраненными выжившими после планетарных кагасфоф людьми. Как правило, эти люди обладали не только развитой памятью, но и обостренным восприятием, способностью к контакту, получению информации напрямую из информационного поля планеты, идеалистически выражаясь. Следует отметить, что в те незапамятные времена большинство людей обладало способностями к таким контактам, более развитой интуицией. Количество информации, поступающей из окружающего мира, было неизмеримо меньше, чем сегодня, но гораздо больше, чем сегодня, информации люди получали напрямую из незримого информационного поля. Современное человечество, овладев новыми информационными технологиями, в значительной мере утратило эту способность.

Производство и распространение массовой информации существенно различаются в разные периоды жизни человечества. Допустим, до Гутенберга, открывшего возможность печатать подвижными литерами, — и после него; до компьютера — и сегодня. Но, оказывается, за множеством черт, характерных для того или иного исторического этапа, скрываются и черты общие, устойчивые, непреходящие. Производство, распространение и потребление — три проявления деятельности и в вещественно-энергетической сфере, и в сфере информационной. Они обусловливают Друг друга, зависят друг от друга, тесно связаны, но не тождественны. С тех пор как началось разделение труда и появились устойчивые социальные институты, производство массовой информации всегда осуществляется на двух уровнях: спонтанно и организованно. Спонтанно — значит, создателем ее может стать практически каждый в силу генетической программы человека, в силу его творческой природы, его исконной ориентации на общение. Организованно — значит, институционально, через созданные каналы и соответствующие технологии. Действительно, на этом уровне она создается разными видами профессиональной творческой деятельности, уже оформившимися в соответствующие социальные институты. В результате в обществе образуются как бы два слоя массовой информации: один древний — спонтанно производимый и стихийно распространяемый самими массами («сарафанное радио», анекдоты, слухи, сплетни, устное творчество, ранние бардовские песни), другой технологичный — производимый специалистами и распространяемый по специально созданным открытым каналам, выходящим в рассредоточенную аудиторию. Сегодня тексты массовой информации многолики: их столько же видов, сколько видов массового информационного производства. И каждому из этих видов соответствует определенная профессия.

Массовая информация, как и вся социальная информация, обладает свойством «консервироваться» и потому накапливается во времени, оседая в информационных хранилищах общества — в библиотеках, архивах, фонотеках, фильмотеках, на цифровых носителях и тому подобное. Постепенно в массиве информационных продуктов образуются напластования, подобные тем, что просматриваются в толще земной коры. В обиходе живущих поколений, конечно же, оказываются в основном верхние, «свежие» пласты. Однако не отпадает и необходимость обращаться к пластам «глубокого залегания», ведь в них — вклад многих поколений в золотой фонд массовой информации, произведения, наилучшим образом отразившие опыт этих поколений в постижении смысла бытия. Вот почему и складывается единый принцип подхода к организации распространения массовой информации: во все времена общество предусматривает поступление в каналы коммуникации и вновь созданных информационных продуктов, и тех, что извлекаются из пластов «глубокого залегания». Тем самым оно актуализирует вечные истины, а иногда и нераспознанные заблуждения. Например, в эпоху гласности, возвращения запрещённых авторов и материалов выросли тиражи всех изданий, углубились теле-радиопрограммы, вырос интерес к печатному и устному слову. Оказалось, что мыслители Иван Ильин и Николай Бердяев, социолог Питирим Сорокин и писатель Василий Розанов бились над теми же вопросами, что встали перед нами на новом рубеже веков.

Параллельно с этим начали бурно развиваться технические средства донесения массовой информации, в частности, Интернет. Массовая информация всегда существовала, условно говоря, в трех формах. Вопервых, в форме пассивной, когда она представлена в обществе как тексты <�до востребования": живущие в информационных хранилищах, они ждут своего часа — возникновения коммуникативной ситуации, когда смогут передать адресату⁷ «законсервированную» в них информацию. Во-вторых, в форме непроизвольной активности, когда она циркулирует по каналам неструктурированных межличностных коммуникаций, попадая туда непосредственно от создателей, чаще всего остающихся неизвестными, и варьируясь в зависимости от условий коммуникативных ситуаций. В-третьих, в форме произвольной активности, когда ее предлагают членам общества специально созданные социальные институты в виде динамичной, регулярно пополняющейся совокупности информационных продуктов, движущейся по открытым, определенным образом структурированным каналам коммуникаций, принципиально доступным для всех. Обозначая эту совокупность, исследователи и употребляют понятие «массовые информационные потоки». Эти потоки — способ актуального существования массовой информации, каково бы ни было ее происхождение, к какому бы слою она ни относилась.

