Публицистика эмиграции в период становления новой России

Введение

. Во второй половине XX века публицисты-эмигранты много и активно писали об изменениях, которые происходили в советской, а затем и новой российской действительности. В сложной, нестабильной ситуации оказались издания русского зарубежья. Большинство журналов стояло на распутье: какими быть, куда идти и с кем? И вообще: нужны ли теперь эмигрантские издания и не пора ли прекратить делить литературу и публицистику на «ту» и «нашу»? Некоторые журналы продолжали свое сущестование в привычном режиме, другие закрывались, но были и те, оторые «переехали» в Россию. Среди них — журнал «Континент» В. Е. Максимова, который, по словам А. И. Солженицына, получил второе рождение. Ранее издание считалось самым антикоммунистическим на Западе, но в 1990 году его выпуском занялся книгоиздательский консорциум «Аверс». Журнал стал печататься в Москве тиражом сто тысяч экземпляров, учитывая, что прежний тираж «Континента» равнялся трем тысячам. Была создана московская редколлегия журнала, в которую вошли Булат Окуджава, Фазиль Искандер, Игорь Виноградов, Юлиу Эдлис. В первый выпуск — том прозы «Жертвоприношение» вошли произведения авторов русского зарубежья: В. П. Аксенова, В. Н. Войновича, С. Д. Довлатова, Ю. Алешковского, И. Бродского.

Актуальность. Политические, социальные и этические проблемы современности были актуальными и для авторов-эмигрантов в 1980;е — 1990;е годы. Так, в 1981 году А. И. Солженицын принял участие в Конференции по русско-украинским отношениям в Канаде. В обращении к Гарвардскому Украинскому Исследовательскому Институту писатель отмечал, что «русско-украинский вопрос — один из важнейших современных вопросов, и во всяком случае решительно важен для наших народов» [9, с. 276]. А. И. Солженицын неоднократно говорил об общности славянских наций, их единстве: «Из страданий и национальных болей наших народов (всех народов Восточной Европы) надо уметь извлечь не опыт раздора, а опыт единства» [9, с. 279−280]. Актуальными в настоящее время являются и вопросы легитимности и эффективности власти, упадка идеологии, стоявшие на повестке дня у авторов эмиграции в начале 1990;х годов.

Основная часть. В период 1980;х — 1990;х годов выехавшая за пределы Советского Союза интеллигенция по-разному оценивала политические и социальные события, происходившие в покинутой ими стране. Одни эмигранты откровенно злорадствовали и едко комментировали перестроечный дефицит, «псевдогласность» и «псевдосвободы», другие надеялись на то, что в Россия, хотя и неуверенными шагами, движется в сторону демократических преобразований. Но и те и другие понимали свою сопричастность к реформам, которые ведут государство в новую эпоху. «Скитальчество, поиски рая на земле, социальные катаклизмы, разобщенность народов и наций, религиозное непримиренчество и впредь будут разъединять людей. А значит, останутся такие понятия, как „русские в Париже“, „советские кибуци под Иерусалимом“, „наши на Брайтон-Бич“, „русский маяк на Огненной Земле“», — писал журналист Феликс Медведев [7, с. 459].

Своевременным и знаковым для всей публицистики А. И. Солженицына стало произведение «Как нам обустроить Россию», получившее подзаголовок автора «Посильные соображения» [8]. Этот манифест писателя, философа, журналиста был опубликован в приложении к газете «Комсомольская правда» в 1990 году, за год до развала СССР. Масштабный публицистический текст разбит на смысловые главы. В каждой части сконцентрированы размышления о реформах «перестройки», новом пути России, национальном самосознании. Особняком стоит обращение автора к коренным нациям страны. А. И. Солженицын не боялся касаться сложных тем и не стеснялся высказываться о мнимости и лицемерии понятия «братская дружба народов» — идеологическом термине, в котором на заре 1990;х разуверились как власти, так и рядовое население. «Увы, многие мы знаем, что в коммунальной квартире порой и жить не хочется. Вот так сейчас у нас накалено и с нациями», — писал А. И. Солженицын [8, с. 18]. В публицистическом произведении А. И. Солженицын выступает не просто как историк и критик, высказывающий собственную точку зрения, но как прогнозист, политический эксперт, методично и грамотно просчитавший возможные тактические шаги и стратегии национального и социального развития российских регионов. А. И. Солженицын обозначил свое видение уникального пути развития покинутой России, связывая его с возрождением национальной идентичности и гордости народов и суверенной социально-экономической политикой государства.

