Книга как первооснова итальянского Ренессанса
Анализируя развитие ренессансного философско-эстетического учения, зарождение которого он связывает с именами Фомы Аквинского, Бонавентуры, Генриха Гентского и других мыслителей XIII в., Лосев находит очевидную связь между творчеством наиболее яркого живописца той эпохи Джотто ди Бондоне и идеями Фомы Аквинского. Лосев находит, что это «вполне сопоставимые фигуры, вполне иллюстрирующие друг… Читать ещё >
Книга как первооснова итальянского Ренессанса (реферат, курсовая, диплом, контрольная)
Первым наиболее существенным фактором в развитии гуманистического миропонимания стало обращение к литературе античности, которое именно в Италии, прямой наследнице античной культуры, проявлялось наиболее активно и в Средние века. Была, однако, существенная разница между интересом к античным авторам, как и вообще к латинской учености, у средневековых богословов и ученых, и той неистовой страстью к знанию, которая, по словам Леонида Баткина, стала «родовым признаком» итальянских гуманистов[1] еще на заре Ренессанса. «Жадность к словесности», побуждавшая ранних гуманистов (еще не знавших, что они гуманисты) не только переписывать и изучать античные тексты, но и вникать в самую суть античного миропонимания, явно предшествовала росту интереса к другим памятникам художественной культуры античности: греческим и римским статуям, расписным сосудам, архитектурным памятникам.
Выработанный книжной культурой эстетический взгляд позволил увидеть в античных скульптурах и храмах не языческие идолы, а боговдохновенные творения художников, по-своему славящих Творца. Этот взгляд проступает уже в философии Проторенессанса в XIII в., когда целый ряд философов и богословов формируют существенно отличающиеся от вкусов средневековья эстетические взгляды.
Особое место среди них занимает Фома Аквинский, философия которого строится в значительной степени на приоритете и даже на культе разума. А. Ф. Лосев именно в эстетических воззрениях Фомы Аквинского находит свидетельство наличия у него диалектического образа мышления[2]. Исходя из представления о божественной мудрости, лежащей в основе всякой пропорции, Фома Аквинский уравнивает духовную красоту и красоту человеческого тела, поскольку в обоих случаях видит пластическую соразмерность как результат ясности разума[3]. Таким образом, воспеваемый философией и искусством античности человек «как мера всех вещей» реабилитировался и в своей духовной, и в своей телесной сути, а вместе с ним реабилитировалось античное искусство.
Однако Возрождение не было просто возвращением к античности. Закрепленный в книжной культуре Средневековья христианский взгляд на мир и человека заставлял по-новому взглянуть на античное наследие.
Анализируя развитие ренессансного философско-эстетического учения, зарождение которого он связывает с именами Фомы Аквинского, Бонавентуры, Генриха Гентского и других мыслителей XIII в., Лосев находит очевидную связь между творчеством наиболее яркого живописца той эпохи Джотто ди Бондоне и идеями Фомы Аквинского. Лосев находит, что это «вполне сопоставимые фигуры, вполне иллюстрирующие друг друга»[4]. Главной объединяющей их идеей является идея индивидуальности, которая для XIII в. представляется безусловно новаторской.
Но наиболее ярко эта идея проявила себя поначалу именно в литературных явлениях и прежде всего в творчестве Данте Алигьери, выразившим свое творческое и человеческое «Я» с такой полнотой и силой, какие до него недоступны были средневековым авторам. Не случайно для выражения этой полноты ему пришлось заговорить по-итальянски, поскольку общепринятая в средневековой литературе латынь нивелировала национальные, а вместе с ними и чисто человеческие, индивидуальные особенности. Развитие национальных языков и национальных литератур стало главным признаком и главным двигателем начинающегося Возрождения.
Конечно, никто не возьмется отрицать тот очевидный факт, что наиболее яркие достижения итальянского Возрождения связаны с изобразительным искусством, с именами титанов этой эпохи — Леонардо да Винчи, Микельанджело, Рафаэля, Тициана. Но нельзя забывать, что их творчество, как и творчество других мастеров Возрождения, закономерно вырастало из разделяемых ими эстетических и философских взглядов, выраженных словесно.
Эта связь словесного и изобразительного искусства отчетливо проявляется и в творчестве поэта и философа эпохи Раннего Ренессанса Франческо Петрарки. Особый интерес в этом отношении представляет 77-й сонет Петрарки, в котором поэт восхваляет портрет его возлюбленной Лауры, написанный художником Симоне Мартини. Анализируя этот сонет, Лосев находит в нем заметное влияние эстетики Платона, утверждавшей неземной, божественный исток подлинной красоты.
Но мой Симон воочью видел свет Тех райских мест, где донна пребывала, —.
И набожно рука зарисовала Ее чела достойнейший портрет.
Поистине: на небе, не у нас, Где для души завесой служит тело, Подобный труд возник в избранный час.
(пер. А. Эфроса) Таким образом, поэт видит тот же сакральный, божественный исток у искусства живописца, что и у его собственного поэтического дара. Искусство, в представлении творцов Возрождения, в принципе едино. Но изначально в нем все же Слово. Все остальное рождается из него.
Сутью Возрождения, основой его художественного мировоззрения Лосев считает именно философию Платона и неоплатоников. Из нее вырастают основные положения трактата Леоне
Баттисто Альберти «О живописи», а также другие трактаты одного из главных теоретиков Возрождения: «О скульптуре», «Десять книг о зодчестве» и др.
Не меньшее значение для осознания достижений итальянского Возрождения имело многотомное сочинение Джорджо Вазари «Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих», в котором и появилось впервые само обозначение этой эпохи.
Если же говорить о собственно книжной культуре Италии эпохи Ренессанса, то и в ней легко усмотреть все проявления этой эпохи, которые имели, как правило, опережающий по сравнению с другими сферами искусства характер.
Так, именно возраставший на протяжении XII—XIV вв. спрос на книгу в Италии можно считать проявлением главного свойства наступающей эпохи. Этому взлету вполне закономерно предшествовал упадок X—XI вв., вызванный фактическим запретом и признанием весьма предосудительным переписывание книг античных авторов и вообще светских книг.
Уже во времена Проторенессанса итальянская книга становится более разнообразной по тематике. Пергаменный кодекс сменяет бумажная книга. С конца XIII в. в Италии появляются бумажные фабрики, ставшие материальной основой для все более широкого распространения книг, многие из которых, можно сказать, двигали Возрождение. Одним из таких мощных двигателей стало появление во Флоренции в XV в. переведенных с мало кому знакомого греческого на общепринятую латынь сочинений Платона. Сделавший перевод Марсилио Фичино вошел в историю как человек, давший мощный толчок развитию ренессансной эстетики и самого искусства Ренессанса.