Феномен отчуждения в исторических судьбах России
Самые глубинные корни противоречий советского общества, на наш взгляд, находятся в процессах индустриализации бытия человеческого, а также в определенных константах национального сознания, духа. Мощная культурная агрессия техногенной цивилизациитрансформированного общества в результате «скачка» в индустриальное общество вместе с отсечением (политическим, экономическим или даже физическим… Читать ещё >
Содержание
Актуальность темы исследования. XX веке нашана столкнулась с множеством проблем, среди которых одна из главных и часто скрытых от глаз, от обыденного сознания, являются антропологическая катастрофа, тесно связанная с тотальным отчуждением и самоотчуждением человека. Имеются в виду события, происходящие с самим человеком и связанные с цивилизацией в том смысле, что нечто жизненно важное может необратимо в нем «сломаться» в связи с разрушением или просто отсутствием цивилизованных основ жизни.
Сегодня сама реальность нашего общественного состояния подтверждает тот факт, что проблема отчуждения и самоотчуждения человека — это актуальная, особенно для России, жизненная проблема массы людей, проявляющаяся в их личной жизни и во всех сферах общественной деятельности: экономической, политической, социальной и духовной. Отчуждение, как феномен действительности представляет собой узел -пересечение противоречий индивидуального и социального бытия человека, его сущности и существования, своего рода сбой механизма воспроизводства человека и его бытия или же болезнь социального организма. Социально-философский анализ данного явления, направленный на изучение конкретных способов его существования, их роли в социальной истории и соотношение с другими сторонами человеческого бытия может позволить поставить точный диагноз современному кризисному этапу в развитии России, способствовать самосознанию, мобилизации защитных сил социального организма и поиску выхода из кризиса.
Развернувшиеся с конца 80-х годов многочисленные дискуссии показывают, что философы пытаются осмыслить сущность данного явления, выявить причины, различные аспекты, уровни и формы его проявления, а также показать пути и средства «снятия» или ослабления «давления» различных форм отчуждения на человека и на общество в целом. 4
Сложности начинаются уже с определения данного феномена и его интерпретации. Является ли отчуждение формой социальной болезни или оно имеет атрибутивный характер? Имеет ли отчуждение только социально-экономические корни, или оно своими корнями уходит в биологию и психику человека? Какие объективные механизмы и субъективные факторы способствуют его появлению? Если рассматривать его как естественное свойство человека, то при каких обстоятельствах и условиях оно принимает негативный или позитивный оттенок? Является ли понятие «универсального человеческого потенциала», от которого человек может быть отчужден, дескриптивным или оно нормативно? Каковы критерии, определяющие, что является истинно человеческим и входит в понятие «родовой сущности»?
Актуализировалась также проблема модели оптимального социального существования. Заметно возрос интерес к проблеме социокультурной специфики России и действия «механизма» отчуждения в рамках российской цивилизации, становление и развитие которой предстает как «восхождение по кругам отчуждения». Серьезные трудности вызывает вопрос о природе того общества, развитие которого в XX в. привело к тотальному отчуждению и вплотную подвело общество на грань антропологической катастрофы.
По всем этим проблемам ведутся многочисленные дискуссии, привлекающие внимание мировоззренческим плюрализмом. Различные представления не только конкурируют, но и взаимодополняют друг друга. Однако анализ всего этого многоголосья показывает, что теоретического прорыва и существенного обновления концепции отчуждения не произошло. Все еще не удалось создать оптимальную теоретическую модель, которая могла бы дать полную картину этому крайне сложному и неоднозначному явлению, особенно применительно к российской действительности. Актуальность и вместе с тем недостаточная теоретическая разработанность перечисленных вопросов для решения практических задач обусловили выбор темы исследования. 5
Состояние научной разработанности темы. В социально-философской литературе проблема отчуждения представлена через частично осознанное или не сформулированные в философском плане подступы в античной философии, теософические построения средневековья, историко-политическое объяснение у теоретиков «общественного договора» до выдвижения ее на одно из центральных мест в рамках немецкой классической философии. В дальнейшем данная проблема стала ключевой в рамках экзистенциализма, фрейдизма и близких к ним течениях западной философской мысли XX в. Наиболее значимыми являются работы Ж.-Ж. Руссо, Г. В. Ф. Гегеля, К. Маркса, Ф. Ницше, Х.О.-и-Гассет, М. Хайдегера, Ж. П. Сартра, А. Камю, 3. Фрейда, К. Юнга, Э. Фромма, Т. Адорно, Г. Маркузе, X. Арендт.
