Пространственно-указательные наречия в бурятском языке: семантический аспект
Динамический способ представления пространственной сферы задается наречиями эндэ/тэндэ, эндэкээ/тэндэкээ, иишэ (э)/тиишэ (э), нааша (а)/сааша (а). Идея движения, протекающего как в пространстве, так и во времени связана с проблематикой начала и конца. Именно движение, понимаемое в широком смысле, способствует соединению этих двух концептов и созданию пространственно-временных моделей наиболее… Читать ещё >
Содержание
- ГЛАВА 1. Общие предпосылки изучения пространственноуказательных наречий
- 1. 1. История изучения понятийной сферы указательных наречий места. 11 1.2 Выделение дейктических слов с пространственным семантическим признаком в системе наречий места
- 1. 3. Категориальный статус указательных наречий места
- 1. 4. Указательное поле пространства и общие пространственные отношения
- Выводы по первой главе
- ГЛАВА 2. Семантические и референциальные свойства пространственно — указательных наречий. Статический способ представления пространственной сферы
- 2. 1. Особенности семантики статических пространственных отношений
- 2. 2. Отношение сходства в представлении множественного и единичного локализуемого объекта в контексте парного сочетания эндэ тэндэ
- 2. 2. 1. Отношение целое/часть и контраста в контексте эндэ/тэндэ
- 2. 2. 2. Отношение сходства и дифференциации в представлении пространственной сферы наречиями энээгуур/тэрээгуур, эндэ/тэндэ
- 2. 3. Представление пространственной сферы указательными наречиями наана/саана, паагуур/саагуур
- 2. 3. 1. Представление пространственной сферы указательными наречиями места в функции послелогов
- 2. 3. 2. Ментальная и нравственно-этическая сфера значения указательных наречий наана/саана, наагуур/саагуур
- 2. 4. Референциальный аспект семантики указательных наречий места
- 2. 4. 1. Семантические типы пространств, референциально соотносимых с указательными наречиями эндэ и тэндэ
- 3. 1. Динамический тип концептуализации пространства
- 3. 2. Конечная точка в физическом пространстве, представляемая указательными наречиями
- 3. 2. 1. Конечная точка, представляемая наречием эндэ в различных типах физического пространства
- 3. 2. 2. Конечная точка, представляемая наречием тэндэ в различных типах физического пространства
- 3. 2. 3. Представление конечной точки, обозначенной эндэ и тэндэ как предел и конец пути
- 3. 3. Начальная точка, представляемая наречиями эндэкээ и тэндэкээ в физическом пространстве
- 3. 3. 1. Представление начальной точки во временном пространстве
- 3. 3. 2. Представление начальной точки в ситуационном пространстве
- 3. 4. Семантические пространства указательных наречий иишэ/тиишэ
- 3. 5. Семантические пространства указательных наречий пааша/сааша
Пространственно-указательные наречия в бурятском языке: семантический аспект (реферат, курсовая, диплом, контрольная)
Настоящее исследование посвящено изучению семантических особенностей пространственно-указательных наречий в бурятском языке.
Развитие в лингвистике антропоцентрического подхода в изучении языка и языковых явлений находит отражение в попытках рассмотрения лексических единиц в контексте участия языка в постижении категоризации и концептуализации мира.
Категории носят универсальный характер. В основе их лежат общие для всего человечества обязательные представления и понятия. Среди универсальных категорий бытия логически исходными для картины мира являются категории пространства, времени, играющие исключительно важную роль в мире и в жизни человека. Склонность воспринимать и оценивать мир в пространственных категориях, очевидно, — явление универсальное, и не случайно не только пространство дифференцируется подробно языковыми средствами во всех языках, но оно оказывается в основе формирования многих типов номинаций, относящихся к другим, непространственным сферам.
Объектом настоящего исследования являются пространственно-указательные наречия эндэ/тэпдэ («здесь/там»), эюэгуур/тэрээгуур («по этому/тому месту, здесь/там»), паана/саана («на этой/той стороне, ближе/дальше»), наагуур/саагуур («по этой/той стороне, поближе/подальше»), иишэ (э)/тиишэ (э) («сюда/туда»), нааша (а)/сааша (а) («сюда/туда, ближе/дальше»). Все перечисленные оппозиции являются дейктическими, т. е. указывающими на положение объекта в пространстве относительно дейктического центра, а именно говорящего.
Предметом диссертационного исследования стали процесс и способы представления пространственной сферы указательными наречиями места.
Интерес к теме анализа пространственно-указательных наречий был продиктован тем, что в бурятоведении еще не отмечено практики комплексного изучения их семантики. Они лишь изредка попадали в сферу внимания бурятских лингвистов, описывавших грамматический строй бурятского языка в известных нам грамматиках. Данные языковые единицы рассматривались в составе наречий места [Кастрен, 1857- Орлов, 1888- Поппе, 1938; Санжеев, 1941; Амоголонов, 1958; Алексеев, 1962], также их включают в состав местоименных слов [Санжеев, 1941; Амоголонов, 1958; Грамматика бурятского языка, 1962; Дугар-Жабон, 1964; Ауюш, 1998].
Выбор указательных наречий места в качестве объекта исследования обусловлен также тем, что именно наречию в большей степени по сравнению с другими частями речи присуща способность наиболее обобщенно и абстрактно представлять категорию пространства в языке [Маслов 1987: 167] и отражать определенную систему понятий, которую можно было бы назвать наивной физикой пространства, обладающего множеством когнитивных характеристик [Апресян 1995: 630]. Исследуемые слова сгруппированы по признаку «близость/дальность в пространстве», однако часто подобные противопоставления нарушаются. Например, парное употребление эндэ тэндэ не указывает на фактическую близость или представляемую дальность. Кроме того, в бурятском языке местоименные слова могут выполнять функцию связующих слов в предложении [Шагдаров 1987: 11]. В такой локализующе-связующей функции часто выступает наречие тэндэ. В научной литературе имеются противоречивые утверждения о семантике местоименных слов. С одной стороны, утверждается отсутствие значения у указательных слов. В монгольских грамматиках их называют «сул уг>> («пустые слова»). С другой стороны, считается, что значение у указательных слов есть, но ограничено во времени и крайне субъективно и относительно, поскольку обусловлено индивидуальным значением в единовременном акте речи [Бенвенист 2002]. Местоименные слова малочисленны, но чрезвычайно частотны в речи и тексте. Поэтому «есть основания полагать, что местоименная номинация — в силу своей экономичности — пользуется приоритетом перед другими типами номинации, т. е. говорящий в первую очередь рассматривает возможность кодировать референт местоименно».
