Плюральная онтология как релятивистский вариант в философии культуры

Плюральная онтология как релятивистский вариант в философии культуры

Философия деконструкции Дерриды формируется в период становления различных культурных стратегий, характеризующихся многовекторностью, полифонией, культурной плюральностью. В этой ситуации традиционная парадигма мышления не способна дать описание культурной множественности, процессуальности, несамотождественности. Фиксируя становление многовекторных культурных стратегий, философ занят поиском новых способов организации исследования культурных объектов.

На пути разработки новой парадигмы о культуре необходимо преодоление классических паттернов философии культуры модерна. Как следует из характеристики взглядов на культурные процессы М. Фуко, в ситуации современности диалектика не способна дать адекватную картину культурной динамики. Прощание с «призраками марксизма» представляет собой сложный процесс, но, несмотря на эти трудности, необходимо, как считают постмодернистские философы, осуществление поиска новых стратегий. На пути исследования новых стратегий, проблематизации тем важным представляется использование потенциала ранее невостребованных, маргинальных приемов и стилей мышления. При «реабилитации» маргинальных приемов и парадигм мировоззренческое и методологическое значение для решения проблем философии культуры приобретает релятивизация основ метафизики присутствия. Альтернативой ей является фундирование метафизики отсутствия.

Важный вклад в обоснование идей метафизики отсутствия внес Ж. Деррида. Французский философ разработал основные положения деконструкции. По мнению Г. Г. Соловьевой, главной задачей деконструкции является смещение, перекомпоновка, де-композиция, сдвиг в культурных основаниях [1; 397]. В задачу деконструкции вовсе не входит разрушение, негативация культурных основ. Деконструкция — это непрерывный процесс, который не результируется каким-то итогом, выводом, это передача передачи, в которой не принимает какого-либо участия субъект. В деконструкции акцентировано обращение к фундированию процессуального, изменяющегося, неопределённого, неустойчивого, нестабильного события. Этот спонтанный процесс не может быть репрезентирован в мышлении, познан, он не предполагает активного организующего действия субъекта. Давая определение деконструкции, Деррида использует прием, по которому «определяемое» раскрывается через то, чем не является деконструкция. Она замещает что-либо и через себя определяет другое [1].

Подвергая критике и деконструкции классическую онтологию, Деррида определяет ее основные принципиальные постулаты. К ним он относит принцип центризма и его различные производные, такие как логоцентризм, фоноцентризм, этноцентризм, фаллоцентризм и др. Рассматривая ограниченные параметры классической онтологии, Деррида приходит к мысли о необходимости создания новой онтологии.

Альтернативной программой по отношению к логоцентризму Деррида выставляет программу плюральной онтологии, утверждающей признание различия в стилях, стратегиях, образе жизни. В условиях постмодерна культурная ситуация значительно претерпевает трансформацию. В ней мы находим рассеивание различных языковых стратегий, обладающих самостоятельностью. В ней происходит известная «инфляция» модели стабильного бытия, которая влечет за собой преформирование и трансформацию всей западной культуры, результирующаяся снятием оппозиций, иерархий, детерминизма, подчиненности одних другим. В современной западной культуре происходит смещение в приоритетах, нивелируется селекция, маркировка, доминанта и господство легитимных точек зрения.

На место прежней системы позицирования доминанты субъекта, разума, мужского приходит реабилитация маргинального. Это означает, что в западной культуре происходит смещение мужского приоритета, снятие фаллоцентризма и подчиненности женского мужскому, происходит артикулирование многоголосия и переоценка модели «маскулинности/феминности» на модель «феминность-маскулинность». Новая когнитивная, культурная модель фундирует переориентацию с мужской стратегии и обосновывающей ее метафизики присутствия на признание модели культурного различия. В этой модели происходит снятие позицирований мужских сценариев организации культурной программы, фундирующей зависимость, маргинальность, властность, подчиненность, антагонизм, ген-дерное неравенство и забвение альтернативных моделей культурной динамики других. Эта модель предполагает новый дискурс, основанный не на логике тождества, а на логике различия. Следовательно, новая модель фундирует культурное различие, что открывает пространство реализации культурного взаимодействия гетерогенных стратегий, расширяет культурные коммуникации. Отсюда философ фундирует правомочность многоголосия, выход с маргиналий культуры феминной мыслительной практики, которая основана на признании различия, предполагает смещение, перемещения, алогику, метафору, ассоциацию.

