История денежного обращения

История денежного обращения

Как в учении о сущности денег, так и в учении о сущности кредита и его роли в капиталистической системе, все буржуазные теоретики разбиваются на два лагеря. Этот спор начался еще в XVIII в. и сохранил всю свою остроту до сего времени.

В рамках каждого направления существует множество оттенков определений кредита и спорных вопросов по различным проблемам теории кредита и кредитной политики. Однако мы не можем останавливаться на изложении и критике всех отдельных направлений и обратимся к рассмотрению основных и общих принципов, характерных для двух основных направлений в теории кредита.

В зависимости от того, какое значение придается кредиту в хозяйственной жизни, можно различать, с одной стороны, «капитало-посредническое» или натуралистическое направление и, с другой стороны, «капитало-творческое» или экспансивистическое направление.

Натуралистическая теория кредита

Натуралистическое направление рассматривает тантал как вещь, а именно как хозяйственное благо, служащее для производства. Тем самым капиталне историческая, но вещная категория: топор в руках дикаря тоже капитал, ибо он служит не для потребления, но для «производства»! Кредит же они рассматривают как передачу капитала одним лицом в пользование другому лицу. А раз так, значит и кредит — не историческая, но вещная категория.

Быть капиталом и служить объектом кредита — это не выяснение определенных исторически-ограниченных общественных отношений (как считают марксисты), но природное свойство вещи. Вот почему мы это направление называем натуралистическим («натуральный» — природный).

Реальное значение имеют только вещи, которые в кредитном акте передаются одним лицом другому лицу. Вне этих вещей кредит не существует и следовательно никакой ценности не имеет. Из этого определения кредита как простой передачи вещей (одни из натуралистов просто говорят о передаче вещей, другие — подчеркивают, что эти вещи передаются для производительною пользования) вытекает, что кредит не может создавать капитала-вещи и вообще не оказывает влияния на производство.

§ 3. «Я не думаю,-говорит Рикардо, — чтобы кредит имел вообще какое-нибудь действие в области производства продуктов) продукты производятся только при помощи труда, машин и сырых материалов, и если эти последние где-нибудь употребляются, то они необходимо должны быть извлечены из другого места. Кредит является средством, которое переносится от одного лица к другому для использования фактически существующего капитала; он не создает капитала; он только определяет, кем этот капитал будет использован; перенесение капитала от одного применения к другому часто может быть очень полезно, но оно также может быть очень вредно».

В этих словах Рикардо выражена сущность натуралистической теории. Кредит может оказывать лишь то лицо, которое имеет в своем распоряжении капитал-вещь. Если он отдает эту вещь другому лицу, то ясно, что сумма этих вещей и следовательно объем наличного функционирующею капитала во всем обществе не увеличивается. Отсюда вывод Рикардо, что кредит не может иметь «какого-нибудь действия в области производства продуктов». А раз так, значит кредит не является существенным и необходимым элементом капитализма как определенной системы производства.

Следует отметить, что это направление в теории кредита развивалось в полемике с другим направлением, выдвигавшим прямо противоположные взгляды. Неустанно повторяя, что кредит не создает капиталов, классики политической экономии имели в виду знаменитого шотландца Джона Ло (XVIII в.), который выдвинул и пытался практически осуществить противоположный взгляд. Борясь с этим взглядом, классики отрицали существенное значение, кредита для капитализма.

«Примером сбивчивости понятий о сущности кредита,-говорит Дж. Ст. Милль, — может служить утрированный тон, которым так часто говорят о его национальной важности. Он не может создать нечто из ничего. Очень часто рассуждают о расширении кредита так, как будто оно равносильно созданию капитала или как будто кредит и есть сам капитал. Странна необходимость доказывать, что, будучи лишь разрешением одному лицу пользоваться капиталом другого лица, кредит не увеличивает, но лишь переносит средства производства». Итак, для Дж. Ст. Милля казалось даже странным доказывать, что кредит не влияет на производство, что при его посредстве лишь переносятся наличные средства производства и что поэтому говорить о каком-либо важном народнохозяйственном значении кредита бессмысленно.

Банк же, с точки зрения этого направления, является посредником в той передаче капиталов из рук в руки, которая осуществляется при посредстве кредита. Он принимает капиталы от одних лиц (пассивные операции) и передает их другим лицам (активные операции). Но если банк не имеет в наличии капиталов, то ему и нечего передавать в ссуду. Отсюда — пассивные операции банков определяют и ограничивают их активные операции. Поэтому банкам принадлежит не руководящая, но второстепенная посреднически-«маклерская роль» в капиталистическом хозяйстве. Этот последний вывод современные натуралисты в противоречии с исходными положениями классиков не делают, ибо такое утверждение было бы просто нелепым в условиях финансового капитализма. Напротив того, утверждая, с одной стороны, свою солидарность с классической теорией кредита, новейшие представители натуралистической теории подчеркивают важное народнохозяйственное значение кредита.

§ 4. Если мы обратимся к Карлу Дилю, который является таким же последовательным защитником натуралистической теории кредита, как и металлистической теории денег, то найдем у него подробный разбор народнохозяйственных функций кредита. Он отмечает, во-первых, что кредит предоставляет возможность капиталистической деятельности и для тех, кто не располагает капиталом, и тем самым приводит к «усилению производительной силы действия капитала».

Во-вторых, «благодаря созданию кредитных платежных средств значительно уменьшается количество необходимых для хозяйственного оборота наличных (металлических) денег». (Диль упоминает и о других функциях, которые как несущественные мы не будем рассматривать.).