В работах вышеназванных авторов представлены различные концепции отчуждения человека, теории, объясняющие его природу, причины, способы существования в социальном и индивидуальном бытии. В них прослеживаются как традиции монологизма и рационализма, так и плюрализма и иррационализма, а так же попытки их синтеза.
Определенный вклад в развитие исследований по проблематике отчуждения внесли отечественные мыслители. Работая в русле общеевропейской философской традиции, B.C. Соловьев, Л. Шестов и H.A. Бердяев акцентировали внимание и на такие стороны проблемы, как необходимость и возможность преодоления отчуждения. Эти идеи разрабатывались в рамках советской философской традиции, но уже в русле канонизированного марксистского подхода. Поэтому важнейшие философские, социокультурные, психологические проблемы, связанные с научно-философским анализом феномена отчуждения находились на периферии исследовательского внимания. Весомый вклад в исследование данной проблемы внесли: Г. С. Батищев, Б. Н. Воронцов, Э. В. Ильенков, 6
В.И. Колосницин, С. И. Коволев, В. И. Копалов, А. Курелла, С. И. Нарский, Т. И. Ойзерман, М. М. Розентальи, Э. М. Ситников.
Более оптимальная концепция отчуждения была изложена еще в 60-е годы В. И. Колоснициным, но получила широкое распространение только лишь в постсоветский период. Она является более плодотворной, ибо позволяет расширить рамки проблемы, говорить о ее многоплановости и многоаспектности. Сегодня стремление «увеличить» объем понятия отчуждения, обогатить его определенными субъективно-психологическими аспектами человеческих отношений стало доминирующей тенденцией и прослеживается в работах многих исследователей: В. А. Андрусенко Т.В. Беловой, Э. Н. Грибакиной, Ю. В. Грицкова, A.A. Грицианова, Ю. А. Ермакова, К. Н. Исмагилова, А. И. Кравченко, O.K. Крокинской, Н. И. Лапина, В. Лейбина, М. Марковича, В. И. Овчаренко, Н. М. Перелыгина, Д. В. Пивоварова, Ю. В. Соломонова.
Снятие идеологических и политических ограничителей не только позволилр внести новые моменты в исследованиЕ проблемы, но тут же проявил тот факт, что Россия советская — это тот период развития ее истории, который привел к тотальному отчуждению и самоотчуждению человека и вплотную подвел общество на грань антропологической катастрофы. Данное положение нашло свое отражение в работах: А. С. Архангельского, А. В. Гайда, П. С. Гуревича, A.B. Дмитриева, A.B. Иванова, В. В. Китаева, В. А. Лоскутова, М. К. Мамардашвилли, А. В. Полякова, В. Н. Руденко, Ю. П. Сенокосова, В. В. Скоробогатского, А. Б. Франца. Психологический анализ данного феномена дается в работах Я. Я. Гозмана, К. Леонгарда, Л. А. Радзиховского, A.M. Эткинда.
Следует подчеркнуть возросший в последнее время интерес к проблеме социокультурной специфики России и действия механизма отчуждения в рамках российской цивилизации. В отечественной философии впервые обратился к данной проблеме П. Я. Чаадаев. Особенно ценными являются также работы B.C. Соловьева, H.A. Бердяева, С. А. Франка, С. Н. Булгакова, 7
П.А. Сорокина и других. Сегодня эта тема нашла свое отражение в работах JI.B. Волкова, М. Гефтера, Ю. Г. Ершова, В. Д. Жукоцкого, A.JI. Илюшина, И. С. Исаева, В. К. Кантора, В. Д. Кормер, С. И. Лунева, O.A. Седова, М. Б. Семочкиной, В. К. Трофимова.
