Концепция другого в философии Симоны де Бовуар

На современном этапе международное сообщество ставит вопрос о равенстве прав мужчин и женщин. Постановка вопроса о равноправии характеризует и гендерную политику Республики Казахстан. «Стратегия Гендерного равенства в Республике Казахстан на 2006;2016 годы», утверждённая Указом Президента РК от 29 ноября 2005 года направлена на достижение именно этой цели: «Стратегия является основополагающим документом, направленным на реализацию гендерной политики государства, инструментом ее реализации и осуществления мониторинга со стороны государства и гражданского общества, важным фактором становления демократии» [1]. Здесь прописано: «Гендерное равенстворавный доступ для женщин и мужчин к ресурсам и благам вне зависимости от половой принадлежности при выполнении социальных функций» [2].

Одной из первых о неравном положении мужчин и женщин, о гендерном неравенстве заговорила французская писательница Симона де Бовуар: «У меня всегда была потребность говорить о себе… Первый вопрос, который у меня возникал всегда, был такой: что значит быть женщиной? Но стоило внимательно взглянуть на проблему, и я поняла, прежде всего, что этот мир сделан для мужчин.» [3].

Симона де Бовуар родилась и жила в Париже, здесь окончила литературный факультет, затем преподавала философию в лицеях — в 1931;1943 годах. Позже изучала философию в Сорбонне, где познакомилась с Жаном Полем Сартром.

У де Бовуар много значительных книг, но особую популярность завоевала ее книга о женщинах «Второй пол», написанная в 1949 году. Идею книги предложил Сартр.

" Я долго колебалась, прежде чем написать книгу о женщине" [5] - пишет Симона де Бовуар. С первых же страниц она вопрошает: «Что же такое женщина?» [6]. И рассуждает далее, что не всякая женщина может называться женщиной. А если так, то, что составляет ее сущность? Что составляет женственность? И приводит высказывание американской писательницы Дороти Паркер: «Я убеждена, что все мы, как женщины, так и мужчины, кем бы мы ни были, должны восприниматься как человеческие существа.» [7] и делает свой вывод: «Несомненно, женщина, как и мужчина, является человеческим существом, но подобное утверждение абстрактно, фактом же следует признать, что любое конкретное человеческое существо всегда живет в своей определенной ситуации» [8]. По мнению С. де Бовуар, мужчине никогда бы ни пришло в голову писать книгу о себе, о своем специфическом мужском положении. И хотя рубрики «мужской» и «женский» в удостоверениях личности выглядят симметричными, на самом деле, это не так — утверждает она. «Отношения двух полов не идентично отношению двух электрических зарядов или полюсов: мужчина представляет собой одновременно положительное и нейтральное начало. Женщина подается как отрицательное начало — настолько, что любое ее качество рассматривается как ограниченное, неспособное перейти в положительное» /9/. Далее приводя высказывания известных людей, начиная с Аристотеля, Фомы Аквинского и других о женщине, как более приниженном существе в отличие от мужчины, автор приходит к неутешительному выводу о женщине: «Она самоопределяется и выделяется относительно мужчины, но не мужчина относительно ее; она несущественное рядом с существенным. Он — Субъект, он — Абсолют, она — Другой» [10].

Совершенно непонятно французской писательнице, почему женщина примиряется со своим положением, почему позволяет мужчине властвовать над собой, почему она не осознает себя как субъект. «Ни один субъект не признает себя ни с того ни с сего несущественным. Ведь не другой, определив себя как Другой, определяет себя тем самым Нечто, Другим его полагает Нечто, полагающее себя как Нечто. Но чтобы Другой не поменялся местами с Нечто, нужно, чтобы он подчинился чуждой ему точке зрения. Откуда это подчинение в женщине?» [11] - пишет она. Желая ответить на этот вопрос, она обратилась к данным биологии, к точке зрения психоанализа и исторического материализма, но превосходства мужчин не обнаружила, и тем более ей непонятно, почему миром правят мужчины.

