Дипломы, курсовые, рефераты, контрольные...
Срочная помощь в учёбе

Орнаментальные традиции Нижнеамурского неолита

Диссертация: Орнаментальные традиции Нижнеамурского неолита
ДиссертацияПомощь в написанииУзнать стоимостьмоей работы

Следующий этап развития орнаментальных традиций нижнеамурского неолита соотносится с мариинской культурой, сравнительно слабо изученной в силу крайне малого количества открытых памятников (пос. на о-ве Сучу). Предварительно можно отметить, что орнаментальный комплекс этой культуры отличается однородностью. Единственный принцип декорирования поверхности сосудов — негативный рельеф — выполнен… Читать ещё >

Содержание

  • Глава 1. Орнаментальные традиции нижнеамурского неолита: проблема исследования
    • 1. 1. История формирования источниковой базы
    • 1. 2. Историография проблемы
    • 1. 3. Методика исследования
  • Глава 2. Орнаментальные комплексы нижнеамурских неолитических культур: структурно-типологический анализ
    • 2. 1. Малышевская культура
    • 2. 2. Кондонская культура
    • 2. 3. Вознесеновская культура
  • Глава 3. Орнаментальные комплексы нижнеамурских неолитических культур: сравнительная характеристика, семантика, корреляция с материалами сопредельных территорий
    • 3. 1. Сравнительная характеристика орнаментальных комплексов нижнеамурских неолитических культур
    • 3. 2. Семантика орнамента неолитических культур Нижнего Амура
    • 3. 3. Корреляция орнаментики нижнеамурских неолитических культур с материалами сопредельных территорий

Орнаментальные традиции Нижнеамурского неолита (реферат, курсовая, диплом, контрольная)

Актуальность темы

исследования. Нижнее Приамурье — территория долины р. Амур от низовьев р. Уссури до устья — выступало в древности зоной активного культурогенеза [Медведев, 2006, с. 288]. Существование миграционных потоков, одним из магистральных путей которых, несомненно, служила р. Аму]э, наложило отпечаток на культуру народов, населявших территорию Нижнего Приамурья в эпоху неолита.

Изучение нижнеамурских неолитических памятников в целом связано с деятельностью Дальневосточной археологической экспедиции под руководством А. П. Окладникова. Благодаря работам А. П. Окладникова, А. П. Деревянко, В. Е. Медведева, А. К. Конопацкого и других исследователей была сформирована крупная источниковая база, включающая разнообразный материал. На основе его в археологии Нижнего Амура были выделены пять неолитических культур: осиповская, мариинская, малышевская, кондонская и вознесеновская. Данные стратиграфии и радиоуглеродного датирования позволили соотнести осиповскую культуру (XII — IX тысячелетие до н.э.) с начальным, мариинскую (VIII — VI тысячелетие до н.э.) — с ранним, малышевскую (VI — V — середина III тысячелетия до н.э.) — с ранним — средним, кондонскую (вторая половина IV — середина III тысячелетия до н.э.) — с ранним (?) — средним, вознесеновскую (середина III — последняя четверть II тысячелетия до н.э.) — с поздним неолитом [Медведев, 20 056, с. 234−259- 2006, с. 288−291].

В исследованиях древних миграций и культурных контактов значительная роль нередко отводится керамике как материалу серийному, обладающему сложным комплексом характеристик, которые могут быть использованы для сравнительного и иных видов анализа [Жущиховская, 1997; 2003]. При этом орнаментация — сфера гончарства, которая отличается наибольшей динамикой, восприимчивостью к внешним воздействиям и способностью к саморазвитию [Она же, 1998, с. 6]. Памятники малышевской, кондонской и вознесеновской культур характеризуются представительными коллекциями керамики с богатым и разнообразным декором. В свете изложенного выбранная нами тема с акцентом на изучение орнаментальных традиций населения Нижнего Амура в эпоху неолита представляется актуальной.

Цель исследования — выявить динамику орнаментальных традиций в гончарстве населения Нижнего Амура в эпоху неолита.

Для достижения поставленной цели решались следующие задачи:

1) проследить историю формирования источниковой базы по гончарству нижнеамурского неолита;

2) изучить историографию проблемы орнаментальных традиций нижнеамурского неолита;

3) проанализировать орнамент на керамике как систему со своей структурой и функциями (в том числе, семантической);

4) вычленить, систематизировать и обобщить признаки орнамента на керамике малышевской, кондонской и вознесеновской неолитических культур Нижнего Приамурья;

5) дать сравнительную характеристику и раскрыть взаимосвязи орнамента на керамике названных культур;

6) выявить семантику орнамента на керамике названных культур на основе разработанной модели;

7) провести сравнительный анализ орнамента на керамике малышевской, кондонской и вознесеновской неолитических культур Нижнего Приамурья с материалами сопредельных территорий.

Территориальные рамки исследования включают Нижнее Приамурье (Нижний Амур), под которым подразумевается зона нижнего течения р. Амур с притоками от места впадения р. Уссури до устья. В границах этой территории исследователями выделяется два ареала с довольно существенными природно-географическими различиями [Шевкомуд, 2004, с. 7]. Первый — юго-западная часть Нижнего Амура и близлежащие районы Среднеамурской низменности, низовьев р. Уссури. Второй — северо-восточная часть Нижнего Амура, которая включает приустьевую зону р. Амур и прилегающие к ней районы с бассейнами р. Горин и р. Амгунь. Первый из названных ареалов отличается мягкими и благоприятными природно-климатическими условиями, тогда как для второго характерен довольно суровый климат, близость к северным горно-таежным районам и морскому побережью.

В исследовании используются также материалы памятников сопредельных с Нижним Приамурьем территорий российского (Средний Амур, Приморье, Сахалин) и зарубежного Дальнего Востока (Китай, Япония).

Хронологические рамки исследования определяются диапазоном существования малышевской, кондонской и вознесеновской нижнеамурских неолитических культур в рамках VIII тысячелетия до н.э. — последняя четверть II тысячелетия до н.э.