Выявление новых видов отчуждения, порожденных в рамках российской цивилизации в советский период, актуализировал вопрос о природе того общества, развитие которого в ХХ-в. привело к тотальному отчуждению и самоотчуждению человека. Прослеживается целый ряд позиций: от аппологетически-сталинских воззрений Н. Андреевой, до прямо противоположных Ю. Афанасьева, К. Н. Любутина, Г. Н. Попова, А. Ципко. На наш взгляд более перспективным является рассмотрение социализма как доведенной до логического завершения тенденции индустриального хозяйства к монополизации — обобществлению — огосударствлению -бюрократизации. Это нашло свое отражение в работах зарубежных авторов: Р. Арона, Д. Белла, В. Зомбарта, 3. Млинарж, У. Ростоу, О. Тоффлера, И.А. Шумпетера- отечественных авторов: А. Л. Алюшина, Л. С. Васильева, C.B. Волкова, С. А. Григорян, И. А. Завелева, A.B. Иванова, И. А. Исаева, В. А. Лоскутова, Э. В. Надточий, В. А. Подорога, A.M. Салмина, Л. А. Седова, B.C. Степина, В. А. Чаликова. Особое место занимают работы Ю. А. Ермакова «Манипуляция личностью: смысл, приемы, последствия», в которой излагается концепция социальных манипуляций человеком, и В. М. Петрова, «Власть духа», в которой предпринята попытка «неклассического» видения духа и обоснование его «плюралистического» образа.
Некоторые аспекты проблемы преодоления отчуждения и становления личности, формирования ее духовного мира прослеживаются в работах: Д. Ж. Валеева, Б. С. Галимова, А. Ф. Кудряшова, А. Б. Курлова, A.B. Лукьянова, Д. А. Нуриева, И. М. Орешникова, А. И. Селиванова, P.M. Тухватуллина.
Сегодня наиболее популярной объяснительной моделью 8 современного этапа российской истории является теория модернизации в ее неклассическом варианте. Разработка новой парадигмы модернизации связана с такими именами, как А. Абдель-Малек, А. Турен, С. Эйзенштат. Среди отечественных авторов сторонниками новой парадигмы являются Ю. Н. Давыдов, А. И. Кравченко, H.H. Зарубина, O.A. Осипова, A.C. Панарин, И. К. Пантин, С. М. Поздяева, В. Радеев, В. В. Согрин.
Объект и предмет исследования. Объектом исследования является анализ различных аспектов генезиса проблемы отчуждения человека, как социального явления, его источников и причин, уровней и форм проявления, а также его отражения в социальной философии как рационалистической, так и иррационалистической направленности. В качестве предмета социально-философского анализа рассматривается «механизм» действия отчуждения в структуре российской цивилизации, особенно в XX веке.
Цель и задачи исследования. Цель исследования заключается в социально-философском осмыслении феномена отчуждения и самоотчуждения человека как важного, внутренне противоречивого компонента социального и духовного мира человека и создании обобщенной теоретической его модели, которая позволит более полно применить потенциал концепции отчуждения применительно к российской действительности. Достижение этой цели предполагает решение следующих задач: проследить генезис проблемы отчуждения, выявить различные традиции в постановке и решении данной проблемы и определить достигнутое исследователями в изучении и использовании ими понятия «отчуждение» в описании истории социального мира и бытия человека в этом мире- обосновать методологический подход для дальнейшего философского анализа проблемы отчуждения и выявления тех объективных социокультурных и субъективных предпосылок, которые способствуют негативной направленности процессов отчуждения- 9 на основе социокультурного подхода и теории модернизации воссоздать социально-философскую картину российской цивилизации и, основываясь на методе восхождения от абстрактного к конкретному, проследить «механизм» действия отчуждения на различных этапах ее становления и развития- исследовать причины тотального отчуждения и самоотчуждения человека, в том числе отчуждение языка, сознания, мышления и духа людей, которые подвели общество на грань антропологической катастрофы- на основе новой парадигмы модернизации и обобщенной модели отчуждения провести социально-философский анализ современного этапа развития российской цивилизации, показать новые формы проявления отчуждения и выявить тенденции развития общества.
