К вопросу об индивидуальности предмета виндикации

Как указывалось выше, индивидуализация объекта права собственности — суть необходимое условие существования такого права и, следовательно, необходимое же условие удовлетворения виндикационного иска. Нельзя ли поставить следующий вопрос: могут ли быть индивидуализированы бездокументарные ценные бумаги? Или (более глобально): нельзя ли допустить, что бездокументарные ценные бумаги — являются объектом если и не правоотношений вещных, то каких-либо других абсолютных гражданских правоотношений?

Бездокументарные ценные бумаги характеризуются в обороте тремя следующими признаками: 1) наименованием, с указанием видовой и родовой (типовой) принадлежности (например, акции такого-то эмитента, обыкновенные; акции такого-то эмитента, привилегированные, кумулятивные); 2) кодом государственной регистрации; 3) количеством (обыкновенно — в штуках, очень редко — в процентах от общего объема выпуска). Можно заметить, что предметом индивидуализации являются, таким образом не отдельные ценные бумаги (конкретные имущественные права, составляющие комплекс), а комплекс, совокупность удостоверенных ими прав или пакет бездокументарных ценных бумаг (условно обозначим его П^[1][2]). При его объединении с другими пакетами таких же бумаг, принадлежащих одному лицу, образуется новый пакет (n^N); при его разделении на несколько более мелких пакетов, принадлежащих различным лицам (П¹¹, П^[2]-², П^[2]-³ и т. д.), первоначально существовавший объект гражданских правоотношений (пакет П^[2]) прекращает свое существование. Следовательно, с таким прекращением прекращаются и всякие ранее существовавшие «вещно-подобные» права на этот пакет, подобно тому, как они прекращаются при гибели классической телесной вещи — объекта права собственности, в т. ч. и при ее гибели в результате смешения с другими однородными вещами.

Вопрос о способе индивидуализации каждой отдельной бумаги (каждого отдельного субъективного права), входящей в пакет (составляющего комплекс), который принадлежит тому или другому лицу, практического ответа не имеет. Хотя современные технологии учета прав, составляющих бездокументарные ценные бумаги, и позволяют достичь такой определенности^[2], но на практике они не используются. Это значит, что вычленить из общей массы бездокументарных ценных бумаг, находящихся в руках различных лиц, те конкретные «бумаги», которые когда-то составляли тот или иной пакет, в настоящее время практически невозможно. Следовательно, бездокументарные ценные бумаги по своей сути таковы, что не могут быть определены индивидуальными признаками. Это означает, что они не могут быть не только предметом виндикации, объектом права собственности или иных вещных прав, но и вовсе не должны рассматриваться в качестве объектов абсолютных гражданских правоотношений.

Возможно представить себе следующее уточнение исковых требований: Истица заявит, что она требует возврата именно пакета акций в целом и ей неважно, какие именно отдельно взятые акции в этот пакет войдут — те же самые, которые ранее его составляли ранее и выбыли из «владения» ее предшественника, или же какиенибудь другие, такие же. Иными словами, предметом виндикации является именно пакет акций, подобно тому, как может виндицироваться, например, некая емкость или оболочка (кошелек с деньгами, мешок картошки, ящик гвоздей, контейнер керамических изделий, цистерна бензина и т. п.) с определенными индивидуальными признаками (надписями, маркировкой, пломбой и т. д.), безотносительно к вопросу о том, какие именно предметы (купюры, монеты, картофелины, гвозди, керамические изделия, литры бензина) ее в том или ином конкретном случае наполняют¹. Но такое возражение явно не учитывает законных интересов противоположной стороны. Если индивидуализация составляющих предмета виндикации и не важна для истца, то она принципиальная для ответчика. Ведь из небольшого количества акций возможно сформировать сколь угодно большое число пакетов, обладающих абсолютно идентичными признаками; если они будут принадлежать различным лицам, то как среди них выбрать потенциального ответчика? который из владельцев акций соответствующего наименования, вида и типа и, самое главное, на каком основании, «должен» пострадать? Тем более непонятно, кого и почему из нынешних держателей бездокументарных акций, возможно (!) когда-то составлявших спорный пакет, следовало бы сделать ответчиком, если пакета с соответствующими индивидуальными признаками (П1) нет ни у кого из них, но, вместе с тем, каждому, или некоторым из них, взятым вместе, принадлежит такое число акций (П^[7][8]), которое было бы достаточно для формирования необходимого пакета (П^[8] > П¹)? Говоря языком современной арбитражной практики, истцу необходимо доказать, а суду — установить «кто является держателем спорных акций, являются ли эти лица добросовестными приобретателями, чьи права будут нарушены восстановлением истца в реестре акционеров…»^[8].