Автор учебника Галина Лазутина в беседах на сайте vipstudent.ru выделяет семь потребностей общества, разрешение которых недостижимо без массовой информации. Это потребности:

• 1) в формировании массового сознания — инварианта общественного сознания, который, как мы видели, играет роль «камеры эталонов» при освоении вновь посту пающей информации;
• 2) в приеме и оперативном распространении сведений об общественно значимых изменениях действительности;
• 3) в самоопределении общественного мнения — оперативной программы реагирования общества на изменение условий существования;
• 4) в своевременной выработке и распространении «команд» — разного рода управленческих решений, принимаемых специальными институтами управления с целью побудить массы к соответствующим практическим действиям;
• 5) в поддержании необходимого жизненного тонуса общества — такого психофизического состояния людей, при котором в случае нужды легко возникает и реализуется готовность к действиям;
• 6) в поддержании необходимого уровня межгрупповых контактов — оно служит гармонизации общесчьенных и групповых интересов, повышающей степень согласованности общественных практических действий;
• 7) в оказании помощи членам общества в связи с возникающими у них проблемами делового или частного характера, поскольку они способны нарушать гармонию общественных, корпоративных и личных интересов, отрицательно сказываясь на согласованности практических действий масс.

В первую группу входят тексты, нужные для того, чтобы стимулировать духовные искания людей, ведущие к формированию массового сознания. Во вторую — тексты, оповещающие об изменениях действительности на очевидном уровне (события), и на неочевидном (проблемы). Третью группу составят тексты, знакомящие с разными мнениями о происходящем. С чешертой просто: это административные тексты, управленческие: в них — те или иные решения институтов власти, рассчитанные на управление поведением масс. Пятая группа — это обеспечение должного жизненного тонуса, которые именуют рекреативными или развлекательными: развлечения помогают человеку разрядиться, восстановиться, то есть выполняют рекреативную функцию. В шестой труппе мы обнаружим тексты, которые дают возможность знакомиться со специфическими групповыми ценностями, скажем национальными, профессиональными, возрастными. В том числе с ценностями общественных лидеров. А седьмая — тексты, способные помогать в решении личных или деловых проблем. В преодолении разного рода производственных и бытовых трудностей. Этому служат справочные, рекламные, рекомендательные, эпистолярные и тому подобные тексты.

Организуя духовное сотрудничество в обществе и централизуя, сосредоточивая в своих пределах актуальные тексты массовой информации, журналистика моделирует эти потоки, формируя из отдельных произведений номера газет и журналов, программы радиовещания и телевидения, сайты, блоги, живые журналы Интернета, образующие в совокупности новый, «сборный» продукт: информационные потоки несут в себе развивающуюся, многомерную, движущуюся информационную картину современности как части мирового процесса. Именно эта актуальная информационная картина мира опосредует воспроизведение в обществе массового сознания, служит самоопределению общественного мнения, способствует созданию общественного настроения, во многом предопределяющего поведение членов общества и социальных институтов.

Структура распросгранения массовых информационных потоков, вроде бы, проста. В ней четко определяются три взаимосвязанных, обусловливающих друг друга элемента:

• 1) тиражирование информационных продуктов;
• 2) хранение их;
• 3) дос тавка получателю.

Но на каждом этапе есть свои организационные, экономические и социальные трудности, которые норой не зависят от журналиста, но оказывают огромное влияние на его творческую деятельность.

Хорошо известны и современные каналы распространения массовых информационных потоков, их приблизительная структура такова:

• 1) книга;
• 2) периодическая печать;
• 3) радио;
• 4) телевидение;
• 5) кино;
• 6) компьютерные сети.

Сегодня информационные потоки наполнены огромным количеством «информационного мусора», бесполезно занимающего драгоценную емкость ментального тела. Далеко не все люди умеют абстрагироваться от этих потоков. Информация жизненно необходима для каждого разумного существа. Изоляция человека от доступа к информации вызывает деградацию и может стать причиной расстройства психики. Человеческое дитя, изолированное от информации, от общения с себе подобными, вырастает неполноценным существом. Известно такое понятие, как «информационный голод». Он характерен в основном для людей, уже имеющих определенный полезный «объем» ментального тела. Чем более развит человек, тем более «хлеб знаний» важен для него, духовная пища становится для него столь же необходимой, как и пища телесная. Но и перенасыщение информацией, особенно нынешней, носящей интенсивный, но обрывочный, клиповый характер, несёт порой не только смятение, размытость нравственных критериев и сумбур знаний, но и отрицательно действует на психику.

