Роль фольклорных традиций в формировании художественно-стилевых особенностей лезгинской прозы второй половины XX в

Северный Кавказ является регионом, сохранившим в живом бытовании многочисленные и яркие образцы устного народного творчества. Фольклорно-эпические и литературные традиции взаимодействуют и взаимодополняются, между этими двумя системами устанавливаются скрытые, непрерывные связи, роль которых в становлении национально-стилевых традиций новописьменных литератур огромна. Изучение взаимосвязей фольклора и литературы на уровне мифологического сознания, определение своеобразия художественного мышления народа является одним из актуальных направлений в современном литературоведении и фольклористике, свидетельством чему являются и отдельные монографические труды А. Н. Афанасьева, У. Б. Далгат, К. Л. Зелинского, В. Т. Петрова, специализированные сборники и учебные пособия, отдельные главы книг и т. д. Этот интерес закономерен потому, что в фольклоре сосредоточен и обобщен культурный опыт многих поколений. Формы влияния фольклора на литературу также могли трансформироваться, поскольку «литература не равнодушный преемник, а субстанция активная, требовательная, генерирующая и созидающая» [98- 18].

Актуальность исследования. Проблема художественной преемственности актуальна в силу того, что без освоения и творческого осмысления достижений предшествующих этапов художественной словесности дальнейший процесс развития литературоведения невозможен. За последние десятилетия наметились позитивные тенденции в изучении связи народного творчества с современным литературным процессом.

Несмотря на то, что исследованию таких проблем, как основные тенденции и закономерности развития национальной литературы в прошлом и в современности, систематизация фольклора, преемственность фольклорных традиций, их трансформация в художественной прозе и др., посвящено значительное количество научных трудов, существуют пробелы и спорные моменты в их освещении. Обращение к так называемым «молодым» литературам актуально еще и потому, что в них влияние фольклоризма и мифоэпического сознания прослеживается наиболее ярко. Однако это качество присуще и более зрелой литературе, обладающей развитой жанровой системой и устоявшимися художественно-этическими и эстетическими координатами.

Особенности взаимодействия идейно-эстетических традиций фольклора и собственно литературы в творческом процессе, исследование характера трансформации фольклорных форм и приемов в литературном контексте, изучение динамики вхождения в литературное произведение архетипических образов и мотивов, определение особенностей их проявлений в лезгинской прозе не получили, на наш взгляд, всестороннего освещения. Потому обозначенная проблема является актуальной и своевременной.

В диссертации рассматривается процессы взаимодействия несказочной прозы и литературы как частей единой метасистемы, поскольку семантико-структурное поле художественных произведений вбирает в себя фольклорные традиции, трансформирующиеся в жанре, сюжете, образах, мотивах и т. д., и становится частью литературного художественного организма. Синтез фольклорных традиций и литературы, осуществленный национальными писателями, способствовал развитию жанровой системы, стилей, форм художественного выражения.

Исследования, посвященные взаимоотношениям национальных литератур, большей частью акцентируют внимание на содержательном аспекте, т. е. анализе проблематики, тематики, системы образов. Эстетическая сторона взаимодействия литературы и фольклора, национальное своеобразие художественного мышления освещены в науке, как нам представляется, недостаточно для понимания специфики образования национального стиля, для формирования национально-художественных традиций в изображении литературных героев и сюжетостроения в лезгинской литературе.

В период своего становления молодые литературы испытывали влияние художественного опыта классиков русской литературы. Но в формировании и становлении коллективного художественного опыта значение фольклора в выработке и утверждении принципов складывающихся национально-стилевых традиций литературы было весьма значительным. Кроме того, дагестанское художественное сознание характеризуется мифологическим типом восприятия, следовательно, изучение роли фольклора в современном литературном процессе связано с вопросами литературных художественных традиций. Лезгинская литература находилась под влиянием мифологической и фольклорной поэтики не только в период своего формирования. Фольклоризм отмечается и в произведениях лезгинских писателей второй половины XX века, в которых литературное воплощение мифоэпической традиции происходит не прямо, а опосредованно, органично трансформируясь. Идет процесс эволюции первоначальных художественных качеств литературы, перешедших от фольклора. Этот этап ознаменован усиленным развитием прозаических жанров: очерка, рассказа и особенно повести.