Второй том эссе раскрывает жизнь женщины с детских лет. Ставшая знаменитой фраза: «Женщиной не рождаются, ею становятся» открывает часть первую «Воспитание» [12]. Вначале дети не осознают своих половых различий: «Грудные дети обоих полов одинаково переживают драму рождения и отнятия от груди; у них одинаковые интересы и удовольствия. Дети обоих полов одинаково кокетничают для того, чтобы завоевать любовь взрослых» [13]. Однако, подрастая, социализируясь в обществе, девочка меняется: «с самого рождения ребенок живет среди людей и девочке с первых лет ее жизни настойчиво внушают мысль о ее предназначении» [14]. Фрейдистская «зависть к пенису» занимает в исследовании классика феминизма много места, и этим биологическим различием она пытается объяснить неполноценное положение женщины в обществе. Молодость свою девушка тратит на ожидание: «Она ждет Мужчину. Желает ли она осуществиться как женщина или преодолеть женский удел, всегда ждет мужчину, который помог бы ей вырваться из плена и достичь намеченных целей» [15]. А дальше женщина выстраивает свою судьбу в зависимости от того, как ей повезет с мужчинами.

Известная российская исследовательница О. Воронина высоко оценила работу французского философа-экзистенциалиста с философской точки зрения: «Впервые проблема подавления феминного в культуре, в собственно феминистском смысле, была поставлена Симоной де Бовуар в ее книге… В этой работе показывается, что общество конституирует мужское (маскулинное) как позитивную культурную норму, а женское (феминное) как негативное, как отклонение от нормы, как Другое. В своей книге Симона де Бовуар показала, что во всех сферах социальной жизни и во всех отраслях мыслительной деятельности существует отношение к женщине как к Другому. Это определенным образом формирует, конституирует женщину» [16]. гендерный философ экзистенциалист Проблема Другого (и интерсубъективность как ее аспект) связана с открытием в ХХ веке нового измерения философского опытаплюрализма мышления. Плюрализм — несводимость многообразия культур и мыслительных навыков к единому Абсолюту, из которого все они могли бы быть адекватно объяснены. Кризис европейской культуры и классического образа мышления приводит в ХХ веке к осознанию того, что традиционная схема «центр-периферия» перестает продуктивно работать. Центром считалось европейское человечество с его идеалами нормы и разума. По отношению к этим идеалам все прочие цивилизации и формы мышления (безумие, бессознательное и т. д.) считались «периферией», которую нужно определить по отношению к разуму и норме. Все, не укладывающееся в рамки рационального мышления, считалось несовершенным, или вообще изгонялось из сферы анализа. Снятие оппозиции «центр-периферия» привело к поиску новых путей философского мышления. Таким образом, первый и самый общий смысл Другого можно сформулировать так: Другой — это другая культура, другие формы мышления, которые я не пытаюсь объяснить по аналогии с привычным мне миром, а стараюсь постичь как нечто новое, до конца никогда не понимаемое. Философы ХХ века осознают, что у Другого столько же прав на существование, как и у меня. Теперь нет ни центра, ни периферии — все уравнено в своих возможностях и Разум — не единственный судья, а один из многих. С. де Бовуар не права, когда понятие Другого она употребляет только по отношению к женщине, ведь эту же дефиницию можно употребить и к мужчине, ведь и он по своей половой конституции не идентичен женщине, относительно нее он другой. Субъективность, ставшая относительной создает отношение интерсубъективности, как поле равных и зачастую неожиданных возможностей. «Другой становится выражением возможного мира. Основное следствие — это разграничение моего сознания и его объекта. Это разграничение и в самом деле вытекает из структуры Другого. Населяющий мир возможностями, фоном, пограничьями, переносами, — вносящий возможность пугающего мира, когда я еще не испуган, или же, напротив, возможность успокаивающего мира, когда я и в самом деле миром, испуган, -охватывающий по-другому все тот же мир, который совсем иначе развернут передо мной, -образующий в мире столько волдырей, содержащих возможные миры, — вот каков другой. Отныне другой обязательно опрокидывает мое сознание в «я был», в прошлое, которое больше не совпадает с объектом. До того, как появился другой, имелся, например, успокоительный мир, от которого было не отличить мое сознание; явился другой, выражая возможность пугающего мира, которому не развернуться, не вынудив пройти мир предыдущий. Ну, а я — я не что иное, как мои прошедшие объекты, мое я сделано лишь из прошлого мира, в точности того, пройти который заставил другой. Если другой — это мир возможный, то я — мир прошлый. И вся ошибка теорий познания состоит в постулировании современности субъекта и объекта, то время как один из них образуется лишь уничтожением другого. «Субъект есть дисквалифицированный объект. Мой глаз — это труп света, цвета. Мой нос — это все, что осталось от запахов после того, как была засвидетельствована их ирреальность. Моя рука опровергает сжимаемую ею вещь. Отныне проблема познания рождается из анахронизма. Она включает в себя одновременность субъекта и объекта, таинственные отношения которых нуждаются в прояснении. Ибо субъект и объект не могут сосуществовать, поскольку они — одно и то же, сначала интерпретированное в реальном мире, затем выброшенное «на свалку». Другой тем самым обеспечивает разграничение сознания и его объекта как разграничение временное. Первое следствие его присутствия касалось пространства и распределения категорий восприятия; но второе, быть может, более глубокое, касается времени и распределения его измерений/ предыдущего и последующего, во времени. Какое же прошедшее может быть, когда другой более не функционирует?» [17].