Теоретико-методологические основы и источники исследования. Избранный в диссертации подход к изучению проблем, связанных с отчуждением и самоотчуждением человека в рамках российской цивилизации исходит из теоретической установки, что человек живет на пересечении двух рядов детерминации. Один ряд идет извне — из социума и окружающего мира в целом. Другой — изнутри самого человека, из его сознания, воли, чувств, духа и т. д. Данное положение обуславливает возможность двух подходов к анализу тех феноменов, которые связаны с жизнедеятельностью человека и сопровождают ее.
Если один из подходов предполагает понимание данного явления как одного из важнейших моментов социального развития и оно предстает как объективный процесс, связанный с деятельностью человека, с объективными механизмами ее целеполагания в условиях общественного разделения труда и находящий свое противоречивое отражение в сознании индивида, то другой исходит из того, что человек, будучи элементом социальной среды, обладает уникальной способностью субъективно отнестись к той реальности, в которой он живет и действует. Он не просто воспринимает факторы
10 внешней среды, но их под определенным углом зрения оценивает, занимает определенную внутреннюю позицию по отношению к ним.
Первый подход подразумевает выявление устойчивых структур, связей и отношений между различными элементами системы «социум-индивид», «общество-личность», «8−0-8», которые способствуют процессам отделения человека от продуктов своей деятельности, от других людей, от самого себя, процессам разрушения его общественной природы, родовой сущности. Совокупность таких устойчивых структур, связей и отношений рассматриваются в рамках системного подхода, а метод исследования представляет собой рационалистическое конструирование, так или иначе включающее в себя методы: восхождения от абстрактного к конкретному, анализа и синтеза, исторического и логического, абстрагирования и идеализации. Это соответствует традициям рационализма и монизма, реализованным в рамках классической, особенно, марксистской философии.
Второй подход рассматривает отчуждение как необходимый и неотъемлемый компонент экзистенции человека, связывает его с нарастанием индивидуальной свободы, усиливающей чувство заброшенности, оставленности, оторванности от корней. С таких позиций проблема отчуждения уходит своими корнями к самым интимным, внутриличностным структурам, к древним пластам человеческой психики и культуры. При исследовании этих структур и пластов рационалистическое конструирование оказывается недостаточным и дополняется требованием учета иррациональных моментов. Второй подход нашел свое отражение в философии экзистенциализма, а так же фрейдизма и близких к ним течениях.
Всестороннее исследование такого сложного и противоречивого явления, как отчуждение и самоотчуждение человека вряд ли возможно в рамках только одного подхода, одной парадигмы. Если рационалистическое конструирование имеет своей задачей раскрытие сущности данного явления, его природы, объективных условий и причин его порождающих, то экзистенциальное философствование нацелено на изображение данного
11 феномена в его индивидуальном бытии, в его текучести, оттенках и переливах. При этом в рамках первого подхода прослеживается «перекос» в объективизм: объективные условия существования индивида, его социальное окружение превалируют над его субъективностью, индивидуальностью. Эта суть объективации человека, когда он выступает лишь агентом трансцендентных его существованию сил — природы, бога, разума, социума. В рамках второго подхода, наоборот, можно говорить о «перекосе» в субъективизм. Человек является причиной своего выбора, всех своих атрибутов, в том числе и способов бытия, то есть переживаний. Но тогда -нет сущности до существования.
Эти подходы представляют собой два необходимых, но разных способа осознания бытия человека в мире, разные формы организации духовного. Диалектическое их сочетание может дать положительный эффект при исследовании феномена отчуждения, отражающего парадоксальность человеческого бытия. Поэтому основную теоретическую и методологическую базу исследования составили философия марксизма и экзистенциализма, а также ряд теоретических положений 3. Фрейда и его последователей. Источниками исследования стали работы отечественных авторов: Т. В. Беловой, A.A. Грицианова, Ю. В. Грицкова, Э. Н. Грибаконой, Э. В. Ильенкова, В. И. Колосницина, А. И. Кравченко, O.K. Крокинской, Н. И. Лапина, В. Лейбина, Н. М. Перелыгина, В. М. Петрова, Д. В. Пивоварова.