Еще в одном деле окружной суд, отменяя судебные акты и направляя дело на новое рассмотрение, указал, что суд первой инстанции «не дал оценки доводам ответчика о том, что на его лицевом счете спорные акции отсутствуют… — При новом же рассмотрении дела суду надлежит установить наличие прав истца на спорные акции, а установив данное обстоятельство, определить, кто является держателем спорных акций, являются ли эти лица добросовестными приобретателями, чьи права будут нарушены восстановлением записи об истце в реестре акционеров, решить вопрос о привлечении указанных лиц к участию в деле»^[11]. Идентичный вывод сделан и в Постановлении того же арбитражного суда от 15 октября 2004 г. по делу с тем же номером).

Самое непосредственное отношение к вопросу об индивидуализации бездокументарных акций как предмета квазивиндикации имеет вопрос об имевшем место (между фактом незаконного распоряжения акциями и фактом предъявления рассматриваемого иска) дроблении акций их эмитентом. С юридической точки зрения дробление представляет собой конвертацию акций одного выпуска и одной номинальной стоимости в акции другого выпуска и другой номинальной стоимости. В результате операции дробления акции, владение которыми было нарушено, к моменту предъявления иска об их истребовании из чужого «владения» прекратили свое существование. Отсюда нужно заключить, что предмет возможной «виндикации» в рассматриваемом деле просто-напросто объективно отсутствует. В сфере классических вещей такая же ситуация складывается в случае, когда кто-то добросовестно переработает чужие материалы: вещь, созданная в результате такой переработки, не может быть предметом виндикации потому, что она никогда и не находилась в собственности лица, которому принадлежал материал, из которого вещь была создана.

• [1] так было бы целесообразно поступить — ив этом случае отмеченное выше основополагающее юридическое различие между классическими и бездокументарными бумагамидействительно бы стерлось, так как в обоих случаях формальная легитимация требовалась бы только для осуществления прав, но ничего не говорила об их материальнойпринадлежности — но в том-то и беда, что действующий Закон о рынке ценных бумагне дает никаких оснований для подобного вывода.
• [2] Исключение составляют дробные акции.
• [3] Исключение составляют дробные акции.
• [4] Исключение составляют дробные акции.
• [5] Исключение составляют дробные акции.
• [6] Исключение составляют дробные акции.
• [7] Те же самые предметы, которые истец когда-то в соответствующие емкости помещал, или другие, помещенные после их вскрытия в ту же упаковку (тару) другим лицом.
• [8] См.: Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 22 марта2002 г. № 1824/01 и Постановление Федерального арбитражного суда Московскогоокруга от 12 мая 2003 г. № КГ-А40/1564−03-П.
• [9] См.: Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 22 марта2002 г. № 1824/01 и Постановление Федерального арбитражного суда Московскогоокруга от 12 мая 2003 г. № КГ-А40/1564−03-П.
• [10] См.: Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 22 марта2002 г. № 1824/01 и Постановление Федерального арбитражного суда Московскогоокруга от 12 мая 2003 г. № КГ-А40/1564−03-П.
• [11] Постановление Федерального арбитражного суда Северо-западного округаот 4 декабря 2003 г. № А66−1113−03.