Процесс эволюции прозаических жанров и обращение лезгинских писателей к художественному опыту и традициям устного народного творчества всегда находились в поле исследовательского интереса, существует значительное количество научных работ по данной проблеме, однако отдельные ее аспекты остаются не до конца выясненными.

Процесс функционирования фольклора, как и других форм художественной культуры, имеет обусловленные социально-экономическими, политическими, территориальными и др. изменениями особенности. В «перестроечные» времена происходит рост национального самосознания, интерес к культуре прошлого усиливается. Эстетическое осмысление традиций стало связываться с их этнической принадлежностью, стала возрождаться ценность народного духовного наследия. Элементы фольклорных жанров стали активно включаться в систему современной литературы и искусства. Многочисленные контакты фольклора и литературы приводили к тому, что сюжеты взаимопроникали, заимствовались, а порой элементы или отдельные отрезки текста одной системы включались в художественное пространство другой.

Наиболее сильное влияние на процесс становления и эволюции прозаических жанров оказала несказочная проза, ориентировавшая литературу на воссоздание объективной реальности. Изучение жанров несказочной прозы приводит к необходимости ее оценки как синтеза общеэпических традиций фольклора, так как некоторые его жанрыпредания, исторические сказания, устные рассказы и притчисформировались позже мифов. Рассмотрение фольклора и литературы в целостной метасистеме позволяет обнаружить своеобразие национального творчества. Контакты между фольклором и литературой — это многовековое сосуществование двух художественных систем. Имея неясное представление о специфике развития словесного искусства в прошлом, невозможно составить объективное представление о современном литературном процессе.

В произведениях современных авторов отображается не только их индивидуальное мировоззрение, но и ориентир на проверенные временем формы восприятия окружающей действительности. Обращение к реалистической литературе как наиболее полно отражающей современный этап литературного движения вызвано тем, что в таком случае отпадает необходимость подробно рассматривать промежуточные и переходные формы, присущие ранним этапам литературного движения. Такой подход позволяет сосредоточить внимание на типологическом сопоставлении двух систем с выделением их стадиального различия. Сопоставление таких полярных образцов помогает наметить пути решения и постановки следующих актуальных вопросов: исследование свойств легенд и мифов в современной лезгинской художественной прозе, взаимосвязи мифологизма и психологизма, влияния фольклоризма и мифологизма на сюжет, композицию, тему и идею произведений, интеллектуально-эстетические, художественно-познавательные и стилистически-индивидуальные свойства произведений несказочной прозы в текстах современной лезгинской прозы.

Объектом исследования послужили прозаические произведения лезгинских писателей А. Фатахова, Сфй-Бубы, М. Гаджиева, К. Меджидова, Р. Забитова, А. Агаева, А. Кардаша, Р. Хаджи, Н. Самурова, Ф. Бадалова, а также тексты устного народного творчества лезгинского народа (мифы, предания, легенды, притчи и др.), оказавшие существенное влияние на развитие лезгинской прозы второй половины XX века.

Предметом исследования является лезгинская проза XX века в аспекте развития и трансформации в ней фольклорных повествовательных традиций.

Степень изученности темы. В произведения лезгинских писателей стали активно включаться элементы фольклорных жанров, что многократно становилось предметом исследования дагестанских и русских литературоведов и критиков. Так, К. Х. Акимов пишет, что «фольклорблагодатная почва, на которой формируется национальная литература, а его эпические жанры, в свою очередь, являются почвой для зарождения национальной прозы» [9- 12]. С. Х. Ахмедов отмечает, что «фольклор народов Дагестана сыграл значительную роль в формировании прозы на родных языках. Очевидно, идейно-эстетическое воздействие героев фольклора, прежде всего, героико-исторических и исторических песен, на создание образов социально активной личности. Так же очевидна роль эволюции самого фольклора, процесса разрушения его традиционных форм, приближения к реальной действительности для создания художественной прозы в рамках национальных литератур» [27−35]. Г. Г. Гашаров считает, что лезгинская проза в советское время уже имела определенные творческие посылки, поскольку «ей предшествовали многовековое богатейшее устно-поэтическое творчество и прогрессивная дореволюционная литература, сыгравшие огромную роль в формировании и развитии лезгинской национальной художественной словесности» [59−5].

