Психология масс. 
Идеологическая сфера

Массовая культура Особенностью массовой психологии является ее податливость манипуляциям. Огромных размеров достигла сфера идеологии в западных обществах. Оболванивание человека, превращение его в нужного покупателя, избирателя достигло огромного размаха. Попросту говоря, идеологический контроль над западным человеком стал тотальным и изощренным. Развитие средств массовой коммуникации несказанно усилили его. 20-й век — это век творения мифов, управляющих миллионами людей («великая американская мечта», «Третий Рейх» и проч.). Фашизм стал крайним и наиболее опасным проявлением податливости и агрессии психологии масс. Оказалось, что массовое общество легко сбиваемо в толпу, не только легко возглавляемую, но и крайне опасную, ибо толпа становится вне культуры. Толпа агрессивна, тупа и кровожадна, наихудшие человеческие качества находят свое проявление в толпе.

Эстетические потребности масс стали огромным полем сбыта продукции массовой культуры. Массовая художественная культура превратилась в огромный бизнес и стала сферой экономики. Массовая культура не только удовлетворяет потребности масс, но и сама формирует их. Уровень этих потребностей и уровень этой культуры невелик. Этот кризис несоответствия населения Запада лучшим образцам высокой художественной культуры и раскол между этой, невоспринимаемой высокой культурой и конъюнктурной массовой культурой и самими массами возник еще в конце 19 века. Он получил название декаданс (по-французски, «упадок»). В 20 веке высокая культура, конечно, существует, и есть в мире люди, нуждающиеся в ней, но уже давно не она определяет лицо западной культуры. Предельно ярким выражением массовой художественной культуры стала шоу-культура в лице, прежде всего, поп-музыки и кинематографа. Олицетворением ее в начале века стал парижский Мулен-Руж, во второй половине — Голливуд.

Пошедшие на конфликт с обществом художники «высокой» культуры замкнулись на идее «искусство для искусства», утратив интерес к социальным проблемам (лежащий в основе реализма в искусстве) и сосредоточили внимание на изобразительных формах, цвете, самих по себе, и потому абстрактных. В конце концов нашелся спрос и на абстрактное искусство. Непрерывное экспериментирование в изобразительном искусстве оказалось созвучным с одной из главных ценностей западного общества — новизной. Новизна как условие для победы в конкуренции, как условие успеха, стала самоценностью. Сменился мир человеческих ощущений, превращая человека в частицу массового общества. Если в прежние исторические времена жизнь человека определялась вещественными ориентирами непреложного культурного мира (родительским домом, фамильными вещами; человек проживал среди них, умножал и оставлял потомкам), то теперь на протяжении его жизни происходила неоднократная поощряемая смена его обстановки — жилья, автомобилей, личных вещей, работы, а вместе с ними и всего мироощущения. Жажда смены и неустойчивость существования стали характерной чертой сознаний человека массовой культуры. Вместе со всеми другими свойствами западной культуры они стали причиной непрочности семьи в этом обществе. Сфера придуманного, ненастоящего («идеосфера»), созданного идеологией, поп-культурой, рекламой, стала «новой реальностью» — настолько огромной (и усиленной технически), что явления раздвоения личности, потери смысловой ориентации стали массовыми случаями. Идеосфера стала одной из определяющих в западной экономике.

В свое время капитализм в Европе и Америке означал развитие капиталистического промышленного производства. Именно с промышленной революцией и индустриализацией связано рождение массового общества. Именно такое индустриальное капиталистическое общество анализировали в свое время Маркс, Энгельс и Ленин. В 20 веке и эта ситуация оказалась измененной. Еще более усилилась роль денежного обращения как основного механизма функционирования экономики. В 20 веке она стала тотальной. При этом произошло сращивание сферы экономики, государственной сферы управления и идеосферы. Законы механизма денежного обращения стали неизмеримо более жесткими и антигуманными, нежели чем общественно-политические порядки западных демократий и даже чем те, что были порождены техникой (которые в 20 веке занимали внимание философов). Со времен окончания Второй мировой войны резко усилилась роль управления производством и экономикой. Возросла роль информации и интерес к средствам коммуникации. Во второй половине столетия это приняло гипертрофированный характер значительного преобладания сферы управления (непроизводственной сферы экономики) над производством. Это послужило основанием для выделения западными теоретиками эпохи «постиндустриального», «информационного общества». В самом производстве огромные размеры, явно превышающие сектор реального производства материальных средств существования общества, приняло производство в сфере, так называемой (по, А. Зиновьеву) «символической экономике», т. е. обслуживающей сферы развлечения и создающей товары, потребность в которых вымышлена идеосферой.

Произошла в глобальных размерах концентрация и укрупнение управления-производства в гигантские корпорации-монополии, мощь которых уже вполне соразмерна с мощью западных государств. Эти корпорации переросли государственные границы, став транснациональными. Внутренние социальные порядки в них далеки от принципов выборности, демократии, гласности, прав человека. Власть в этих мини-империях носит тоталитарный характер. Контролируя в значительном объеме денежные потоки в западной экономике, эти корпорации в значительной мере определяют жизнь западного общества. Их руководители образуют теневую элиту в западных государствах, входя в сговор с военной и идеологической верхушкой. Этот процесс происходит независимо и помимо демократических институтов Запада: выборов, законов, парламента и т. п. Все это заставляет признать, что западные демократические ценности и достижения становятся идеологической ширмой, прикрывающей реально происходящие процессы, меняющие саму западную цивилизацию.