Основные школы в теории мировой политики

В теории мировой политики существуют различные интерпретации природы международных отношений, складывающихся между государствами. Очевидно, что отношения между государствами на международной арене никогда не были равноправными. Роль каждого государства определялась его экономическими, технологическими, военными, информационными возможностями. Эти возможности обусловливают характер и тип системы международных отношений. В каждый конкретный исторический период общественные и политические процессы, в том числе внешнеполитические или международно-политические, разворачиваются и реализуются в рамках особых мировоззренческих парадигм, придающих этим процессам определенную конфигурацию и направленность. Как формируется стратегия выживания государств и чем она обусловлена в каждом случае? На этот вопрос различные школы и направления в мировой политике как научной дисциплине дают разные ответы.

Школа политического реализма

У истоков этой концепции стояли Н. Макиавелли и Т. Гоббс, ее сторонники — Э. Карр, Дж. Кеннан, Г. Моргентау, Р. Нибур, К. У. Томпсон. Реализм представляет собой важнейшую парадигму международной теории политики. Сторонники этого направления исходят из эгоистической природы человека, которой следуют государства в своей деятельности на международной арене. Государства как основной субъект международной политики преследуют свои национальные интересы, носящие объективный характер, поскольку они обусловлены природно-географическими условиями, неизменной природой человека. В связи с этим сторонники реализма рассматривали международную политику как анархию, потенциальную «войну всех против всех». В этой «войне» государство должно исходить из реальной оценки своих возможностей. Для их определения используются понятия «сила», «могущество». В соответствии с этой посылкой наиболее эффективным средством достижения мира, по мнению реалистов, является сохранение баланса сил при постоянном наращивании военной мощи.

Доктрина Г. Моргентау

Школа «политического реализма» была основана профессором Чикагского университета Гансом Моргентау (1904−1982), который перенес методологию бихевиоризма на анализ международных отношений. В соответствии с ней мировая политика рассматривается как анархия, потенциальная война всех против всех, борьба за господство: международная политика, как и всякая другая, есть борьба за господство. Каковы бы ни были абсолютные цели международной политики, господство всегда является непосредственной целью. «Силовое» начало политики, но мнению ученого, органично вытекает из внутренне присущего человеку стремления доминировать, господствовать. Это начало определяет и поведение государств. При этом саму политическую силу Моргентау классифицирует как «психологическое отношение между теми, кто ею обладает, и теми, кто испытывает ее воздействие» .

В своей фундаментальной работе «Международная политика» (1948) Моргентау сформулировал закономерности, управляющие внешней политикой. Она базируется на трех постулатах:

• 1) основным субъектом международных отношений является национальное государство, выражающее свои интересы в категориях силы (т.е. интересы обусловлены той силой, которой оно обладает);
• 2) следствием этого, внутренней пружиной, двигающей международные отношения, становится борьба государств за максимизацию своего влияния во внешней среде;
• 3) оптимальным ее состоянием видится международное (региональное) равновесие сил, предупреждающее образование национальной или коалиционной мощи, превосходящей существующие государства и их коалиции, что достигается (сознательно или бессознательно) политикой баланса сил.

По мнению Моргентау, решающую роль во внешней политике играют, как уже отмечалось, национальные интересы. По значимости он выделял две группы интересов:

• 1) постоянные, основополагающие интересы: защита территории, населения и государственных институтов от внешней опасности; развитие внешней торговли и рост инвестиций, защита интересов частного капитала за границей; взаимоотношения с союзниками и выбор внешнеполитического курса;
• 2) преходящие, промежуточные интересы: интересы выживания (угроза самому существованию государства); жизненные интересы (возможность нанесения серьезного ущерба безопасности и благо состоянию нации); важные интересы (потенциально серьезный ущерб для страны); периферийные, или мелкие, интересы (интересы локального характера).

Высшим критерием национального интереса любой крупной державы, по мнению Моргентау, является достижение региональной или мировой гегемонии. Политика национальных интересов, по его мнению, не может быть успешной, если она не подкреплена силой. Понятие «сила» в интерпретации Моргентау выступает как главная отличительная черта государства, как нечто органически, внутренне присущее ему. Это понятие в известной степени интегрирует определенные стороны внутренней политики, представляя собой с точки зрения внешнеполитического анализа ее исходный и конечный результат. Согласно Моргентау, понятие " сила" в широком смысле (как выражение национальной мощи) включает в себя следующие основные компоненты: 1) географическое положение; 2) природные ресурсы; 3) промышленный потенциал;

4) военную подготовленность (в том числе уровень развития военной техники, военного руководства, количество и качество вооруженных сил); 5) численность населения; 6) «национальный характер» (отношение населения к войне); 7) «национальную мораль» (отношение населения к правительственной политике); 8) качество дипломатии, которая выступает как «самый главный фактор, определяющий мощь страны». Называя качество дипломатии важнейшим фактором национальной мощи, Моргентау не умалял тем самым роли и значения военной силы, поскольку эффективность политико-дипломатических возможностей, по его мнению, находится в прямой зависимости от военной мощи каждого конкретного государства. В международной политике, пояснял он, именно военная сила, которая может быть применена на практике или использована как угроза, является наиболее важным материальным фактором, обеспечивающим политическое могущество государства^[1].

• [1] Morgentau H. Politics among Nations. The struggle for Power and Peace. N. Y., 1972. P. 29.