Книга Б. Гаджикулиева «В созвездии братских литератур» (1977) стала первой монографией, посвященной лезгинской прозе [42]. В диссертации Т. Н. Пашаевой (1985) рассмотрены пути зарождения и развития лезгинской прозы на материале прозы 30−70-х годов [110]. Истории развития жанровой системы лезгинской национальной прозы посвящена и монография К. Х. Акимова (1999), в ней на обширном фактическом материале исследованы этапы зарождения, становления и развития лезгинской национальной прозы как жанровой системы [9], кандидатская диссертация «Характер и конфликт в лезгинской повести 50−70-х годов XX столетия» З. Т. Гаруновой (2012) и др. Вопросы зарождения, становления и развития лезгинской прозы освещены и в академических изданиях: «История дагестанской советской литературы» и «История советской многонациональной литературы», а также в сборниках, изданных ИЯЛИ им. Г. Цадасы ДНЦ РАН, Даггоссуниверситетом, ДГПУ. Однако еще отсутствует специальное исследование, посвященное проблеме преемственности традиций несказочной прозы и ее роли в формировании и развитии прозаических жанров лезгинской литературы второй половины XX века.

Чтобы рассмотреть контакты литературы и фольклора в том виде, в каком они складывались исторически, необходимо найти такую точку отсчета, при которой на первом месте стояла бы специфика этих систем, а не их хронологическое развитие.

Научная новизна обусловлена тем, что автором диссертации впервые предпринята попытка многоаспектного подхода к изучению проблемы взаимодействия фольклорных и литературных традиций в их связи с национально-художественным опытом, выявления национальных основ художественного мира лезгинских писателей второй половины XX века в теоретическом и историко-литературном планах. При этом решаются вопросы изучения в литературном контексте художественно-эстетических особенностей лезгинской прозы, определения ее духовно-культурных истоков. Особое внимание уделено архетипам, образам, мотивам лезгинской мифологии и фольклора, нашедшим отражение в национальной прозе. Лезгинская проза впервые изучается с позиции выявления в ней общих фольклорных (особенно мифологических) мотивов и их идейной функции. Также систематизируются по жанрам творчески освоенные в произведениях лезгинских писателей фольклорные материалы и особенности их репрезентацииуточняется содержание понятия «фольклорного сознания» как особого типа художественного освоения действительности.

Цель диссертационной работы — исследовать процесс взаимодействия фольклорных и литературных традиций в лезгинской прозе второй половины XX века, выявить и изучить основные художественно-стилевые тенденции лезгинской литературы в аспекте влияния на процесс их формирования и развития традиций фольклорной несказочной прозы.

Для достижения поставленной цели в диссертации предполагается решить следующие задачи:

1) исследование устного народного творчества и лезгинской литературной прозы в аспекте соотношения и взаимодействия двух художественных систем — фольклора и литературы;

2) попытка систематизации жанрового состава лезгинской несказочной прозы и определения ее роли и значения в литературном процессе и эволюции лезгинской прозы;

3) определение основных тенденций трансформации мотивов несказочной прозы в творчестве лезгинских прозаиков;

4) выявление фольклорно-этнографической основы лезгинской прозы, ее влияния на жанровую систему и художественно-эстетические особенности произведений на разных этапах становления и развития литературы.

