Смысл жизни

План

Введение

Образ жизни и смысл жизни индивида Развитие потребностей как средство реализации смысла жизни Смысл истории как основа духовной жизни личности и общества Список литературы

Смысл жизни человека — этот вопрос появился вместе со становлением человека как сознательного существа. Время существования вопроса равно времени осознанного существования человечества. И на каком бы высоком уровне не находились сознающие себя существа, перед ними всегда будет вставать этот вопрос вопросов. Мы сталкиваемся здесь с феноменом, уходящим своими корнями в онтологические основания человеческой природы. Суть его в том, что человек не может существовать, не утверждая высшего, т. е. не совпадающего с простым «физическим» присутствием на Земле — смысла собственного существования. Утверждение высшего смысла своего существования является для человечества в целом и для каждого отдельного человека одним из необходимых условий возможности элементарного самосохранения.

Выражаясь более отвлеченно, можно сказать, что утверждение высшего смысла существования входит в качестве органически необходимого момента в тот «способ», которым осуществляется человеческое бытие. Утрата этого высшего смысла приводит к распадению тех органических форм общения, из которых складывается человеческий род, ведет человека, а тем самым и человечество к деградации.

Смысл жизни является центральным вопросом мировоззрения, ответ на который определяет всю жизнь человека. Решить проблему смысла стремится философия, свой ответ дает на него и религия. Вне зависимости от того, задается человек или нет целью вычленить для себя логический смысл своего существования, он уже живет в соответствии с тем или иным «смыслом», сложившимся у него под воздействием определенной социальной ситуации и уровня развития его личности. Кроме того, само наличие сознания предполагает необходимость смысла, т. е. осмысления себя самого. Смысл присущ любому самосознанию. Можно сказать, что самосознание конституируется смыслом, меняется в зависимости от того, в чем человек видит смысл своей жизни.

Духовное ближайшим образом связано со смыслом, и особенно с наиболее важным для человека — со смыслом его собственной жизни. С этим вопросом сталкивается каждый человек, будь он землепашец или философ, но не каждый задумывается над ним. Вопрос о смысле изначально присущ человеческому бытию, но не всегда он бывает осознанным и целенаправленным. И лишь тогда, когда человек задается этим вопросом, он может встать на путь приближения к пониманию духовного.

Древнегреческий философ Анаксагор (около 500−428 гг. до н.э.) считал, «что цель жизни — созерцание и проистекающая из него свобода». А на вопрос, чего ради предпочтительней родиться на свет, чем не родиться, ответил: «Ради созерцания неба и порядка Вселенной». В созерцании нестареющего строя Космоса видел Анаксагор смысл жизни.

Лев Толстой пришел к выводу, записанному в его дневнике, что «цель жизни человека есть всевозможное способствование к всестороннему развитию всего существующего». Ему было тогда 19 лет, но этой установки он придерживался всю жизнь.

Достоевский полагал, что «без высшей идеи не может существовать ни человек, ни нация», а смысл жизни и представлен высшей идеей, тем, к чему стремится человек, во что он верит.

К. Маркс в своем сочинении на выпускном экзамене в гимназии, которое называлось «Размышления юноши при выборе профессии», записал, что «главным руководителем, который нас должен направлять при выборе профессии, является благо человечества, наше собственное совершенствование». Вместе с тем человек должен помнить, что он не вправе навязывать свои представления о смысле и цели человеческой жизни другим людям, тем более методом насилия. Он может лишь убеждать и собственным примером доказывать истинность своих идей.

Вопрошание о смысле жизни есть не праздное занятие, но необходимость. Прячась от этого вопроса, человек удаляется от реализации себя в жизни. Ясно осознанный с юношеских лет смысл жизни может вести человека всю жизнь как путеводная звезда, давать ему мужество и энергию, которые способны преодолеть любые препятствия. Российский философ Н. Н, Трубников писал о том, что сама жизнь требует от человека осмысленного к ней отношения. И в данном случае духовное выступает и в виде процесса, и в виде результата осмысления собственной жизни, в чем открывается ее осознанный смысл.

Образ жизни и смысл жизни индивида

В ряду фундаментальных факторов, оказывающих сильное воздействие на развитие потребностей индивидов, культуру индивидуального потребления, особое место занимает смысложизненный фактор. Иначе говоря, имеется ли у индивида смысл жизни или нет, если имеется, то каков он — это, пожалуй, самый фундаментальный фактор, влияющий на жизнь индивида, его потребности и уровень их развития.

Смысл жизни — это один из главных моментов, которому подчинено существование человека, его образ жизни. Смысл жизни и образ жизни соотносятся между собой как категории сущности и явления (существования). При этом образ жизни есть то или иное проявление сущности жизни человека.

