Анализ стиха Уолта Уитмена «Песнь о себе»

«I have said that the soul is not more than the body, And I have said that the body is not more than the soul, And nothing, not God, is greater to one than one’s self is, And whoever walks a furlong without sympathy walks to his own.

funeral drest in his shroud, And I or you pocketless of a dime may purchase the pick of the earth, And to glance with an eye or show a bean in its pod confounds the learning of all times And there is no trade or employment but the young man following it.

may become a hero, And there is no object so soft but it makes a hub for the wheel’d universe, And I say to any man or woman, Let your soul stand cool and composed.

before a million universes. And I say to mankind, Be not curious about God, For I who am curious about each am not curious about God, (No array of terms can say how much I am at peace about God and.

about death.).

I hear and behold God in every object, yet understand God not in the least, Nor do I understand who there can be more wonderful than myself. Why should I wish to see God better than this day? I see something of God each hour of the twenty-four, and each moment then, In the faces of men and women I see God, and in my own face in the glass, I find letters from God dropt in the street, and every one is sign’d.

by God’s name,.

And I leave them where they are, for I know that wheresoe’er I go, Others will punctually come for ever and ever." [22; 133].

Анализ:

«I have said that the soul is not more than the body, And I have said that the body is not more than the soul.».

Здесь читатель видит сравнение: душа не больше, чем тело, а тело не больше, чем душа. Уитмен ставит эти два явления жизни в один ряд, чтобы показать равенство между одним и другим.

«And nothing, not God, is greater to one than one’s self is.» [22; 133].

И никто, даже Бог, не выше, чем каждый сам для себя.

Перетекающая градация: «nothing, not God», которая увеличивает эмоциональность и приводит нас к «one's self is», ставя «всё», «бога» и «себя» в один ряд, что придаёт более глубокую осознанность и проникновение в текст.

«And whoever walks a furlong without sympathy walks to his own funeral drest in his shroud.» [22; 133].

«И тот, кто идёт без любви хоть минуту, на похороны свои он идёт, завёрнутый в собственный саван.» [13; 120].

Интересно заметить наличие повторения слова «walks» дважды (в значении вести путь), которые прикреплены к ядру этого предложения «whoever» (кто угодно, любой человек), слова «walks» прикрепляют к себе также слова «furlong without sympathy» и «funeral». Во всех этих важных составляющих предложения ярко просматривается присутствие аллитерации «w» и «f» и сочетание букв «ph» (которое тоже даёт звут «f»), что даёт слушателю или читателю некое созвучие и плавный переход от одного к другому. Читатель может понять эту строчку как стимул и следствие: идя без любви — идёшь на смерть. Уитмен помогает читателю ощутить эмоциональный шок в этой философской мысли и задуматься каждому человеку.

«And I or you pocketless of a dime may purchase the pick of the earth.» [22; 133].

«И я или ты, без полушки в кармане, можем купить все лучшие блага земли.».

Аллитерация «p» в ядерных словах предложения, которые последовательно выстроены в градацию «pocketless», «purchase», «pick». Ещё один эмоциональный шок для человека, дающий чувство безграничности, ощущения жизни в широком смысле слова: человек может без наличия материальных ценностей цивилизованной жизни на Земле постичь материю Вселенной. Эта строка связана с предыдущей, но только теперь мы понимаем, что человеку открыты возможности жизни, когда он открыт сердцем (живёт в любви).

«And to glance with an eye or show a bean in its pod confounds the learning of all times.» [22; 133].

«И глазом увидеть стручок гороха — это превосходит всю мудрость веков.» [13; 120].

Автор движет нашим вниманием от маленького к большому (градация): начинает с глаза и приводит к мудрости всех времён. Он показывает нам: так мало требуется, чтобы получить так много.

«And there is no trade or employment but the young man following it.

may become a hero, And there is no object so soft but it makes a hub for the wheel’d.

universe,.

And I say to any man or woman, Let your soul stand cool and composed.

before a million universes And I say to mankind, Be not curious about God." [22; 133].

«И в каждом деле, в каждой работе юноше открыты пути для геройства, И каждая пылинка ничтожная может стать центром вселенной, И мужчине, и женщине я говорю: да будет ваша душа безмятежна перед миллионами вселенных.

И я говорю всем людям: не пытайте о Боге." [13; 120].

В следующих строках читатель видит анафору в виде «and», придающую плавность: одна мысль перетекает в другую, возникает мягкое чувство скольжения слов и смысла, что предаёт тексту лёгкость и гармонию. Далее читатель замечает повторы «there is no» в первых двух строках и «I say to», что без звука способно передать возвышенный тон речи, словно автор хотел достучаться до читателя, вынуть его из сна воображения и прокричать: «НИЧЕГО НЕТ, что бы помешало человеку быть человеком, я говорю мужчине и женщине, я говорю всему человечеству.» Эти слова заставляют сентиментальных плакать, а сильных чувствовать силу. Уитмен не умер, он с нами сейчас читает эти строки. Мастерство бессмертного искусства.

Также есть удивительное наблюдение, когда после запятой слова «Let», «Be» выделены с заглавной буквы, что опять-таки является обращением и создаёт эффект живого звука. Причём это обращение не есть команда, а уважение и любовь вот в чём эмоциональность этих строк.

«For I who am curious about each am not curious about God, (No array of terms can say how much I am at peace about God and about death).» [22; 133].