Нам пришлось привести эту длинную цитату из Делеза, чтобы показать, что С. де Бовуар сделала не все выводы из понятия Другого, столь негативного в ее изображении.

Известная российская феминистка Мария Арбатова критично отнеслась к ее главному сочинению: «Она — букварь и энциклопедия, созданная с изнурительной подробностью первопроходца, боящегося чего-то недосказать из чувства ответственности, которое понимается как недоверие к преемникам. Она полна идеализации социализма и приблизительностей естественнонаучного анализа» [18].

В одном из интервью Симона де Бовуар говорила о том, как женщины могут быть свободными. Она сама отказалась от семьи, от детей, от своего женского предназначения, чтобы быть свободной. В своей книге «Компания критиков: социальная критика и политические пристрастия ХХ века» американский социолог М. Уолцер восьмую главу посвящает Симоне де Бовуар, которую называет «Симона де Бовуар и ассимилированная женщина»: «Она стремилась описать себя в автобиографии как свободного человека, однако понимала, что обретается эта свобода иначе, чем у Сартра. Она была завоевана, если можно так сказать, вопреки всему, вопреки ее женскому телу и вопреки тому положению, которое женщина занимала в обществе. Эту свободу де Бовуар разделяла не с другими женщинами, но с мужчинами. Наслаждаясь ею вместе с ними, она в то же время видела ее проблематичность. Таким образом, ее книга есть критика несвободного положения женщины, той несвободы, о которой и не помышляет философия Сартра. Но свобода, которую она отстаивает, была достигнута рука об руку с Сартром [19]. Это вполне в духе философии Сартра, утверждавшего: «мне нужен другой, чтобы целостно постичь все структуры своего бытия, Для-себя отсылает Для - другого» , — подлинное бытие «Я» возможно лишь как «бытие-с-Пьером» или «бытие с Анной», т. е. «бытие, которое в своем бытии содержит бытие другого» [20].

Книга француженки, написанная в прошлом веке, современным исследователям может казаться архаичной, устаревшей и может быть уже и не нужной. Но, тем не менее, как отмечает признанный специалист в гендерных исследованиях Ирина Жеребкина: «все современные разновидности (феминистского дискурса — уточнение мое З. К.) используют концепцию женского Симоны де Бовуар» [21].