Образ жизни, по определению авторов одного из социологических словарей, — это «совокупность устойчивых, взятых в единстве с условиями жизни, типичных видов жизнедеятельности людей». Данное определение выступает как общесоциологическая категория, характеризующая образ жизни любого социального субъекта (общества, больших и малых социальных групп, этнических групп, личности). Отчасти эта характеристика относится и к индивиду. Однако такое понимание образа жизни не учитывает важный момент жизнедеятельности индивида — противоречивость его отношений с обществом.

Именно образ жизни показывает не только меру социализации индивида, усвоения им общественных норм и правил поведения, но и степень индивидуализации, т. е. формирования и выражения его самобытности, уникальности. Поэтому образ жизни индивида следует определить как конкретно-исторический способ присвоения индивидом социальных условий своего существования, а также формирования, развития и реализации индивидуальной сущности.

Образ жизни имеет две стороны. Первая характеризует меру, степень удовлетворения потребностей в количественном измерении и выражается категорией «уровень жизни». Вторая сторона характеризует всю совокупность условий, форм, способов удовлетворения потребностей в качественном отношении и выражается категорией «качество жизни». Категории уровня и качества жизни позволяют конкретно определять нормативный образ жизни, исходя из физиологических потребностей современного человека, из уровня развития общественного производства, из обычаев, традиций, современной моды и других экономических и социально-политических условий. Степень расхождения между нормативным и реальным образом жизни позволяет определять наиболее актуальные проблемы и перспективы его развития.

Факторы, от которых зависит образ жизни индивида, так или иначе проходят через его сознание, осмысливаются и оцениваются им, и только после этого оказывают воздействие на образ жизни. Однако в качестве мотивов, побудителей жизнедеятельности они играют разные роли. У каждого индивида на основании воспитания, образования, жизненного опыта вырабатывается определенная иерархичность мотивов его жизнедеятельности. При всей изменчивости этой иерархической системы побудителей неизменно важное место занимает в ней ориентация на поиск и определение смысла человеческого существования.

Вопрос о смысле жизни вольно или невольно, рано или поздно встает перед каждым индивидом. Как жил и как жить, для чего жить, в чем счастье человека, какой смысл в человеческих страданиях или героических и даже смертельных поступках, что такое смерть, означающая конец жизни, — это вечные вопросы не только философии и религии, но и каждого человека.

Тот факт, что жизнь всегда соотносится со смертью, представляет ее противоположность, более всего и побуждает человека размышлять о смысле жизни. А от решения этой проблемы зависит активность жизнедеятельности индивида, ее направленность вообще и на определенные потребности в частности, отношение к развитию этих потребностей.

Многовековая история развития философии представляет собой, помимо всего прочего, и историю мучительных поисков смысла человеческой жизни.

Эта история представляет собой не историю заблуждений и неверных решений этой сложнейшей проблемы, а скорее постепенное и все большее раскрытие богатства, полноты, ценности человеческой жизни. Уже античные философы выявили такие важные стороны человеческого существования, как красота и радость, удовольствие и страдание, спокойствие и мятежность души, добро и польза, мудрость и отвага, умеренность и справедливость. Средневековые философы провозгласили такие смысложизненные ориентации, как вера, надежда и любовь, земные заботы, страдания и загробное блаженство. Эпоха Возрождения поставила в качестве важнейшей ценности жизни достоинство человека, ориентированное на творческое преобразование мира, на физическое и особенно духовное совершенствование человека. Продолжая эту линию, мыслители Нового времени превозносили научные знания в качестве основы могущества человека в покорении природы, а научную рациональность как стержень в организации человеческой жизни Последующее развитие философии выявило глубокую противоречивость человеческой жизни, в которой стремление лишь к радости и наслаждениям переходит в свою противоположность — пресыщение и скуку, оборачивается эгоизмом; способность к терпению и лишениям оборачивается рабской покорностью и аскетизмом; мужество — жестокостью и т. п.

Гете справедливо заметил однажды, что нет такой добродетели, из которой нельзя было бы сделать порок, и нет такого порока, из которого нельзя было бы сделать добродетель. Жизнь человека соткана из противоречий. И умение правильно разрешать их уже наполняет ее глубоким смыслом.

Подход к жизни, обеспечивающий правильное определение ее смысла и, в конечном счете, ведущий к счастью, является делом каждого индивида. Ибо каждый индивидуален и может быть счастлив только при реализации своей индивидуальности. А индивидуальность по своей сути может быть реализована только самим индивидом и уникальным способом. Вместе с тем, при индивидуальном решении каждым индивидом проблемы смысла жизни он не может не учитывать тот ценнейший опыт, который накопило человечество. В ряду этих достижений человечества, которые могут быть принципиальными условиями современного решения проблемы смысла жизни следует отметить следующие.