Многие люди инстинктивно ощущают потребность изолировать себя, хотя бы на время от той информационной нагрузки, которая лишь занимает информационную емкость ментального тела, от «информационного смога». Человек}⁷ хочется «послушать тишинр>! Поэтому многие стремятся в выходной день уезжать «на природу» — на дачу, на рыбалку, в лес, в горы, не включать телевизор, Интернет, радио. Но, даже занимаясь монотонным физическим трудом на дачном участке, человек получает возможность напрямую соединяться с незримым информационным полем Вселенной! Вдали от навязчивого информационного потока человек способен ощутить забытую с детских лет радость бытия. Наверное, человек сегодня получает больше информации, принудительно навязываемой ему извне, чем той информации, которая больше соответствует его духовным потребностям. Во многом сегодняшняя тяга к религии обусловлена стремлением получить эмоциональную информацию, которая вызывает отклик в душе, а не ту, которая навязывается средствами массовой информации. В тишине монастыря или в молитве, льющейся под сводами храма, различаются голоса высших сфер, а не только проповеди духовников, голоса ангелов-хранителей.

Один из святых маршрутов снова привел меня недавно в Коломну, па берег Москвы-реки, где за наплавным мостом высится белоснежный БогородицеРождественский Обетный Бобренев монастырь, к которому я всегда относился с особым почтением изза созвучия скромной фамилии с именным названием. У него — тройное имя, потому что, что основана обитель была в честь победы Дмитрия Донского в день Рождества Богородицы на Куликовом поле, Бобренев — по семейному прозвищу Боброка Волынского — Бобреня, а Обетный — в знак того, что монастырь был основан по обету двух соратников — построить монастырь, если Господь пошлет победу, здесь, на коломенских землях воеводы Боброка, недалеко от Девичья поля, где собирали они войска перед решающей битвой. Сам русский ландшафт и память народная в посрамление «школы Фоменко», которая хранит историко-событийные связи. Монастырь отметил свое 625-летие. Кроме чудотворного списка иконы Феодоровской Богоматери, возле которого молятся о даровании чада, и молитвы — чудесно сбываются, в монастырском храме после восстановления из небытия, из руин склада под удобрения, открылось другое чудо — ангельское пение, которое нельзя объяснить только акустикой довольно-таки позднего храма, который был построен в 1860 году по типовому, можно сказать, проекту в стиле классицизма, без всяких ухищрений и тайн древних зодчих. Рыжебородый отец Симеон, один их немногочисленных монахов, рассказывал сипловатым голосом в холодном храме без росписи и иконостаса, что после его возрождения летом 2002 года сразу исчез ужасный запах сели тры, который, казалось, навечно впитался в кирпичи бывшего склада. «Но до братии дошло предание, что здесь на службе как будто ангелы подпевали. Мы сразу пришли в возрожденный храм, запели, но ничего особого не заметили: „Ну, не сподобились, не дождались благодати“. Ушли расстроенные, а потом однажды на вечерней службе — как полилось…».

И отец Симеон запел, его усталый голос — преобразился, усиленный не акустикой заурядного сельского храма, не эхом голых пока стен, а каким-то более высоким хором, в котором различались и женские голоса. Удовлетворенный потрясением, он живо продолжил: «Приехала одна пожилая женщина с дочкой из Сибири, которая в детстве жила в Коломне, и сразу вспомнила, что и бабушка ей про это чудо рассказывала. Они с мальчишками переплыли Москву-реку к разрушенному монастырю, пришли в храм Федоровской иконушки, начали петь среди руин — только гулкость пугающая. Вернулись: „Бабушка, все ты врешь! — никто там не подпевает“. „Подрастешь, внучка, поймешь, что ангелы среди развалин — не подпевают“. Так и случилось! Приезжал ученый один — создатель лунохода, мы ему спели: „Объясните!“. Он развел руками: „В Бога вы меня поверить не заставили, но и объяснения физического найти не могу“. А нам и не надо веру ему навязывать, главное, что и он понял: чудо!», — засмеялся счастливый отец Симеон и снова запел акафист Божией Матери. Мороз по коже пошел. И вовсе не от весеннего холода иди какой-то особой потрясающей информации.

