В пояснении будут предложены темы на выбор

Законов не переписывает. Просто живет. По своим правилам, пусть и непохожим на те, что нас привычно окружают. И ты начинаешь осознавать лишь после прочтения, что Бартлби — свободен.

Он не зависит от общественного влияния. Он борется с ним. Не для этого ли он и выбрал в качестве места своей работы и жительства эту улицу «Уолл Стрит». Фактически, улица стен. Пространство одинокого, но свободного человека.

Не одиночество ли как раз и предоставляет желанную свободу? Не оно ли и дарует независимость от «напускного и неискреннего». Стены окружают эту контору. Стена — самый колоритный вид из ее окна. Но есть ведь здесь еще и Бродвей. Где толпа, шумиха, мнения, рассуждения. Нет там места свободе. Даже Гробница (городская тюрьма) — это не свобода.

Парадокс, но и там тоже «навязанность» настоящего. &# 171;Освободив" Бартлби от его прежнего незаконного местожительства, люди лишили его этой свободы. Существовать в пределах нового пространства, кишащего неискренностью и порабощением, он не мог. Он предпочел уйти. И автор-начальник подспудно ощущает эту свою ответственность за эту погибнувшую личность. Но поверить в собственную виновность его гибели слишком болезненно для человеческого неосвобожденного сознания.

Нельзя сказать, что Бартлби сдается. Его воля настолько сильна и непоколебима, его вера теперь так устойчива и ясна, что он просто не может сдаться. И здесь приходит на ум только одно. Автор не пессимистичным этот финал делает. Нет здесь ощущения катастрофичности. Он надежду в него вселяет.

Воля и свобода не умирают с человеком. Они — некий дух. Умереть может тело, материя. Что-то невечное и «не свое». Душа же освобождается. Воля начинает витать в воздухе. И тут уже совсем непонятным становится, кто победитель, а кто проигравший в этой «общественной схватке».

Есть четкое ощущение оптимистичности, но нет, парадокс, веры в лучшее. Бартлби со своим противовесом «я предпочитаю» общественным настроениям и законам, правилам и устоям, никак не объяснимым свободной воле, парадокс, не вселяет надежду. Он выглядит единицей, личностью, сумевшей преждевременно почувствовать счастливое будущее. Но оно так еще далеко, что проще объяснить уникальность Бартлби сумасшествием, чем поверить в то, что он, действительно, единственный из тех, кому посчастливилось уловить на просторах мирового пространства свободный волевой Дух, так ценящийся в философских рассуждениях мыслителей разных веков, но абсолютно не применяемый на практике житейского существования. Бартлби — сам парадокс, некая временно-пространственная несостыковка. Некий элемент, выпавший из какой-то идеальной, но совсем недостижимой пока для сознания моральной системы. И придет ли к ней человечество — это еще вопрос…