Гласность сняла многие запреты, в том числе и на острые политические темы. В перестроечный и постперестроечный период, эмигранты, следящие за происходящими на покинутой родине реформами, обратились к проблемам будущего России. А. А. Зиновьев предрекал страшные последствия «перестройки» для страны. В 1988 году в интервью, данном американскому ученому-слависту Дж. Глэду в Мюнхене, он говорил: «Пройдет несколько лет, и, если Горбачев удержится у власти, весь мир увидит, что на самом деле скрывается под этой гласностью, либерализацией, демократизацией и т. д.» [2, с. 248]. Политические взгляды автора «третьей волны» русской эмиграции — А. А. Зиновьева — кардинально менялись на протяжении всего периода жизни и творчества писателя и ученого. В 1938 году он был ярым антисталинистом и даже собирался убить вождя народов. Его арестовывали за выступления против культа Сталина. В послевоенный период А. А. Зиновьев подходит к анализу личности Сталина с объективно-социологической точки зрения. «XX век я считаю веком Ленина и Сталина, самых крупных политических фигур», — признавался в интервью А. А. Зиновьев. Писатель и публицист не поддержал политики «перестройки». А. А. Зиновьев считал, что это «начало конца» для мировой державы. «Я сейчас написал много критических статей о Горбачеве не потому, что питаю к нему какие-то положительные или отрицательные эмоции, а потому что здесь, на Западе, его стали раздувать до размеров величайшего политического деятеля XX века», — делился в сентябре 1990 года автор-эмигрант [7, с. 286].

Писатель был уверен, что каждый народ, каждая страна имеет свою историческую судьбу. И России бессмысленно претендовать на такую же роль в истории и на такое же положение, как страны Запада. «Можно наладить в России такой высокий жизненный уровень, как на Западе? Можно через двести-триста лет. Но стоит ли этот высокий уровень таких ожиданий…» [Там же, с. 287]. А. А. Зиновьев не видел другого пути для России, как войти в число уважаемых народов европейской цивилизации, а завоевывать мир для страны — это нелепость. Россия, по его мнению, имеет шансы стать великой державой, но есть только один путь для этого — делать реальный вклад в мировую культуру. Чем больше русских имен будет появляться в мировой культуре, тем величественне будет государство. Находясь в длительной эмиграции на Западе, писатель и публицист имел возможность сравнивать два мира: тот, который нацелен на построение коммунизма, и капиталистически ориентированный. В интервью А. А. Зиновьев неоднократно подчеркивал, что не является политиком и не хочет делать предсказаний. Он анализировал, констатировал факт кризиса перестроечной страны: кризис власти, кризис идеологии, моральный кризис, психологический кризис, интеллектуальный кризис, «выражающийся в буйстве идиотизма» [7, с. 285]. В отличие от других авторов эмиграции А. А. Зиновьев называл «перестройку» болезнью, когда система власти потеряла контроль над обществом. Симптомы этой болезни — раскол общества, демонстрации, приватизация, судорожные поиски рыночной экономики. Писатель, публицист, ученый был уверен, что жизнь на Западе советским людям часто представляется в ложном, идеализированном виде. Многие сравнивают ее с супермаркетом: приходи и покупай, что хочешь. Но это не так. Советская идеология, по мнению автора, по своему одурачиванию народа в подметки не годится западному. «Ежеминутно, ежечасно кино, литература, телевидение, реклама каждую минуту оболванивают людей настолько, что они даже не замечают того, что оболванены», — настаивал А. А. Зиновьев в интервью ровно за год до развала Советского Союза [7, с. 284]. Он не видел другого пути для России, как грамотное и целенаправленное развитие, а не слепое копирование Запада: «Повторяю, я не вижу другого пути для России не то, что завоевывать мир — это нелепо, шансов на это никаких нет, а войти в число уважаемых народов европейской цивилизации» [7, с. 290].

В непростой в политическом, экономическом и идеологическом плане для страны период 1990;х годов А. А. Зиновьев сосредотачивает свое внимание на критике новой власти в России, указывая на непоправимые ошибки копирования западных моделей общества. Он отчетливо понимает, что хлынувшая в Россию «иностранщина» губит привитые десятилетиями добродетели его соотечественников. Один из социологических романов А. А. Зиновьева «Русский эксперимент» [3] был написан в 1995 году. Под экспериментом понимался опыт построения коммунистического общества. В произведении ощущается тоска по национальной идее: «Эпоха, когда умами и чувствами россиян владели идеи глобального и эпохального масштаба, безвозвратно ушла в прошлое» [3, с. 12].

В 1980;е годы также были ознаменованы изменениями в деятельности русскоязычных СМИ на Западе. Русский отдел «Голоса Америки» долгое время занимал первое место по аудитории в Советском Союзе. Другим лидером по популярности у эмигрантов и советского населения было радио «Свобода». Ходили слухи о финансировании «Свободы» ЦРУ. Одиозный писатель, журналист и политический деятель Э. Лимонов заявлял в советской прессе о том, что прийти на «Свободу» все равно что прийти в ЦРУ.