Для фундирования альтернативной плюральной онтологии Деррида обращается к философскому наследию Ф. Ницше, видя в нем одного из предтеч формирования философии становления и различия. Французский философ оценивает его заслугу на пути «уклонения» от бытия, на закрепление которого ориентирована вся прежняя философская система. В проблематизации этой темы он раскрывает методологический потенциал релятивизма. Базовыми составляющими релятивистской методологии, на наш взгляд, являются методы смещения, изменения акцента, переинтерпретация, перекомбинация идей, «де-композиция» текста. Помимо них Деррида использует такие приемы, как фундирование принципа смерти субъекта, гуманизма, размывание привязанности языка к референту и концептам, скепсис в отношении всех константных концептов метафизики присутствия. Деконструктивный «анализ» позволяет философу провести ряд смещений. Прежде всего, он подвергает сомнению все базовые референты метафизической модели языка и философии, такие как присутствие, тождество, центр, голос и др. Он перерабатывает модель языка путём перевода на язык грамматики ницшеанской идеи о мире как игре демонических сил. Осуществляя свой замысел, философ совершает еще один прием переинтерпретации. Он представляет мир как культуру, которую он понимает как совокупность текстов, а сама языковая игра должна быть, по его замыслу, «очищена» от каких-либо ценностных ориентиров [2; 87−108].

Философ, обращаясь к теме становления, по-иному изменяет и саму стратегию бытия. «Новая» стратегия переносит акцент на коммуникацию, диалог «в-здесь» и «в-теперь». Философ-постмодернист обращает внимание на значимость такой маргинальной структуры, как индивид. Бытие индивида всегда замкнуто на самом себе, погружено в размышление, он пребывает в диалоге с самим собой, другим. Его бытие есть свободно определяющаяся коммуникация, осуществляющая «себя-действие» в состоянии одиночества в отношении «Я», «Другого» «в-здесь» и «в-теперь». Эта коммуникация — мысленно совершаемая внутри «себя-действия» — есть нескончаемый диалог в себе, диалог вне себя, с другими. В диалоге, в коммуникации важно не открытие Истины в строго научном, легитимно закреплённом гносеологическом аспекте, а прослушивание «различных версий», со-бы-тийность «Я» и «Другого».

Обращение к ауре повседневного мышления, к ауре повседневности — характерный признак постмодернистской стратегии бытия Ж. Дерриды. Подлинной аурой повседневности, по его мнению, является диалог, а подлинной сферой пребывания философии является не легитимизация знания об Абсолютной Истине, а интерпретация текстов и версий. Каждый текст может быть интерпретирован по-разному, а задача истолкования текста состоит не в раскрытии смысла, а в его расширении. В таком случае сама процедура толкования может быть бесконечной, а стремление ограничить её только одним концептом, отвергающим все другие возможные альтернативы, становится бессмысленным. Следовательно, нет необходимости работать в категориях классической стратегии бытия.

Для фундирования этой идеи, на наш взгляд, философ обращается к маргинальной теме, которая на всем протяжении развития западной культуры метафизикой присутствия была проигнорирована. Такой маргинальной темой является тема повседневности. Задача постмодернистской стратегии Дер-риды — проработка темы повседневности, имеющей столь явный признак, как презентивность. Для описания темы повседневности нет необходимости применения категорий «сущность», «основание», «причина», «объективность», принципов объективизма и логицизма. Для плюральной онтологии вполне допустимы гетерогенность, плюрализм, различные ракурсы видения, неопределённость, становление, нелинейное описание событий и процессов, основным же способом выражения является внерациональная словесная текучесть. Поскольку в постмодернистской стратегии бытия отсутствует всякий центризм в качестве объясняющего концепта, то нет необходимости обозначать источник текста, диалога, коммуникации. Такое начало установить в принципе невозможно, так как оно теряется в неопределённом прошедшем времени, в неопределяемом событии.

Всякая информация, согласно постмодернистскому взгляду, исходит ниоткуда, и передача его от анонима-автора условна. Даже в тех случаях, когда авторство установлено, тем не менее нельзя с абсолютной достоверностью утверждать, что этот автор является единственным адресантом текста, так как в различных текстах постоянно пересекается и перекликается бесконечное число коммуницирующих. Наличие бесконечного множества коммуницирующих делает невозможным определение изначального адресанта, а тем более его указание [3; 130−178]. Сама философия предстаёт как бесконечный текст, в котором не важно установление Истины, а важным представляется постоянная игра метафор. Всё то, что мы принимаем за действительность, на самом деле есть точка зрения наблюдателя, объясняющего нам своё представление о ней. В таком случае восприятие человека обречено на «мультиперспективизм», на постоянно изменяющиеся способы и ракурсы видения действительности, за которыми очень трудно постигнуть её сущность. Сама повседневность выступает как мультипер-спективизм, как плюральная, культурная стратегия, которая постоянно изменчива, неопределенна, гетерогенна.