Характеру проблем, связанных с социально-философским анализом действия «механизмов» отчуждения на различных этапах становления и развития российской цивилизации, рассматриваемой в рамках «догоняющей» модели развития, наиболее адекватен социокультурный подход, то есть понимание общества как единства культуры и социальности, образуемых деятельностью человека. Он не противостоит цивилизационному и формационному подходам, а дополняет и связывает их в единое целое., выясняет сопряжение устойчивого и изменчивого в российской истории, интегрирует три измерения человеческого бытия (тип соотношений человека
12 и общества, характер культуры, тип социальности) именно как фундаментальные, каждое из которых не сводится к другим и не выводится из них, но при этом все они взаимосвязаны и влияют друг на друга как важнейшие составляющие человеческих общностей.
Социокультурный подход и примененный в работе метод философской критики позволили не только выявить специфические черты российской цивилизации, которые способствуют превращению отчуждения в деструктивную силу, тормозящую процесс превращения человека в свободного субъекта исторического творчества, но и проанализировать взаимодействие структур традиционного общества и техногенной цивилизации, без которого невозможно разобраться в сути того процесса, который было принято называть строительством социализма, и который привел к тотальному отчуждению человека. С таких позиций развитие
России, особенно в XX веке, предстает как восхождение по «кругам отчуждения», накопление и наслаивание которых способствовало комплексной стагнации общества и, в конце концов, привело его к общему кризису. В рамках такой модели современный социокультурный кризис представляется как проявление отчужденного бытия.
Источниками исследования по вопросам социокультурной специфике России стали работы С. А. Аверинцева, A.C. Ахиезера, И. А. Бердяева, JI.H. Гумилева, И. В. Киреевского, И. С. Трубецкого, В. К. Трофимова, С. Хантингтона, A.C. Хомякова, ПЛ. Чаадаева- по вопросам действия механизма отчуждения в структуре российской цивилизации это работы C.B. Волкова, A.C. Гайда, МЛ. Гефтера, ЛЛ. Гозмана, J1.A. Гордона, Ю. Г. Ершова, И. А. Исаева, H.H. Зарубина, A.B. Иванова, В. К. Кантора, В. В. Китаева, Э. В. Клопова, М. К. Мамардашвили, A.C. Панарина, И. К. Пантина, J1.A. Седова, В. В. Скоробогатского, В. В. Согрина, B.C. Степина, А. Б. Франца, В. А. Чаликовой, И. Яковенко, A.M. Эткинда.
Научная новизна основных результатов исследования заключается в следующем:
— Предложена и реализована обобщенная теоретическая модель отчуждения человека, учитывающая классическую и неклассическую его концепции и характеризующаяся тем, что само содержание отчуждения с неизбежностью вытекает из сущности человека, которая не одномерна (плюралистична), что и обуславливает, во-первых, различные уровни проявления отчуждения, а во-вторых то, что отчуждение в своих текучих и многообразных формах оно является естественной, хотя и не всегда обязательной характеристикой человеческого бытия. Конечным мерилом того, оборачивается или нет наличная ситуация отчуждением, выступает сам переживающий индивид.
Показаны возможности теоретико-методологического исследования иерархии причин и условий возникновения, функционирования и наслаивания друг на друга различных уровней и форм проявления отчуждения в структуре российской цивилизации на различных этапах ее развития. Обнаружено, что во всех случаях «механизм» действия отчуждения один и тот же и объединяет собой три основных принципа: «разложение» живой целостности- «извращение» связей внутри нее, в результате которого происходит «оборачивание» противоположностей- «фетишизация», в процессе которой одна из противоположностей устанавливает абсолютное господство над другой.
— Выявлены специфические черты российской цивилизации (концентрация социального бытия вокруг власти, «спайка» государства и общества, «Мы» -психология, экстенсивный характер и катастрофичность развития, мессианизм и державность), которые способствуют деструктивной направленности процессов отчуждения и тормозят процесс становления человека в качестве свободного субъекта исторического творчества, вызревания его до «взрослого состояния».
— Обоснован вывод о том, что характерное для России историческое движение, не выводящее страну из традиционного русла, оно дало начало новому советскому витку развития страны, суть которого в чудовищном
14 распухании" одной из тенденций развития индустриального общества, восхождении по «кругам отчуждения», их накоплении, наслаивание друг на друга и замыкании в единый комплекс.