Источниками исследования послужили различные археологические материалы (керамика, изделия из глины (пряслица, чуринги и т. п.), скульптурные и наскальные изображения). Основная часть проанализированных археологических материалов достаточно полно отражена в публикациях исследователей: А. П. Окладникова, А. П. Деревянко, В. Е. Медведева, В. Е. Ларичева, А. К. Конопацкого, З. С. Лапшиной, И. Я. Шевкомуда и др. Довольно существенная часть источников — материалы, полученные в результате работ на Нижнем Амуре (пос. на о-ве Сучу) и в Приморье (пос. на сопке Булочка), в которых автор диссертации принимал непосредственное участие. Часть источников — материалы коллекций, хранящихся в фондах Института археологии и этнографии СО РАН, г. Новосибирск (пос. Малышево, Иннокентьевское, Вознесенское, Кондон-Почта, Калиновка) — краеведческих музеев гг. Комсомольск-на-Амуре, Амурск, музеев с. Нижняя Тамбовка, Верхняя Эконь Комсомольского р-на, с. Кондон Солнечного р-на Хабаровского края. В ходе работы использовался метод сплошной выборки орнаментированной керамики (пос. Малышево-1, 2, Иннокентьевское, Вознесенское, Кондон-Почта, Калиновка). В тех случаях, когда привлекались данные публикаций, учитывались все отраженные в таблицах материалы (пос. Гася, на о-ве Сучу, Кольчем-2, 3 и др.).

Другой источник — радиоуглеродные даты — представлен в различных публикациях. Всего на начало 2007 г. получено 60 радиоуглеродных дат неолитических памятников Нижнего Приамурья. Все даты откалиброваны. В целом, данные по радиоуглеродному датированию названных выше археологических культур нижнеамурского неолита довольно неравноценны. Так, большая часть дат соотносится с малышевской (25 дат) и вознесеновской (39 дат) культурами (при этом из указанного числа дат для каждой культуры по 22 соответственно происходят с пос. на о-ве Сучу). Отсутствие дат по кондонской культуре в значительной степени затруднило процедуру исследования, т.к. выделение групп внутри культур и сопоставление их между собой проводилось исключительно на основе типологического сравнения, что лишает их в некоторой степени доли объективности.

Методология и методы. Теоретико-методологическую основу составили исследования Э. С. Маркаряна, который под культурной традицией понимал «выраженный в социально организованных стереотипах групповой опыт, который путем пространственно-временной трансмиссии аккумулируется и воспроизводится в различных человеческих коллективах» [1981, с. 80]. В структуре традиции выделяются три системообразующих блока, отмеченных исследователями: 1) адаптация в форме накопления опыта о среде- 2) передача опыта (информации) — 3) адаптация старой информации в новых условиях [Маркарян, 1978, 1985]. Средствами фиксации, хранения, преобразования и передачи информации, помимо собственно «человеческого языка», могут выступать и так называемые «языки культуры — совокупность культурных объектов, обладающая внутренней структурой (комплексом устойчивых отношений, инвариантных при любых преобразованиях), явными (формализованными) или неявными правилами образования, осмысления и употребления ее элементов и служащая для осуществления коммуникативных и трансляционных процессов (производства культурных текстов)» [Культурология, 1997, т. 2, с. 215]. Каждому «языку культуры» соответствует, как правило, своя область действительности или человеческой деятельности, представленная в определенных смыслах, а также собственно знаковая система — выразительное средство языка [Там же, с. 215−216]. На наш взгляд, одним из таких «языков культуры» в архаичном обществе являлся орнамент, в том числе и на керамике.

По мнению И. Г. Глушкова культурные традиции в керамике могут быть представлены двумя совершенно независимыми традициями: декоративной и технологической [1996, с. 117]. Декоративная традиция более мобильна, рефлексивна. Орнаментальный «текст» зависит, в первую очередь от общекультурного стиля. Технологические стереотипы поведения, нашедшие отражение в материале, не обладают такой свободой связей и отношений [Там же]. Г. С. Кнабе, сравнивая декоративный и технологический аспекты археологического материала, отмечал большую обособленность декоративных характеристик по сравнению с технологическими, слабую связь их с развитием производства [1959, с. 248]. Именно это обстоятельство, по мнению автора, делает их более предпочтительными индикаторами в реконструкции этнокультурных явлений.

В работе использовались системный метод для характеристики структуры и функций, а также семиотический — для разработки модели описания семантики орнамента на керамике. Применялись также традиционные для археологии сравнительно-исторический, типологический и картографический методы. Кроме того, привлекался контент-анализ для статистической обработки керамики как массового материала, данные естественных наук (радиоуглеродное датирование).

Научная новизна исследования. Впервые детально вычленены, систематизированы и обобщены признаки орнамента на керамике малышевской, кондонской и вознесеновской неолитических культур Нижнего Приамурьядана их сравнительная характеристика, раскрыты взаимосвязи. На основе разработанной модели выявлена семантика орнамента на керамике названных культур. Проведен сравнительный анализ орнаментики нижнеамурских неолитических культур с материалами сопредельных территорий (средний Амур, Приморье, Сахалин, Китай, Япония).

Практическая значимость. Материалы исследования могут быть использованы при создании обобщающих трудов по археологии Восточной Азии, в высшей школе при разработке курса «Археология», спецкурсов «Археология Дальнего Востока», «Археология неолита Дальнего Востока».

Апробация. Основные положения диссертации представлены в коллективных монографиях, научных статьях (в том числе, в соавторстве), в докладах и сообщениях на научных и научно-практических конференциях (октябрь 1994 г., г. Комсомольск-на-Амуре), регионального (октябрь 1995 г., г. Комсомольск-на-Амуре, март 2007 г., г. Комсомольск-на-Амуре — г. Хабаровск), всероссийского (декабрь 2002 г., г. Комсомольск-на-Амуре) и международного (апрель 2002 г., г. Комсомольск-на-Амуре) статуса, а также в выступлениях на VI итоговой сессии ИАЭт СО РАН (1998), г. Новосибирск, на сессии в рамках проекта по обмену специалистами в Государственном исследовательском Институте культурного наследия, Республика Корея (2003).

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы в количестве 222 наименований, списка сокращений и приложений: Приложение 1 — рисунки и фотоматериалы (116 таблиц) — Приложение 2 — таблица радиоуглеродных дат неолитических культур Нижнего Амура, таблицы количественных показателей выборки орнаментированной керамики неолитических культур Нижнего Амура.

Заключение

.

Подводя итоги исследования, отметим, что начало формирования орнаментальных традиций в гончарстве населения Нижнего Приамурья связано с осиповской культурой, данные по которой еще не введены полностью в научный оборот. Тем не менее, в ее составе, по-видимому, типологически можно выделить две основные группы керамики: раннюю и развитую. Ранняя керамика — с узкими желобками (вертикальными и горизонтальными) на внешней и внутренней поверхности — представлена материалами с пос. Гася, Госян, Хумми [Медведев, 1995а- 20 036- Лапшина, 1995; 1998; 1999]. Развитые формы — с гребенчатыми поясами под венчиком, оттисками гребенки на кромке венчиков сосудов, гребенчато-пунктирным зигзагом (вертикальным и горизонтальным) — зафиксированы на пос. Гончарка-1, Новотроицкое-3, 10, Осиновая речка-10 [Шевкомуд, 2004, с. 134, 135]. Орнамент развитых форм керамики осиповской культуры имеет некоторые аналогии в керамике мариинской, малышевской и кондонской культур.

