Криминологический анализ ситуации «посягательство — защита»

Анализ конфликтных ситуаций, предшествующих совершению защитных действий, показывает, что неблагоприятные внешние условия и другие обстоятельства, характеризующие данную ситуацию, в значительной мере обусловливают выбор преступного варианта поведения, оказывая решающее влияние на психику, сознание и волю обороняющегося. При этом под криминальной ситуацией следует понимать совокупность обстоятельств сложившегося или реально возможного взаимодействия лица и внешних для него обстоятельств в тот или иной определенный момент времени, а также взаимоотношение сторон, их действия, наличие или отсутствие привходящих факторов.

Как показали исследования автора, по способу, орудиям и обстановке совершения преступлений, предусмотренных ст. 108, 114 УК РФ (ст. 105, 111 УК РСФСР), с учетом всех субъективных признаков, большинство данных преступлений относятся к числу так называемых бытовых преступлений. Значительная часть (20,9%) их совершается в отношении родственников и членов семьи. 27,4% из изученных автором уголовных дел этой категории свидетельствуют о длительной провоцирующей обстановке в семье, созданной именно посягающим. В 33,2% случаях провокация действий, приведших к тяжким последствиям оборонительных действий, заключалась в тяжких оскорблениях будущих обороняющихся, глумлением над ними, угрозе расправой. Характерная деталь возникшей криминальной ситуации состояла, как правило, в совместном распитии спиртных напитков и возникшей в процессе этого драке, затеянной самими потерпевшими. В 22,3% случаев преступлению способствовало хулиганское поведение потерпевшего. И только в 15,4% случаев защитные действия (квалифицированные первоначально как превышение пределов необходимой обороны) были совершены при обороне интересов третьих лиц от противозаконных действий посягающих. Показателен тот факт, что лишь по 1,2% изученных уголовных дел данной категории вред посягающему был причинен при защите общественных или государственных интересов, что весьма убедительно свидетельствует об отношении простых граждан к субъективной оценке социальных приоритетов правоохраняемых благ. Характерным в этом отношении является уголовное дело по обвинению Богомазова по ст. 105 УК РСФСР. Он признан виновным в совершении убийства Тупицина и Крыгина при превышении необходимой обороны.

Тупицин и Крыгин, находясь в нетрезвом состоянии, около 20.00 у магазина встретили бывшую жену Тупицина Богомазову Е., брак с которой был расторгнут. Тупицин стал предлагать ей восстановить с ним семейные отношения, силой пытался увести ее к себе домой, бил ладонью по лицу; вместе с Крыгиным, ехавшим на мотоцикле, преследовал Богомазову.

Недалеко от дома их встретил Богомазов А. — муж Богомазовой. Тупицин и Крыгин, несмотря на возражения, зашли во двор их дома, на крыльце дома распивали брагу, выражались нецензурно. Тупицин высказывал намерения остаться ночевать с Богомазовой. Когда супруги Богомазовы укрылись в доме, Тупицин и Крыгин стучались к ним в двери и свои хулиганские действия продолжали в течение двух часов. Затем Богомазовы вынуждены были выйти из дома. Тупицин заявил, что он уезжает за ружьем и расправится с Богомазовым. Супруги пытались откатить мотоцикл от дома, однако Тупицин и Крыгин стали набрасываться на Богомазова. Богомазова пыталась задержать Крыгина, но он схватил ее за руки, ударил коленом в живот и отбросил в крапиву. Тупицин ударил кулаком в лицо Богомазова, после чего вдвоем с Крыгиным стали избивать его, свалив на землю. Богомазова стащила Крыгина с мужа и тот смог подняться. Однако Крыгин и Тупицин продолжали нападать на Богомазова, который, вытащив из кармана нож, предупредил, что применит его для защиты себя и своей жены и стал размахивать им перед собой. Несмотря на это, Тупицин и Крыгин не прекратили своих действий, и Богомазов, опережая их удары, нанес Тупицину 27, а Крыгину — 30 колото-резаных ранений, убив обоих.