Во-первых, благоговение перед человеческой и всякой иной жизнью. Эта идея, сформулированная А. Швейцером в XX в., является основой современного гуманизма, провозглашающего самодостаточную ценность любого и каждого индивида, независимо от расовой, национальной, религиозной, социальной и иной принадлежности. Каждый человек без исключения достоин любви и уважения, благополучия и счастья. Уже одно это (благоговение перед жизнью) придает человеческому существованию высокий смысл, наставляет на путь разумного отношения к природе и нравственного к другим людям.

Во-вторых, принципиальным условием человеческой жизни является свобода. Свобода — обобщающий фактор жизни каждого человека. Только будучи свободным, индивид может действовать в полной мере сознательно, осуществлять выбор, сам определять свои действия и быть ответственным за них.

Свобода является необходимым условием проявления, удовлетворения и развития потребностей человека. Свобода открывает человеку возможности для проявления своих желаний, чувств, устремлений, воли и всего прочего, с чем связана его самореализация. Если экономическая и политическая свобода обеспечивает необходимую для самореализации материальную базу, то духовная свобода предоставляет возможность интеллектуального, эстетического, нравственного и т. п. развития и самовыражения, совершенствования своей духовности и душевности. Благодаря этому свобода является необходимым условием и радости бытия, удовлетворенности жизнью, счастья. Только свободный человек может сам определить смысл своего существования, быть хозяином своей жизни, достичь удовлетворения и счастья.

В-третьих, принципиальным условием обретения глубинного смысла человеческого бытия является творчество. Творчество есть не просто существенная черта человека, родовая особенность, отличающая его от всех других живых существ. Оно выражает активность, деятельную сущность человека, направленную на преобразование природы, общества, других людей и самого себя. Вместе с тем, творчество — это не кнут надсмотрщика, заставляющий человека действовать помимо его воли. Природа позаботилась о том, чтобы сделать творчество сладким пряником, всегда желанным и притягательным для индивида. Проблема определения смысла жизни каждым индивидом заключается в том, чтобы найти сугубо свою, индивидуальную направленность творчества (по сфере жизнедеятельности, роду занятий, виду творчества и т. д.). Только в этом случае человек в состоянии выразить себя, реализовать свою уникальную индивидуальность, неповторимость и непохожесть на всех других людей.

В-четвертых, важным условием возможности обретения подлинного смысла жизни является жизнь ради других. Конечно, каждый человек хочет хорошей, счастливой жизни, прежде всего, для себя. И каждый должен стремиться к этому. Но не должен ограничиваться этим. Одним из определяющих моментов человеческой сущности вообще является ее общественный характер.

Индивид не может жить вне общества. Реализация его индивидуальности не возможна вне связей и отношений с обществом. Каждое проявление индивида соотносится с проявлениями других людей, в сопоставлении с ними, в уяснении их сходства либо различия. И это характерно не только для частных проявлений индивида, но и для всей его совокупности жизнедеятельности. Поэтому жизнь ради других — это необходимое условие возможности достижения подлинного смысла жизни. Рано или поздно, в полной мере или частично каждый человек приходит к осознанию этого. Великий физик А. Эйнштейн признавался, что благополучие и счастье никогда не были для него абсолютной целью. Только жизнь, прожитая для других, чего-то стоит.

Отмеченные четыре условия в совокупности дают индивиду реальную возможность обретения подлинного смысла жизни. Чем больше этих условий реализует индивид в своей жизнедеятельности, чем полнее и глубже осуществляет их, тем большим смыслом наполняется его жизнь и тем полнее испытываемое им счастье.

Таким образом, поиск смысла жизни должен быть направлен на самореализацию индивида, на максимальное развитие его индивидуальности. Это требует от каждого индивида решения следующих наиболее важных проблем.

Прежде всего, это осознание индивидом собственной (как, впрочем, и каждого человека) самоценности, индивидуального своеобразия и неповторимости.

Следствием этого будет обретение высочайшей ответственности каждым индивидом перед собой, обществом, человечеством и историей за выявление своей уникальности, ее максимальное развитие и реализацию. Решение данной проблемы индивидом означает принесение им наибольшей пользы другим людям, наибольшей отдачи от индивидуальности.

В то же время это означает реализацию смысла индивидуального существования, что воспринимается и переживается человеком как полная, интересная, насыщенная и счастливая жизнь.

В неблагоприятных социальных условиях важной проблемой для индивида является обретение и поддержание в себе надежды — неиссякаемой способности человека видеть постоянно цель, тот «свет в конце тоннеля», который манит к себе, вызывая желание и энергию творческого действия

Именно надежда на построение лучшей жизни себе, своим детям и внукам выступает мощным стимулом преобразования существенных социальных условий

Проблема сохранения надежды актуальна и в отношении саморазвития индивида, развития его задатков и способностей, реализации индивидуальности.

