Сравнительный анализ Дневников Л.Н.Толстого и А.П.Чехова

Во все времена большинство писателей вело дневники. Но у каждого из них дневник имел свое назначение. Различно и отношение авторов к своим творениям. В отличие от Толстого, дневники А. П. Чехова, например, исчисляются не сотнями страниц. Две-три странички за 1896 год, чуть меньше — за 1897-й, еще меньше — за 1898-й. А дневниковые записи за последние годы состоят из отдельных строчек. Можно сказать, что дневник как внутренне необходимая форма постоянно ведущихся записей у Чехова не состоялся. Перед нами пример, как говорят экспериментаторы, важного отрицательного результата.

В.Ф.Булгаков, секретарь Льва Толстого в последний год его жизни, говорит о дневнике писателя:

«Толстой как бы изучал и прослеживал жизнь своего собственного «я», точнее, на основе изучения своего «я» рисовал картину подлинной, часто скрытой не только от других, но и от себя самого внутренней жизни человека"3.

Этот портрет Толстого — в известном смысле и антипортрет Чехова. В чеховских дневниковых записях «я» звучит будто в третьем лице. Он пишет: я сделал то-то и то-то — в таком ровном, спокойном, деловитом тоне, словно отчужден от самого себя. Я рассказываю о себе только потому, что этот случай произошел со мною, а не с другими. Принципиальной разницы между самоописанием и объективным рассказом о другом человеке вы у Чехова не ощущаете с такой ясностью, как у Толстого. Все очень сдержано, никаких эмоций, причитаний или восторженных восклицаний. Никаких объяснений — с людьми и с самим собой.

«Записные книжки» — единственная книга, которую Чехов писал, не думая, что он пишет книгу. И это одна из самых тихих книг, которые были когда-либо написаны. Просветы между записями — как паузы, наполненные неслышной работой мысли. Каждое слово выражает не только себя, но и нечто большее. А. Амфитеатров говорит о Чехове: «осторожный, многодум и долгодум, способный годами носить свою идею молча, пока она не вызреет.».

Записные книжки Чехова вызывают в памяти выражение: слышно, как трава растет. Автор никогда не относился к своему дневнику как к святилищу. Кроме писательских заметок он заносит туда и адреса, и названия книг, и денежные расчеты. Иной ценитель прекрасного вздрогнет, читая, например, такие мирно соседствующие строки: «Пусть грядущие поколения достигнут счастья: но ведь они должны же спросить себя, во имя чего жили их предки (и какая награда этим) и во имя чего они мучились. Ножной пот. Помазать кисточкой и дать подсохнуть, через 2−3 дня"5. Как бы ни шокировало такое соседство, оно помогает лучше ощутить характер чеховских записей, их трезвость, будничность, постоянное чередование с заметками о делах, с заботами о больных, поручениями знакомых, записями долгов. толстой дневник литературный стилистический После записных книжек следующая стадия работы Чехова — заметки на отдельных листах. Здесь уже собираются записи к одному произведению. Когда Чехов садился писать, он раскладывал перед собой такие листы. Затем, когда работа была завершена, он, как правило, уничтожал и заметки на отдельных листах и черновую рукопись.

Таким образом, мы видим, насколько различны по своему характеру, содержанию и назначению Дневники великих писателей, насколько отличается и отношение авторов к своим рукописям. Но, несмотря ни на что, эти рукописи — бесценное наследие русской литературы.