Следующий этап развития орнаментальных традиций нижнеамурского неолита соотносится с мариинской культурой, сравнительно слабо изученной в силу крайне малого количества открытых памятников (пос. на о-ве Сучу). Предварительно можно отметить, что орнаментальный комплекс этой культуры отличается однородностью. Единственный принцип декорирования поверхности сосудов — негативный рельеф — выполнен в технике штампования, прочесывания, который наносился гребенчатым штампом. Оттиски гребенчатого штампа с зубчиками в количестве от двух до десяти, как правило, небольшого размера, квадратной, прямоугольной, реже округлой формы. Орнаментальные мотивы в большинстве случаев — прямые горизонтальные линии, единично представлены прямые наклонные линии, горизонтальный зигзаг. Структура орнамента концентрическая, тип пространственного построения — бордюр. Зонами размещения декора служат верхняя плоскость и внешний бортик венчика, горловинаплечики, тулово и придонная часть оставались гладкими.

В целом, декор на керамике мариинской культуры обнаруживает некоторое сходство с сосудами ранней группы кондонской культуры, что позволяет предположить возможные контакты на позднем этапе существования мариинской и раннем этапе формирования кондонской культур. Прослеживаются и некоторые параллели с керамикой руднинской культуры Приморья.

Дальнейшее развитие орнаментальных традиций нижнеамурского неолита связано с носителями малышевской и кондонской культур. Декор малышевской керамики основывался, в первую очередь, на создании рельефных изображений, в которых доминировала негативная разновидность рельефа, а позитивная служила дополнением. Использование плоскостного орнамента отличается некоторой спецификой. Создавался негативный рельеф всеми основными способами, однако ведущим следует считать штампование. Штампованием наносились не только оттиски зубчатого штампа, но и круглые, овальные, прямоугольные, ромбовидные и пр. Эти и другие технико-декоративные элементы компоновались в характерные для малышевской орнаментики мотивы (прямые горизонтальные линии, меандр). Структура орнамента, по преимуществу, концентрическая. Типы построения — бордюр, бордюр + сетка, бордюр + розетка. Зоны размещения декора — венчик, горловина, плечики, тулово, придонная часть.

Выделенные нами в составе малышевского орнаментального комплекса хронологические и территориальные группы показывают, что характерные специфические признаки орнаментики малышевской культуры обусловлены, по-видимому, его внутренней логикой развития. Однако переход от архаичных (типа пос. Малышево-1) к более развитым (типа пос. Гася, Вознесенское, на о-ве Сучу) формам малышевского декора произошел, возможно, не только в силу логики внутреннего развития, но и под внешним, хотя и эпизодическим, влиянием.

Единственным принципом декорирования кондонской керамики выступает рельеф (негативный и позитивный) при доминировании углубленной разновидности. Негативный рельеф создавался различными способами, но ведущим следует считать штампование. В этой технике наносились наиболее типичные группы элементов: отпечатки зубчатой «гребенки», оттиски различных форм. Позитивный рельеф получали налепливанием и защипыванием. Ведущими технико-декоративными элементами в этом случае выступают валики прямые и волнистые, «защипы». Все эти элементы лежат в основе характерных для кондонской керамики мотивов (прямая горизонтальная линия, сетка-«плетенка», «каннелюры»). Типы пространственного строения — бордюр, бордюр + сетка, бордюр + розетка. Структура кондонского декора, по преимуществу, концентрическая, сетчато-концентрическая, радиально-концентрическая. Зоны размещения декора — венчик, горловина, плечики, тулово, придонная часть.

Хронологические и территориальные группы, обособленные нами в составе кондонской культуры, скорее всего, указывают, что характерные специфические признаки этого орнаментального комплекса обусловлены в первую очередь характером его формирования и развития.

Черты сходства в культурных признаках орнамента малышевской и кондонской керамики наличествуют только на низшем и среднем уровне структуры декора, что говорит о возможных прямых и/или опосредованных-контактах, скорее всего, на ранних и, по-видимому, средних стадиях развития орнаментальных комплексов. Вполне вероятно, что контакты с населением сопредельных территорий Приморья, Среднего Амура, Северо-восточного Китая и Японии также сыграли свою роль.

Заключительный этап формирования орнаментальных традиций представлен материалами вознесеновской культуры. Орнамент вознесеновской керамики основывался, в первую очередь, на создании рельефных изображений, в которых негативная и позитивная разновидности задействовались сравнительно одинаково. Создавался негативный рельеф главным образом прокатыванием, протаскиванием, штампованием, накалыванием, позитивный — налепливанием и защипыванием, плоскостной — окрашиванием. Ведущие технико-декоративные элементы — оттиски гребенчатого штампа, зубчатого колесика разнообразных форм, линии, желобки, прямые и волнистые валики — компоновались в «геометрические» (зигзаг, спираль, меандр) и «негеометрические» (личины) мотивы. Основные типы пространственного построения композиций — сетка, бордюр + сетка, бордюр + розетка, сетка + розетка, бордюр + сетка + розетка. Структура декора преимущественно концентрическая, хотя зафиксированы образцы с сетчато-концентрическим и радиально-концентрическим построением.

Как и в кондонской культуре, особенности обособления хронологических и территориальных групп, характерные специфические черты орнаментального комплекса вознесеновской культуры обусловлены, на наш взгляд, не внутренней логикой развития, а, скорее, характером ее формирования.

По-видимому, вознесеновская культура дважды испытала влияние мигрантов с территории Северо-Восточного Китая — на раннем и позднем этапе своего развития. На этапе формирования орнаментального комплекса это внешнее влияние, возможно, обогатило орнаментальную традицию поздних малышевцев / ранних вознесеновцев и привело, в конечном итоге, к формированию характерного для вознесеновской керамики сочетания вертикального зигзага и спирали, меандра, а также появление более реалистичных, чем в малышевской культуре личин. На позднем же этапе миграция, напротив, привела к деградации орнамента, который стал выглядеть стилизованным, утратившим свои характерные признаки типа спирали, меандра.

Таким образом, не оспаривая общей идеи о «смешанном» происхождении вознесеновской культуры, выдвинутой JI.H. Мыльниковой, оговоримся, что на наш взгляд, керамический комплекс, названный ею «протовознесеновской традицией» и связываемый, с начальным/ранним этапом формирования вознесеновской культуры, скорее коррелируется с поздним этапом развития этой культуры.