Президиум областного суда пришел к выводу о том, что Богомазов действовал в состоянии необходимой обороны, не допустив превышения ее пределов, в связи с чем приговор и кассационное определение отменил и дело производством прекратил за отсутствием в его действиях состава преступления.

Как показало изучение конкретных криминальных ситуаций, на лиц, находящихся в нетрезвом состоянии в силу их ослабленной сопротивляемости легче было совершить посягательство. Кроме того, эти люди сравнительно легко завязывают случайные и сомнительные знакомства, оказываются инициаторами ссор и драк. Алкогольное опьянение, воздействуя на психику человека, стимулирует процессы возбуждения, что ставит человека в провоцирующую позицию: пробуждает в нем агрессивность, половой инстинкт, управление которыми затрудняется из-за ослабления процессов торможения. Эта провоцирующая позиция, как показали исследования автора, выступает постоянным криминогенным фактором.

Примером тому может служить уголовное дело, возбужденное по ст. 107 УК РФ в отношении Чернова.

Чернов и «потерпевший» Курнузов в течение дня вместе с другими односельчанами пили спиртные напитки. Во время выпивки Курнузов оскорбил Чернова, но драка была предотвращена, и они разошлись по домам. Вечером того же дня на улице села они встретились вновь. Курнузов попросил Чернова отойти от дороги в сторону и поговорить, последний согласился. Отойдя от дороги, возле скамейки, на которую они должны были присесть, Курнузов имеющейся у него отверткой неожиданно сзади ударил Чернова в область поясницы, причинив легкий вред здоровью. На вопрос Чернова, что Курнузов делает, тот ответил: «Знай наших» и пошел на него. Чернов в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, вытащив из кармана нож, нанес Курнузову два удара в грудь, причинив повреждение сердца и непроникающее ранение левой половины груди. От полученных телесных повреждений Курнузов скончался.

Поскольку состояние необходимой обороны может иметь место и тогда, когда защита последовала непосредственно за актом хотя бы и оконченного посягательства, но по обстоятельствам дела для оборонявшегося не был ясен момент его окончания, действия Чернова по отражению нападения Курнузова соответствовали пределам необходимой обороны. В связи с этим уголовное дело подлежит прекращению производством за отсутствием состава преступления.

С другой стороны, личностные особенности обороняющегося (интеллектуальные, волевые, эмоциональные) определяют его способность правильно воспринимать и сознавать социальную значимость происходящего и, следовательно, правильно реагировать на криминогенную ситуацию, т. е. в конкретных жизненных обстоятельствах адекватно определять «модель» своего поведения и избегать возможности стать жертвой посягательства, а в случае необходимости отражения посягательства избирать соразмерные средства защиты. Выявление особых состояний обороняющихся в момент посягательства (возбуждение, страх, растерянность, болезненное состояние, опьянение, аффект и т. д.) имеет важное значение для установления объема и характера сознания и предвидения обороняющегося, а также оценки им своего поведения в криминогенной ситуации.

Личностные особенности оборонявшихся автором были установлены в 35% случаев. По изученным делам о необходимой обороне и превышении ее пределов установлено, что в момент происшествия 48% обороняющихся находились в состоянии алкогольного опьянения различной степени, 6% — в состоянии сильного душевного волнения, 8% — в состоянии растерянности, 12% — в состоянии страха, и 2% жертв посягательств — в состоянии переутомления. Состояние обороняющегося в момент посягательства (например, растерянности и страха) может ограничить или исказить его возможности правильно сознавать конкретную ситуацию и адекватно реагировать на нее, правильно оценивать характер действий не только субъекта посягательства, но и собственных, а значит, и предвидеть последствия своих защитных действий. В трезвом состоянии и здравом уме находилось, по данным исследования, 24% оборонявшихся. Таким образом, в криминогенной ситуации «посягательство — защита» лишь каждый четвертый оборонявшийся мог трезво оценить ситуацию и избрать адекватные средства защиты, а состояние алкогольного опьянения оборонявшихся, равно как и посягавших, является одним из основных виктимогенных факторов, способствующих наступлению тяжких последствий, которым в последующем следует давать уголовно-правовую оценку.

