Черты немецкой куртуазной поэзии (миннезанга) в творчестве Людвига Уланда

Дальше — больше. Автор повествует о том, что могильный сон его очень глубок, а утрата очень велика. Кажется, нет никакой надежды, что поэт воскреснет. Но — происходит обратное:

Но каждый раз порой зелёной

На зависть прошлым временам, Помолодевший, просветлённый, Певец опять приходит к нам. Ему по нраву жизнь живая, А не времён минувших прах;

Поэта мёртвым называя, Они живут в его стихах.А. Гугнин отмечает, что в стихотворениях Уланда большое место занимают образы поэтов: реально существовавших, а также легендарных или вымышленных самим Уландом. Трубадуры и миннезингеры, Данте и Петрарка, Бертран де Борн и, наконец, символический певец (как в балладе «Проклятие певца») — все эти образы приподняты и возвышены. Гугнин пишет: «Тема поэта и поэзии занимает принципиально важное место в творчестве Уланда. Она выражает характерное для романтизма представление о поэзии как средоточии высших ценностей жизни, о безграничном могуществе поэтического слова». Итак, мысль о безграничном могуществе поэтического слова в поэзии Уланда совершенно естественно перерастала в идею о высоком общественном назначении искусства. И это ещё одно качественное отличие лирики Уланда от поэзии миннезингеров при сохранении их традиций. Итак, образ поэта-странника в лирике Уландане является статичным, избранным раз и навсегда с одними и теми же качествами. Он может быть ироничным, серьёзным, строгим, весёлым, тоскующим, грозным, мстящим, но всегда — справедливым и служащим добру, как и сам создатель этого образа — поэт Людвиг Уланд.

2.3. Религиозные размышления в лирике Л. Уланда

Как уже говорилось, в миннезанге для философско-религиозных размышлений существовал такой жанр, как шпруц. Отражение его черт можно найти и в поэзии Уланда. Так, в стихотворении «Старый рыцарь» конкретный сюжет с конкретным героем восходит к библейскому мотиву, заключённому в широко известной истине: что посеешь, то и пожнёшь. Не зря в стихотворении фигурирует и олива, которая в библейской символике значится как Божье благословение. Старик, в молодости участвуя в походах на «благословенной земле», привёз с собой ветку святой оливы:

С неверным он врагом, Нося ту ветку, бился, И с нею в отчий дом

Прославлен возвратился. Цельность и глубина натуры героя проявляется в его действиях: он сажает ветку в «родную землю» и поливает её ключевой водой из года в год. Последующая противоположность действий (герой стареет и дряхлеет, а ветка произрастает в молодое и сильное дерево) лишь усиливает это впечатление. Кроме того, Уланд, как всегда, придаёт общепринятой символике собственное значение. В этом стихотворении олива выступает ещё и как историческая память, которую необходимо беречь:

Над ним, как друг, стоит, Обняв его седины, И ветвями шумит

Олива Палестины;

И, внемля ей во сне, Вздыхает он глубоко

О славной старине

И о земле далёкой. Итак, рыцарь прожил достойную жизнь, выступая в военных походах против зла и несправедливости. При этом он является носителем духовности, в роли которой выступает ветка оливы, и хранителем исторической памяти. В стихотворении «Смерть отрока» (1806) мотив смерти звучит как повод для размышления о смысле жизни. Вера ведёт лирического героя вперёд, не давая ему повода ни для сомнения, ни для страха:"В том тёмном лесу нет дороги прямой! Поплатишься, отроче, жизнью самой!""На небе Господь мой, он светоч огня, Он в тёмном лесу не оставит меня".

Когда предупреждение о смерти сбывается, и отрок погибает от рук разбойников, мы слышим его голос уже из другого мира:"Где солнце, где звёзды? Где, Господи, Ты? К кому мне взывать из моей темноты? Ах, Дева, небесная Дева-краса, Возьму мою душу с собой в небеса!". Здесь размышление остаётся, если выражаться современным языком, «за кадром». Герой не увидел сразу тот мир, который ожидал увидеть. Его положение определяет застывший в пространстве вопрос: что там, за земным пределом? Этот вопрос волнует не только лирического героя; он занимает и автора, как занимал и миннезингеров. Но Уланд и здесь шагает дальше средневековых поэтов.

Его герой, перемещаясь в иное пространство, имеет возможность контактировать с читателем, увидев то, чего реальный читатель увидеть не в состоянии. Неопределённость его состояния даёт пищу для размышления и в то же время окрашивает стихотворение в романтически-загадочный цвет. Более утвердительный характер носит более раннее стихотворение Уланда — «Утешение» (1805). Его героиней является некая одинокая девушка, которая страдает из-за смерти своего возлюбленного:"Нет его; на том он свете;

Сердцу смерть его утешна:

Он достался небесам, Будет чистый ангел там — И любовь моя безгрешна". Героиня молится перед ликом Богоматери, и её искренняя молитва настолько глубока, что на неё «милость тихая исходит». Этот мир оказывается ненужным для неё, потому что в нем нет любимого. Она уверена — любовь её безгрешна, и потому на Небесах нет препятствий для их воссоединения:

Пала дева пред иконой

И безмолвно упованья

От Пречистыя ждала… И душою перешла

Неприметно в мир свиданья. Здесь нет ни сомнения, ни недоумения, как в «Смерти отрока». Между этим миром и запредельным нет особых преград для верующего и искреннего сердца. Героиня переходит в небесную сферу (а для неё это «мир свиданья») «неприметно». Иногда Пресвятая Дева посещает земной мир сама, как это происходит в стихотворении «Утешение». Она не только подходит к лирической героине, но и преподносит ей особый дар: И нежно молвила она, Вплетая в косы ей венок:"Носи, придёт твоя весна — И расцветёт он в срок". Так и происходит: венок чутко реагирует на все основные фазы жизни героини. Когда она подрастает и находится в любовном томлении — возникает «бутонов рой» как символ превращения девочки в девушку. Вот в жизнь девушки приходит любовь — и венок начинает благоухать, а цветы на нём расцветают.

