Организационная теория классов

Основные черты своеобразия богдановской версии марксизма:

• 1) истолкование классового деления общества как организаторско-исполнительских отношений, переплетенных с «дроблением человека» в специализации;
• 2) отождествление общественного сознания с различными формами «идеологии», «генетически вторичными», но оказывающими обратное и организующее влияние на производственные отношения;
• 3) замещение гегелевской диалектики универсализацией естественнонаучных законов сохранения энергии (энергетизм), подбора (эволюционизм), «подвижного равновесия» с окружающей средой («теория равновесия»).

Согласно теории классов Богданова, расхождение между высшими, «организаторскими», и низшими, «исполнительскими», формами труда укоренено в производственном процессе, по организаторский класс с течением времени теряет реально организаторскую функцию, превращаясь в класс паразитический и вырождаясь. Так было с рабовладельцами и феодалами; капиталисты-предприниматели, утвердив крупное машинное производство, также начали развиваться «но преимуществу в потребительном, т. е. паразитическом, направлении», вырождаясь в рантье. Но, в отличие от прежних высших классов, буржуазия стимулирует рост инициативного и квалифицированного слоя обладателей специализированных знаний. Этот слой, или промежуточную социальную группу наемных специалистов «на службе капитала и буржуазного государства» Богданов назвал " технической интеллигенцией" .

Введение

категории «техническая интеллигенция» заполняло пробел в марксистской концепции социальной структуры капиталистического общества, в котором явно происходило (и было отмечено критиками марксизма «слева» и «справа») возвышение нового слоя, или класса носителей «высших форм труда» в крупном промышленном производстве, имеющих свой особый источник доходов (обладание знаниями).

Классовые идеалы и экономическое развитие

Богданов отмечал, что для экономического прогресса «производство идей» приобретает все большее значение сравнительно с мускульным трудом, поэтому растет и значение функций техническо-организаторской интеллигенции. Она как социальная группа выдвигает такой идеал, трактуя его как «государственный социализм» :

" Планомерная организация производства и распределения под руководством ученых-экономистов, инженеров, врачей, юристов, вообще — самой этой интеллигенции; при этом она создает привилегированные условия для себя, но также условия жизненно удовлетворительные для рабочего класса, тем самым устраняются основания для классовой борьбы, и получается гармония интересов" (Богданов имел в виду французскую партию радикал-социалистов, но приведенное описание также полностью соответствует позиции — Т. Веблена, получившей название «технократической» — см. главу 15).

Но другие социальные группы и классы выдвигают свои идеалы, оказывающие влияние на альтернативы экономического развития.

Идеал же рабочего класса, или «пролетарской культуры», по мнению Богданова, должен быть нацелен на обобществление науки — выработку «общих методов исследования, которые давали бы ключ к самым различным специальностям и позволяли бы быстро овладевать ими». Наука, ставшая, как это было понятно уже Марксу, непосредственной производительной силой, должна быть «обобществлена, как этого требует социализм по отношению ко всем орудиям труда». Без наличия точных знаний, которыми «пока владеют только интеллигенты-организаторы», по мнению Богданова, рабочим даже в случае захвата политической власти не на что рассчитывать, кроме «перехода из-под ига капиталистов под иго инженеров и ученых» .

Отстаивая вышеизложенную позицию после Февральской революции 1917 г., Богданов стал оппонентом «переродившегося», по его словам, большевизма. Октябрьскую революцию он не признал социалистической, считая, что серая «рабоче-солдатская масса» выступила как «класс исторического момента», но возникший «военный коммунизм трудовых классов» не может считаться началом социалистического строительства, поскольку выражал не прогресс производительных сил, а организационное приспособление к их упадку. Л. Богданов отказался принять предложение своего друга и родственника Л. Луначарского, примкнувшего к большевикам и ставшего наркомом просвещения в правительстве В. Ульянова-Ленина, занять «любую должность» в Наркомате просвещения. Однако после переезда советского правительства в Москву Наркомпрос оказал поддержку движению Пролеткульта, где Богданов стал ведущей фигурой, хотя и ненадолго. Декларации Пролеткульта о независимости от правительственного декретирования и использование лозунга «пролетарское искусство» экстремистами-футуристами спровоцировали враждебное отношение Ульянова-Ленина и его окружения к новой организации и подчинение ее партийно-государственному аппарату для избавления от «богдановщины» .