В большинстве случаев, как показали наши исследования, преступные посягательства совершаются в условиях, когда преступник остается наедине с жертвой либо при этом присутствует незначительное число лиц. По этим соображениям институт необходимой обороны является не столько необходимым дополнением правоохранительной деятельности государства, сколько одним из важнейших средств охраны личной неприкосновенности человека и гражданина.

Характерным в этом плане является уголовное дело № 2598 по обвинению Миронова А. А. по п. «е», «з», «н» ст. 102; ст. 17, ч. 2 ст. 149; ч. 1 ст. 218 УК РСФСР, заключенного под стражу в связи с предъявленным обвинением 27 октября 1993 г.^[1] Столкнувшись с практикой вымогательства со стороны криминальных структур, Миронов А. А. и его знакомые решили не выплачивать «дань» и дать отпор лицам, занимающимся рэкетом. Это привело к тому, что местный «авторитет» Мусатов А. А. принял решение уничтожить Миронова А. А. Завязка конфликта, равно как и личность Мусатова А. А., в приговоре Владимирского областного суда от 11 января 1995 г. не отражены. В приговоре необъективно изложена предыстория событий, что привело к искажению цели, мотивов, субъективной стороны действий Миронова А. А. В материалах дела предварительного следствия и протоколе судебного заседания содержится достаточное количество показаний свидетелей и очевидцев, других объективных доказательств, подтверждающих тот факт, что Мусатов А. А. и его преступное окружение решили убить Миронова А. А.

В течение нескольких месяцев на жизнь Миронова А. А. и его близких неоднократно покушались: в апреле-мае 1993 г. на квартиру, где проживала семья Миронова А. А., был совершен налет, по окнам дома, где он жил, скрываясь, стреляли; возле дома была взорвана и обстреляна легковая машина; последний случай реального покушения был 7 сентября 1993 г., когда Миронов А. А. с дочерью и знакомыми ехал по городу на автомобиле, в автомобиль была брошена граната, а сам Миронов А. А. обстрелян и ранен из пистолета.

По нескольким покушениям УВД и прокуратура г. Коврова возбудили уголовные дела, приостановленные вследствие «за неустановлением виновных», однако меры по охране Миронова приняты не были. На встрече, инициатором которой был Мусатов А. А., последний мог реально осуществить свою угрозу расправиться с Мироновым А. А., поскольку у него в кармане был нож, который он мог в любую секунду пустить в дело. В момент встречи, когда Мусатов пошел навстречу Миронову, для последнего вновь возникла реальная угроза. На заданный Мироновым вопрос: «Кто покойник?», — Мусатов хладнокровно ответил: «Ты» и стал вытаскивать руки из карманов. Нервы Миронова не выдержали, и он произвел выстрел из имевшегося у него пистолета. При этом выстрел был неприцельным, единственным желанием Миронова было остановить нападение, убивать Мусатова он намерения не имел. Эти обстоятельства нашли свое подтверждение и в ходе следствия, и судебного заседания.

Президиум Верховного суда Российской Федерации 21 августа 1996 г. приговор Владимирского областного суда от 11 января 1995 г. и определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РФ от 24 мая 1995 г. в отношении Миронова А. А. по ст. 15 и 103 УК РСФСР (покушение на убийство) отменил и дело производством прекратил за отсутствием в его действиях состава преступления, так как осужденный находился в состоянии необходимой обороны и его действия подпадают под признаки ч. 2 ст. 13 УК РСФСР. Те же судебные решения в части осуждения Миронова А. А. по ч. 1 ст. 218 УК РСФСР к 3 годам лишения свободы в ИТК строгого режима оставила без изменения.