Несмотря на возрастающие информационные потоки, доступность их и многообразие, перед человечеством сегодня остро сюит вопрос о глобальном кризисе культуры в её духовно-нравственном измерении: образование, литература и искусство, гуманитарные науки, религия. В этой плоскости ситуация с языковой культурой в России, будучи отражением мирового кризиса культуры вообще — самое яркое тому свидетельство. Ведь недаром Россию называли Страной Слова, но и она ввергнута не только в мировой экономический кризис, но в кризис духовный. Впрочем, и это ощущение — не новое. Век назад, перед революцией, великий историк Василий Ключевский сетовал: «У нас нет ничего настоящего, а всё суррогаты, подобия, пародии: quasi-министры, quasi — просвещение, quasi — общество, quasi — конституция, и вся наша жизнь есть только quasi, una fantasia». Так что проблема, поднимаемая сегодня и повторяющаяся перед ожиданием катастрофы — не нова, но она, увы, углубляется на фоне реалий XXI века во всех странах.

Например, Германия — страна великой философии — становится всё глупее, по убеждению молодых немецких журналистов, изложенному в их коллективной книге «Поколение тупых». Среди основных причин оглупления страны авторы назвали частый просмотр телевидения, увлечение компьютерными играми и отсутствие интереса к чтению книг. То, что страна действительно глупеет, показывают и социологические данные. Исследователи из университета Эрлангена установили, что с конца 199& годов так называемый «коэффициент интеллекта» снижается у немцев примерно на два пункта в год, а до этого неуклонно повышался, начиная с 1950с голов. А ведь в Германии — добротное и доступное, на 90процентов бесплатное высшее образование. Что же тогда ждёт Россию? Николай Задорнов пишет в «Литературной газете»: «Библиотекарь из Владивостока прислала мне примеры, какие книги просит молодёжь: „Как закалялся Сталин“, повесть Гоголя „Шанель“, Фонвизина „Водоросль“, а ещё „Вечера на хуторе“ автора Близдика Аньки!»¹⁷. Это, наверное, эстрадная придумка, основанная на реалиях. Но в канун 65-летия Победы я был поражён ответами на вопрос журналиста: «Вам знакомы фамилии: Кошевой, Громова, Шевцова?». Наталья Белоусова, 27 лет, домохозяйка:

— Наверное, это актеры кино, по не современные, а прошлых лет. Л может быть, политики?

Глеб Грицук, 23 года, директор культурного центра — подчёркиваю, культурного:

— Шевцова — это из правительства Москвы. Л остальных не знаю, даже не буду гадать, кто это.

Чего удивляться: ведь про подлинных молодогвардейцев, а не членов движения «Наши», сегодня по ТВ не рассказывают: они ж зарубежные, «с Луганщины»! Просветления через образование тоже ждать не приходится. На один вуз ещё 20 лет назад у нас в среднем приходилось 427 преподавателей, а сегодня на один коммерческий вуз приходится лишь 175 преподавателей. Не менее печально обстоит дело с финансированием высшего образования. Здесь затраты на одного студента по паритету покупательной способности таковы (в долларах): в США — 24 370, в Германии — 12 446, в Южной Корее — 7 606, в России — 3 421 — в 4 раза меньше, чем в Германии.

Авторы книги «Поколение тупых» приводят множество примеров данного утверждения, взятых из газет, журналов, но главное — из телевизионных передач. Так, три года назад перед телекамерами прямого эфира опозорились все до одной соискательницы звания «Мисс Восточная Германия». Они должны были показать на карте страны восточногерманские федеральные земли или хотя бы Берлин. Столицу страны некоторым еще удалось найти, восточные земли — никому. В другом телевизионном шоу один из участников на вопрос: «Какой шоколадный батончик носит имя древнеримского бога войны?» ответил: «Сникерс». «Раньше выпускники школ и тем более университетов могли спокойно процитировать Гете и Шиллера, — пишут авторы „Поколения тупых“. — Сегодня они могут разве что напеть какие-нибудь модные хиты. Пятую симфонию Бетховена знают только потому, что ее вытрезвониваюг мобильные телефоны. Точнее говоря, узнают мелодию, но то, что это музыка Бетховена и тем более его Пятая симфония, — для большинства откровение». Самих себя журналисты гоже называют типичными представителями «поколения тупых». «Мы просто хитрее, чем другие, — самокритично признаются авторы. — И нам искуснее, чем другим, удается скрывать свои недостатки».

