Психика как управляющая подсистема человеческой деятельности

Фундаментальный вопрос психологической науки, вопрос о строении самого предмета ее изучения — психики, как это ни странно, до сего времени является одним из наименее разработанных. Хотя уже в «Психологии» А. Ф. Лазурского специальная глава была посвящена проблеме подразделения психических процессов, речь шла там не об изучении структуры сознания, а всего лишь о классификации психических явлений, которая нужна скорее для удобства их описания, нежели для проникновения в законы строения психики. Традиционное трехчленное деление психических процессов на «познавательный, чувствительный и волевой» (71, 76) не получало теоретического обоснования, и совершенно неаргументированным оставалось выделение рассматривавшихся в книге конкретных психических явлений.

Примерно такое же положение сохраняется в психологической науке по сей день. Достаточно сопоставить учебники, изданные на протяжении последних 50 лет, чтобы убедиться в том, что сейчас, как и в 20-е годы, выделение описываемых психических явлений никак теоретически не мотивируется, поэтому многие из них то выделяются и описываются, то опускаются совсем, то бегло характеризуются, подключаемые к каким-то другим явлениям. Подобный интуитивно-эмпирический подход приводит не только к произвольности вычленения основных психических механизмов, процессов, свойств, состояний, но и к общему представлению психики в виде цепочки, линейного ряда всех вычлененных явлений, хотя, конечно, ни один психолог не станет утверждать, что именно таково ее действительное строение. Не лучше обстоит дело, насколько нам известно, и в зарубежной психологической науке.

Объяснить такое положение с изучением проблемы, которая должна, казалось бы, стоять в центре внимания психологической науки, думается, можно только тем, что психологи не нащупали «ключа» к выявлению структуры психики. Между тем в советской науке после работ Л. С. Выготского и С. Л. Рубинштейна такой ключ, по существу, был найден, ибо был открыт и получил общее признание закон формирования психики человека в его деятельности. С. Л. Рубинштейн именно так и формулировал этот закон: в деятельности человека психика.

«не только проявляется, но и формируется» (101, 20); или: «Психические процессы, включая в себя в качестве компонентов те или иные психофизические функции, в свою очередь, включаются в те или иные конкретные формы деятельности, внутри которых и в зависимости от которых они формируются» (там же, 180). А. Н. Леонтьев отмечал, что для «линии Выготского» в советской психологии характерно такое понимание психической деятельности, когда она выступает как «продукт и дериват развития материальной жизни, внешней материальной деятельности, которая преобразуется в ходе общественно-исторического развития во внутреннюю деятельность, в деятельность сознания». При этом центральной становится задача «исследования строения деятельности и ее интериоризации» (74, 350).

Усилия советских психологов и были направлены в последние десятилетия на изучение генетического — и филогенетического, и онтогенетического — аспекта данной проблемы. Показательно, что фундаментальная работа А. Н. Леонтьева названа им «Проблемы развития психики», что А. Р. Лурия убедительно доказывал исторический характер психологии как науки (78), что огромное количество конкретных исследований было посвящено формированию и развитию психики в онтогенезе, в первую очередь у ребенка и подростка.

Однако подход к изучению психики как функции деятельности имеет и другой аспект — структурный, а он стал привлекать внимание психологов лишь в самое последнее время. Применительно к психике животного интересное решение этой задачи предложил Л. Б. Ительсон (54, 104—128), построив самую общую схему психической деятельности.

Ученый сформулировал затем «Общие требования» к любым моделям психической деятельности, имеющим задачей описание не только ее внешних проявлении, но и внутреннего содержания и структуры. Такие модели, по его мнению, должны отображать «по крайней мере одну из следующих существенных черт, характеризующих структуру психической деятельности человека:

• 1. Отражательный характер этой деятельности…
• 2. Ее целесообразный характер…
• 3. Операционный характер психической деятельности…
• 4. Избирательный характер этой деятельности…" (55, 17).