Методологической основой исследования явились труды Е. Мелетинского, М. Бахтина, В. Проппа, Д. Лихачева, Ю. Лотмана, А. Веселовского, А. Лосева, Г. Ломидзе, Л. Арутюнова, У. Далгат, Г. Гамзатова, Г. Гачева и др.

Методы исследования: сравнительно-исторический, сравнительнотипологический, аналитический и метод описательной поэтики.

Теоретическая значимость исследования заключается в возможности использования его результатов в дальнейшей разработке проблем фольклоризма и мифоэпического сознания в лезгинской литературе и жанровой классификации лезгинского фольклора.

Практическая значимость работы состоит в том, что она может обогатить представления о преемственности фольклорных традиций и их усвоении лезгинской прозой, а также помочь глубже раскрыть системные связи фольклора и литературы. Результаты исследования могут быть использованы при создании обобщающих трудов по дагестанской литературе, в лекционных курсах, в учебно-методических разработках и пособиях для студентов филологических факультетов высших учебных заведений.

Структура диссертации имеет традиционный характер и состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Фольклорные традиции несказочной прозы оказали значительное влияние на становление и развитие лезгинской литературы. Влияние это в разные периоды было неодинаковым. Как заметил Б. Л. Комановский, молодые литературы (в том числе и лезгинская), «оставаясь в близком родстве с фольклором, сегодня осваивают его уже не так, как вчера, а завтра будут это делать на ещё более высоком уровне художественного совершенства» [85- 98].

В творчестве большинства современных авторов воплощается не только его личностное мировоззрение, но и древние, унаследованные от предыдущих поколений формы восприятия мира, пропущенные через индивидуальный жизненный опыт и наблюдения.

Ко времени зарождения лезгинской письменной прозы уже имелся определенный опыт эпического повествования. Он был сконцентрирован в сказках, произведениях несказочной прозы, прозаических формах нартских сказаний, публицистике лезгинских просветителей. Именно они заложили основы традиций эпического повествования, стали базой для будущих жанровых форм литературы.

Условия, в которых происходил процесс становления и развития лезгинской литературы (недавнее появление письменности, неподготовленность аудитории, слабое знание русской и мировой культуры и др.), обусловили обращение первых писателей и поэтов к богатствам родного фольклора, его традициям.

Особенности проявления влияния устного народного творчества на прозаические жанры лезгинской литературы на каждом этапе его развития и были достаточно специфичны и обусловливались в первую очередь требованиями эпохи и степенью мастерства писателей. Наиболее велико в этом отношении было значение традиций несказочной прозы, поскольку именно она более всего соответствовала направленности молодой литературы на реалистическое отображение событий и явлений окружающей действительности.

Жанры несказочной прозы лезгинского фольклора направлены на объективное отображение различных фактов, явлений и событий исторической жизни народа. Произведения, относимые к ним, имеют установку на достоверность. Доминирующей функцией для них является информативная. Если в произведениях таких жанров, как предание, сказ, анекдот (как жанр несказочной прозы), в правдивой форме описывающих события и явления отдалённого и недавнего прошлого, элемент фантастики незначителен, то в притчах, направленных на воспитание слушающих в духе народных традиций и обычаев (в том числе и религиозных), он допустим. В таких же жанрах, как легенда, быличка и бывальщина, элемент фантастики проявляется в основном в преувеличении, гиперболизации моральных и физических качеств героя, в участии сверхъестественных существ и сил, в божественном участии и т. д. Исключение в этом отношении составляют мифы, охватывающие всю окружающую действительность в силу того, что их основная цель — объяснить мироустройство, создать гармоничную модель мира и определить место человека в ней.

При рассмотрении проблемы преемственности традиций несказочной прозы мы исходили из того, что фольклор и литература представляют собой две самостоятельные системы, характерные особенности которых обусловлены главным образом формой их бытования, а также коллективностью или индивидуальностью творческого процесса.