Сходные культурные признаки в малышевской и вознесеновской керамике фиксируются на всех уровнях структуры орнамента. На наш взгляд, это свидетельствует о возможности прямых и/или опосредованных контактах не только на ранней, но и на более поздних стадиях существования орнаментальных комплексов. Сходные культурные признаки в орнаменте кондонской и вознесеновской керамики, отмеченные только на среднем уровне, показывают вероятность прямых и/или опосредованных контактах на поздней для кондонской и средней для вознесеновской стадий развития орнаментальных комплексов.

Учитывая имеющиеся в нашем распоряжении материалы, можно говорить о центральной части Нижнего Приамурья (пос. Гася, Хумми, Вознесенское, Кондон-Почта), как о внутренней контактной зоне для носителей всех нижнеамурских неолитических культур. Юго-западная (пос. Шереметьево, Казакевичево, Бычиха, Амурский Санаторий, Малышево) и Северо-Восточная (пос. Калиновка, на о-ве Сучу, Малая Гавань и др.) части Нижнего Амура являлись внешними контактными зонами.

Обобщая все вышесказанное, отметим значительную близость орнаментальных комплексов малышевской и вознесеновской культур. По-видимому, их следует рассматривать в качестве компонентов единой орнаментальной традиции, сформировавшейся на основе процессов аккультурации и, частично, диффузии. Орнамент кондонской культуры развивался, вероятно, в рамках иной традиции, хотя и испытал эпизодическое внешнее воздействие (прямое или опосредованное) со стороны носителей как малышевской, так и вознесеновской культур.

В целом же формирование и развитие орнаментальных традиций нижнеамурского неолита имело сложный характер, что нашло отражение в исключительном его разнообразии и специфической семантике.

