История прокуратуры. 
История прокуратуры

Отечественная прокуратура имеет глубокие исторические корни и вековые традиции. Созданная величайшим русским реформатором Петром I на переломном этапе развития государства, его экономики, культуры, права, прокуратура подтвердила свое значение и жизнестойкость. Недавно юридическая общественность и руководство страны отметили ее 275-летие, ее значительный вклад в укрепление российской государственности, правовой основой которой является единство закона и законности.

Прокуратура создавалась как орган государственной власти, осуществляющий от ее имени и по ее поручению надзор за исполнением законов центральными и местными учреждениями и должностными лицами, борьбу с казнокрадством и лихоимством. Правовые и судебные реформы в доперестроечной России затрагивали в той или иной мере функции и полномочия прокуратуры, однако все они сохраняли прокуратуру в качестве важнейшего правоохранительного и правозащитного института.

Общеизвестно, что традиционной для российской правовой культуры считается культура правового нигилизма. Благодаря усилиям Петра I и последующих реформаторов, Россия располагала достаточно обширным и сложным законодательством, заимствованным по большей части из-за рубежа. Но само наличие развитой юридической техники, к сожалению, не гарантировало ее эффективное использование. Так, А. И. Герцен в начале 50-х годов XIX в. писал: «Правовая необеспеченность, искони тяготевшая над народом, была для него своего рода школой. Вопиющая несправедливость одной половины законов научила его ненавидеть и другую; он подчинялся им как силе. Полное неравенство перед судом убило в нем всякое уважение к законности. Русский, какого бы звания он ни был, обходит или нарушает закон всюду, где это можно сделать безнаказанно; и совершенно так же поступает правительство».

Заметим, что закон тяготил не только население, но и правительство. Каждая из сторон в своем поведении опиралась на собственные правовые представления, которые зачастую не согласовывались с законодательством. Для народа более важным источником и формой права был принцип справедливости, воплощенный в сложившихся обычаях, и верховенство права означало для него не верховенство закона, а верховенство справедливости.

Для правительства основополагающим было начало самодержавия, в соответствии с которым главным источником и формой права считалась сакральная по происхождению власть царя. Интенсивная законодательная деятельность русских императоров выступала своего рода буфером-медиатором, опосредствующим звеном между правовой культурой верхов и правовой культурой низов.

Таким образом, традиционная российская правовая культура носит более сложный и неоднородный характер, чем культура правового нигилизма в ее чистом виде. И народом, и правительством отрицалось не право как таковое, а его отдельные источники и формы, которым противопоставлялись правовые альтернативы, а точнее — обычаи.

Здесь необходимо вспомнить исторический Указ Правительствующего Сената от 28 сентября 1828 года. Им был поставлен и решен вопрос чрезвычайной важности для утверждения единой правовой системы — вопрос о независимости прокуроров и прокурорского надзора от местного начальства и местных обычаев. Подчеркивалось, что губернский прокурор не может находиться в зависимости от губернского руководства: «губернские прокуроры, на основании узаконений, везде смотрят и бдение имеют, дабы в губерниях ничего противного закону и общей пользе не происходило».

Вообще, обычаи занимают особое положение в системе социальных норм — это такие правила поведения, которые складываются в определенной общественной среде, передаются из поколения в поколение, выступают естественной жизненной потребностью людей, и в результате постоянного воспроизводства конкретных образцов поведения и деятельности и в силу длительности своего существования становятся привычными для них, становясь неотъемлемой частью правовой культуры и правосознания.

Сегодня, как правило, говорят о взаимодействии права и обычаев, которое рассматривается преимущественно как «отношение» юридических норм к существующим в обществе обычаям. Такое «отношение» сводится к трем основным вариантам.

• 1. Юридические нормы поддерживают обычаи, полезные с точки зрения общества и государства, создают условия для их реализации.
• 2. Юридические нормы могут служить вытеснению вредных с точки зрения общества обычаев.
• 3. Юридические нормы безразличны к действующим обычаям. Таких обычаев большинство и связаны они главным образом с межличностными отношениями, бытовым поведением людей.

В обществе неразрывность обычаев с поведенческой и деятельностной практикой обусловливает наличие исключительного многообразия обычаев. Свои обычаи имеют различные этносы, социальные группы, сообщества. Разнятся обычаи и в зависимости от регионов, поскольку отражают все своеобразие жизнедеятельности людей, определяемое спецификой жизни в различных условиях. Безусловно, реальное содержание обычаев претерпевает коренные изменения и в результате смены эпох.

Приход к власти большевиков ознаменовал собой руководство не законами, а революционным правосознанием. В советский же период обычаи являлись основным регулятором отношений, складывающихся практически во всех сферах общественной жизни: для верхов большое значение имело «телефонное», т. е. теневое право, наиболее развитой формой которого среди низов стал так называемый «воровской закон».