В период становления, в 20-е — 40-е годы XX века, в лезгинской прозе, когда влияние устного творчества было наиболее заметным, фольклоризм проявлялся в заимствовании и подражании, причём заимствовались не только изобразительно-выразительные средства, но иногда и формы. Обусловлено данное явление было не только неопытностью авторов, но и неподготовленностью аудитории. Кроме того, идеологии и политике того времени импонировали фольклорные краски, приемы и методы создания произведений. Однако некоторые шаги к преодолению недостатков, вызванных чрезмерным увлечением фольклорной поэтикой, были предприняты уже тогда. Эволюционировал и композиционный строй произведений (М. Гаджиев, А. Фатахов и др.). В 40-е годы уже гораздо реже встречаются прямые заимствования тем, сюжетов и форм.

Вторая половина XX века сыграла важную роль в истории развития лезгинской литературы. В 1960;е годы происходили процессы, связанные с возрождением, вторичным ускоренным развитием и окончательным формированием и утверждением базисной жанровой системы национальной прозы. 70-е — начало 80-х годов XX века по праву считаются временем расцвета лезгинской литературы. Период конца 80-х — 90-х годов, хоть и называется довольно часто застойным, продолжил развитие эпических традиций и тенденций предшествующих этапов.

В 1960;е — 90-е годы обращение лезгинских писателей к устному наследию стало более продуктивным. В этот период использование фольклорных сюжетов, тем, символов, мифологем, архетипических образов, народных обычаев, обрядов и т. д., вводимых в тематическую, сюжетно-композиционную ткань произведения в виде вставных сюжетов, снов, бесед, в большинстве случаев являлось специальным приёмом. Это способствовало созданию художественной основы, на которой разворачивалось изображение, а также более глубокому раскрытию психологии народа в целом, или какого-то персонажа в отдельности. Углубились также и характеры героев, они перестали быть односложными. В произведениях современных авторов, так же, как и в жизни, уже сложно найти однозначно плохого или хорошего персонажа.

Наряду с широким использованием мифов, преданий, легенд, пословиц, поговорок, песен, проклятий, оборотов устного языкового фонда писатели широко использовали и фольклорные символы (солнце, огоньсимволы незатухающей жизниорел, сокол — воин, богатырьворон — враг, несущий смерть и т. д.), или же создавали по их образу и подобию свои собственные. Иногда они указывались в произведении прямо в названии произведения или его глав, но чаще символическая конструкция была направлена на индивидуализацию того или иного героя, раскрытие его характера.

Одной из характерных черт лезгинской литературы и 1970 — 80х годов, как и российской, является нарастание условно-метафорической образности, которая получила наиболее яркое воплощение в «деревенской» прозе. Писатели все больше обращались к условности сказочного типа и привлекали выразительные средства несказочной прозы (легенд, преданий, мифов и т. д.), совмещая реально-бытовой и фантастический пласт. Проблематика прозы этого периода сдвигается в сторону большей философичности, выявляя константы национальной мировосприятия, этические основы крестьянского уклада и как следствие приводит к поиску образов хранителей народной культуры. Вокруг образа мудрого старика или старой женщины, в которых сосредоточено человеческое родовое начало и идеал автора, концентрируются фольклорно-мифологические мотивы. Это отчетливо прослеживается в рассказах и повестях X. Курбана, X. Расима, А. Кардаша. Особое внимание в прозе периода расцвета уделялось авторами и образности языка, символике. Произведения этих лет изобилуют образцами живой устной речи, различного рода устойчивыми оборотами, фразеологизмами, пословицами и поговорками, диалектизмами, просторечиями, историзмами и архаизмами, неологизмами, заимствованиями из различных языков, архетипическими образами, мифологемами и т. д.

Проза конца 80-х — 90-х годов XX века продолжила основные тенденции, сложившиеся в лезгинской литературе предшествующего периода. Так, если в фольклоре и литературе на ранних этапах образы героев были изначально заданными, готовыми, то теперь мы можем проследить этапы их становления. Они подвержены сомнениям, размышлениям, страхам. Довольно часто перед ними встает необходимость нравственного выбора, который также определяет принадлежность действующего лица к группе отрицательных или положительных персонажей. В этом случае герой в начале произведения может описываться, как внешне положительный, но в критический момент раскрывается его истинное лицо. Продолжаются и традиции интернационализма, проявляющиеся главным образом в присутствии в произведениях тем дружбы, добрососедства, персонажей, представляющих другие национальности и т. д., как, например, в произведении А. Саидова «Мосты дружбы» — «Дуствилин муькъвер»).