Это, разумеется, программа-минимум. Следует, очевидно, стремиться к тому, чтобы модель психической деятельности отображала не одну из существенных черт этой деятельности, а все ее черты и чтобы эти последние были выведены как необходимые и достаточные для характеристики деятельности, а не просто постулированы, как это имело место в данном случае.

Значительный шаг в этом направлении сделал академик П. К. Анохин, предложив гораздо более обстоятельно разработанный вариант модели «искусственного интеллекта», построенный на основе его теории функциональной системы (12, 88).

Еще одна попытка структурного анализа человеческой психики была предпринята Л. И. Анцыферовой, которая предложила свой путь решения проблемы. При этом она исходила из того, что «психика и сознание представляют собой побудительную, регулирующую, ориентирующую и контролирующую часть деятельности». В силу этого «выполняемые типы, виды деятельности как бы стягивают психические процессы в определенные ансамбли», и в результате все «психические процессы, явления, свойства личности, занимая свое определенное место в структуре деятельности, образуют благодаря этому взаимосвязанную систему, цементирующуюся единой целью и обусловленную в своем составе конкретным содержанием деятельности» (14, 64—65). Однако четкой структурной модели психики Л. И. Анцыферовой построить не удалось, поскольку она не располагала сколько-нибудь четким представлением о строении человеческой деятельности; между тем, по ее собственному утверждению, «именно строение деятельности определяет строение психики, сознания» (там же, 71).

Опыт решения той же задачи принадлежит и А. Н. Леонтьеву. Отправной пункт его рассуждений аналогичен: внутренняя психическая деятельность порождается внешней практической деятельностью, и потому «внешняя и внутренняя деятельность имеют одинаковое общее строение»; таково «одно из важнейших открытий современной психологической науки» (75, 104). Но реализация этого методологического принципа и здесь принесла довольно скромные плоды — строение практической и психической деятельности предстало в виде взаимодействия трех компонентов («единиц»): отдельных форм деятельности, различающихся по предметам-мотивам; действий-процессов, подчиняющихся сознательным целям; операций, совершаемых в процессе деятельности (там же, 105).

Сознавая всю сложность сколько-нибудь успешного решения данной задачи, мы решаемся сделать еще одну попытку в этом направлении, исходя из развернутого в книге представления о структуре человеческой деятельности. Попытаемся же спроецировать эту структуру на психику человека.

«В кибернетическом смысле основная функция высшей нервной деятельности состоит в динамическом самопрограммировании поведения» (22, 258). Конкретизация этого положения применительно к работе человеческой психики позволит дать ей научно обоснованные содержательную и структурную характеристики. Мы могли бы следующим образом определить ансамбль ее функций.

Если психика человека есть механизм управления его деятельностью, исторически сформировавшийся потому, что выход деятельности за пределы биологической активности потребовал новых, сверхбиологических, способов ее программирования, ориентации и регуляции, то первая задача, которую объективно предстояло — и всегда предстоит — решать психике, есть задача сбора информации, необходимой для выработки эффективных программ поведения.

Вторая функция психики — обеспечить переработку данной информации, ибо в «сыром» виде последняя не может, разумеется, лечь в основу программ эффективного поведения.

Третья функция психики — претворять переработанную информацию в непосредственно управляющие реальными процессами деятельности стратегическую и тактическую программы, одновременно обеспечивая контроль за результативностью совершенных действий и корректируя программы на основании этой вторичной информации о результатах деятельности.

Четвертая функция психики — передача другим людям всей получаемой и вырабатываемой информации, необходимая для координации их усилий во всех областях совместной деятельности.

Пятая функция психики — постоянное самосовершенствование, оптимизация всех своих блоков и механизмов во имя повышения коэффициента полезного действия совершаемых операций.

Раскрыть способы реализации психикой человека всех этих задач — значит охарактеризовать ее как информационную, интеллектуальную, управляющую, коммуникативную и самосовершенствующуюся систему.