— Установлено, что радикальные изменения, принявшие характер грандиозного обвала в постсоветский период, создали ситуацию, когда человек, будучи точкой схождения бытийных горизонтов, попадает под воздействие тройного шока: от оси настоящего, будущего и прошлого, когда растерянность людей перерастает в глубокую депрессию и превращается в сплошной поток стрессов. Общество движется по траектории: от кризиса к катастрофе. Кризис же предстает как проявление отчужденного бытия.
Теоретическая и практическая значимость полученных результатов. Теоретическая значимость работы состоит в построении обобщенной теоретической модели отчуждения и самоотчуждения человека и выявлении механизмов его действия в структуре российской цивилизации. Идеи, изложенные в работе, могут содействовать привлечению внимания не только философов и ученых, но и общественности к проблемам отчуждения, накопление и наслаивание различных слоев которого могут превратить хаос в определяющую линию развития и подвести общество на грань антропологической катастрофы. Теоретическое осмысление причин отчуждения может послужить основой для его практического преодоления. Ряд теоретических положений могут быть использованы в преподавании философии, социологии, истории, политологии, культурологии. Некоторые
выводы могут иметь прикладное значение в деле организации систем различных филантропических институтов, имеющих целью снять или ослабить давление ряда социально — психологических форм проявления отчуждения и самоотчуждения человека. Поскольку в ряде аспектов данная проблема является пограничной, то ее социально — философский анализ может оказаться полезным психологам, психиатрам, медицинским работникам.
Апробация работы. Основные положения диссертации излагались автором в ряде выступлений на научно-технических конференциях (Ижевск, 1989, 1990, 1994, 1996, 2001), на научно-практической конференции //Курган, 1989//, республиканской научно-теоретической конференции //Челябинск 1991//, в публикациях в журнале «Вестник УдГУ», 1995 № 6, 1997 № 5
Структура и объем. Работа состоит из введения, двух глав, четыре* параграфов, заключения, списка литературы. Содержание работы изложено на 167 страницах, список литературы содержит 174 наименований.
1.1 Генезис проблемы отчуждения: традиции рационализма и иррационализма.
Социально-философское исследование проблемы отчуждения человека имеет свою историю. Хотя своими корнями она уходит в античную и средневековую философскую и религиозно-философские системы, но только в рамках высокой возрожденной интеллектуальной традиции, когда идея о человеке как самоценности и главной ценности бытия была возрождена, возвышена и вписана в систему культуры, проблема отчуждения человека стала оформляться как «рациональная теоретическая конструкция, содержание которой сопрягалось с современным классическим его пониманием» [36−6].
Классическая европейская философия Нового времени, как идеалистической, так и материалистической направленности, тесно связана с традициями просветительского рационализма и монологизма. В ее рамках произошло разделение бытия (т.е. единого, татальности) на субъект и объект и теоретическое оформление их оппозиции. Почти одновременно с этим происходит и оформление концепции отчуждения у Ж.-Ж. Руссо. Свое классическое выражение она получает в рамках философских систем Гегеля (идеалистический вариант) и Маркса, Энгельса (материалистический вариант). Поэтому в разделе 1.1 анализируются концепции именно этих мыслителей, выделяются сильные и подвергаются критике слабые стороны классической теории отчуждения человека. Такого рода критика позволяет уловить ограниченность классического мышления и обратиться к границе между классическим и неклассическим мышлением, связанным с традициями иррационализма и плюрализма, с целью более полного постижения природы такого сложного явления, как отчуждение человека.
Первую попытку теоретического анализа проблемы отчуждения предприняла Ж-Ж. Руссо, в творчестве которого концепция отчуждения из юридической превратилась в социально-политическую и нравственную проблему и составила основу всей картины социального мира.