Книга Симоны де Бовуар «Второй пол», которую некоторые исследователи переводят как «Другой пол», внесла свой неоценимый вклад в развитие феминистских идей. Сейчас происходит постепенная феминизация во всех областях общественной жизни, а вопросы гендерного равноправия ставятся на повестку дня во многих цивилизованных странах и сами женщины больше не хотят мириться с гендерным неравенством. Изрядное количество исконных функций женщины упразднено, но многие женские занятия и обязанности уцелели, и не столько в силу инерции исторического развития, сколько из-за их способности не вступать в противоречие с новыми референтностями личной независимости. По мнению Ж. Липовецкого, пора отказаться трактовать устойчивость дихотомии полов внутри наших обществ как архаизм или «отсталость», обреченные безвозвратно исчезнуть под эмансипирующим воздействием современных ценностей. То из прошлого, что продолжает жить и поныне, не утратило своей силы, а, напротив, поддержано динамикой развертывания смысла, упрочения идентичности в половой сфере и проявления автономии личности [22].

Мы согласны с Липовецким в том, что в самом сердце самой современной современности вновь устанавливается различие в положении полов. Завещанные предками нормы жизни женщин утрачивают силу только тогда, когда они теряют свой экзистенциальный смысл и приходят в открытое столкновение с принципами независимости личности. В противном случае старинные функции и роли продолжают жить, самым затейливым образом соединяясь с современными ролями. Принято думать, будто современность трудилась над тем, чтобы полностью уничтожить обусловленные полом различия в нормах поведения; в действительности же в ней воплотилось еще и то, что примиряет новое с прошлым, то, что заново внедряет совокупность «традиций» в мир индивидуализма [23]. Отсюда и возникает настоятельное требование поставить под сомнение ценность гипотез, выпестованных в минуты безудержного движения к неотличимости роли и места одного пола от роли и места другого. В конфликте, где сталкиваются поступательное развитие равноправия и социальный порядок различения полов, ни у одной из сторон нет преимущества: только объединенными усилиями они добиваются победы. Современным демократическим обществам свойственна не взаимозаменяемость ролей разных полов: им свойственно воссоздание отличительных различий — куда более тонких, менее непреложных, ничего не навязывающих и не служащих более помехой принципу распоряжения собой по собственному усмотрению.

Таким образом, современная гендерология далеко ушла от исходных позиций, обрисованных Симоной де Бовуар в ее знаменитой книге. Если для нее гендерное неравенство — это главный недостаток в отношениях мужчины и женщины, ведущий к невозможности достойной социализации женщины, то современные исследователи относятся к этому как к богатству различия, к которому должен приспосабливаться и возможности которого должен развивать сам социум.

• 1. Стратегия Гендерного равенства в Республике Казахстан на 2006;2016 годы. Астана, 2005.
• 2. Бовуар С. де. Прелестные картинки: Роман / Пер. с фр. Л. Зониной. — СПб.: Азбука-классика, 2006. -С.4.
• 3. Бовуар С. де. Второй пол. Т. 1 и 2. Пер. с фр. А. Сабашниковой (т. 1), И. Малаховой, Е. Орловой (т. 2) / Общ. ред. и вступ. статья С. Айвазовой, коммент. М. Аристовой. -М.: Прогресс; СПб.: Алетейя, 1997. — С. 4.
• 4. Воронина О. А. Предисловие к публикации перевода главы из «Сексуальной политики» Кейт Миллетт // Вопросы философии, 1994. № 9.
• 5. Делез Ж. Мишель Турнье и мир без другого. 1971///filosof.historic.ru/books/item /f00/s00/z0000172/index.shtml)
• 6. Арбатова М. Рецензия на книгу Симоны де Бовуар «Второй пол» // Русский журнал, 1998, 29 мая.//
• 7. Walzer М. The Company of Critics: Social Critic and Political Commitments in the XXth Century. Basic Books, 1987. — 372 с.
• 8. Новейший философский словарь. Ж. П. Сартр //http://slovari. yandex. ru/dict/phil_dict.
• 9. Жеребкина И. А. Феминистская теория: основные философско-методологические проблемы // Гендерный калейдоскоп. Курс лекций. Под общей редакцией д-ра эконом. Наук М. М. Малышевой. М.: Academia, 2002. — С. 99.
• 10. Липовецкий Ж. Третья женщина /. krotov.info/ lib_sec/12_l/lip/ovezk₀₁.htm.