Показать весь текст

Список литературы

  1. .А., Березин Д. Ю., Глинский С. В. Назначение керамических орнаментированных шаров с неолитического поселения на о-ве Сучу (Нижний Амур) // Изв. Сиб. отд-ния АН СССР. Сер. обществ, наук, 1984. № 3(1). — С. 63−67.
  2. С.В. Ранний неолит северо-восточного Китая // Обозрение результатов полевых и лабораторных исследований археологов, этнографов и антропологов Сибири и Дальнего Востока в 1993 г. — Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 1995. С. 270−272.
  3. С.В. Неолит Южной Манчжурии: Автореферат дис.. канд. ист. наук. Новосибирск, 2002а. — 18 с.
  4. С.В. Неолитическая культура чжаобаогоу в Южной Маньчжурии // История и культура востока Азии: Мат-лы Междунар. науч. конф. к 70-летию В. Е. Ларичева. Новосибирск, 9−11 дек. 2002 г. Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 20 026. — Том II. — С. 16−29.
  5. В.К. Ледниковый период и первобытное население Восточной Сибири // В. К. Арсеньев. Сочинения в томах. Т. 4. — Владивосток: Б.и., 1947а.-С. 263−286.
  6. В.К. Материалы по изучению древнейшей истории Уссурийского края II В.К. Арсеньев. Сочинения в томах. Т. 4. — Владивосток: Б.и., 19 476.-С. 227−323.
  7. Атлас Нижнего Амура: Хабаровск Николаевск-на-Амуре. — Хабаровск: Б.и., 1994. — 60 с.
  8. А.К. Семиотические аспекты функционирования вещей // Этнографическое изучение знаковых средств культуры. JL: Наука, 1989. — С. 63−86.
  9. Ю.В. Керамический сосуд в космическом измерении // Современные проблемы археологии России: Сб. науч. тр. Новосибирск, Изд-во ИАЭт СО РАН, 2006. — Т. II. — С. 274−277.
  10. А.А., Дягилев JI.E., Климин P.M., Перелыгина Л. Г. Основы композиции и дизайна мебели. — Ростов на/Д: Феникс, 2004. — 192 с.
  11. О.А. Орнамент костюма шамана и его атрибуты // Орнаментальное искусство народов Дальнего Востока: Сборник докладов исообщений региональной научно-практической конференции (17−19 октября 1995 г.). Комсомольск-на-Амуре: Б.и., 1995а. — С. 27−31.
  12. Г. Энциклопедия символов: Пер. с нем. / Общ. ред. и предисл. Свеницкой И. С. М.: Республика, 1996. — 335 с.
  13. А.А. О некоторых символических знаках, общих первобытной орнаментике всех народов Европы и Азии. — М.: Т-во тип. А. И. Мамонова, 1902. 12 с.
  14. Д.Л. Приамурско-маньчжурская археологическая провинция в IV-I тыс. до н.э. // Соотношение древних культур Сибири с культурами сопредельных территорий. Новосибирск: ИИФиФ СО АН СССР, 1975.-С. 179−185.
  15. Д.Л. Проблемы периодизации и хронологии неолита Приморья // Древние культуры Сибири и Тихоокеанского бассейна. -Новосибирск: Наука, 1979.-С. 110−115.
  16. Д.Л. Введение в дальневосточную археологию. Монография. — Владивосток: Изд-во Дальневост. гос. ун-та, 1987. — 276 с.
  17. Д.Л. Две экономические стратегии в неолите Дальнего Востока // Современные проблемы археологии России: Сб. науч. тр. -Новосибирск, Изд-во ИАЭт СО РАН, 2006. Т. I. — С. 240−242.
  18. Ф.Ф., Кропоткин Л. А. Остатки древностей в Амурском крае // Зап. ОИАК. Т. XII. — 1908. — С. 1−66.
  19. Л.М. Орнамент как искусство. М.: Искусство, 2005 — 245 с.
  20. Д.А. Орнамент и технология древнего гончарного производства // Исследования памятников древних культур Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск: ИИФиФ СО АН СССР, 1987. — С. 36−37.
  21. Валентин-Перешеек — поселок древних рудокопов / Ж. В. Андреева, А. В. Гарковик, И. С. Жущиховская, Н. А. Кононенко. М.: Наука, 1987. — 248 с.
  22. В.Ф. Программа статической обработки керамики из археологических раскопок // СА. 1973. — № 1. — С. 114−136.
  23. В.Ф. Древняя керамика: Методы и программы исследования в археологии. Киев: Наукова Думка, 1992. — 185 с.
  24. М.М. Новые стоянки доисторического человека в окрестностях г. Хабаровска // Изв. ВСРГО, 1928. Т. 53. — С. 135−140.
  25. Т.А. Исследования древних культур Нижнего Амура // Исследования по археологии Сахалинской области. — Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1977.-С. 38−53.
  26. Ю.Я. Что такое орнамент? Структура и смысл орнаментального образа. -М.: «Галарт», 1998. 356 с.
  27. И.Г. О классификации значимости орнаментальных признаков // Экспериментальная археология: Изв. лаборатории экспериментальной археологии Тобольск, гос. пед. ин-та. — Тобольск: Изд-во Тобольск, гос. пед. ин-та, 1991. Вып. 1. — С. 49−55.
  28. И.Г. Керамика как археологический источник. — Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 1996. 328 с.
  29. А. Миф и символ. М.: РУССЛИТ, 1994. — 375 с.
  30. Городской краеведческий музей г. Комсомольска-на-Амуре. — Комсомольск-на-Амуре Б.и., 2007. 5 с.
  31. А.В. Опыт классификации орнамента древней керамики Приамурья (по материалам поселения раннего железного века на острове Урильском). // Древняя керамика Сибири: типология, технология, семантика. Новосибирск: Наука, 1990.-С. 130−144.
  32. А.В., Деревянко Е. И. Гончарство древних племен Приамурья (начало эпохи раннего железа). Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 2001.- 120 с.
  33. Д.В., Митяев П. Е. Методика анализа керамического декора // Средняя Азия и ее соседи в древности и средневековье. М.: Наука, 1981. — С. 121−149.
  34. А.П. Новопетровская культура Среднего Амура. — Новосибирск: Наука, 1970. 204 с.
  35. А.П. Историография каменного века Приамурья // Материалы по археологии Сибири и Дальнего Востока: Сб. науч. тр. — Новосибирск: ИИФиФ СО АН СССР, 1972. -Ч. 1. С. 38−66.
  36. А.П. Приамурье (I тысячелетие до н. э.). Новосибирск: Наука, 1976.-384 с.
  37. А.П., Медведев В. Е. Раскопки Амуро-Уссурийского отряда //АО 1986 года. -М.: Наука, 1988. С. 229−230.
  38. А.П., Медведев В. Е. Исследования поселения Гася (Предварительные результаты, 1975 г.). Препр. — Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 1992а.-29 с.
  39. А.П., Медведев В. Е. Исследования поселения Гася (Предварительные результаты, 1976 г.). Препр. — Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 19 926.-38 с.
  40. А.П., Медведев В. Е. Исследования поселения Гася (Предварительные результаты, 1980 г.). Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 1993.- 109 с.
  41. А.П., Медведев В. Е. Исследования поселения Гася (Предварительные результаты, 1986−1987 гг.). Новосибирск: ИАЭт СО РАН, 1994.-95 с.
  42. А.П., Медведев В. Е. Исследования поселения Гася (предварительные результаты, 1989−1990 гг.). Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 1995а. — 64 с.