В. Ф. Асмус, исследуя социальные взгляды этого мыслителя, замечает, что в своих рассуждениях Руссо обнаруживает удивительную способность к раскрытию действительных противоречий в развитии общества [8−94], которые предстают как «узел — пересечение» противоречий социального и индивидуального бытия человека. К примеру, величайшим по значению переворотом Руссо считает изобретение обработки металлов и развитие земледелия. Именно «железо» и «хлеб» цивилизовали людей и погубили род человеческий, ибо за первыми попытками обработки земель неизбежно последовал их раздел, а за признанием собственности — первые правила справедливости. При этом сама идея собственности могла явится, по Руссо, только в результате отношений между людьми, возникавших в деятельности производства. В результате природное неравенство — сил, способностей, дарований — возрастало параллельно возникающему неравенству в общественных условиях жизни. Вот тогда и вступило общество в полосу кровавой борьбы, антагонизмов и войн [120- 161].
Раз, возникнув, неравенство преобразовало жизнь общества в направлении, которое сделало возможным и даже необходимым возникновение государства и государственной власти. Начальным пунктом этого процесса было возникновение законов и права собственности, вторым -установление «магистратуры», то есть власти, а третьим и последним — изменение правомерной власти во власть, основанную на произволе. Первая эпоха узаконила различия между богатым и бедным, вторая — между сильным и слабым и третья — различие между господином и рабом. К проблеме неравенства Руссо подходит диалектически: возникновение неравенства представляло и явление прогресса в развитии общества, и явление регресса. Прогресс потому, что причиной неравенства была способность к совершенствованию. Регресс же заключается в том, что выигрывал вследствие развития неравенства род, то есть человеческое общество в целом, проигрывал индивид: он терял свою свободу, вступал в полосу отчуждения.
Теоретическая ценность исследования проблемы Ж-Ж. Руссо заключается в том, что он впервые выдвинул идею о социально-экономических причинах отчуждения и показал, что все социальные институты современного ему общества обладают элементами отчужденности, выявил и классифицировал причины и механизмы отчуждения. Они сводились к уровням товарно-денежных, рыночных, институциональных и межличностных отношений. Более того, он выделил два основных типа отчуждения: самоотчуждение (т. е. отчуждение, возникающее в результате противоречия с самим собой) и отчуждение личности, обуславливающееся ее противоречиями с обществом его институтами. При этом, чем нравственнее личность, чем более явственно видит она «болезни» человеческих учреждений, тем большее отчуждение постигает ее. Хотя одной из основных форм отчуждения человека от человека является частная собственность, в то же время Руссо утверждает, что именно частная собственность может гарантировать человеку независимость и свободу, только она может внести в его жизнь покой и уверенность в своих силах. Общество равных между собой собственников [84−336] — вот идеал общественной системы для Руссо. Причем равенство понимается, прежде всего, как равенство условий хозяйствования людей.
Однако, описав и зафиксировав различные виды отчуждения, Руссо не смог вскрыть действительные проблемы отчуждения, его сущность и причины. Да и само понятие «отчуждение» оставалось у него неопределенным. И это потому, что философия Руссо (как и вся философия идеологов Просвещения) не выходила за рамки рационалистической философии ХУП-ХУШ в.в., в рамках которой человек рассматривается как природное, наделенное разумом существо, а прогресс человечества состоит в укреплении позиций разума. Следовательно, все нравственные, юридические нормы, регулирующие общественную жизнь, суть результат разумного компромисса, соглашения, договора. Нарушение «договорных отношений» со стороны отдельных личностей, обладающих
19 властью и собственностью, толкает общество в «лабиринт» всевозможных форм отчуждения, из которого человеку и обществу выбраться не так-то просто. Что касается природы человека, то она понималась субстанционально, как «неизменный субстрат, лежащий в основе всего хода исторических изменений и человеческой деятельности» [64−80]. Это закрывает возможность разработки концепции истории самой человеческой природы, что предполагает изменчивость. А без этого невозможно понять сущность и причины такого сложного феномена, как отчуждение и самоотчуждение человека, выявить противоречия между его сущностью и существованием.
Теоретическое наследие эпохи Просвещения было усвоено и развито в классической немецкой философии, в рамках которой утвердилась не только идея активности человека, но и историческая координата в представлении о человеке. Особое внимание заслуживает постановка и освещение проблемы Гегелем, ибо именно в рамках гегелевской философии понятие «отчуждения» впервые приобретает категориальное оформление и философский статус, создается учение «о диалектике отчуждения как особого фундаментального социального противоречия» [96−217].