Рождение ребёнка знаменуется гроздью золотых плодов, а смерть любимого — увядшими листами, которые «кой-где торчали в волосах». Кажется, что процесс идёт к своему завершению. Но вот, что мы читаем в последней строфе:

И к ней явилась смерть в свой срок, Белы уста, дыханья нет. Но чудо: на власах венок — А в нём и плод, и цвет. Здесь, в соответствии с христианским мировоззрением, смерть не является угасанием и трагическим финалом, а, напротив, обозначает переход в иной, вечный и лучший мир, о чём красноречиво свидетельствует венок, на котором впервые произросли и плоды и цветы одновременно. Таким образом, можно сказать, что Уланд продолжил традицию миннезанга, в котором средневековый поэт являлся приверженцем религиозной морали. Он использует достижения шпруха для того, чтобы донести свои мысли до читателя. При этом Уландприменяет свои собственные творческие достижения, которые заключаются не только в умелом подборе слов и выражении мысли; они касаютсяхронотопа произведений. Ему удаётся совмещать различные пространства, реальное и нереальное время для более эффективного выражения своих мыслей и чувств. Заключение

В данной работе была предпринята попытка выявить, каким образом черты куртуазной поэзии преломились в творчестве выдающегося немецкого поэта Людвига Уланда. Нами было выявлено, что поэт с ранних лет испытывал интерес к средневековью и не оставлял своё увлечение на протяжении всей жизни. Говоря о куртуазной лирике, стоит отметить, что на первом месте в подобной поэзии стоит любовь к Прекрасной Даме и преклонение перед ней. Эта традиция пришла ещё от трубадуров, не оставшись не замеченной и у миннезингеров. При этом, поменялась концепция образа: из недоступной и возвышенной дамы она превратилась в земную и манящую женщину, которая вполне может стать наградой для рыцаря, рисковавшего своей жизнью в бою. Исходя из изучения мнения исследователей, можно сказать, что лирика миннезингеров является синтезом рыцарского этикета и народной песенной традиции.Л. Уландсохранил эти особенности, украсив и преобразив традиции миннезанга своим незаурядным даром. Он брал из средневековой лирики не только тему любви к Прекрасной Даме, но и другие; такие, как тема рыцарской дружбы, тема поэта и поэзии, тема природы и религии; некоторые другие. Стоит отметить, что каждая из этих тем своеобразно преломилась в его творчестве. Так, тема Прекрасной Дамы была решена им с помощью особого психологизму и неожиданного поворота событий, как внутренних, так и внешних. Тема странствующего поэта поражает разнообразием образов, богатством сюжетов, силой мысли.

Отдельного исследования заслуживает проблема хронотопа в подобных балладах Уланда. При этом стоит отметить, что тема странствующего поэта отражает концепцию всего творчества немецкого поэта-романтика. Эти же измышления можно отнести и к религиозной теме в лирике Уланда. Здесь весьма интересен переход из реального мира в нереальный, а также тот факт, что многие философские мысли автора находятся «между строк» и заставляют читателя задуматься о бренности жизни, по силе своего воздействия превосходя лирику средневековых поэтов-рыцарей.Итак, мы можем сделать следующий вывод: как лирика миннезингеров является синтезом рыцарского этикета и народной песенной традиции, так и поэзия Уланда является синтезом романтической традиции, средневековой поэзии и собственного неординарного мышления. Литература

Гугнин А. Романтический челн в бурных волнах истории, или поэзия Людвига Уланда// Уланд Л. Стихотворения. Пер. с нем. — М.: Художественная литература, 1988. -

223 с. Дейч А. И. Судьбы поэтов: Гёльдерлин. Клейст. Гейне. — М.: Наука, 1968

Дмитриев А. С. Проблемы иенского романтизма. — М., 1975

Карельский А. В. Драма немецкого романтизма. — М.: Просвещение, 1992

Материалы по истории литературоведения и литературной критики XX века (1.Вольфганг Кайзер) // Проблемы истории литературы. Сборник статей. Выпуск восьмой. Отв. редактор А. А. Гугнин. — М., 1999

Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов. — М.: Художественная литература, 1974

Пронин В. История немецкой литературы: Учеб.

пособие. — М.: Университетская книга; Логос, 2007. — 384с. Пуришев Б.

Лирическая поэзия средних веков. — Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов. — Издательство «Художественная литература», Москва, 1974

Уланд Л. Стихотворения. Пер. с нем. — М.: Художественная литература, 1988. — 223 с. Интернет-ресурсы:

Жирмунский В. Миннезанг//

http://svr-lit.niv.ru/svr-lit/articles/germany/zhirmunskij-minnezang.htmФёдоров

Ф. «Весенниепесни» Уландакактекст. — University of Toronto · Academic Electronic Journal in Slavic Studies//

http://www.utoronto.ca/tsq/12/fedorov12.shtml