Тем не менее, образованные и совестливые люди России не желают хитрить, искусно скрывать недостатки. Достаточно вспомнить, какая жаркая дискуссия вспыхнула о государственном языке и русской языковой культуре, доказывая, что обществу вовсе не безразлично, что с ним происходит. Пока не безразлично. Сами авторы Закона о государственном языке разводят руками: мол, готовили проект Закона о русском языке как государственном, а получился Закон о государственном языке. Но отдельного «государственного языка» как такового нет и не может быть. Он существует лишь как совокупность определённых стилей национального языка в определённых областях его применения.

Толковый словарь живого великорусского языка В. И. Даля гласит: «Язык — народ, земля, с одноплеменным населеньем своим, с одинаковою речью». Разве можно сказать сегодня про Россию, а тем более про мегаполисы её: «земля с одинаковой речью»? Нет, и дело тут не в языковом разнообразии, в радуге национальных языков. Сам русский язык стал уныло расщепляться, тускнеть, искажаться. Эго прямо зафиксировано в новом определении толкового словаря русского языка С. И. Ожегова: «Язык— система знаков (звуков, сигналов), передающих информацию». И всё? — как бескрыло, чёрство, пещерно… Именно этому определению соответствует современный язык мегаполиса — типарусский. Типарусский — примитивное средство общения; «суржик» на русской основе, возникший в результате меновой торговли. Диалект существует в виде пересекающихся потоков: а) мигрангского пиджина; б) местных жаргонов, в т. ч. «олбанского» (интернет-наречия), «чинояза» (диалекта чиновников), сюда же можно добавить журналистский стёб, сленг тусовок и пр. Вот почему «адын чиладрам» (среднеазиатское произношение и написание «один килограмм») имеет то же происхождение, что и интернетное «аффтар жжот». Жаргон пользователей Интернета выражает якобы протест юных граждан против навязанных «правил старпёров». Завышенные ожидания юных душ, обманутых рекламой и обещаниями «демрая», столкнулись с реальностью. Результат: безработица, алкоголизм, наркомания, депрессия. Интернет-диалект стал языком потерянного поколения, превратившимся в постоянный фактор российской жизни. Подросло нечитающее поколение: 40 процентов населения книг}' в руки не берут. Молодые люди с жалкой самоуверенностью выдают свою неграмотность за «особую грамотность». Язык стремительно нищает и уже не является показателем интеллекта. SMS-сообщения промывают сознание, оставляя в голове сотню слов, которые можно быстро набрать на клавиатуре. Этому оскудению литературного языка, проникновению типарусского — должны прежде всего противостоять радио и телевидение, которые создают звуковую ауру языка, воздействуют порой на подсознательном уровне.

В Год языка было стыдно слушать якобы главное радио страны — «Радио России», которое повторяет заставки-бессмыслицы: «Мы слышим то, что слушаете вы», «Слушая нас, вы слушаете себя!» — вещает нам это «Радио». Я бы переделал так: «Слушая нас, вы слушаете все самое легковесное и вредное в себе!». Или нам хотят внушить, что в каждом из нас так много словесного, а значит, умственного и душевного мусора? Или вот это: «А нам дано предугадать, как слово наше отзовется!» — тут слышится ничем не оправданная мания величия и откровенно хамское отношение авторов речевки к гению Тютчева: не тянул, мол, старик, а нам вот — дано. Но доля истины здесь, увы, есть: они знают, что человек слаб и внушаем, а значит, его можно обработать, охмурить словесно. Ведь Тютчев говорил про высокие понятия и честные признания, а не про трёп и стёб. Или вот эта излюбленная приблатненная интонация: «Слышь? — „Радио России“!» — просто ни в какие ворота, словно реплика с Привоза. Сразу возникал мучительный вопрос: почему даже в Год языка мы не смогли очистить эфир от подобных федеральных радиоканалов?

Но, конечно, особая роль принадлежит сегодня телевидению, о нём — главная речь. В 1859-м Иван Тургенев написал в письме к Ламберт о русском языке:

«Для выражения многих и лучших мыслей — он удивительно хорош по своей честной простоте и свободной силе. Странное дело! Этих четырех качеств — честности, простоты, свободы и силы нет в пароле — а в языке они есть… Значит, будут и в народе». Вот какое значение, просто идеалистическое, как сказали бы прежде, придавал Тургенев силе слова: есть в языке — будет в народе. А что же сегодня, какую честность, простот)' и силу несут в народ с телеэкрана?