  43. А.П., Медведев В. Е. Остров Сучу уникальный памятник археологии Дальнего Востока // Археология Северной Пасифики. — Владивосток: Дальнаука, 1996. — С. 214−221.
  44. Годовой сессии ИАЭт СО РАН, декабрь, 2002 г. Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 2002. — Т. 8. — С. 76−83.
  45. Е.И. К вопросу о состоянии исследований керамики в Дальневосточном регионе // Керамика как исторический источник. — Новосибирск: Наука, 1989. С. 281−287.
  46. В.И. Раскопки многослойного памятника Рудная Пристань в 1983 году // Проблемы археологии Северной и Восточной Азии. — Новосибирск: ИИФиФ СО АН СССР, 1986. С. 25−50.
  47. В.И. Многослойное поселение Рудная Пристань и периодизация неолитических культур Приморья. — Владивосток: Дальнаука, 1992.- 140 с.
  48. О.В., Дьяков В. И., Сакмаров С. А. Археологические памятники поселка Кондон на Нижнем Амуре // Актуальные проблемы дальневосточной археологии. Владивосток: Дальнаука, 2002. — С. 151−190.
  49. В.В. Семантика орнамента расписной керамики культуры Яншао: Автореферат дис.. канд. ист. наук. — Новосибирск, 1984. — 18 с.
  50. В.В. Мифология китайского неолита по материалам росписей на керамике культуры Яншао. Новосибирск: ИИФиФ СО АН СССР, 1988.- 127 с.
  51. И.С. Гончарство первобытных культур юга Дальнего Востока как палеоэкономическое явление // Очерки первобытной археологии Дальнего Востока. -М.: Наука, 1994. С. 148−208.
  52. И.С. Системный подход к изучению древнего гончарства // Керамика как исторический источник: Тез. докл. и мат-лы конф. — Тобольск: Изд-во Тобольск, гос. пед. ин-та, 1996а. — С. 9−11.
  53. И.С. Древнее гончарство юга Дальнего Востока России (история производства): Автореферат дис.. д-ра ист. наук. СПб., 19 966. — 42 с.
  54. И.С. Миграции и культурные контакты в древности в контексте традиций производства // Вестн. ДВО РАН. 1997. — № 1. — С. 48−53.
  55. И.С. Керамика поселения Бойсмана 1 // Первые рыболовы в заливе Петра Великого. Природа и древний человек в бухте Бойсмана. Владивосток: ДВО РАН, 1998. — С. 123−196.
  56. И.С. Очерки истории древнего гончарства Дальнего Востока России. Владивосток: ДВО РАН, 2004. — 312 с.
  57. И.С., Шубина О. А. Периодизация имчинской неолитической культуры в свете анализа керамической традиции // Новые материалы по первобытной археологии юга Дальнего Востока. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1987. — С. 7−11.
  58. A.M. Родовой строй и религия ульчей. Хабаровск: Дальгиз, 1939.-207 с.
  59. С.В. Орнамент народов Сибири как исторический источник // Вопросы истории Сибири и Дальнего Востока. — Новосибирск: Изд-во СО АН СССР, 1961.-С. 345−351.
  60. С.В. Орнамент народов Сибири как исторический источник (по материалам XIX начала XX в.). Народы Севера и Дальнего Востока. — М.- Л: Наука, 1963.-500 с.
  61. Н.А. Керамика дзёмон как феномен искусства неолита и энеолита (некоторые замечания к характеристике орнамента дзёмон) //
  62. Соотношение древних культур Сибири с культурами сопредельных территорий. -Новосибирск: ИИФиФ СО АН СССР, 1975. С. 165−171.
  63. Т.И. Керамика культуры Яншао: Автореферат дис.. канд. ист. наук. Новосибирск, 1972. — 25 с.
  64. Т.И. Керамика культуры Яншао. Новосибирск: Наука, 1977.- 168 с.
  65. Э.В. От изобразительности к орнаменту. М.: Искусство, 1968. — 154 с.
  66. JI.C. Проблемы преемственности и смены археологических культур // Преемственность и инновации в развитии древних культур. JI: Наука, 1981.-С. 33−38.
  67. Н.А., Яншина О. В. Финальный неолит Приморья // Россия и АТР. 2002. -№ 3. — С. 67−78.
  68. Г. С. Вопрос о соотношении археологической культуры и этноса в современной зарубежной археологии // СА. 1959. — № 3. — С. 8−17.
  69. В.Б. К изучению орнаментики наборных поясов VI—IX вв.. как знаковой системы // Статистико-комбинаторные методы в археологии: Сб. ст. -М.: Наука, 1970. С. 144−165.
  70. П.М. Значение керамики в изучении древних этнокультурных процессов // Керамика как исторический источник. — Новосибирск: Наука, 1989.- С. 54−70.
  71. А.К. Обследование на Нижнем Амуре памятников неолита // АО, 1983 г. М.: Наука, 1985. — С. 209−210.
  72. А.К. Работы на Нижнем Амуре // АО 1984 года. М.: Наука, 1986а.-С. 178−179.
  73. А.К. Разведочные работы на Нижнем Амуре // Проблемы археологии Северной и Восточной Азии. — Новосибирск: ИИФиФ СО АН СССР, 19 866.-С. 50−83.
  74. А.К. Разведывательные работы на Нижнем Амуре // Исследования памятников древних культур Сибири и Дальнего Востока. — Новосибирск: ИИФиФ СО АН СССР, 1987. С. 173−174.
  75. А.К. Керамика эпохи неолита в памятнике Сусанино-4 (Нижний Амур) // Древняя керамика Сибири: типология, технология, семантика. Новосибирск: Наука, 1990. — С. 9−18.
  76. А.К. Памятник Малая Гавань и проблемы неолита Нижнего Амура в свете современных исследований (предварительное сообщение) // Археологические исследования на Дальнем Востоке России. -Препр. Владивосток: ДВО РАН, 1993. — С. 47−52.
  77. А.К. Неолитическое искусство Нижнего Амура в свете новых находок // Гуманитарные науки в Сибири. Сер. Археология и этнография, 1996. № 3. — С. 73−79.
  78. В.Н. Разведка на Нижнем Амуре // АО 1977 года. М.: Наука, 1978.-С. 239.
  79. В.Н. Некоторые результаты археологической разведки на р. Амгуни // Археология юга Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск: Наука, 1984.-С. 167−182.
  80. В.Н. Разведывательные работы на Нижнем Амуре // Исследования памятников древних культур Сибири и Дальнего Востока. — Новосибирск: Наука, 1987.-С. 177−178.
  81. Культурология. XX век. XX век: Энциклопедия: в 2-х т. / Под ред. С. Я. Левита. — СПб.: Университетская книга, 1998. — Т. 2 — 447 с.
  82. З.С. Ранняя керамика на поселении Хумми (Нижний Амур) // Вестн. ДВО РАН. 1995. — № 6. — С. 104−106.
  83. З.С. Древности озера Хумми. Хабаровск: Изд-во Приамурск. геогр. общ-ва, 1999. — 206 с.
  84. В.Е. Неолитические поселения в низовьях р. Уссури (с. Казакевичево) // Вопросы истории Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск: Изд-во СО АН СССР, 1961. С. 255−268.
  85. Леви-Стросс К. Структурная антропология М.: Вост. лит-ра, 1985. -396 с.
  86. Ли Цзян. Предварительное изучение керамики с резным орнаментом из восточной части Дунбэя // Древние культуры Южной Сибири и СевероВосточного Китая. Новосибирск: ИИФиФ СО РАН, 1994. — С. 77−82.
  87. Е.М. Исследования в Николаевском районе Хабаровского края // АО 1983 года-М.: Наука, 1985. С. 223.