Кибрик 1987: 82].
Мы предполагаем, что за каждой исследуемой единицей стоит объективируемая только ею концептуальная структура, и комплексное рассмотрение данных единиц во всех их употреблениях и функциях позволит дать более глубокое представление об их семантике и найти всем значениям, передаваемым ими свое объяснение, т. е. их связь.
Актуальность предпринятого исследования обусловлена общей антропоцентрической направленностью современной лингвистики, предполагающей обращение к различным модусам бытия человека и их отражению в языке. В функционировании дейктических слов обнаруживается тот «антропоцентризм», о котором не раз шла речь в различных лингвистических построениях. В последние десятилетия дейктические слова — один из центральных объектов исследования теоретической лингвистики и типологии. Дейксис играет существенную роль в когнитивной системе и в языке. Актуальность работы определяется, кроме того, тем, что она посвящена проблеме пространственного моделирования с помощью языковых средств и прежде всего с помощью указательных наречий места и направлена на рассмотрение проблемы многозначности в языке, что способствует изучению языковых средств в их реальном функционировании в конкретных предложениях-высказываниях, осуществляемых реальными носителями языка.
Основной целью исследования является комплексный анализ значения пространственно-указательных наречий как одного из средств выражения категории пространства в современном бурятском языке. Выявление и анализ значений пространственно-указательных наречий проводится в русле семантических исследований, ориентированных на компонентный анализ с учетом концептуального аспекта функционирования языковых средств.
В соответствии с поставленной целью в работе решаются следующие частные задачи:
— выделение группы лексических единиц с пространственно-указательным значением в бурятском языке;
— уточнение категориального статуса указательных наречий места;
— выявление и описание возможных значений и контекстуальных смыслов, актуализуемых парным сочетанием эндэ тэндэ, а также их изолированным употреблением и соотносимыми с ними наречиями энээгуур/тэрээгуур в различных случаях их употребления;
— установление конкретного характера многозначности указательных наречий места наана/саапа, наагуур/саагуур;
— выделение типичных референциальных пространств, в пределах которых мыслятся указательные наречия места эндэ и тэндэ;
— выявление корреляции между исходным пространственным значением и семантическими сферами переосмысления;
— рассмотрение особенностей концептуализации конечной и начальной точки перемещения, представляемых указательными наречиями места эндэ/тэндэ, эндэкээ/тэндэкээ, иишэ (э)/тиишэ (э), нааша (а)/сааша (а) в контексте глаголов движения и перемещения, а также выявление сфер переосмысления в динамическом способе представления пространственной сферы.
Научная новизна работы состоит в том, что впервые в бурятоведении исследуются семантические особенности указательных наречий места с учетом достижений в сфере изучения дейксиса и значения слова в современной лингвистике. Научную новизну работы можно связать и с тем, что в ней решаются проблемы многозначности в сфере неполнозначной лексики и предлагается сочетание взаимодополняющих приемов исследования в области локативных единиц, впервые выявляются особенности переосмысления пространственных концептов в непространственные в бурятской языковой картине мира.
Целевые установки и задачи исследования определили использование таких специальных методов, как метод семантического поля, анализ словарных дефиниций, компонентный анализ с элементами концептуального анализа, лингвокультурологический анализ, трансформационный метод, контекстуально-ситуативный метод, интерпретативный метод, опрос носителей языка. Перечисленные методы сочетаются с общими методами научного познания: наблюдением, сравнением, анализом и синтезом.
На защиту выносятся следующие основные положения:
1. В лексико-семантической системе наречий места бурятского языка выделяется группа пространственно-указательных наречий, составляющих указательное поле пространства бурятского языка. Указательное поле пространства имеет моноцентрический характер и состоит из двух микрополей, дифференцируемых признаками «местонахождение» и «перемещение».
2. Пространственно-указательные наречия выполняют функцию сирконстанта, предрасположенного к образованию смыслов на уровне языковой системы.
3. Каждая лексическая единица указательного поля пространства характеризуется своими семантическими особенностями в способе выражения категории пространства. Выделенные семантические особенности парных наречий эндэ тэндэ, энээгуур тэрээгуур связаны с реализацией смыслов представленности/непредставленности, всеохватности, определенности/неопределенности, дискретности, хаотичности, последовательности на уровне предложения-высказывания.
4. Наречия наана/саана, наагуур/саагуур в пространственном значении двузначны, их переосмысление фиксируется как ментальная и нравственно-этическая сферы.
5. Референциальные значения указательных наречий эндэ/тэндэ заданы в пределах физического, временного, ситуационного, текстового, речевого пространства и фиксируются в скрытом виде, вытекающем из контекста как область непосредственного восприятия человека (местность, город, деревня, дом, институты, социальные группы, тело человека, моменты, события).
6. Переосмысление пространственных отношений в непространственные подчинено определенной закономерности и осуществляется в направленности от одной семантической сферы к другой по пространственной схеме.
7. В динамическом аспекте в семантической структуре глаголов, сочетающихся с указательными наречиями, совмещаются семантические компоненты, задающие различные типы концептуализации участков пространства, репрезентируемых указательными наречиями. Пространство представляется закрытым/открытым, началом, концом и пределом пути, местом по эту/ту сторону, ориентиром для приближения и удаления. В представлении человека пространство неоднородно, оно получает различные характеризации на личностно-ориентированном уровне.