Здесь она превращается в проблему веры в себя, в свою уникальность и неповторимость, в свои способности и возможности реализовать себя, обогатив человечество, изобретя личное счастье.

Важной проблемой самореализации индивида является здоровье, долголетие и активная творческая старость Современная историческая эпоха отличается более острым ее пониманием, ибо научно-техническая революция и глобальный экологический кризис породили новые опасности не только для здоровья, но и для самой жизни человека.

Вместе с тем, современная наука и практика существенно расширили человеческие возможности по сохранению здоровья, увеличению продолжительности жизни и поддержанию активной старости (благодаря профилактике заболеваний, медикаментозным средствам лечения, раздельному питанию, физической культуре, широкой популярности здорового образа жизни и т. д.).

Проблема теперь заключается в том, чтобы каждый индивид освоил и использовал эти возможности в своей жизни.

Развитие потребностей как средство реализации смысла жизни

Понимание смысла человеческой жизни как процесса выявления, развития и реализации индивидуальности высвечивает проблему человеческих потребностей в новом ракурсе. Он показывает важность и необходимость совершенствования потребностей для обретения и реализации смысла жизни индивида. Более того, иного пути постижения смысла жизни и его освоения на практике как через развитие и все более полное удовлетворение потребностей нет.

Действительно, ведь индивидуальность человека проявляется в задатках, способностях, талантах, которые находят свое внешнее выражение в потребностях и разнообразных формах их осмысления — в интересах, желаниях, капризах, причудах и т. п. Именно природные задатки и способности лежат в основе всех побудителей человеческой деятельности.

У человека возникает потребность в чем-то или желание что-то делать только тогда, когда он к этому предрасположен. Предрасположенность эта и есть форма первичного проявления, выражения задатков, способностей, талантов. Первоначально предрасположенность не осознается, она действует как побудитель индивидуальной деятельности на неосознаваемом уровне. И когда она находит какое-то первичное внешнее выражение (например, в удачном рисунке или спортивном прыжке, в отлично и быстро сделанной работе и т. д.), то происходит осознание подобно вспышке молнии. Ранее никто, в том числе и сам индивид не подозревал в себе такой способности. А тут вдруг она и проявилась.

Проявленная предрасположенность выступает поначалу в качестве чего-то случайного, неглубокого (например, каприза, прихоти, интуитивного действия, деятельности из-за стечения обстоятельств и т. п.). Затем она укореняется и, приобретая необходимый характер, превращается в потребность как объективный побудитель человеческой деятельности. Далее потребность осознается и, сохраняя свое самостоятельное существование, приобретает субъективные формы выражения — интересы и всевозможные мотивы.

Предрасположенность индивида к различным видам деятельности связана непосредственно со способностями, задатками, талантами, А они, в свою очередь, являются показателями индивидуальности Поэтому внешнее выражение предрасположенностей есть не только образование и реализация потребностей, но и в то же время формирование и проявление индивидуальности. Таким образом, динамика возникновения, проявления индивидуальности и потребностей оказывается единой. Один и тот же процесс имеет две стороны: складывание, проявление, развитие потребностей и реализацию индивидуальности и нельзя сказать, что одна из этих сторон первична, а другая вторична. Они выступают равноправными, равнозначными для развития индивида сторонами.

Вместе с тем, они являются и равно необходимыми друг для друга. В самом деле, невозможна динамика человеческих потребностей (их возникновение, проявление, развитие) без проявления и реализации индивидуальности. Но в то же время и осуществление индивидуальности человеком не может происходить иначе, как посредством проявления, удовлетворения и развития потребностей. Потребности, их динамика выступают единственным способом реализации индивидуальности человека, а следовательно, и способом реализации смысла жизни.

По закону возвышения потребности не остаются неизменными — как правило, они постоянно развиваются, совершенствуются. Это является основой, механизмом развития индивида. Между тем, как и всякое развитие, развитие человека происходит в соответствии с законом взаимной связи количественных и качественных изменений. Иначе говоря, постепенные количественные изменения при определенных условиях (при переходе за границу меры данного явления, а в нашем случае — состояния человека) приводят к скачку — качественному изменению явления, состояния человека и т. д.

Всякое качественное изменение в развитии индивида означает не просто смену состояния (например, был школьником, стал студентом; был студентом, стал специалистом; был холост, стал женат; был глупым, стал умным в решении житейских вопросов и т. п.). Это означает, вместе с тем, существенное изменение взглядов на жизнь, ее ценности, перспективы и смысл. То есть поиск смысла жизни — это, с одной стороны, не вечные искания, в которых индивид никогда не находит опоры в жизни, а, с другой стороны, и не нечто устойчивое, что находит индивид в молодости и живет с этим всю жизнь. Смысл жизни, к которому стремится каждый индивид — это процесс не только постоянных изменений, но и устойчивых находок, которые сменяются новыми поисками индивида и новыми находками.

