Парацельс. 
Роль алхимии в развитии химического элемента

За период Средневековья алхимическая теория не претерпела никаких принципиальных изменений. Немногим писателям удавалось внести что-то новое, и так продолжалось вплоть до Парацельса (полное имя Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм). Именно ему суждено было стать глашатаем новой эпохи, эпохи ятрохимии, химии, поставленной на службу медицине. Его вклад в алхимическую теорию заключался в добавлении к ртути и сере третьего компонента, который он назвал «соль». Фактически, его можно считать компонентом негорючести и стабильности.

Следует отметить, что до Декарта не было принято разделять материальное и нематериальное. Предполагалось, что существует глубинное единство всего, осязаемого и неосязаемого, вещественного и духовного. Таким образом, «tria prima» или «три первоначала» Парацельса имели двойное значение. По его собственным словам: «Знай же, что все семь металлов рождены из трех компонентов… Ртуть — это дух, сера — душа, а соль — тело… душа, которая есть сера… объединяет две противоположности, тело и дух, и превращает их в одно вещество». Душа, согласно этому утверждению, играет здесь роль, схожую с ролью алхимического потока ртутно-серной теории. Графические выражения «Tria prima» встречаются очень часто, особенно в виде алхимического треугольника, состоящего из трех линий или трех змей.

Согласно Парацельсу, все, что дымит и испаряется под действием пламени (как при горении дерева) есть ртуть; все, что горит и сгорает, есть сера; а весь пепел есть соль. Эта конкретная интерпретация трех оснований может считаться смутным предвидением позднейшей теории флогистона.

Вооруженный знаниями и идеями, подчерпнутыми из самых разных источников, Парацельс не медлил с осуждением, порой в грубой и оскорбительной манере, того, что он полагал преступной халатностью. Как Роджер Бэкон задолго до него и Фрэнсис Бэкон в последующем столетии, он был убежденным последователем эксперимента, наблюдения и опыта. О парижских докторах он выразился следующим образом: «Они знают, как делается опыт, но от них ускользает его значение и смысл. Они презирают всех прочих и уже сами представляют собой говорящее невежество». Так называемых «ленивых» врачей, предпочитающих догму эксперименту, он сравнил с аптекарями, «они смешивают множество вещей и говорят Fiat unguentum [» Пусть получится мазь" ]… Если бы медицина управлялась артистами, мы бы имели значительно более здоровую систему" .

Под «артистами» он подразумевал так называемых спагиристов, то есть алхимиков-врачей, о которых одобрительно сказал: «Они [спагиристы] не предаются праздности, не ходят в гордой манере в плисовых и бархатных одеждах, демонстрируя перстни на своих пальцах, не носят серебряных клинков или легких и нарядных перчаток на своих руках. Но они усердно трудятся, целыми днями и ночами потея над огненными печами… Их руки покрыты углем, мастикой и экскрементами, а не золотыми кольцами. Сами они черны от копоти, словно кузнецы и шахтеры, и не могут похвастаться лоснящимся лицом. Они не сплетничают со своими пациентами и не хвастаются собственными лекарствами. Они прекрасно знают, что труд должен прославлять труженика, а не наоборот. Они отказываются от такого тщеславия и наслаждаются работой в огне. Они изучают ступени алхимии: дистилляцию, растворение, разложение, прокаливание, плавление, сублимацию, концентрацию, разделение, восстановление, коагуляцию, настойку и им подобные» .

К XV в. наметилась тенденция к постепенному угасанию златоискательской идеи, что повлекло за собой некоторое расширение задач алхимии. В это время большое распространение получила лекарственная алхимия, основным объектом которой стал человеческий организм. К началу XVI в. лекарственная алхимия оформилась в отдельное направление, которое получило название ятрохимия (или иатрохимия, от греческого слова «иатрос» — врач). Немецкий врач XVI в. Парацельс писал, что настоящая цель химии должна состоять «не в делании золота, а в приготовлении лекарств». В трудах Парацельса была развита идея о гармонии «химических» функций здорового организма и нарушении этой гармонии при болезнях. Разделяя алхимические представления об элементах-принципах — ртути, сере и соли — Парацельс высказал идею об определенном содержании этих начал в теле человека, изменение нормального соотношения которых вызывает заболевания. Факт сближения рассмотрения «элементарного состава» металлов и человеческого организма был интересным аспектом ятрохимических концепций.

В медицине Парацельс осуждал традиционную систему, которая находила широкое применение травам и основывалась на работах Галена (второй век н.э.) и Авиценны (Ибн Сина, 980−1037 гг. н.э.), получившего прозвище «ярчайшей звезды исламской медицины». Рассматривая состояние человеческого организма как регулируемую смесь трех первооснов, Парацельс полагал, что в случае болезни лекарства должны восстанавливать их соотношение. Эти нетрадиционные взгляды, высказываемые порой в грубой и оскорбительной манере, естественным образом вызвали большое количество возражений, в частности, в тесно сплоченном сообществе врачей. Развязка наступила в Базеле в 1527 году. Как следствие некоторых впечатляющих излечений, Парацельсу было предложено двойное назначение: он стал городским врачом и профессором университета. Вскоре после этого Парацельс отпраздновал свой успех публичным сожжением почитаемых трудов Галена и Авиценны на городской площади. Более того, он осмелился читать лекции на немецком вместо латыни, а также носить запачканные лабораторные одежды вместо богатых и полных достоинства докторских халатов, которые презирал. Он был исключен из Базеля, чтобы с этого времени вести странствующий и неустроенный образ жизни врача-практика. Скончался Парацельс в 1541 году.

В XVI — XVII вв. во многом благодаря трудам ятрохимиков наметилось проникновение алхимического теоретизирования в практическую деятельность ремесленников. Появились собственные труды технохимиков, например А. Либавия («Алхимия»), Г. Агриколы («О горном деле и металлургии, 12 книг»), В. Бирингуччо («Pirotechnia») и др., суммирующие опыт извлечения металлов из руд, приготовление пиротехнических средств и т. п., носящие прикладной, утилитарный характер. Сочинения ятрохимиков, например, А. Либавия, содержали не только описания, но и рекомендации по усовершенствованию химических операций практического характера. Практическая химическая деятельность стала, таким образом, восприниматься как объект для изучения.