Что касается Хайдеггера, то, несмотря на все его попытки преодолеть старую метафизику в описании повседневности, он так и остаётся, по мнению Ж. Дерриды, в плену «метафизики присутствия». Все философы до Хайдеггера, да и сам Хайдеггер, пытались обосновать возможность описать повседневность в языке. Но презентативность бытия трудно уловить, поскольку оно никогда не равно самому себе. Основной ошибкой М. Хайдеггера является, по мнению Ж. Дерриды, предпочтение звукового языка письменному. Для преодоления старой версии бытия, основывающейся на письменном языке, который является репрезентатором, заместителем бытия, по его мнению, необходимо провести деконструкцию как самой философии, так и языка [4]. Но прежде чем осуществить эту задачу следует провести деконструкцию основного паттерна метафизики присутствия, который строится на оппозиции.

Релятивизируя оппозиции, фундированные метафизикой присутствия, философ переводит их в разряд «неразрешимых», применяя свой прием деконструкции, т. е. смещая, сдвигая в направлении «Иного». При этом Деррида придает приему смещения бесконечный характер, показывая множественность его производных ветвлений. Показывая действие этого приема, раскрывая смысл слова, он применяет эффект игры с насыщенным ассоциациями смыслом, что напоминает движение-блуждание по лабиринту. В этом спонтанном «блуждании» мысли по лабиринту, в котором нет выхода, важным становится не результат, а сам процесс, ритмичное пульсирование мысли, точечное фиксирование различий, возникающих в процессе поиска смысла слова. Сам процесс не может иметь некой заданной траектории направленного движения, даже в том случае, когда задает этот вектор сам субъект. Деррида показывает, что в этом спонтанно совершающемся процессе нет конца и прийти к задуманному по заранее заданному направлению невозможно [4]. Поэтому, как считает философ, претензии разума несостоятельны, хотя в западной метафизике присутствия фундируется положение о притязаниях разума. Господство разума, уверовавшего в свою непобедимость, носит законодательный характер. Он предлагает новые правила хитрой тактики. Суть этой двойной игры заключается в том, чтобы играть на обе стороны. С одной стороны, делать вид, что играешь в правила законодательного разума, с другой — для него необходимо подготовить такие ситуации, чтобы разум, попав в ловушку, не смог из нее выйти [5, 6].

Хитрость этой игры состоит в стратагеме и стратегии. Стратагему необходимо конструировать, создавать. Стратагема должна строиться таким образом, чтобы разум оказался в ситуации дилеммы. Стратегия должна быть предпринята так, чтобы говорение продолжалось до тех пор и осуществлялось тогда, когда сам дискурс уже завершился. Стратагема в этой ситуации должна управляться молчаливым умыслом, а в своем молчании стратег должен определить свои позиции в отношении того, что он не может и чего не должен говорить. Это произвольное ограничение демонстрируется на примере разговора с китайцем, когда необходимо притвориться, что умеешь говорить по-китайски. Для этого необходимо лишь изобразить свое умение говорить, произнеся фразу по-китайски [5; 133−134]. Различие между ложью и истиной можно провести только на уровне ментального ограничения, последняя должна пройти еще между говорящим субъектом и его словом. По мнению Ж. Дерриды, проводить диспут с господствующим разумом можно только на его языке, но при этом необходимо притворяться. Целью такого притворства является убийство тиранического разума. Как считает философ, если заговорщик притворяется, что он притворяется, то замысел можно считать удавшимся. При этом замысел, о котором никто не должен в принципе знать, должен держаться в голове. Замысел должен быть невыговоренным.