В жизни каждого индивида наступают периоды переосмысления сути жизни человеческой вообще и своей собственной в частности. Конечной причиной, порождающей и сам процесс поиска смысла жизни, и переосмысления смысла жизни, является, таким образом, развитие потребностей.

Выход индивида на всякий новый, более высокий уровень развития потребностей расширяет его кругозор, меняет его мировоззрение и вместе с ним понимание смысла как человеческой жизни вообще, так и своей собственной в частности

В свою очередь всякое новое понимание смысла человеческого существования оказывает воздействие на всю систему потребностей и интересов индивида. Переоценка ценностей в связи с изменением взглядов на смысл жизни ведет к тому, что у индивида одни потребности и интересы возникают, другие пропадают, а третьи отходят на задний план.

Такое динамическое взаимодействие развивающихся потребностей и понимания смысла жизни образует одну из важных, стержневых линий жизнедеятельности индивида.

Смысл истории как основа духовной жизни личности и общества

При отрицании жизни отцов и воскрешении их, наша собственная жизнь становится вопросом, делается бессмысленной и невыносимой; наступает уже не разочарование в ней, а отрицание ее, пессимизм. Неудовлетворенность, безотрадность Будущего — вот роковое следствие отречения от родного Прошедшего, от истории жизни и смерти отцов наших. Это и есть Страшный Суд Истории над тем, кто, поглощенный мигом Настоящего, не видит двух окружающих его бесконечностей: Минувшего и Грядущего, и ставит себя выше тех, кому обязаны жизнью" - говорил Николай Федорович Федоров.

Таким образом, воскрешение отцов-предков оказывается не реальным, физическим их оживлением, а своеобразной метафорой отношения к прошлому, превращающим его в высшую ценность. Соответственно нереализованность этого отношения ведет к утрате смысла жизни, или, как обозначил данное явление известный психолог ХХ в. В. Франкл, к «экзистенциальному вакууму» .

Итак, сделаем вывод, человек не только познает историю, но и переживает ее, хотя мы привыкли со школы акцентировать только первое. Отчетливое понимание данного обстоятельства исключительно важно как для создания учебников истории, вокруг которого идут сейчас ожесточенные споры, так и для выстраивания государственной политики касающейся всех касающихся истории культурологических сюжетов. «История, — писал, например французский поэт-академик Поль Валери, — это самый опасный продукт, выработанный химией интеллекта. Ее свойства хорошо известны. Она заставляет мечтать, она опьяняет народы, порождает у них ложные воспоминания, растравляет их старые раны, мучает их во время отдыха, вызывает у них манию величия и манию преследования и делает нации желчными, высокомерными и тщеславными. История оправдывает все, что угодно. Она не учит абсолютно ничему, ибо содержит в себе все и дает примеры всего» .

Историю (историографию) привыкли считать одной из наук, школьной дисциплиной, конечно, нужной для общего кругозора, но, по умолчанию, не столь уж значимой. Не то, что, скажем, физика или биология. Ну, а уж математика… Но ведь и философы, методологи науки, почитай, как двести лет спорят по поводу «научности» истории. Сложились несколько существенно-разных представлений по вопросу о своеобразии исторического знания.

1. История принципиально отличается от наук вроде биологии и физики тем, что ее интересует всегда и всюду нечто уникальное, исключительное, неповторимое. Естественнонаучные же дисциплины интересуются повторяющимся, общим. Объектом исследования исторической науки становятся лишь ценные, значимые события и явления. История, и в этом ее главная отличительная черта, выступает как наука о ценностях, как наука о культуре. В этом качестве она противостоит наукам о природе.

2. Своеобразие истории в том, что она — наука «понимающая». Она имеет дело с проявлениями душевной жизни человека, а чужую душевную жизнь мы постигаем за счет вживания в другое «Я» или культуру. Природу, в отличие от душевной жизни, мы объясняем. Историческое и вообще гуманитарное исследование имеет структуру диалога, беседы с тем «Я», культурой, которые изучаются, в то время как естественнонаучное исследование имеет структуру монолога.

3. История — сродни искусству. Это синтез теоретического и художественно-образного мышления. Поэтому к истории нельзя подходить с теми же мерками, с какими мы относимся к другим наукам.

4. Ошибочно считать, что история принципиальным образом отличается от других наук. Если различия и есть, то они — в степени развития. Просто история не обладает еще столь же разработанной теорией, как, допустим, физика или генетика.