Подытоживая сказанное о сущности и функциях кредита, мы можем так определить социальную роль кредита с точки зрения натуралистической теории. Кредит играет пассивную и подчиненную роль в развитии производительных сил при капитализме и не является специфическим и необходимым элементом этого последнего. Кредит не в состоянии вызвать к жизни новые капиталы, но лишь распределяет наличные капиталы и этим дает возможность лишь более производительного употребления этих благ.

§ 5. Капитал представляет собой определенное общественное отношение, выраженное в вещи, и для того, чтобы данная вещь стала капиталом, должно возникнуть это общественное отношение; и лишь поскольку это последнее налицо, данная вещь является капиталом. Маркс не уставал подчеркивать, что «деньги и товар сами по себе — не капитал: они еще должны быть превращены в капитал». Между тем именно благодаря кредиту осуществляется превращение денег и товаров в капитал в тех случаях, когда эти последние не могут быть непосредственно их владельцем превращены в капитал. Этого не понимают натуралисты, и поэтому они не в состоянии правильно оценить общественные функции кредита и необходимость кредита для капитализма.

Кредит не только переносит уже существующий капитал из рук в руки, но — ив этом вся суть кредитапревращает деньги и товар в капитал, придает им форму капитала, делает возможным функционирование их в качестве капитала. Нелепость взгляда на кредит, как на простую передачу наличного капитала, очевидна из следующего. При капитализме, в особенности при финансовом капитализме, концентрируются в банках миллиардные суммы мелких сбережений и временно свободных средств функционирующих капиталистов, а также некапиталистических кругов. Могли бы все эти в своей совокупности миллиардные суммы богатства превратиться в капитал без посредства кредита? Конечно, нет, ибо в условиях современного крупно-концентрированного производства владельцы не только мелких, но и крупных сбережений, сами, без посредства кредита, не могут использовать свои деньги как капитал. То же относится и к «временно свободным средствам функционирующих капиталистов. Если деньги лишь временно свободны или если у кого-либо имеется сбережения на несколько тысяч рублей, то никакого иного пути эти средства, кроме банков и фондовой биржи, не могут найти. Непосредственно их нельзя превратить в производительный капитал. А раз так, значит до кредитной сделки все эти средства, которые выражают собою сумму вещей, не являются капиталом, и лишь через посредство кредита, через эту социальную форму, они превращаются в капитал. Таким образом, учение о кредите исключительно как о средстве перенесения из рук в руки налганного капитала ошибочно и противоречит действительности. Из этой ошибки вытекает недооценка натуралистами социальной роли кредита.

Далее натуралисты не могут понять все тех явлений кредита, когда никакой передачи наличных вещей или денег не происходит. Ведь в соответствии с исходным принципом натуралистов объем активных операций банков должен соответствовать объему аккумулированных ими пассивов. Но это совершенно не согласуется с действительностью, ибо, как мы уже знаем, банки не только аккумулируют, но и сами создают средства обращения, которые в процессе активных операций ссужаются так же, как и аккумулированные средства. Мы знаем далее, что это имеет силу не только, но отношению к банкнотно-эмиссионным банкам, но также и по отношению к депозитным или коммерческим банкам, которые вместо банкнот эмитируют депозиты-чеки. кредит теория натуралистический Для того чтобы как-нибудь объяснить банковскую эмиссию средств обращения, натуралистам приходится прибегать к натяжкам. Так например, когда банк ссужает клиенту эмитированные банкноты, то ясно, что этот банк не имел в наличии того «капитала», который он ссудил. В этом случае натуралисты (в частности проф. 3.С. Каценеленбаум) говорят, что вещь все же переходит из рук заимодавца в руки заемщика, но заимодавцем, вопреки совершенно очевидным фактам, они считают не банк, но… то лицо, которое отдает свои товары в обмен на банкноты. Таким образом когда клиент получает в ссуду банкноты из банка, то это не кредитная сделка, а когда клиент покупает за наличные средства обращения (банкноты) товар, то это рассматривается как кредитная сделка. Таким образом покупка за наличные становится кредитной сделкой, а подлинная кредитная сделка-заем в банке-лишается этой характеристики. Ясно, что такого рода рассуждения представляют собой насилие над действительностью, ее искажение — вместо научного объяснения. Итак натуралисты, настаивая на тезисе об абсолютной обусловленности активов аккумулированными пассивами, не могут понять необходимость кредита как формы обращения, следовательно закономерность кредитной эмиссии. Пассивные операции они понимают односторонне (только как аккумуляцию) и не вскрывают действительного строения пассивных фондов банков.

Наконец натуралисты, с точки зрения своих исходных принципов, совершенно не могут объяснить противоречия между движением ссудного капитала и действительного капитала. Если ссудный капитал всегда выражает собою сумму «реальных капиталов"-вещей, передаваемых в ссуду, то каким образом в период кризиса при всеобщем избытке «реальных капиталов», т. е. товаров, ощущается острый недостаток в ссудных капиталах? Это с полной очевидностью подтверждает, что движение кредита не однозначно с движением «реальных капиталов"-вещей, а между тем многие натуралисты как раз настаивают на этой однозначности…

Нам нет надобности рассматривать прочие ошибки натуралистов, так как сказанное вполне очевидно показывает, что эта теория находится в явном противоречии с действительностью, а это значит, что самые основные, исходные принципы этой теории ложны. Капитал — это не вещь, а кредит-не простая передача вещей из рук в руки… Исходные принципы натуралистической теории кредита так же далеки от марксова учения, как и принципы металлистической теории денег, и поэтому глубоко ошибочно отождествление марксова учения о деньгах и кредите с буржуазными, фетишистскими теориями денег и кредита.