  88. Е.М. Итоги археологических изысканий на побережье озер Чля и Орель в Приамурье // Древние культуры Дальнего Востока СССР (Археологический поиск). Препр. — Владивосток: ДВО АН СССР, 1989. — С. 19−25.
  89. А.В. Ансамбль археологических памятников на р. Девятке // Новейшие археологические и этнографические открытия в Сибири: Материалы Годовой сессии ИАЭт СО РАН, декабрь 1996 года. Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 1996. — Т. 2. — С. 167−170.
  90. Э.С. Узловые проблемы теории культурной традиции // СЭ.-1981.-№ 2.-С. 78−96.
  91. Т.К. Первобытная керамика как художественно-эстетический феномен (сосуды Южной Сибири эпохи бронзы): Автореферат дис.. канд. искусств. — М., 1991. -22 с.
  92. В.Е. Неолитическое святилище на Амуре // АО 1993 года. М.: Ин-т археологии РАН, 1994. — С. 177−178.
  93. В.Е. Раскопки на Нижнем Амуре // АО 1994 года. М.: Наука, 19 956. — С. 289−291.
  94. В.Е. Исследования на острове Сучу // АО 1995 года. М.: Наука, 1996.-С. 150−151.
  95. В.Е. Новое о неолите Нижнего Амура // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Мат-лы Годовой сессии ИАЭт СО РАН, декабрь, 1999. Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 1999.-Т. 5.-С. 174−180.
  96. В.Е. Новые сюжеты в искусстве нижнеамурского неолита и связанные с ними представления древних // Археология, этнография и антропология Евразии. 2000а. — № 3(3). С. 56−68.
  97. В.Е. Поселение Перевал на юге Приморья // История и археология Дальнего Востока: К 70-летию Э. В. Шавкунова. Владивосток: Изд-во Дальневост. гос. ун-та, 20 006. — С. 40−48.
  98. В.Е. Раскопки на Амуре // АО 1999 года. М.: Наука, 20 016.-С. 270−271.
  99. В.Е. Амурские чуринги // Гуманитарные науки в Сибири. Сер. Археология и этнография. 2002. — № 3. — С. 11−15.
  100. В.Е. Неолитические культовые центры в долине Амура // Археология, этнография и антропология Евразии. 2005а. — № 5(24). — С. 40−69.
  101. В.Е. Неолитические культуры Нижнего Приамурья // Российский Дальний Восток в древности и средневековье: Открытия, проблемы, гипотезы. Монография. Владивосток: Дальнаука, 20 056. — С. 234 267.
  102. В.Е. О культурогенезе в эпоху неолита в Нижнем Приамурье // Современные проблемы археологии России: Сб. науч. тр. -Новосибирск, Изд-во ИАЭт СО РАН, 2006. Т. I. — С. 288−291.
  103. В.Е., Мыльникова JI.H. Штампы для орнаментации керамических сосудов из неолитических поселений Нижнего Амура // Археологические исследования на Дальнем Востоке. Препр. — Владивосток: ДВО РАН, 1993.-С. 63−68.
  104. В.Е., Филатова И. В. Керамика из поселения у с. Иннокентьевка // Традиционная культура Востока Азии: Археология и культурная антропология: Вып. 3. Благовещенск: Изд-во Амурск, гос. ун-та, 2001а.-С. 62−67.
  105. В.Е., Филатова И. В. К характеристике орнамента неолитической керамики Вознесенского поселения // Археология и культурная антропология Дальнего Востока и Центральной Азии. Владивосток: ДВО РАН, 2002. — С. 42−57.
  106. Мифы народов мира: Энциклопедия в двух томах. М.: Сов. энцикл., 1991−1992.-Т. 1.-671 с.
  107. Мифы народов мира: Энциклопедия в двух томах. — М.: Сов. энцикл., 1992.-Т. 2.-719 с.
  108. Ю.И. Орнамент андроновского керамического комплекса: (Проблема анализа и интрепретации). Автореферат дис.. канд. ист. наук. — Кемерово, 1990.-22 с.
  109. Мол один В.И. К вопросу о штампах для орнаментации древней керамики // Древняя керамика Сибири: типология, технология, семантика. -Новосибирск: Наука, 1990. С. 76−80.
  110. А. де. История декоративно-прикладного искусства от древнейших времен до наших дней. С приложением статьи Ж. Гассио-Талабо о дизайне / Пер с фр. Н. И. Столяровой и Л. Д. Липман. М.: Искусство, 1982. -380 с.
  111. О.Л. Керамика бойсманской культуры (по материалам памятника Бойсмана-2): Автореф. дис.. канд. ист. наук. Новосибирск, 2005. — 26 с.
  112. О.Л., Попов А. Н., Фукуда М. Керамика с веревочным орнаментом в неолите Приморья // Археология и культурная антропология Дальнего Востока и Центральной Азии. Владивосток: ДВО РАН, 2002. — С. 57−68.
  113. Ю.А. Археологическая разведка по реке Амгуни и Чукчагирскому озеру // По следам древних культур Якутии. Якутск, 1970. — С. 154−182.
  114. Л.Н. К характеристике орнамента неолитической керамики поселения Сучу // Проблемы археологии Северной и Восточной Азии. Новосибирск: Наука, 1986. — С. 83−88.
  115. Л.Н. Гончарные традиции в неолитической керамике поселения Сучу // Технология древних производств Дальнего Востока. — Препр. Владивосток: ДВО АН СССР, 1988. — С. 10−12.
  116. Л.Н. Эволюция спирали в орнаментации неолитической керамики Нижнего Амура // Технический и социальный прогресс в эпоху первобытного строя. Свердловск: УрО АН СССР, 1989. — С. 58−60.
  117. Л.Н. Гончарство неолитических племен Нижнего Амура (По материалам поселения Кондон-Почта): Автореф. дис.. канд. ист. наук. Новосибирск, 1992. — 16 с.
  118. Л.Н. Гончарство неолитических племен Нижнего Амура (по материалам поселения Кондон-Почта). — Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 1999.-159 с.
  119. Л.Н., Варенов А. В. Взаимосвязь неолитических культур Нижнего Амура с Северо-восточным Китаем // Общество и государство в Китае: Тез. докл. 23 науч. конф. -М.: Ин-т востоковедения РАН, 1991. С. 97.
  120. Г. А. Очерки теории искусства. — М.: Искусство, 1953. —206 с.
  121. Неолит юга Дальнего Востока: Древнее поселение в пещере Чертовы Ворота. М.: Наука, 1991. — 224 с.
  122. С.П. Стратиграфия и хронология неолитических культур Западного Приамурья // Современные проблемы археологии России: Сб. науч. тр. Новосибирск, Изд-во ИАЭт СО РАН, 2006. — Т. I. — С. 295−298.
  123. А.П. К археологическим исследованиям в 1935 году на Амуре // СА. 1936. — № 1. — С. 275−277.
  124. А.П. Неолитические памятники как источники по этногонии Сибири и Дальнего Востока // КСИИМК. 1941. — Вып. 9. — С. 514.
  125. А.П. Далекое прошлое Приморья: (Очерки по древней и средневековой истории Приморского края). Владивосток: Дальневост. кн. изд-во, 1959.-292 с.
  126. А.П. Археологические раскопки в районе Хабаровска // Вопросы географии Дальнего Востока. Хабаровск, 1963. — Т. 6. — С. 255−282.
  127. А.П. Неолит Нижнего Амура // Древняя Сибирь (макет 1 тома «Истории Сибири». Улан-Удэ: Изд-во СО АН СССР, 1964. — С. 195−214.
  128. А.П. Поселение у с. Вознесеновка вблизи устья р. Хунгари // АО 1966 года. М.: Наука, 1967. — С. 175−178.
  129. А.П. Лики древнего Амура: Петроглифы Сакачи-Аляна. -Новосибирск: Зап.-Сиб. кн. изд-во, 1968. -236 с.