Особое внимание писатели продолжают уделять и символике, образности поэтической речи. Символическая конструкция часто локальна, но всегда тесно связана с сюжетом романа. Таковы, например, воспоминания героя об историческом прошлом, верованиях лезгинского народа и т. д. в произведениях А. Кардаша, X. Расима, Р. Юсуфова, Я. Яралиева и др. Фольклорно-символическая конструкция обретала жизнь и благодаря психологическому параллелизму, соотнесению состояния человека и описания природы.

Развитие композиционного строя, сюжетостроения в произведениях периода конца 1980;90-х годов проявляется и в различного рода вставках, экскурсах в прошлое персонажей, народа, лирических отступлениях, авторских замечаниях, применении форм исповеди, письма, дневниковых записей и т. д. Все эти средства были подчинены стремлению писателей раскрыть особенности менталитета лезгинского народа, его представлений, его принципы и идеалы, углубить лиризм, психологизм повествования, проследить связь времен, преемственность традиций. Наглядным подтверждением этого является роман «Лезгины» («Лезгияр») А. Агаева.

Что касается произведений сатирико-юмористического характера, их развитие идет по пути некоторого смягчение критического начала. Связано это, по всей видимости, с ослаблением идеологического давления партии: писатели больше не были ограничены в выборе предмета повествования политическим заказом, теперь не обязательно было заниматься критикой негативных с точки зрения советской власти явлений современности. Произведениям рассматриваемого периода так же, как и устным анекдотам, в большей степени присущ демократизм взглядов, смех над собой, довольно часто встречаются рассказы о забавных случаях, инцидентах, происходящих с рядовыми гражданами. В них высоко ценится острое, сказанное к месту слово.

Определенное влияние на развитие более крупных жанров (повести, романа) оказал и устный сатирический фольклорный рассказ. Практически все произведения этого периода насыщены элементами сатиры и юмора, оформляемых в форме вставок непосредственно из самих анекдотов, проявляющихся в скрытой иронии, обрисовке смешных ситуаций, в виде меткого, острого слова, звучащего из уст какого-либо персонажа. В этом нашли отражение такие явления, как демократизм в отношениях между горцами, любовь авторов к собственному языку и народу и т. д. Особенности процесса становления и развития литературных жанров сатирической прозы во многом определялись влиянием дагестанских юмористических и сатирических рассказов, бытовых сказок, близких к анекдоту, на основе которых, собственно говоря, и возник литературный юмористический рассказ. Обычно в качестве «генератора» комических положений в литературном произведении выступает лукавый и злоязычный старец (Семед в повести М. Гаджиева «Вот камень, вот весы»), или добродушный хитрец (кваса Гаджимурада в романе К. Меджидова «Доктор с белой прядью»), или уважаемый аксакал (Шах-Буба).

На формировании и развитии лезгинской литературы в некоторой степени сказались традиции и других жанров несказочной прозы. Так, использование мифов проявилось главным образом в применении различного рода символических конструкций, мифологем, архетипических образов, вводимых в ткань повествования. Иногда тот или иной миф показывается в преломлении: в виде рассказа из уст какого-нибудь персонажа (чаще всего умудренного годами старца или старушки), иногда в форме сна. Порой авторы вводят в свои произведения элементы мифов, быличек и бывальщин с целью продемонстрировать достижения современной науки и культуры, прогресс в сознании горца.