Теоретическая значимость исследования заключается в развитии положений о семантическом своеобразии указательных слов, о сложно устроенном означаемом местоименного слова. Возможно, что результаты исследования могут стать материалом для системного изучения особенностей функционирования других локативных наречий (и послелогов) в бурятском языке.
Практическая значимость состоит в том, что результаты анализа могут быть привлечены в лексикографической практике, в научно-исследовательской работе студентов, аспирантов, в курсе практической грамматики бурятского языка. В преподавании сведения о подобных наречиях целесообразно подавать как о многозначных единицах.
Материалом исследования послужили данные бурятских грамматик и лексикографических источников, а также 5000 предложений-высказываний, отобранных методом сплошной выборки из художественных произведений бурятских писателей.
Апробация работы. По результатам проведенного исследования представлены доклады и сообщения на научно-практических конференциях БГУ, на двух международных научно-практических конференциях. Основные положения диссертации отражены в четырех публикациях.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав,.
Выводы по третьей главе.
1. Наречия эндэ/тэндэ не различают местонахождение и направление, поэтому они свободно употребляются в динамическом способе представления пространственной сферы. В ситуации перемещения они указывают на появление объекта в определенном месте, представляемом как конечная точка перемещения. Референциальное значение, устанавливаемое на уровне представлений о физическом пространстве, соотносится с понятиями территориального, жилого, институционального пространств.
2. На представления конечной точки накладываются представления о пределе и конце пути. На личностно-ориентированном уровне представления конечная точка, представляемая эндэ и тэндэ, получает явную или скрытую характеризацию, в основе которой лежат представления о физическом, психическом, моральном аспектах человеческой личности.
3. Начальный предел линейно-поступательного движения репрезентируется наречиями эндэкээ и тэндэкээ и соотносится с понятиями территориального, жилого, институционального пространств.
4. Во временном типе пространства наречия эндэкээ, тэндэкээ означают начало отсчета во времени изменений в жизни человека и соотносятся с понятием определенного момента. В ситуационном пространстве эндэкээ и тэндэкээ выделяют какой-нибудь элемент ситуации и представляют его значимым и выделенным из общего фона.
5. В бурятском языке функционируют две пары наречий с семантикой направленности к цели в пространстве. Наречия иишэ (э)/тиишэ (э) эквивалентны наречиям-директивам в других языках, например, сюда/туда в русском языке. Наречия нааша (а)/сааша (а) характерны для языковой системы бурятского языка и описывают передвижение объекта относительно говорящего. Обе пары наречий связаны отношениями «собственно направления куда-нибудь» и направления, осложненного признаком представленности/непредставленности фигуры говорящего.
6. Смысл всеохватности, направления в любое пространство, в любую точку выражается парным сочетанием иишэ (э)/тиишэ (э), которое, переосмысляясь, используется для выражения понятий, относящихся к ментальной сфере, социуму, сфере деятельности людей, охватывая все элементы описываемой сферы.
7. Линейная концептуализация базисной схемы направленности служит основой формирования и развития непространственных значений наречий нааша (а)/сааша (а): временных, меры действия, межличностных отношений, оценочных.
8. В первичном пространственном значении исследуемые наречия указывают на участки пространства, которой принадлежит точка начала или конца движения, непространственные значения могут быть отнесены к периферийным признакам в их семантике.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Пространственные указательные наречия достаточно разнообразны в бурятском языке. Наречия энээгуур/тэрээгуур, наана/саана, наагуур/саагуур, нааша/сааша характерны для языковой системы бурятского языка. Наречия эндэ/тэндэ универсальны, иишэ/тиишэ характерны для многих языков (например, в русском языке сюда/туда). Все исследуемые наречия осуществляют в речи и тексте пространственную локализацию, выступая в пространственно-указательной функции, всякая группировка слов, отобранная по определенному принципу, образует лексическо-семантическое поле, в частности, они формируют указательное поле пространства бурятского языка.
Исследование функционирования указательных наречий места в бурятском языке позволило выявить некоторые особенности существенно важные для описания их в языке, которые могут быть сведены к следующим:
1. Для них характерна этимологическая общность. Наречия эндэ/тэндэ, энээгуур/тэрээгуур, иишэ/тиишэ образованы от указательных местоимений энэ/тэрэ («этот/тот»), наречия наана/саана, наагуур/саагуур, нааша/сааша восходят к древним указательным наречиям наа/саа («эта/та сторона/место»). Эти две группировки являются формальными, так как охватывают слова по принципу словообразовательного гнезда, но вместе с тем семантическими, поскольку их этимоны соотносятся с общим понятием.
2. Все указательные наречия места являются эгоцентрическими: они локализуют объект или событие в пространственно-временном континууме прежде всего относительно говорящего, образуя абсолютную систему.
3. В указательных наречиях места находят языковое выражение две основные модели пространственно-временной координации: а) абсолютная, статическая модельб) относительная, динамическая модель.
Все указательные наречия выступают членами грамматической категории сирконстанта, которая совместима с представлением об изменчивом, варьирующемся содержании категории пространства. Традиционное определение обстоятельства места как члена, зависящего от глагола, приводит к целесообразности изучения исследуемых наречий в сочетаемости с глаголами местонахождения, перемещения и других семантических групп.
Проведенный анализ значения указательных наречий места показывает, что их значение не ограничивается указанием на близость/дальность в пространстве. Своеобразие всех проанализированных слов заключается в том, что в их значение встроены признаки, задающие особый способ представления действительности указательным знаком и отражающие какую-нибудь деталь, свойство. Так, парное сочетание эндэ тэндэ устанавливает отношения сходства по множественному локализуемому объекту, по последовательности действия единичного объекта. Сочетание эндэ тэндэ реализует представление о дифференциации локализаций, репрезентируемых в бурятском языке сочетанием элдэб газарта («в разных местах»), и всеохватности — хаа хаанагуй («всюду»), смысл неопределенности локализации — нэгэ тээ («где-то»).