Какая же из перечисленных позиций в споре предпочтительнее? На чьей стороне истина? Парадокс, но определенные основания имеет каждая из этих точек зрения. В то же время, каждая из них по-своему ограничена. В чем же дело?

Ключевой момент заключается в том, что речь должна идти о специфическом контексте, в котором пишется, изучается и учится история. Этот контекст — функционирование социальных мнемонических структур, проще говоря, социальной памяти. Одним из отделов которой является память историческая.

Об исторической памяти говорят довольно часто, но скорее в метафорической модальности. Однако это понятие должно трактоваться в собственно научном, социологическом значении. Общество, подобно отдельному человеку помнит и вспоминает свое прошлое. Уже древнегреческий историк Геродот, «отец истории», абсолютно точно сформулировал смысл своей деятельности: «Геродот из Галикарнаса собрал и записал эти сведения, чтобы прошедшие события с течением времени не пришли в забвение и великие удивления достойные деяния как эллинов, так и варваров не остались в безвестности, в особенности же то, почему они вели войны друг с другом». Полным аналогом исторической памяти является автобиографическая память личности. Уже беглый взгляд на то, как «работает» социальная память показывает, насколько близки их функциональные механизмы. И то, что говорят исследователи-психологи, например, Вероника Нуркова: «красота», «судьбоносный смысл» феноменов автобиографической памяти, вполне соотносимо с памятью исторической. Но уже отсюда следует, подходить к писанию истории с мерками научной рациональности далеко не всегда правомерно. Между прочим, подобно человеку, общество должно некоторым образом «забывать», забывать во спасение, определенные коллизии своего прошлого или напротив, избирательно их «вспоминать». Так что налицо и перекличка с контекстом психоанализа. Еще Гете утверждал, что каждое поколение переписывает историю заново. Понятно, что с точки зрения аутентичной научности подобное звучит несколько диковато.

Хорошей иллюстрацией того, что происходит с исторической памятью «больного» общества может служить утопический роман английского писателя Дж. Оруэлла «1984», где описано общество, в котором существует целая «служба истории». Смысл ее деятельности в том, чтобы уничтожать или подделывать документы, исправлять книги, переименовывать улицы, города, фальсифицировать даты и характер происшедших событий. Прошлое постоянно корректируется, подделывается, исходя из интересов господствующего политического режима.

Между тем, дистанция, отделяющая оруэлловскую утопию от реальности не столь уж велика. Достаточно вспомнить имевшую хождение у нас в 20-е и 30-е годы формулу: «История есть политика, опрокинутая в прошлое». Но совершенно неприемлемый для наивного рационализма парадокс в том, что иначе и быть не может. Это вовсе не значит принимать практику оруэлловского англсокца. Речь не об оправдании фальсификации прошлого. Прошлое, его образ должен строиться по канонам научной истины. Вопрос в том, что именно общество должно «вспоминать». В данном отношении историческая память выполняет две основные функции.

Во-первых, наличие общей исторической памяти позволяет людям испытывать ощущение и сознание сопричастности, принадлежности к определенному обществу. Общая память поколений есть основа единства общества, социальных групп, их самотождественности, или того, что на языке социологии называется идентичностью. Поколения сменяют друг друга, а общество, например, нация сохраняет свою целостность. Каждое последующее поколение сохраняет чувство принадлежности именно к данному человеческому сообществу. Разрушение исторической памяти ведет к кризису идентичности, а этот последний к атомизации, распаду общества. Вновь прибегая к социологическим категориям, историческую память следует охарактеризовать как центр объединения социальной группы. Все это объясняет, к примеру, почему отношение к фактам прошлого вызывает столь болезненную, порой экзальтированную реакцию в ситуациях национальных напряжений, конфликтов, в периоды складывания национальных единств. Историческая память нации — ее ценность, нечто для общества значимое, поэтому всякое покушение на нее и вызывает острую негативную реакцию, стремление ее защитить и утвердить. Конечно, подобная реакция отнюдь не всегда по своей силе и обоснованности соответствует реальному положению вещей, реальной опасности. Такая угроза может преувеличиваться, подчас сознательно и целенаправленно, исходя из текущих политических интересов. Охотно создают подобные ситуации всевозможные политические проходимцы и демагоги.