Директор русской службы радио «Свобода» Владимир Матусевич неоднократно подчеркивал, что он журналист, а не администратор. «У нас в Париже есть отдел изучения слушательской аудитории „Свободы“. В свое время, до гласности, до того, как советские люди стали сами приезжать к нам в студии, мы получали письма с откликами на наши передачи. Письма были единственным источником контакта, возможностью получения информации о результативности нашей работы», — рассказывал В. Матусевич [7, с. 295]. Журналист подчеркивал, что самой страшной, самой убийственной для него реакцией со стороны аудитории является равнодушие. «Я люблю свою работу, наслаждаюсь ею и считаю, что мои личные убеждения полностью совпадают с нашим официальным документом — кодом журналистской этики и журналистской работы сотрудника радио „Свободная Европа“ и „Свобода“, учрежденным Советом международного радиовещания в Вашингтоне. Код этот категорически запрещает любые материалы, которые можно интерпретировать как оскорбление людей по национальным, расовым, религиозным и прочим признакам», — объяснял В. Матусевич [7, с. 298].

Накануне развала Советского Союза русскоязычное сообщество за рубежом все чаще берет на себя смелость открыто обсуждать современное положение и политический курс государства. К диалогу приглашаются приверженцы различных идейных взглядов и политических направлений. В ноябре 1990 года в Италии состоялась римская конференция «Национальные вопросы СССР: обновление или гражданская война?». В мероприятии участвовали виднейшие деятели культуры Союза и русского зарубежья. Среди них: Владимир Максимов и Чингиз Айтматов, Иосиф Бродский, Наталья Горбаневская, Дмитрий Лихачев, Василь Быков, Мстислав Ростропович, Виктор Астафьев. Приветствовали конференцию президент СССР М. С. Горбачев, президент и министр иностранных дел Итальянской республики, мэр Рима.

Группа советских и зарубежных деятелей политики, культуры и искусства, а также журналистское сообщество вели диалог о путях обновления России, в том числе не только политических и институциональных реформах, но и о культурных и нравственных преобразованиях. Среди представителей журнализма на встрече в Риме присутсвовали десять редакторов ведущих советских печатных органов, охватывающих без малого 60 миллионов читателей. Как писал журналист Феликс Медведев, прилетевший в Италию как корреспондент журнала «Родина», важнейшей целью римской конференции стала «попытка примирения враждующих, противостоящих сил — консерваторов и демократов, левых и правых» [7, с. 402]. Он отмечал, что положение Отечества слишком тяжело, а ситуация чревата новой гражданской войной. Многие участники встреч акцентировали внимание на том, что надо помирить настоящее обновленной страны с прошлым. Заключительным документом конференции «Национальные вопросы СССР: обновление или гражданская война?» стало «Римское обращение», проект которого привез их Парижа писатель и публицист русского зарубежья В. Е. Максимов.

Выводы. Таким образом, на развитие и эволюцию эмигрантской политической мысли существенное влияние оказали события, происходящие во второй половине XX века в Советской России: смена тоталитарного режима периодом «оттепели», долговременный «застой» и, наконец, реформы периода «перестройки». Публицистика писателей и журналистов русского зарубежья являлась своеобразным диалогом эмиграции и метрополии, интеллигенции и власти в актуальных вопросах новой России. Идеи и взгляды русских эмигрантов «третьей волны» принципиально важны для осмысления исторического пути страны.

Библиографический список

• 1. Войнович В. Антисоветский Советский Союз: Документальная фантасмагория в 4-х частях. М.: Материк, 2002. 416 с.
• 2. Глэд Джон. Беседы в изгнании: Русское литературное зарубежье. М.: Книжная палата, 1991. 319 с.
• 3. Зиновьев А. Русский эксперимент. Lausanne: L’Age d’Homme, 1995. 448 с.
• 4. Лимонов Э. Исчезновение варваров: Статьи и эссе // Глагол. 1992. № 9
• 5. Лимонов Э. Лимонов против Путина. М.: Новый бастион, 2006. 248 с.
• 6. Лимонов Э. Фальшивая демократия, фальшивая революция // Литературная газета. 1991. № 41 (16 октября). С. 5.
• 7. Медведев Ф. Н. После России. М.: Республика, 1992. 463 с.
• 8. Солженицын А. И. Как нам обустроить: Посильные соображения. Л.: Советский писатель, 1990. 64 с.
• 9. Солженицын А. И. Конференции по русско-украинским отношениям (Апрель 1981) // Собрание сочинений: В 9 т. Т.7: В Советском Союзе. 1967;1974; На Западе. 1974;1989. М.: ТЕРРА — Книжный клуб, 2001. С. 276−280.