В общем контексте непарные употребления наречий эндэ и тэндэ описывают пространство в философской категории «целое/часть». Индивидуализированное пространственное понятие, репрезентируемое первым членом оппозиции, характеризуется как дискретное целое, второй член выявляет его партитивную организацию. Особенные представления возникают при установлении отношения контраста между индивидуализированными или общими представлениями, реализуемыми в общем контексте эндэ и тэндэ. Контраст, возникающий между пространственными понятиями, представляет собой противоречие между миром и картиной мира говорящего: мир оказывается отличным от того, с которым говорящий сталкивается в действительности.
Способность служить средством референции — основное свойство дейктических слов. Сфера референтное&tradeуказательных наречий места устанавливается на уровне физического (бытийного), временного социального, текстового, речевого пространств.
Наречия энээгуур/тэрээгуур, наана/саана, наагуур/саагуур отнюдь не различают только два значения — «близко» и «далеко» от говорящего. При рассмотрении данных оппозиций важно иметь в виду их структуру. Они образованы путем прибавления к базовым местоимениям и наречиям тех или иных дополнительных элементов, которые привносят различные оттенки значения, нераздельно сосуществующие в них. Наречия наана/саана, наагуур/саагуур, переосмысляясь, служат основанием для ментальных оценок человека, в основе которых лежат культурноспецифические предсталения о пространстве.
Динамический способ представления пространственной сферы задается наречиями эндэ/тэндэ, эндэкээ/тэндэкээ, иишэ (э)/тиишэ (э), нааша (а)/сааша (а). Идея движения, протекающего как в пространстве, так и во времени связана с проблематикой начала и конца. Именно движение, понимаемое в широком смысле, способствует соединению этих двух концептов и созданию пространственно-временных моделей наиболее адекватно воспроизводящих образ мира. Идея перемещения непосредственно в значение наречий эндэ и тэндэ не входит. Они употребляются в динамических описаниях в контексте глаголов перемещения, которые имеют фазовые приращения «начало» и «конец». Глаголы перемещения задают особый способ концептуализации начальной и конечной точки, репрезентируемыми указательными наречиями. Пространство мыслится как открытое/закрытое, начало, предел и конец пути, ориентир для приближения и удаления, место по эту/ту сторону ориентира. В динамическом аспекте концепты «начало» и «конец» позволяют обосновать аналогичное сходство бытового, временного, ситуационного, речевого пространства.
Направительно-пространственная ориентация представлена наречиями иишэ (э)/тиишэ (э), нааша (а)/сааша (а), которые выявляют способность участвовать в формировании различных пространств — инобытия: временного, социального, межличностных отношений, меры действий человека. Различные особенности их употребления в иных пространствах, отличных от физического, выводятся из их основного значения. Например, употребление наречия сааша (а) в императивных высказываниях, понимаемое ныне как усиление приказания «вон, прочь», выводится из его основного значения — указания на дальнее пространство.
Существует точка зрения, согласно которой универсальный мир моделируется в горизонтальном и вертикальном направлениях. Рассмотренные примеры употреблений дейктических наречий места позволяют предположить, что категория пространства, представляемая ими, тесно связана с горизонтальной ориентацией, т. е. в этой области языковой семантики находит отражение условия жизни в степной местности, можно сказать, язык отразил «поверхностное», «степное» мышление говорящих.
Проведенный анализ семантики и функций указательных наречий места в речи и тексте не претендует на абсолютную полноту охвата данной проблемы. В бурятском языке требуется дальнейшее изучение семантики и концептуального содержания других указательных наречий места (холо «далеко», дутэ «близко», ойро «близко, рядом», доро «вниз, внизу», дээрэ «вверху, наверху» и т. д.) и сопоставления их с местоименными наречиями места.
Список литературы
- Алексеев Д.А. Наречие в бурят-монгольском языке / Д. А. Алексеев. -Улан-Удэ: Бургосиздат, 1941. — 119с.
- Амоголонов Д.Д. Современный бурятский язык / Д. Д. Амоголонов. -Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1958. -338с.
- Апресян Ю.Д. Интегральное описание языка и системная лексикография / Ю. Д. Апресян. М.: Языки русской культуры, 1995. — Т. 2. — 767с.
- Аракин В.Д. К типологии способов выражения пространственных отношений / В. Д. Аракин // Сопоставительный лингвистический и лингвостилистический анализ. Куйбышев: Изд-во Куйбыш. педин-та 1981. -С.3−11.
- Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл (логико-семантические проблемы) / Н. Д. Арутюнова. М.: Наука, 1976. — 383с.
- Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека / Н. Д Арутюнова. М.: Языки русской культуры, 1999. — 896с.
- Арутюнова Н.Д. В целом о целом. Время и пространство в концептуализации действительности / Н. Д. Арутюнова // Логический анализ языка. Семантика начала и конца. М.: Индрик, 2002. — С.3−18.
- Аюуш Т.Б. Местоимения в монгольском и русском языках / Т. Б. Аюуш. -Улан-Удэ: Изд-во Бурят, ун-та, 1998. 130с.
- Базарова Б.Б. Концептуальный анализ частицы in в современном английском языке: автореф. дис. канд. филол. наук / Б. Б. Базарова. -М., 1999. 27с.
- Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка: пер. с франц. / Ш. Балли. М.: Изд-во ИЛ, 1955. — 416с.
- И. Бенвенист Э. Общая лингвистика: пер. с франц. / Э. Бенвенист. М.: УРСС, 2002.-448с.
- Богуславская О.Ю. Пространство и перемещение / О. Ю. Богуславская // Язык. Культура. Гуманитарное знание. М.: Научный мир, 1999. — С. 173−182.
- Бондаренко А.Ф. Категория тождества и локальности (в структуре сложноподчиненного предложения) / А. Ф. Бондаренко. Кишинев: Штиница, 1988.- 148с.
- Бондарко А.В. Теория функциональной грамматики. Локативность. Бытийность. Посессивность. Обусловленность / А. В. Бондарко, М. Д. Воейкова, В. Г. Гак. СПб.: Наука, 1996. — 229с.