В 1960;80-е годы и в настоящее время обращение лезгинских писателей к устному наследию стало более продуктивным. В этот период практически невозможно встретить прямые заимствования. Использование фольклорных сюжетов, тем, символов, народных обычаев, обрядов и т. д., вводимых в тематическую, сюжетно-композиционную ткань произведения в виде вставных сюжетов, снов, бесед, в большинстве случаев являлось шагом сознательным. Все это способствовало созданию художественной основы, на которой разворачивалось изображение, и более глубокому раскрытию психологии народа в целом, или какого-то персонажа в отдельности.

Углубляются также и характеры героев, они перестают быть односложными. В произведениях современных авторов, так же, как и в жизни, уже сложно найти однозначно плохого или хорошего персонажа. Герои сочетают в себе и те, и другие качества, и только их преобладание определяет положительность или отрицательность действующего лица.

В детской литературе также происходят изменения: функция назидательности, поучительности и информативности сохраняется, но в нее привносится большая степень толерантности и эстетического элемента. В произведениях А. Фатахова, К. Меджидова, А. Саидова «уровень» фольклоризма различен, но их объединяет отношение к маленьким читателям как к равным, доверительный тон и в то же время достаточно жесткое требование соответствовать общечеловеческому и национальному моральнонравственному идеалу.

В современной лезгинской литературе фактологическая сторона материала, характерная для фольклорной традиции, отошла на второй план, Вполне успешно решается проблема создания характера, воплотившего в себя типические черты лезгинского народа в определенную эпоху, исследуются общественно-политические, социально-экономические, нравственные конфликты, что в свою очередь помогает вникать во внутренний мир героев, показывать их национальный характер.

Произведения лезгинской прозы характеризуются не только богатым и доступным языком, насыщенным разнообразием изобразительно-выразительных средств, образностью, поэтичностью, но и лирическими отступлениями и картинами природы, соответствующими настроению героев. Даже названия произведений отражают выраженный патриотизм писателей и поэтов, которые не замыкаются на национальной идее, а проповедуют сохранение этнического самосознания. Такие художники, как А. Сайдумов («Ожерелье грез» — «Хиялрин хтар»), А. Алиметов («Лезгинская совесть» — «Лезги намус»), Н. Насруллаев («Сегьерханум»), А. Микрахский («Наперекор смерти» — «Ажалдин хура») и др., несмотря на различные творческие методы и особенности индивидуального мировосприятия, объединены идеей сохранения и возрождения национальной самобытности.

Помимо внешних признаков фольклоризма, которые прослеживаются в творчестве К. Меджидова (Алуш — крылатая нога", «Турфан», «Над пропастью), А. Кардаша («Узоры на куропатке», X. Расима («Ночное свидание братьев», «Свирель наших братьев») и др. писателей в форме использования фольклорной символики, мотивов, сюжетов, включения в повествование легенд, преданий и мифов, можно отметить глубинную связь с вековыми ценностями и стремлением писателей к созданию народного идеала человека. Но, в отличие от фольклорного героя, характер героя лезгинской прозы все более усложняется, что вызвано в первую очередь современными реалиями.

Обращение прозаиков к теме далекого прошлого, мифологическим представлениям о бытии, реальным историческим событиям ознаменовало наступление нового витка в развитии лезгинской прозы. Активно стала развиваться историческая проза (Р. Забитов, Н. Самуров, А. Агаев, Н. Самуров и др.).

Роман «Миф» Ф. Бадалова — явление новаторское для лезгинской литературы. Талантливый автор сумел в литературной традиции осветить вековые мифологические представления своего народа о мироздании, духовно-нравственные основы этнического менталитета, которые легли в основу моральных норм поведения человека. Художественное осмысление истории и культуры народа, установки предков, отраженные в «исповеди лезгина в языческом храме перед богом Рагъ», в которой изложены запреты для человека и нравственные ориентиры для будущих поколений, вполне созвучны с современными общечеловеческими ценностями.

Как бы сильно ни отличались между собой литература и фольклор, обе эти системы служат одной цели — сохранить и передать информацию о духовно-нравственном и эстетическом идеале народа, его главных моральных ценностей. В этом отношении лезгинская литература является полноправной преемницей традиций фольклора родного народа.