Для описания реально существующей правовой культуры наряду с терминами «правовой идеализм» и «правовой нигилизм» представляется возможным использовать введенные П. А. Сорокиным понятия официального и неофициального права, т. е. обычая. Официальное право защищается от нарушений всем аппаратом власти, и в первую очередь — прокуратурой. Если оно кем-либо не соблюдается добровольно, то заставляют соблюдать его принудительно. Непреклонно проводимые в жизнь нормы официального права, в свою очередь, как считал П. А. Сорокин, способны видоизменить неофициальные правовые воззрения, внести коррективы в обычаи и традиции. Если официальное право является более передовым, оно способствует уничтожению ряда отсталых институтов неофициального права, например, обычая кровной мести, группового брака, неограниченной власти родителей над детьми, рабства и т. п. Благодаря его влиянию иногда общество довольно быстро изменяет свои нравы и правовые убеждения.

Официальное право не всемогуще. Его культурное влияние распространяется только на те общественные отношения, в регламентации которых заинтересовано государство, тогда как остальная общественная жизнь протекает в обычных, даже письменно не фиксируемых правовых формах. Более того, действенность официального права зависит от того, насколько это право обеспечено практической деятельностью правоохранительных органов. Пространственно-временная ограниченность фактической власти официальных представителей власти в соответствующем масштабе ограничивает и влияние официального права.

Так, сотрудники различных силовых структур, органов прокуратуры, выполнявших задачи по восстановлению конституционного порядка на территории Чеченской республики, столкнулись с ситуацией, когда официальные правовые нормы вступают в противоречие с местными обычаями и законами шариата. Нормы обычного права, до сих пор главенствующие в чеченском обществе, в значительной степени подавляют государственные. Совершенно очевидно, что чеченский милиционер (прокурор, судья и т. п.) ничего не может сделать с нарушителем закона, поскольку ему за наказание своего родственника, даже в десятом колене, положено отречение от него всей родни, а за наказание чужого кровная месть грозит не только ему, но и всем его родственникам.

Таким образом, в деятельности правоохранительных органов, и в первую очередь прокуратуры, присутствуют элементы неофициальной правовой культуры. Они проявляются не только в чрезвычайных ситуациях, но и в условиях нормальной служебной деятельности, как, например, так называемые неуставные отношения в армии. Указанные элементы неофициального права архаичны и наследуются в рамках традиционной культуры населения. Иногда они получают полуофициальный статус, как в годы Великой Отечественной войны, когда декларировался принцип «кровь за кровь, смерть за смерть». прокуратура государственный власть В постсоветской России отношение науки и политики к правовым и неправовым обычаям резко изменилось. Этнологи, а за ними некоторые правоведы отвергли укоренившийся в советское время взгляд на обычай как пережиток прошлого, мешающий развитию общества и права. Сегодня он уже не считается, согласно знаменитой цитате из Маркса, «кошмаром… всех прошлых поколений, тяготеющим… над умами живых». Наоборот, многие с надеждой смотрят на местные обычаи как на возможную опору российской законности и государственности в нестабильных условиях постсоветского общества. Для политиков, придерживающихся разных взглядов, правилом хорошего тона стало афиширование своей приверженности народным традициям. Как на федеральном, так и на региональном уровнях признана позитивная ценность обычая как такового; его правовой статус резко повысился. Государство взяло на себя охрану местных традиций и даже признало обычное право в качестве возможного источника законодательства. Все это, похоже, говорит о вероятности внесения в российское законодательство, а в будущем и в судебную практику элементов правового плюрализма, возможного возврата к опыту Российской империи.

Перемены коснулись самых различных областей законодательства — уголовного, гражданского, поземельного. Кроме законов о сельской общине и третейских судах, сразу же вспоминается знаменитая 14 статья Федерального закона от 30.04.1999 № 82-ФЗ «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации», признавшая источником права «традиции и обычаи» в случаях, когда они не противоречат существующему законодательству, а также гарантировавшая охрану государством «традиционного образа жизни» малочисленным народам северных и южных окраин страны. Значение этих поистине революционных перемен в восприятии обычаев и традиций становится хорошо понятно при сравнении этого закона с положениями советского уголовного законодательства. Не менее прославленная в прошлом X глава «Преступления, составляющие пережитки родового быта», включенная в Уголовный кодекс (УК) РСФСР еще в 1928 году, признавала «родовые» обычаи и традиции источниками не права, а правонарушений, «общественно-опасных действий». Такое негативное отношение к обычаю и традициям было сохранено и в УК редакции 1960 года.

Период перестройки и судебно-правовых реформ нашего времени характерен отказом от идеологических установок и многих защищавшихся правом ценностей «эпохи победившего социализма». В общественном правосознании и правовой науке отчетливо обозначился поворот от «священного принципа социалистической законности» к правовым принципам и законности правового государства. Это был естественный и понятный процесс: социалистическая законность оберегала устои тоталитарного государства и созданные им институты, нередко чуждые интересам рядового гражданина. Новое содержание принципа законности и предмета его защиты, переориентация в приоритетах правового обеспечения и правозащитной деятельности с интересов государства и революционных завоеваний на интересы гражданского общества и личности — бесспорное следствие происходящих в стране экономических, политических и правовых реформ.