- Бондарко А.В. Функциональная модель грамматики (теоретические основы, итоги, перспективы) / А. В. Бондарко // Язык и речевая деятельность. СПб., 1998. — Т.1. — С. 17−30.
- Бюлер К. Теория языка. Репрезентативная функция языка: пер. с нем. / К. Бюлер. М.: Прогресс, 1993. — 528с.
- Бурятско русский словарь / сост. К. М. Черемисов. — М.: Советская энциклопедия, 1973.-804с.
- Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков: пер. с англ. / А. Вежбицкая. М.: Языки русской культуры, 1999. — 780с.
- Вайнрайх У. О семантической структуре языка / У. Вайнрайх // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 5. — М.: Прогресс, 1970. — С. 163−249.
- Вельмезова Е.В. Семантика пространства лечебного заговора: к типологии формул отсылки болезни / Е. В Вельмезова // Вестник Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 1999. — № 4. — С.50−57.
- Виноградов В.В. Русский язык: грамматическое учение о слове / В. В. Виноградов.-М.: Высшая школа, 1972.-614с.
- Вольф Е.М. Грамматика и семантика местоимений / Е. М. Вольф. М.: Наука, 1975.-224с.
- Воркачев С.Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании / С. Г. Воркачев // Филологические науки. 2001. — № 1. — С.64−72.
- Всеволодова М.В., Владимирский Е. Ю. Способы выражения пространственных отношений в русском языке / М. В. Всеволодова, Е. Ю. Владимирский. М.: Русский язык, 1982. — 264с.
- Гак Г. В. Теоретическая грамматика французского языка / Г. В. Гак. М.: Высшая школа, 1979. -304с.
- Гак Г. В. Функционально-семантическое поле предикатов локализации / Г. В. Гак // Теория функциональной грамматики. Локативность. Бытийность. Посессивность. Обусловленность. СПб.: Наука, 1996. — С.5−26.
- Гак Г. В. Языковые преобразования / Г. В. Гак. М.: Языки русской культуры, 1998. -768с.
- Гак Г. В. Пространство вне пространства / Г. В. Гак // Логический анализ языка. Языки пространств. -М.: Языки русской культуры, 2000. С. 127−134.
- Гачев Г. Д. Национальные образы мира. Евразия космос кочевника, земледельца и горца / Г. Д. Гачев — М.: Ин-т ДИДИК, 1999. — 368с.
- Гашибаязова Л.А. О применении ролевого подхода в диахроническом исследовании / Л. А. Гашибаязова // Романские языки: семантика, прагматика, социолингвистика. Л.: Изд-во ЛГУ, 1990. — С.78−87.
- Глызина В.Е. Темпоральный признак в семантике имени существительного / В. Е. Глызина // Когнитивный анализ слова. Иркутск: Изд-во ИГЭА, 2000. — С.48−69.
- Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры / А. Я. Гуревич. М.: Искусство, 1984. -350с.
- Дамбаева Д.Ш. Пространственные постпозитивы в бурятском и японском языках / Д. Ш. Дамбаева // Исследования по бурятской филологии. Улан-Удэ, 1978.-С.21−31.
- Дамдинов Д.Г. Семантико-стилистичекая характеристика послелоговбурятского языка с пространственно-временным значением / Д. Г. Дамдинов // Стилистика и лексикология бурятского языка. Улан-Удэ: БФ СО АН СССР, 1972. -С. 51−59.
- Дашиева Б.В. Концепт образа мира в языковом сознании русских, бурят и англичан (национально-культурный аспект): автореф. дис. канд. филол. наук / Б. В. Дашиева. М., 1999. — 24с.
- Дешериева Т.Н. Лингвистический аспект категории времени в его отношении к физическому и философскому аспектам / Т. Н. Дешериева // Вопросы языкознания. 1975. — № 2. -С.111−117.
- Дугар-Жабон Д. Д. Бурятский язык / Д.Д. Дугар-Жабон. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1964. — 182с.
- Егодурова В.М. Сопоставительная характеристика категорий вида и времени в бурятском и русском языках / В. М. Егодурова // Грамматическое своеобразие бурятского языка. Улан-Удэ: БФ СО АН СССР, 1987. — С. 171−185.
- Зализняк А.А. Преодоление пространства в русской языковой картине мира / А. А. Зализняк // Логический анализ языка. Языки пространств. М.: Языки русской культуры, 2000. — С.30−37.
- Иванова А.Н. Слова «там» «тут» в письменной и устной речи / А.Н. Иванова// Русский язык в школе. — 1990. — № 1. -С.67−71.
- Караулов Ю.Н. Общая и русская идеография / Ю. Н. Караулов. М.: Наука, 1976.-355с.
- Касавин И.Т. Пространство и время: в поисках «естественной онтологии» знания / И. Т. Касавин // Общественные науки и современность, 2000. № 1. -С. 90−99.
- Касевич В.Б. Языковые структуры и когнитивная деятельность / В. Б. Касевич // Язык и когнитивная деятельность. М.: Изд-во РАН, 1989. — С.8−18.
- Кацнельсон С.Д. Содержание слова, значение и обозначение / С. Д. Кацнельсон. М.: Наука, 1965. — 1 Юс.
- Кибрик А.А. Фокусирование внимания и местоименно-анафорическая номинация / А. А. Кибрик // Вопросы языкознания. 1987. — № 3. — С.79−90.
- Кобозева И.М. Две ипостаси содержания речи: значение и смысл / И. М. Кобозева // Язык о языке. М.: Языки русской культуры, 2000. — С.303−359.
- Ковалева J1.M. О семантических признаках / JI.M. Ковалева // Когнитивный анализ слова. Иркутск: Изд-во ИГЭА, 2000. — С.33−47.
- Ковтунова И.И. Поэтический синтаксис / И. И. Ковтунова. М.: Наука, 1986.-205с.
- Колшанский В.Г. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке /В.Г. Колшанский.-М.: Наука, 1975.-231с.