Во-вторых, историческая память, и это тоже ее важнейшая функция, является средством передачи от поколения к поколению принятых в обществе систем ценностей. Ценности — суть конечные основания выбора. Память всякой общественной системы выступает не только как аккумулятор опыта деятельности, опыта решения возможных практических задач. Память накапливает и опыт выбора. Проявляется это прежде всего в том, что в историческую память включаются в качестве образцов те конкретные поступки, те деяния, которые общество считает идеалами, оптимальным воплощением принятых систем ценностей. Здесь кроется тайна «воспитательного» воздействия историографии. В основных своих чертах механизм воспитательного воздействия истории тот же, что и механизм воздействия всякого воспитателя на воспитуемого. История, точнее, действующие лица исторической драмы демонстрируют образцы выбора в ситуациях, участниками которых они как бы становятся те, кто обращается к изучению истории. Происходит приобщение личности к совокупному ценностному опыту общества. В подобных обстоятельствах личность переживает этот опыт и тем самым как бы проживает его. В этом переживании много общего с восприятием произведений искусства. Ведь и искусство приобщает человека к миру ценностей.

Но в целом, функционирование исторической памяти на этом не исчерпывается. Показательно, что в отличии от «отца истории» Геродота современный историк видит в своем знании скорее науку о пространстве и времени — историческом пространстве и времени. Это, в частности, означает, что историка интересует главным образом динамика общественной жизни, изменения и пертурбации, которые общество претерпевает. Крупнейший современный французский историк Ф. Бродель пользуется в этом случае понятиями «длительная временная протяженность» и «диалектика прошлого и настоящего» .

Историческое время отнюдь не совпадает с измеряемым приборами, выражающим величину длительности природных событий физическим временем. Не тождественно историческое время и простой хронологической последовательности исторических событий. Напротив, оно определяет характер восприятия, в том числе и природных ритмов, составляющих основу физических измерений времени. Можно сформулировать следующее определение: историческое время есть присущий данному обществу способ (норма) интерпретации происходящих событий в категориях прошлого, настоящего и будущего. Отсюда, однако, не следует вывод о сугубо субъективной природе исторического времени. Историческое время того или иного типа нельзя ввести подобно тому, как вводится, например, летнее или зимнее время. Оно есть проявление объективных параметров общественного развития, выражает последовательность, повторяемость, длительность, ритмы и темпы социальных процессов. Формы исторического времени навязываются индивиду с той же принудительной силой, что и, например, представления о прекрасном, безобразном, полезном и т. д. Работа «механизма социальных часов», иными словами, не зависит от воли и сознания индивида. При этом конечно, историческое время может стать для субъекта предметом глубоких переживаний. Более того, восприятие и осознание индивидом исторического времени следует отнести к разряду высших проявлений человеческой духовности. Можно, например, на большинство фильмов Андрея Тарковского, главным героем которых является именно историческое, человеческое, время, в изобразительном проникновении в которое он достиг удивительной выразительности.

Общий вывод заключается в том, что историческое время есть производное от исторической памяти.

Определенные формы исторического времени, или, как можно еще сказать, исторического сознания, задают и определенное отношение к реальности, реальной действительности. В одних случаях — это динамичное, стимулирующее изменения восприятие мира, в других — статичное, косное, придающее изменениям негативный смысл. Учитывая данное обстоятельство, известный французский этнограф и философ Клод Леви-Строс различает общества «горячие» и общества «холодные». «Горячие» общества ориентированны на изменения. Меняется внешняя среда, нравы, обычаи, взгляды, язык. Именно в таком обществе живет большинство человечества со времен неолита. Главная особенность «холодного» общества — это способность не изменяться. Таково, например, первобытное общество в ранние эпохи его существования. Известные черты «холодного» общества несут в себе многие последующие цивилизации.

Сознание первобытного человека статично, чуждо идее временной направленности, циклично. Оно ориентированно не на изменения действительности, а на удержание системы, в которой живет первобытный человек, в неизмененном состоянии. Здесь цели деятельности неизменны и постоянны. Они не коррелируются с меняющейся действительностью. Первобытное общество лишь воспроизводит самое себя. По сути дела первобытное сознание сознание аисторично. Если историческое, то есть ориентированное на изменения действительности, сознание означает «присвоение» истории, то аисторическое сознание ведет к «бегству» от истории. Архаическое человечество как будто бы защищается как может от нового и необратимого. Носителем аисторического сознания является миф. В первобытном обществе аисторическое сознание представлено так называемым «мифом вечного возвращения». В целом подобное восприятие исторического времени позволяет, говоря словами известного культуролога и историка ХХ в. Мирчи Элиаде, преодолевать «ужас истории», то есть последствия всевозможных катастроф, нашествий, войн и т. п.

В достаточно радикальных формах «миф вечного возвращения» преодолевается лишь в Новое время. На смену циклическому времени приходит идея линейного времени, то есть представление о том, что социальные изменения имеют направленный характер. Теоретизированными формами исторического времени выступают концепции прогресса. В числе теоретических систем такого рода — марксистская концепция исторического прогресса. Согласно этой доктрине существуют объективные, действующие подобно естественным, природным, механизмы, «законы» социального развития, обуславливающие переход от одной стадии, или формы общественной жизни к другой, высшей и более совершенной.