Одним из способов преодоления паттернов метафизики присутствия является релятивизация языка. Известно, что вся прежняя метафизика выступает как концепция, утверждавшая референциальную природу языка, а также соотнесенность языка с внеязыковой реальностью. Метафизика присутствия признает концепцию языка как знака. Первым философом, кто восстает против знаковой модели языка, является Ф. Ницше. Немецкий философ показывает закрепление рабской позиции во всей культуре запада, начиная от религии, морали и завершая практикой языка. Ницше попытался реабилитировать язык поэзии, который дает свободу творчества человека. Умеренная деструкция метафизики присутствия дана в философии Хайдеггера, который предпринял тактику высвобождения языка из-под власти голоса, но задуманный проект не получил своего завершения. Отмечая эти факты в философии культуры, Деррида предлагает программу деконструкции языка философии. Для этого необходимо раскрыть оппозицию «означаемое/означающее», что предполагает фундирование новых возможностей письменного языка, которое возможно на пути снятия позицирования и монополизации культурной среды фонетическим письмом. По мнению философа, необходимо показать культурное пространство фонетического письма, его генеалогию, культурные границы его значимости и востребованности, действия. В культурном мире существуют и другие языки, которые выстраиваются на иных основаниях. Так, философ приводит пример с иероглифическим языком, который описывает отношения без сопряженности с субъектом, без власти голоса. Освобождение из-под власти фонетического письма возможно на пути признания множества других языков, способных конструировать идеальные объекты, на пути признания их историчности.

По мысли философа, господство логоцентризма значительно изменяется в связи с распространением различных языков в культуре, в частности, это связано с появлением кибернетического языка, языка математики, биологии, антропологии и т. д. Трансформация языка очевидна в либерализации самого языка, в допущении языкового различия.

Введение

и фундирование различия философом является шагом на пути трансформации метафизики присутствия. Вместо понятия «тождество» и его господства Ж. Деррида вводит понятие «различение». Он проводит различие между различием, принятым в структурализме, и собственной концепцией различения. В термин «различение» интеллектуал вводит «временную» разделенность, последнее сопровождается разрывом в пространстве. Различение характеризуется процессуальностью [7]. Различение не означает примирения противоположностей, а понимается им, скорее, как сосуществование в процессе дифференциации, при этом границы дифференциации всегда подвижны. Вводя термин «различение», Ж. Деррида полагал его в качестве теоретического принципа критики метафизического мышления [7].

В осуществлении её Ж. Деррида видит одну из задач «расшатывания» традиционных понятий классической метафизики, к числу последней он относит тождество. В тождестве философ обнаруживает разрыв, отсутствие, различие. Разрабатывая термин «различие» и проводя критику структуралистской теории бинаризма, он вводит термин «различение». В этот термин он вносит смысловой оттенок временной разделённости. Различение не только несёт отсрочки в будущее, но и фундирует процессуальность. Различение для него не просто примирение противоположностей, но и одновременно сосуществование в процессе дифференциации. Различение тесно связано с такими поясняющими её понятиями, как «след» и «происхождение». Знак в структурализме трактуется как такая структура, которая связывает означающее с означаемым (означающее — это «акустический образ» слова, означаемое — это предмет, понятие или концепт). В отличие от структуралистов он ревизирует эту связь и считает, что между «означающим» и «означаемым» имеется временной и пространственный интервал, который превращает знак в след этого явления. В результате след теряет связь со своим «происхождением» и уже обозначает не сам предмет или явление, а его отсутствие. В таком случае правомерной, по мнению Ж. Деррида, представляется проблема не референтности (соотнесённости языка с внеязыковой реальностью), а означивания, т. е. означающего с означающим, слова со словом, одного текста с другим.

Для пояснения этого положения сошлёмся на самого Ж. Дерриду: «Различение — это то, благодаря чему движение означивания оказывается возможным лишь тогда, когда каждый элемент, именуемый „наличным“ и являющийся на сцене настоящего, соотносится с чем-то иным, нежели он сам, хранит о себе отголосок, порождённый звучанием прошлого элемента, и в то же время разрушается вибрацией собственного отношения к элементу будущего; этот след в равной мере относится и к так называемому будущему, и к так называемому прошлому; он образует так называемое настоящее в силу отношения к тому, чем он сам не является» [8; 13].

Таким образом, понятие «различение» показывает принципиальное отличие знака от самого себя, так как знак несёт внутри себя свою собственную инаковость. В то же время фундирование идеи о том, что знак указывает на различение, позволяет определить ряд его функций, а вместе с этим обратить внимание на отсутствие. Таким термином является «трасса». Он указывает на такой опыт и мысль, возникновение которых происходит на линии пересечения прежних следов переживаний. Следовательно, термин «трасса» указывает на отсутствие в настоящем того, что непосредственно переживается и должно быть коммуницировано другому. Как поясняет философ, в коммуникации происходят достаточно сложные процессы. Так, знак содержит в себе метафору, в которой происходит фиксация разнородных, гетерогенных признаков, а также различные нерефлексируемые феномены, которые невозможно однозначно передать другому человеку. Сама коммуникация выступает как игра различных комбинаций значений, в процессе которой не соблюдается строгое следование логике закономерности, а постоянно осуществляется случайная перекомбинация значений, в результате чего происходит изменение смысла.