- Копусь Т.Д. Концептуальный аспект указательного наречия ici в современном французском языке: дис.. канд. филол. наук / T.JI. Копусь. -Иркутск, 2002.- 195с.
- Коршунов B.C. Синтаксическая функция обстоятельства места, обособленного в начале предложения: автореф. дис.. канд. филол. наук / B.C. Коршунов. М., 1976. — 28с.
- Кравченко А.В. Когнитивные структуры пространства и времени в естественном языке / А. В. Кравченко // Изв. РАН. Сер. лит. и яз. 1997. — Т.55. № 3. — С.3−23.
- Краткая философская энциклопедия. М.: Прогресс, 1994. — 340с.
- Краткий словарь когнитивных терминов / Е. С. Кубрякова, В. З. Демьянков, Ю. Г. Панкрац, Л. Г. Лузина / под ред. Е. С. Кубряковой. М.: Изд-во МГУ им. М. В. Ломоносова, 1996. — 245с.
- Краткий словарь по философии / сост. И. В. Блауберг, И. К Пантин. М.: Политиздат, 1979.-413с.
- Крейндлин Г. Е. Метафора семантических пространств и значение предлога / Г. Е. Крейндлин // Вопросы языкознания. 1994. — № 5. — С. 19−27.
- Кржижкова Е. Адвербиальная детерминация со значением места и направления (опыт трансформационного анализа) / Е. Кржижкова // Вопросы языкознания. 1967. — № 2. — С.30−48.
- Крылов С.А. К типологии дейктических систем / С. А. Крылов // Лингвистические исследования. Типология, диалектология, этимология, компаративистика. 4.1.-М, 1984.-С. 138−148.
- Крылов С.А. Общие вопросы дейксиса / С. А. Крылов, Е. В. Падучева // Человеческий фактор в языке: Коммуникация, модальность, дейксис. — М.: Наука, 1992.-226с.
- Кубрякова Е.С. Части речи в ономасиологическом освещении / Е. С. Кубрякова. М.: Наука, 1978. — 115с.
- Кубрякова Е.С. Роль словообразования в формировании языковой картины мира / Е. С. Кубрякова // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М.: Наука, 1988. — С.141−172.
- Кубрякова Е.С. Язык пространства и пространство языка / Е. С. Кубрякова // Изв. РАН. Сер. лит. и яз. 1997. — Т. 56. — № 3. — С.25−31.
- Кубрякова Е.С. Семантика в когнитивной лингвистике (о концепте контейнера и формах его объективации в языке) / Е. С. Кубрякова // Изв. РАН. Сер. лит. и яз. 1999. — Т. 58. — № 5−6. — С.6−12.
- Кубрякова Е.С. О понятиях места, предмета и пространства / Е. С. Кубрякова // Логический анализ языка. Языки пространств. — М.: Языки русской культуры, 2000. С.84−91.
- Кульгавова Л.В. Индивидуальное значение говорящего / Л. В. Кульгавова // Когнитивный анализ слова. Иркутск: Изд-во ИГЭА, 2000. — С. 158−204.
- Кустова Г. И. Тип концептуализации пространства и семантические свойства глагола (группа попасть) / Г. И. Кустова // Логический анализ языка. Языки пространств. М.: Языки русской культуры, 2000. — С.47−55.
- Лайонз Дж. Введение в теоретическую лингвистику: пер. с англ. / Дж. Лайонз. М.: Прогресс, 1978. — 543с.
- Лакофф Дж. Мышление в зеркале классификаторов / Дж. Лакофф // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23. — М.: Прогресс, 1988. — С.12−51.
- Лебедева Л.Б. Пространственные и временные указания в общереферентных высказываниях / Л. Б. Лебедева // Известия РАН. Сер. лит. и яз.- 1984. -Т. 43.-№ 4. -С.304−314.
- Лебедева Л.Б. Семантика «ограничивающих» слов / Л. Б. Лебедева //
- Логический анализ языка. Языки пространств. М.: Языки русской культуры, 2000. -С.93−98.
- Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность / А. Н. Леонтьев. М.: Академия, 2004. -352с.
- Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка / Д. С. Лихачев // Известия РАН. Сер. лит. и яз. 1993. — Т. 52. — № 1. — С.3−9.
- Логвиненко Л.Д. Восприятие пространственных свойств предметов / Л. Д. Логвиненко // Познавательные процессы: ощущения, восприятие. М.: Педагогика, 1982. — С.246−277.
- Лотман Ю.М. В школе поэтического слова / Ю. М. Лотман. М.: Просвещение, 1988. — 348с.
- Лотман Ю.М. Семиосфера / Ю. М. Лотман. СПб.: Искусство — СПб, 2000. — 704с.
- Лупандин В.И. Субъективные шкалы пространства и времени / В. И. Лупандин, О. Е. Сурнина. Свердловск: Изд-во Уральск, ун-та, 1991. — 126с.
- Лурия А.Р. Язык и сознание / А. Р. Лурия, М.: Изд — во Моск. ун — та, 1998. — 335с.
- Лингвистический энциклопедический словарь / под ред. В. Н. Ярцевой. -М.: Советская энциклопедия, 1990. 636с.
- Майтинская К.М. Местоимения в языках разных систем / К. М. Майтинская. -М.: Наука, 1969. -308с.
- Маслов Ю.С. Введение в языкознание / Ю. С. Маслов. М.: Высшая школа, 1987.-272с.
- Маслова В.А. Лингвокультурология: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений / В. А. Маслова. М.: Академия, 2001. — 208с.
- Мечковская Н.Б. Концепты «начало» и «конец»: тождество, антонимия, асимметричность / Н. Б. Мечковская // Логический анализ языка. Семантика начала и конца. М.: Индрик, 2002. — С. 109−120.
- Мурьянов М.Ф. Время (понятие и слово) / М. Ф. Мурьянов // Вопросы языкознания. 1978. — № 2. — С.52−66.
- Новиков А.А. О концептуальном смысле слова / А. А. Новиков // Филологические науки. 2002. — № 5. — С.82−93.