  130. А.П. Неолит Сибири и Дальнего Востока // Каменный век на территории СССР. М.: Наука, 1970. — С. 172−193.
  131. А.П. Петроглифы Нижнего Амура. Л.: Наука, 1971а.336 с.
  132. А.П. Раскопки в Сакачи-Аляне // АО 1970 года. — М.: Наука, 19 716.-С. 191−192.
  133. А.П. Отчет о раскопках древнего поселения у с. Вознесенского на Амуре, 1966 г. // Материалы по археологии Сибири и Дальнего Востока: Сб. науч. тр. Новосибирск: ИИФиФ СО АН СССР, 1972. -Ч. 1.-С. 3−35.
  134. А.П. Новые данные по неолиту Нижнего Амура // АО 1972 года. М.: Наука, 1973. — С. 232−233.
  135. А.П. Археология // Разрез новейших отложений Нижнего Приамурья. М.: Наука, 1978. — С. 78−81.
  136. А.П. Археологические коллекции Л.Я. Штернберга с Нижнего Амура // Изв. Сиб. отд-ния АН СССР. Сер. обществ, наук, 1979. № 6(2). — с. 70−76.
  137. А.П. О работах археологического отряда Амурской комплексной экспедиции в низовьях Амура летом 1935 г. // Источники по археологии Северной Азии (1935−1976 гг.) Новосибирск: Наука, 1980. — С. 352.
  138. А.П. Древнее поселение Кондон. Новосибирск: Наука, 1983.-160 с.
  139. А.П. Керамика древнего поселения Кондон (Приамурье). Новосибирск: Наука, 1984. — 123 с.
  140. А.П. К вопросу о древнейшем населении Японских остовов и его культуре // Археология Северной, Центральной и Восточной Азии. Новосибирск: Наука, 2003. — (СО РАН. Избранные труды). — С. 542−567.
  141. А.П., Деревянко А. П. Далекое прошлое Приморья и Приамурья. — Владивосток: Дальневост. кн. изд-во, 1973. 440 с.
  142. А.П., Деревянко А. П. Громатухинская культура. — Новосибирск: Наука, 1977.-285 с.
  143. А.П., Медведев В. Е. Раскопки в Сакачи-Аляне // АО 1980 года. М: Наука, 1981. — С. 201 -203.
  144. А.П., Медведев В. Е. Исследование многослойного поселения Гася на Нижнем Амуре // Изв. СО АН СССР. Сер. обществ, наук, 1983.-№ 20 (1).-С. 93−97.
  145. А.П., Медведев В. Е. Неолит Южного Приморья: По материалам раскопок поселений // Асеагомунхуа. — Сеул: Изд-во Хакён, 1995. -С. 601−619 (на кор. и рус. яз.).
  146. А.Н. Средний неолит в Приморье // Современные проблемы археологии России: Сб. науч. тр. Новосибирск, Изд-во ИАЭт СО РАН, 2006. -Т. I.-C. 302−304.
  147. А.Н., Чикишева Т. А., Шпакова Е. Г. Бойсманская археологическая культура Южного Приморья (по материалам многослойного памятника Бойсмана-2). Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 1997. — 96 с.
  148. О.М. Орнамент // Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Т. 3. — Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 1995. — 640 с.
  149. О.М. Комплексная природа орнамента и методика ее исследования // Археология, антропология и этнография Сибири. Барнаул: Изд-во Алт. гос. ун-та, 1996. — С. 97−105.
  150. О.М. Генезис орнамента обских угров и самодийцев в контексте их истории: Автореферат дис.. д-ра ист. наук. Новосибирск, 1997. -42 с.
  151. О.М., Леонов В. П. Опыт структурного анализа орнамента // ЭО.- 1992.-№ 1.-С. 61−71.
  152. Л. Семантика древнего орнамента // Декоративное искусство СССР. 1980.-№ 9.-С. 5−13.
  153. П.К. Композиция в декоративном искусстве. Альбом. Киев: Рад. шк., 1988.-78 с.
  154. Ю.С. Семиотика. -М.: Наука, 1971. 147 с.
  155. В.А. К вопросу о выделении памятников кондонской культуры в Приморье // Археология и этнография в Восточной Сибири: Тез. докл. конф. Иркутск: Изд-во Иркут. гос. ун-та, 1978. — С. 66−68.
  156. Дж. Словарь символов / Пер. с англ. С. Палько. М.: ФАИР-ПРЕСС, 199. — 448 с.
  157. JI.B. Орнамент. -Ростов/Д: Изд-во «Феникс», 2005. 150 с.
  158. Чан Су Бу. К периодизации неолита Хоккайдо // Соотношение древних культур Сибири с культурами сопредельных территорий. — Новосибирск: ИИФиФ СО АН СССР, 1975. С. 203−208.
  159. Чан Су Бу, Бродянский Д. Л. Неолит Японии // Тихоокеанская археология. Владивосток: Изд-во Дальневост. гос. ун-та, 1980. — С. 51−95.
  160. К.В. Традиция и вариативность // СЭ. — 1983. № 2. — С. 1422.
  161. С.В. Традиции изготовления керамики и орнаментальные стили населения Зауралья в раннем железном веке // Археология, этнография и антропология Евразии. 2004. — 4(20). — С. 123−134.
  162. А.Г. К истории изучения неолитических памятников на Амуре // Сибирь и ее соседи в древности. Новосибирск: Наука, 1970. — Вып. 2. -С. 210−217.
  163. И.Я. Новые данные по неолиту Нижнего Амура // Изв. Сиб. отд-ния АН СССР. Сер. обществ, наук, 1993. -№ 3(1). С. 65−66.
  164. И.Я. Керамика начального неолита Приамурья // Россия и АТР. 1998. -№ 1.-С. 80−89.
  165. И.Я. Поздний неолит северо-востока Нижнего Амура: Памятники с гребенчато-пунктирной и криволинейной орнаментацией керамики: Автореферат дис.. канд. ист. наук. Новосибирск, 1999. -20 с.
  166. И.Я. Поздний неолит Нижнего Амура. Владивосток: ДВО РАН, 2004.-156 с.
  167. И.Я. Древнейший неолит Хоккайдо (по материалам памятника Тайсо-3) // Современные проблемы археологии России. Сб. науч. тр. — Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 2006. — Т. I. — С. 324−327.
  168. Л.И. Об инородцах Амурского края. СПб.: Изд-во имп. Акад. наук, 1899. — Т. 2. — 314 с. + XLI табл.
  169. Л.Я. Гиляки, орочи, гольды, негидальцы, айны. — Хабаровск: Дальгиз, 1933. 740 с.
  170. О.А. Каменный век Северного Сахалина (имчинская неолитическая культура): Автореферат дис. канд. ист. наук. Л., 1990. — 18 с.
  171. А.В. Симметрия (законы симметрии и их применение в науке и прикладном искусстве). М., Л.: Наука, 1940. — 243 с.
  172. А.В., Кожин В. Д. Симметрия в науке и искусстве. М.: Наука, 1972.-215 с.
  173. А.В., Копцик Б. А. Симметрия в науке и искусстве. — М.: Наука, 1986.-347 с.
  174. Ян Ху, Тань Инцзе. Мишань сянь синькайлю ичжи Памятник Синькайлю в уезде Мишань. // Каогу сюэбао. 1979. — № 4. — С. 8−25.
  175. Archaeology of the Russian Far East: Essays in Stone Age Prehistory, Edited by Sarah M. Nelson, Anatoly P. Derevianko, Yaroslav V. Kuzmin and Richard L. Bland. BAR International Series 1540. — Oxford, 2006 — 191 p.
  176. Gardin J.-C. Code pour l’analyse des ornaments. Paris, 1978. — 325 p.
  177. Medvedev V.E. The Neolithic settlement of Suchu Island in the Lower Amur Region (The excavation of 1993). Korean Ancient Historical Society. -Seoul. — Korea. — 1996. — 8. — № 22. — 62 p. (на кор. яз.)
  178. Okladnikov A. Ancient Art of the Amur Region. Leningrad: Aurora Art Publishers, 1981.- 160 p.
  179. Shepard А.О. Ceramics for the archaeologist. Washington, D.C. -Carnege Institution of Washington. — Publication 609. — 1965 — 414 p.190
Заполнить форму текущей работой

Заказал и сдал!