При совершенствовании законодательства о необходимой обороне следует учитывать некоторые результаты проведенных автором криминологических исследований:

• • во-первых, в ситуациях преступных посягательств жертвы и свидетели не успевают и не могут в полной мере оценить мотивацию поведения нападающего и его характеристики. Их действия преследуют одну цель: защиты, пресечения посягательства. Поэтому можно считать необоснованным возложение на них законом задачи выбора вариантов защиты в экстремальной криминальной ситуации, созданной по вине посягающего (преступника);
• • во-вторых, очевидцы общественно опасных посягательств и преступлений, а нередко и сами жертвы, не очень точно себе представляют, на что они имеют право, и боятся уголовной ответственности.

Эти опасения, как убедительно свидетельствуют исследования автора и исследования других ученых^[2], не беспочвенны, поскольку в основе действующего правового института гражданской самозащиты отсутствует четкая концепция. В частности, действующее уголовное право не дает прямого ответа на вопрос: ставит ли себя преступник вне закона по отношению к жертве или очевидцу преступления непосредственно в ситуации преступного посягательства. Это — резкая, но вызванная практикой борьбы с преступностью постановка вопроса. К этому надо добавить, что вообще безопасность жертвы посягательства и свидетелей практически не обеспечивается.

С другой стороны, не менее важно не допускать использования института необходимой обороны для самосуда, непосредственной расправы с посягавшими на месте, когда в этом явно нет необходимости, легализации преступных средств решения конфликтов в криминальной среде.

Главный вывод, к которому пришел автор в результате исследования практики реализации института необходимой обороны, состоит в следующем: в эпицентре защитных действий, совершаемых обороняющимся в криминальной ситуации «посягательство — защита», лежит вопрос разграничения злокачественной агрессии, когда речь идет о посягательстве, и агрессии доброкачественной, имеющей иную природу. Поведение жертвы посягательства, связанное с обороной или ответной реакцией на угрозу, следует рассматривать в качестве доброкачественной агрессии. Механизм доброкачественной агрессии передается генетически, и сверхзадача, заложенная в нее природой, заключается в сохранении жизни, телесной неприкосновенности, свободы и иных благ. В этой связи, как показывают криминологические исследования автора, представляется необоснованным возложение на обороняющихся уголовным законом задачи выбора вариантов защиты в экстремальной ситуации, созданной по вине посягающего.

На основе проведенных обобщений и анализа криминальных ситуаций, связанных с защитой от общественно опасных посягательств, можно, как нам представляется, сформулировать рекомендации, которые будут способствовать более правильному расследованию и рассмотрению в суде уголовных дел данной категории в рамках действующего законодательного определения признаков необходимой обороны и превышения ее пределов. Представляется, что существующее законодательство о необходимой обороне и складывающаяся на ее основе следственная, прокурорская и судебная практика по уголовным делам данной категории требует скорейшего принятия руководящего постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации, в котором бы содержались всеобъемлющие разъяснения по вопросам применения законодательства, обеспечивающего субъективное право человека и гражданина на необходимую оборону^[3]. Предлагаемые автором положения, изложенные в следующем параграфе, были использованы для его подготовки.

• [1] См.: Архив Владимирского областного суда за 1996 г.
• [2] См.: Истомин А. Ф. Ответственность за убийство при превышении пределов необходимой обороны (уголовно-правовые и криминологические аспекты): автореф. дис… канд. юрид. наук. М., 1995. С. 8.
• [3] Призыв автора, как и многих других исследователей института обстоятельств, исключающих преступность деяния, был услышан только в 2012 г. путем принятияпостановления Пленума ВС РФ 27 сентября 2012 г. № 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление» (см. Бюллетень Верховного Суда РФ. — № 11. — 2012).