- Новый объяснительный словарь синонимов русского языка / Ю. Д. Апресян, О. Ю. Богуславская, И. Б. Левонтина и др.- под рук-вом Ю. Д. Апресяна. Вып. 2. — М.: Языки русской культуры, 2000. — 488с.
- Орлов А. Грамматика монголо-бурятского разговорного языка / А. Орлов. -Казань, 1878.-244с.
- Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью / Е. В. Падучева. -М.: Наука, 1985. -288с.
- Падучева Е.В. Семантические исследования (семантика времени и вида в русском языке- семантика нарратива) / Е. В. Падучева. М.: Языки русской культуры, 1996. — 464с.
- Падучева Е.В. Дейктические компоненты в семантике глаголов движения / Е. В. Падучева // Логический анализ языка. Семантика начала и конца. М.: Индрик, 2002. -С.121−136.
- Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении / A.M. Пешковский. М.: Языки славянской культуры, 2001. — 544с.
- Пирс Ч. Логические основания теории знаков: пер. с англ. / Ч. Пирс. -СПб.: Изд-во Алетейя, 2000. 448с.
- Полевые структуры в системе языка / науч. ред. З. Д. Попова. — Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1989. 196с.
- Поппе Н.Н. Грамматика бурят-монгольского языка / Н. Н. Поппе. М.: Изд-во АН СССР, 1938. — 268с.
- Потебня А.А. Из записок по русской грамматике / А. А. Потебня. — М.: Учпедгиз, 1958.-Т. 1−2.-312с.
- Рассадин В.И. Местоимения в монгольских языках / В. И. Рассадин // Вопросы грамматики монгольских языков. Новосибирск: Наука, 1991. — С.89−99.
- Рассел Б. Человеческое познание: Его сфера и границы: пер. с англ. / Б.Рассел. Киев: Ника-Центр- М.: Ин-т общегум. исследований, 2001. — 560с.
- Рахилина Е.В. Локативность и вопрос / Е. В. Рахилина // Теория функциональной грамматики. Локативность. Бытийность. Посессивность. Обусловленность. СПб.: Наука, 1996. — С.27−51.
- Ришар Ж.Ф. Ментальная активность. Понимание, рассуждение, нахождение решений / Ж. Ф. Ришар. М.: Ин-т психологии РАН, 1998. — 232с.
- Розина Р.И. Движение в физическом и ментальном пространстве / Р. И. Розина // Логический анализ языка. Языки динамического мира. Дубна: Изд-во междунар. ун-та природы, общества и человека, 1999. — С. 108−118.
- Розина Р.И. Концептуальные структуры и языковые правила порождения значений: глаголы движения вниз / Р. И. Розина // Язык. Культура. Гуманитарное знание. -М.: Научный мир, 1999.-С.161- 173.
- Русская грамматика / ред. кол. Н. Ю. Шведова, Н. Д. Арутюнова, А. В. Бондарко и др. М.: Наука, 1980. — Т. 1. — 755с.
- Сабурова Н.А. Структура фразео-семантического поля пространства / Н. А. Сабурова // Филологические науки. 2002. — № 2. — С.81−88.
- Сафронова Е.Г. Пространственный дейксис там в отношении к поэтическому миру и стихотворному контексту / Е. Г. Сафронова // Русистика. Лингвистическая парадигма конца XX в. СПб.: Изд-во Санкт-Петерб. ун-та, 1998. -С.152−158.
- Санжеев Г. Д. Грамматика бурят-монгольского языка / Г. Д. Санжеев. -М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1941. 188с.
- Селиверстова О.Н. Понятия «множество» и «пространство» в семантике синтаксиса / О. Н. Селиверстова // Изв. РАН. Сер. лит. и яз. 1983. — Т. 42. -№ 2.-С. 142−150.
- Селиверстова О.Н. Местоимение в языке и речи / О. Н. Селиверстова. -М.: Наука, 1975. 151с.
- Семенова Э.В. Концепция слова в теории и практике британской аналитической философии анализа обыденного языка (сопоставительно сотечественной теоретико-лингвистической традицией): автореф. дис. .канд. филол. наук / Э. В. Семенова. М., 2001. 30с.
- Содномпилова М.М. Семантика жилища в традиционной культуре бурят: автореф. дис. .канд. ист. наук / М. М. Содномпилова. Улан-Удэ, 2002. 24с.
- Солодуб Ю.П. Структура лексического значения / Ю. П. Солодуб // Филологические науки. 1997. — № 2. — С.54−65.
- Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики: пер. с франц. / Ф. де Соссюр. -Екатеринбург: Изд-во Уральск, ун-та, 1999. -432с.
- Спиридонова Н.Ф. От начала к концу: семантика прилагательного последний / Н. Ф. Спиридонова // Логический анализ языка. Семантика начала и конца. М.: Индрик, 2002. — С. 169−170.
- Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языка / Ю. С. Степанов. М.: Наука, 1985.-332с.
- Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования / Ю. С. Степанов. М.: Языки русской культуры, 1997. — 824с.
- Словарь русского языка: в 4 т. Изд. 2-е, испр. и доп. — М.: Русский язык, 1981−1984. — Т. 1. — 696с. — Т. 2. — 736с. — Т. 3. -752с. — Т. 4. — 794с.
- Тарасова А.Н. Категория эмфазы и виды контраста (на материале французского языка) / А. Н. Тарасова // Филологические науки. 1995. — № 5−6. -С.93−101.
- Теньер Л. Основы структурного синтаксиса: пер. с франц. / Л. Теньер. -М.: Прогресс, 1988.-654с.
- Топоров В.Н. Пространство / В. Н. Топоров // Мифы народов мира. М.: Олимп, 2000. — Т. 2. — С.340−342.
- Топорова Т.В. К вопросу о семантических мотивировках обозначений пространства и времени в древнегерманских языках / Т. В. Топорова // Изв.
- РАН. Сер. лит. и яз. 1985. — Т. 44. — № 5. -С.417−426.