Одно из альтернативных марксизму направлений западной социально-исторической мысли нашло выражение в теориях, называемых обычно теориями «исторического круговорота» или теориями «локальных цивилизаций». Содержание этих теорий сводится к тому, что в истории нет единой линии развития, что история человечества распадается на ряд относительно изолированных культурных единств, каждое из которых, спорадически возникнув и пройдя подобно живому организму определенный ряд метаморфоз, погибает.

Проблема исторического времени тесно связана с другой, традиционной для всякой философии истории проблемой, обозначаемой обычно понятием «смысла истории». Каково же содержание данного понятия? Можно рассуждать, используя аналогию с понятием личностного смысла жизни.

Под смыслом жизни подразумевают обычно высшую ценность в той иерархии, которая и составляет устойчивую основу каждой личности, ее духовный «скелет». Эта ценность потому так и осознается (как нечто, придающее определенность жизни личности в целом), что задает общий вектор всем тем многочисленным выборам, которые каждый человек на протяжении своей жизни осуществляет. Для отдельно взятого человека это могут быть: богатство, здоровье, воспитание детей, игра, художественное творчество и т. п. Моменты реализации смысла жизни, то есть совпадения идеала с реальностью ощущаются и переживаются личностью как счастье. Напротив, невозможность осуществить смысл жизни, вызывает апатию и отчаяние, приводит подчас к самоубийствам.

А в целом общество? Общество в его истории? Наделено ли его бытие неким общим смыслом? Поскольку реальная жизнедеятельность людей, реальная история становятся ареной выбора, поскольку должно формироваться и представление о высших ценностях, к достижению которых направлена эта история, то есть идея смысла истории. Так, когда перед Россией, русской историей стала намечаться проблема выбора: какой путь дальнейшего движения в мире ей избрать (уже Петровские реформы были проявлением подобного выбора), вопрос о смысле русской истории начинает выдвигаться в центр духовной жизни российского общества. В XIX в. он по существу становится основным вопросом зарождающейся русской философии. Его обсуждение составляет главное содержание знаменитых «Философических писем» П. Я. Чаадаева, он фигурирует в споре западников и славянофилов, он подхватывается мыслителями конца XIX — начала ХХ вв. Характерно, сколь часто термин «смысл» фигурирует в самих названиях работ русских философов: Вл. Соловьева, Н. А. Бердяева и др.

На вопрос о смысле истории, раз уж он поставлен, не может не отсылать к проблеме исторического времени. Исторический выбор, осуществляемый людьми, тем или иным народом, необходимо «сверить» с ходом «часов» истории, ибо только так можно обосновать рациональность подобного выбора. Генезис науки, эпоха Просвещения выдвинули идеалы рациональности в ранг основных идеалов европейской культуры. Получить же рациональное обоснование исторического выбора можно, лишь зная направленность исторических процессов. Если вектор исторического выбора и вектор исторического времени совпадают, искомое рациональное обоснование исторического выбора и в целом смысла истории, можно считать достигнутым.

Насколько мощным импульсом, активизирующим деятельность определенных социальных групп, становится, подчас, такое обоснование, говорит история большевизма в России. При всей ее неоднозначности, нельзя не видеть, что многие действующие лица этой исторической драмы укреплялись в правоте своих порой чудовищных акций сознанием причастности к воле истории, действию ее объективных законов. С другой стороны становится понятным парадоксальное поведение «старых» большевиков перед лицом не менее чудовищных в своей нелепости обвинений, выдвигавшихся против них на инсценированных Сталиным политических процессах. Ведь воля вождя и партии — это воля истории, законы которой она знает и, в соответствии с которыми действует. Не о том ли говорит нам прошлое голосом Н. И. Бухарина: «Если те обвинения, на которых вы настаиваете, нужны партии, я готов их признать» .

Беда, но конечно, не вина К. Маркса заключалась в том, что историческое время истолковывалось им как закономерность, подобная по своему статусу законам природы, как «естественноисторический» закон. На самом же деле — это структура исторической памяти, скорее логос в том смысле, каким он представлялся еще Гераклиту. Историческое время есть плод деятельности «чеканщиков культуры». Последним примером может служить «Конец истории» Фрэнсиса Фукуямы. А законов истории в собственно смысле просто не существует. Если же исходить из презумпции их существования, то их статус вполне аналогичен существованию, например, ада или рая. История коммунизма (светлого будущего человечества) вполне убедительный тому аргумент.

1. С. А. Нижников Философия. Курс лекций. — М.: Экзамен, 2006

2. Г. Антипов Человек в истории, история в человеке. Учебное пособие — Ярославль, 2004

3. В. Г. Черников Человек и его потребности — Рыбинск: РГАТА, 2003