«Даже мне, кому всё любопытно, не любопытен Бог.

(Не сказать никакими словами, как мало тревожит меня мысль о Боге и смерти.)" [13; 120].

Грамматическая инверсия придаёт мотив пения и расставляет акценты на словах «I», «Each», «Am not», «God»: «Я обо всём, но не о Боге». И даже удивительно, как автор пишет слово бог: «Бог» — с заглавной буквы. Как некое противоречие, он словно отдаёт своё почтение, но он Есть Сам! Он сам себе Бог!

Также есть наблюдения насчёт того, что Уитмен иногда пишет какие-то слова с заглавной буквы — это приём «говорящего письма». Маленький символ, но о многом. Нужно быть внимательным и намеренным, чтобы постичь Вселенную автора.

Вторая строка зажигается метафорой «No array of terms», подхватывается олицетворением «can say» и приводит нас к новой метафоре «I am at peace», раскрывая животрепещущий момент словами «God and about death». Бог и смерть феномены, которые завладели умами человечества на протяжении его существования. Точки зрения о Боге приводят к войнам и, следовательно, к смерти, мысли о смерти не приводят ни к чему продуктивному. Человек всё равно умрёт, так к чему ему думать о смерти? Человеку дана жизнь, тело и душа, горошек, прорастающий в земле, вершины мира, остальные мужчины и женщины, зачем ему думать о Боге? Вот тот самый эмоциональный накал, который ведёт нас к главному.

«I hear and behold God in every object, yet understand God not in the.

least,.

Nor do I understand who there can be more wonderful than myself." [22;

133].

«В каждой вещи я вижу Бога, но совсем не понимаю его, Не могу я также поверить, что есть кто-либо чудеснее меня.» [13; 120].

И вот мы поднялись на самый пик этого произведения: «I hear and behold God in every object» — эти слова, пронизанные глубоким осознанием человека высокого уровня бытия, связывают между собой все части стихотворения воедино. Даже удивительно увидеть ассонанс в словах: behold, God, object. Три ядра предложения, в которых заключён смысл, помечены общим символом короткого звука [о], который делает звучание особенным, а в словах «behold God» — эффект рифмы в середине строки… Уитмен не мятежник, живущий не думая о Боге, он живущий Богом. И вот перед нами вырисовывается песня мягко перетекающих слов: душа и тело равны, человек и Бог равны, тот, кто идёт без любви — мертвец, тот, кто живёт в любви — богат всеми дарами жизни. Уитмен призывает нас не пытать о Боге, убиваясь в спорах с собой и другими, интеллектуально изводя себя и приходя к противному — жизни в интеллектуальной клетке без божественного воздуха и света. Уитмен призывает человека оставить это и просто слышать и видеть — и этого уже достаточно для Бога. И следующая мысль: «yet understand God not in the least» — как новое отречение от мыслей, свобода от них и житие сердцем. И красивый переход с инверсией к мысли: «Nor do I understand who there can be more wonderful than myself» — Я Бог, живу — значит, чувствую и осязаю.

«Why should I wish to see God better than this day?

I see something of God each hour of the twenty-four, and each moment.

then,.

In the faces of men and women I see God, and in my own face in the.

glass,.

I find letters from God dropt in the street, and every one is sign’d.

by God’s name,.

And I leave them where they are, for I know that wheresoe’er I go, Others will punctually come for ever and ever." [22; 133].

«К чему мне мечтать о том, чтобы увидеть Бога яснее, чем этот день?

В сутках такого нет часа, в каждом часе такой нет секунды, когда бы не видел я Бога, На лицах мужчин и женщин я вижу Бога и в зеркале у меня на лице, Я нахожу письма от Бога на улице, и в каждой есть его подпись, Но пусть они останутся, где они были, ибо я знаю, что куда ни пойду, Мне будут доставлять аккуратно такие же во веки веков." [13; 120].

Финальная часть произведения открывается риторическим вопросом: «Why should I wish to see God better than this day?» И читатель эмоционально возвращается в свой день, за свой стол и стул, в то место, где находится он сам… «I see something of God each hour of the twenty-four, and each moment then» — повторение слова «each» дважды: each hour, each moment, этим приёмом автор приводит нас к осознанию глубины любви: это значит каждое мгновение слышать, видеть, осязать. Любить…

«In the faces of men and women I see God, and in my own face in the glass» [22; 133], анафора «in the faces» и «in face», разбавленная во втором варианте «my own», что опять-таки приводит нас к равенству: мужчин, женщин и человека самого.

«I find letters from God dropt in the street, and every one is sign’d by God’s name» [22; 133] — читатель видит дважды «God», в вариациях «from God» и «by God’s name», приходя к понимаю: всё, что есть вокруг человека — есть любовь, и всё это можно любить.

«And I leave them where they are, for I know that wheresoe’er I go, Others will punctually come for ever and ever.» [22; 133].

Интересно, что в первой строчке «I» употреблено трижды в комбинациях: «I leave», «I know», «I go», причём know и go созвучны и образуют рифму, а во второй «I» не присутствует совсем, что делает первую строку более насыщенной и загромождённой человеческим намерением, желанием, действием, а вторая как выпуск напряжения и обретение спокойного ума и эмоциональной свободы: всё придёт вовремя и так будет всегда. Даже «ever and ever» часто употребляемое в Библии или в каких-то религиозных целях, ведёт нас к полному освобождению от мыслей и к тихой любви к себе.