Критикуя традиционный способ западноевропейского мышления, Ж. Деррида пытается «уничтожить оппозиции, снять их противостояние, релятивизировать их отношения и уклониться от бытия. Его деконструкция направлена на выявление внутренней противоречивости рассматриваемого текста, «остаточных смыслов», как унаследованных от дискурсов прошлого, а также демистификации таких фантомов сознания, как власть, университет и другие мыслительные фантомы, которые постмодернистами обычно онтологизируются. Таким образом, в отличие от парменидовской трактовки бытия как гаранта устойчивости существования человека, философия постмодерна стремится освободить человека от иллюзий абсолютных ценностей, обращая его внимание и интерес на обыденность текучего, изменчивого, в котором однозначно, рационально трудно определить результат в ситуации, когда процессы и события могут происходить неопределённо. Само бытие становится вероятностно-неопределённым, плюральным, многомерным, многовекторным. Рассматривая различные варианты децентрации, философ показывает многослойность культурных объектов, различные сценарии их функционирования в языковой стратегии, которые вводят человека в различные типы реальности, и плюральные варианты взаимодействия с ними.

Таким образом, философия деконструкции Дерриды описывает синхронное сосуществование культурных плюральностей в жизненном пространстве человека. Постмодернистский концепт предлагает модель культурной плюральности в условиях децентрации и формирования зон социокультурной неопределенности. Его философия моделирует ситуацию социокультурной неэффективности определенных норм, правил поведения, формирование культурных девиаций, зон распада привычных сценариев жизни человека. Это позволяет проанализировать процесс деконструкции социальной системы, определить те ценности, которые сохраняются в когнитивном опыте людей, позволяет также выявить те социокультурные механизмы, которые скрыты в «следах» предыдущих моделей поведения и коммуникации, отторгнутых на маргиналию культурного пространства. Постмодернистский разум открывает неопределенность существования человека, отрицание приоритетности какого-либо языка, провозглашает стратегию открытости принятия новых ценностей, нового варианта их комбинации и декомпозиции.

Философия деконструкции ориентирует человека не бояться принимать ценностный релятивизм, рассматривая его как новую версию идентичности. Эта философия инициирует человека на интеграцию в мир культурной плюральности, на формирование культурной чувствительности к «Другому», на принятие и признание синхронного сосуществования многоуровневой реальности. Постмодернистский разум констатирует плюральность жизни человека, фокусирует внимание на восприятии нелинейного времени, отсутствии заданности, вектора в динамике культуры, неоднородность культурного пространства. Постмодернистский разум фундирует концепт о возможности существования человека в условиях процесса детерриториализации, в условиях распада стабильности, в спорадически меняющейся культурной реальности.

философия деконструкция деррида постмодерн.

• 1. Соловьева Г. Г. Современная западная философия (от Серена Кьеркегора до Жака Деррида). — Алматы: Компьют.-издат. центр Ин-та философии и политологии МОН РК, 2002. — 465 с.
• 2. Французская философия сегодня: анализ немарксистских концепций / М. Грецкий, Н. Автономова, Л. Филиппов и др. — М.: Наука, 1989. — 264 с.
• 3. Деррида Ж. О почтовой открытке от Сократа до Фрейда и не только / Пер. с фр. Г. А. Михалкович. — Мн.: Современный литератор, 1999. — 832 с.
• 4. Деррида Ж. О грамматологии. — М.: Ad Marginem, 2000.
• 5. ДекомбВ. Современная французская философия. — М.: Весь мир, 2000. — 344 с.
• 6. Деррида Ж. Шпоры: стили Ницше / Вступл. и пер. с фр. А. В. Гаражди // Философские науки. — 1991. — № 2. — С. 118−144.
• 7. Гараджа А. В. Критика метафизики в неоструктурализме (по работам Ж. Деррида 80-х годов): научно-аналитический обзор. — М.: ИНИОН, 1989. — 50 с.
• 8. Деррида Ж.

  Введение

  // Гуссерль. Начало геометрии. Деррида Ж.

  Введение

   — М.: Ad Marginem, 1996. — 267 с.