- Тураева З.Я. Лингвистика текста / З. Я. Тураева. М.: Просвещение, 1986. — 127с.
- Уфимцева А.А. Слово в лексико-семантической системе языка / А. А. Уфимцева. М.: Наука, 1968. — 270с.
- Фрумкина P.M. Самосознание лингвистики вчера и завтра / P.M. Фрумкина // Изв. РАН. Сер. лит. и яз., 1999. — Т. 58. — № 4. — С.28−38.
- Храковский B.C. Понятие сирконстанта и его статус / B.C. Храковский // Семиотика и информатика. Вып. 36 — М.: Языки русской культуры, 1998. --С.141−153.
- Цыденжапов Ш-Н.Р. Бурятско-русский фразеологический словарь / Ш-Н.Р. Цыденжапов. Улан-Удэ, 1992. — 144с.
- Ченки А. Современные когнитивные подходы к семантике: сходства и различия в теориях и целях / А. Ченки // Вопросы языкознания. 1996. — № 2. -С.68−78.
- Чернейко О.Л. Способы представления пространства и времени в художественном тексте / О. Л. Чернейко // Филологические науки. 1994. -№ 2. — С.58−70.
- Шагдаров Л.Д. Синтаксические особенности языка произведений Ц. Дона / Л. Д. Шагдаров // Грамматическое своеобразие бурятского языка. -Улан-Удэ: БФ СО АН СССР, 1987. С.3−17.
- Шведова Н.Ю. Местоимение и смысл. Класс русских местоимений и открываемые ими смысловые пространства / Н. Ю. Шведова. М.: Азбуковник, 1998. — 176с.
- Шмелев А.Д. Из пункта, А в пункт В / А. Д. Шмелев // Логический анализ языка. Семантика начала и конца. М.: Индрик, 2002. — С Л 81 -194.
- Язык и структуры представления знаний: сб. / отв. ред. Лузина Л. Г., Стрельцова Г. Д. М.: Изд-во РАН, 1992. — 163с.
- Якобсон P.O. Шифтеры, глагольные категории и русский глагол / P.O. Якобсон // Принципы типологического анализа языков различного строя. -М.:1. Наука, 1972. С.95−113.
- Якобсон P.O. Избранные работы / P.O. Якобсон. М.: Прогресс, 1985. — 455с.
- Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели, пространства, времени и восприятия) / Е. С. Яковлева. М.: Гнозис, 1994. — 344с.
- Castren’s М.А. Versuch einer Burjatischen Sprachlehre / M.A. Castren. St. Petersburg, 1857. -244p.
- Collinson W.E. Indication. Language Monographs / W.E. Collinson. — № 17, April — June, Baltimore, 1937. P. 14−128.
- Grevisse M. Le Bon usage / M. Grevisse. P.: Duculot, 1969. — 1194p.
- Dictionnaire de la langue fran? aise. 37 000 definitions. P.: Hachette, 1987. — 1266p.
- Kerbrat-Orecchioni C. L’enonciation. De la subjectivite dans le language / C. Kerbrat-Orecchioni. P.: Armand Colin / Masson, 1997. — 290p.
- Kleiber G. L’espace d’Ici: sur le pragma-semantique des adverbes spatiaux. Le cas d’ll fait chaud ici /G. Kleiber. P.: Cahiers de linguistique fran? aise, 1993. P. 85−101.
- Klein W. Local deixis in route directions. In: Speech, place and action: Studies in deixis a related topics / W. Klein. — Chichester etc., 1982. — 161 -182p.
- Langacker R.L. Foundations of Cognitive grammar / R.L. Langacker. -Stanford, 1983. -320p.
- Larousse. Dictionnaire de la langue franfaise. Lexis. P., 1994. — 2109p.
- Petit Robert Le. Dictionnaire de la langue fran? aise. P., 1992. — 2200p.
- Wierzbicka A. Lexicography and conceptual analysis / A. Wierzbicka. An Arbor, 1985.-329p.
- Weissenborn J., Klein W. Here and there. Cross-linguistic studies on deixis and demonstration / J. Weissenborn, W. Klein. Amsterdam / Philadelphia: John Benjamins, 1982. -296p.
- А.А. Ангархаев А. Л. Мунхэ ногоон хасуури. — Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1982.-366с.
- Б.Ш-С. Бадлуев Ш-С. Тухэреэн жэл. — Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1975. -332с.
- Б.Д.-1. Батожабай Д. О. Багшашни хэн бэ? — Улан-Удэ: Бурят.-монг. кн. изд-во, 1957.- 187с.
- Б.Д.-2. Батожабай Д. О. ТооригдэЬэн хуби заян. — Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1985.-832с.
- Г. Ц. Галанов Ц. Р. АлирИанай улайха xaha. — Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1982.-422с.
- Д.Ц-Д. Дондокова Ц-Д.Д. Жаргалай мундэлеен. — Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1986.-367с.
- Ж.Ц-Ж. Жимбиев Ц-Ж.А. Гал могой жэл. — Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1972.-271с.
- Н.Х. Намсараев X. Уурэй толон. — Улан-Удэ: Бурят.-монг. кн. изд-во, 1950.-320с.
- Т.Ж. Тумунов Ж. Т. Мартагдашагуй удэрнууд. — Улан-Удэ: Бурят.-монг. кн. изд-во, 1952. — 75с.
- Ц.Ч.-1. Цыдендамбаев Ч. Ц-Д. Банзарай хубуун Доржо. — Улан-Удэ: Бурят.-монг. кн. изд-во, 1953.-293с.
- Ц.Ч.-2. Цыдендамбаев Ч. Ц-Д. Рассказууд. — Улан-Удэ: Бурят.-монг. кн. изд-во, 1956.- 106с.
- Ш. Б.-1. Шойдоков Б. Ш. Хилын харуулшан. — Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1987.-243с.
- Ш.Б-2. Шойдоков Б. Ш. Шэрнин багша. — Улан-Удэ: Бэлиг, 1999. — 111с.
- Я.Б. Ябжанов Б. Н. Зоной хэшэг. — Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1983.—336с.