Процесс ломки общественного правосознания оказался болезненным: отказ от социалистического права сопровождался падением престижа вообще всех социальных норм, включая мораль, традиции, обычаи, нормы общественных организаций и учреждений.

Страна вступила в период всеохватывающего правового нигилизма, деградации нравственности, роста преступности и противоправных форм разрешения возникающих конфликтов. Коренные политические и экономические преобразования, демократизация общественных отношений требовали адекватного правового обеспечения и жесткого контроля со стороны государства за исполнением законов. Однако лихорадочное законотворчество часто приводило к появлению несовершенных законов, а контрольные механизмы за их исполнением постепенно разрушались.

Это осознавали и этому пытались противостоять здоровые силы общества, люди, радеющие о будущем России, которое они связывали с демократической Конституцией, законностью и правопорядком, обеспечивающими торжество социальной справедливости, равную для всех защиту от посягательств на жизнь, здоровье, свободу и имущество.

Важное место в этом процессе ими отводилось не только «хорошим», т. е. социально обусловленным, отвечающим интересам общества и личности законам, но и контрольным механизмам государства, обеспечивающим реальное исполнение законов. Одним из таких традиционных для российской правовой системы механизмов была и остается прокуратура, прокурорский надзор за исполнением законов.

Вместе с тем, реформы в России проводятся под патронажем западных экспертов. Утвердилась некая презумпция неполноценности отечественной правовой культуры и ее носителей. Инфантильная вера в бескорыстную помощь Запада и особую прозорливость его интеллектуалов, которые лучше россиян знают, что нужно России, не раз играла в нашей истории роковую роль и теперь способна обернуться трагическими последствиями.

Под флагом демократизации и внедрения идеологии рыночных отношений нарастает процесс разрушения государственных институтов, ослабления государственной власти и роли права, что создает благоприятные условия для криминализации экономики и нарастания коррупции госаппарата.

Судебно-правовая реформа, реализующая в известной мере эти установки, не привела пока ни к созданию подлинной судебной власти, стоящей на защите прав граждан и интересов общества, ни к укреплению механизмов контроля за соблюдением законов страны.

Криминальная ситуация в России на переломе веков обострилась до крайних пределов, уровень преступности в нашей стране сегодня приближается к самым высоким мировым показателям. Доминирующее значение в структуре преступности приобретают тяжкие посягательства, степень общественной опасности которых продолжает возрастать. Среди насильственных преступлений происходит постоянное увеличение числа похищения людей, захватов заложников, криминальных взрывов, вооруженных нападений. Повышается жестокость и агрессивность действий преступников, которые все чаще идут на активное сопротивление правоохранительным органам и изощренное противодействие разоблачительным мерам. Качественно новые свойства приобретает организованная преступность.

Опираясь на коррумпированные связи и значительный «теневой» капитал, преступные сообщества, соизмеряя свою деятельность с «воровскими обычаями», активно влияют на экономику целых регионов, внедряются в наиболее доходные сферы коммерческой деятельности, продвигают своих ставленников в органы исполнительной и законодательной власти. Медлительность и незавершенность в создании механизмов контроля и защиты новых экономических отношений от криминального проникновения способствует стремительному росту и качественному изменению экономической преступности. Тенденции криминализации экономики наблюдаются практически во всех ее отраслях.

Период судебно-правовых реформ 90-х годов XX века для прокуратуры России оказался временем серьезных испытаний. Грядущее реформирование органов прокуратуры, создание следственного комитета по предложенной Западом модели, может стать непоправимым уроном как для Российской прокуратуры, так и для действенного обеспечения режима законности в стране, подавления порочных, негативных «воровских обычаев». Главное назначение прокуратуры — обеспечение единой законности в стране методами надзора — фактически поставлено под сомнение и в практической деятельности и в теории.

Практика отвергала прокурорский надзор в силу смены ориентации в приоритетах защищаемых правом ценностей, в силу нестабильности самого законодательства и утвердившегося в общественном сознании правового нигилизма. В теории ставка делалась на правосудие не только как на главный, но и чуть ли не единственный способ защиты права. Прокуратура дискредитировалась как «рудимент тоталитарного режима».

В этих условиях наука прокурорского надзора предпринимала усилия по защите и обоснованию самой концепции законности в новых условиях, по уяснению путей обновления прокуратуры, приближения ее задач к потребностям формирующегося правового государства с принципиально новой системой права и правоотношений.

Отстаиваю мысль, что в условиях падения прежней идеологии, не замещенной ни новыми ценностями, ни соблазнительными лозунгами, при всеобщем разложении нравственности закон и законность оказываются единственными критериями оценки общественных отношений и поведения человека и главным рычагом преобразований в экономической, политической и социальной сферах. Устранение или ослабление традиционных способов обеспечения законности при отсутствии адекватной им замены есть преступление перед гражданами, обществом и государством.