На основе теории рефлексии Гегеля можно представить обобщенную онтологическую модель отчуждения личности, реально отражающую динамику его проявления как системного целого. По Гегелю, наличное бытие есть определенное бытие или существующая определенность, которая, как таковая, заключает в себе отличие от другого бытия, связывается и противопоставляется другому наличному бытию, т. е. связано с другим и определяется через него. Другими словами, нечто «.сохраняет себя в соотношении с иным, не дает воли внутри себя посторонним, положенным в нем взаимодействиям, а само показывает в ином силу своих собственных определений.» [29- 175]. Здесь наблюдается своеобразная борьба, которая ведется нечто в двух направлениях: с иным, находящимся внутри этого нечто, и с внешним иным. Нечто находит в своем другом границу, благодаря
20 которой «нечто есть то, что оно есть, имеет в нем свое качество» [29- 189]. Причем качественная граница постоянно проникает, пронизывает наличное бытие. Она заключает диалектическое противоречие: является реальностью наличного бытия и в тоже время его отрицанием. Нечто не может вечно пребывать в своих границах, оно начинает противоречить самому себе, выводится из первоначального состояния и «гнаться дальше себя» [29- 189]. В этой связи можно сказать, что любое нечто может распространяться в другое качество.
Далее Гегель указывает, что нечто бывает всегда конечным и изменчивым. Оно постоянно становится другим, переходя от одной определенности к другой. Так, А определяется через Б, в свою очередь, Б определяется через В и т. д. Причем в процессе двух взаимодействующих качеств, всякое наличное бытие, с одной стороны, стремится сохранить свои границы, а с другой — проникнуть в другое бытие. Поэтому основной предпосылкой появления отчуждения в рассматриваемом аспекте является угроза потери «нечто» своей самости. Оно под воздействием иного теряет свою непосредственность, способность собственного целеполагания, свою субъективность как активность, превращаясь в опосредованное средство иного, в объект, становится пассивной субстанцией, подчиняется иному.
Однако нечто постоянно осуществляет рефлектирующие движения и пытается сохранить свою непосредственность, сопротивляться, снимая эту свою отрицательность выходом за пределы самоположенного иного. В этом случае нечто выступает как активная субстанция, которая, будучи более мощной силой, обретает через присвоение иного новые потенции и осуществляет дальнейшую экстраполяцию собственного качества. При взаимодействии нечто и другого происходит объективно реальный процесс взаимного отражения противоположностей, получивший название рефлексии [113- 14−15]. Каждая из противоположных сторон отражается в другой и есть лишь постольку, поскольку есть эта другая сторона. Здесь различное имеет перед собой не иное вообще, а свое иное. Вот это свое иное — то новое
21 качество, которое несводимо ни к качеству А, ни к качеству Б. Это новое качество суть диалектическое тождество ранее воздействующих вначале внешних, а затем ставших внутренними, противоположностей.
В отличие от теоретиков «естественного права» и «общественного договора», Гегель рассматривает современное ему общество уже в связи с его историей, выдвигает некоторые идеи о субстанции общественной жизни и исторических формах отчуждения личности. Таковыми являются рабство, крепостничество, неспособность обладать собственностью, несвобода в обладании ею и т. д. С его точки зрения именно во владении, в собственности человек обнаруживает себя как личность, ибо в нее он вкладывает свою волю. Величина собственности суть свидетельство «величины» личности [30−69]. Всё это говорит о том, что в рамках гегелевской философии проблема отчуждения решается с широкой социально-исторической точки зрения и приобретает философский статус. Оно исследуется как особый вид противоречивого отношения в обществе, восходящего к диалектике субъекта и объекта. Категория отчуждения носит характер и онтологический (переход духа в природу и создание посредством опредмечивающей человеческой деятельности предметного, т. е. объективного, социального мира), и гносеологический (превращения знания в свою противоположность, т. е. заблуждение).
В то же время, выдвинув идею о тотальности отчуждения и представляя все развитие человеческой культуры как развитие в форме отчуждения, в процессе которого происходит развертывание духа в отчужденных формообразованиях, реализующееся в значительном социальном диапазоне, Гегель свел проблему отчуждения к опредмечиванию, представленному в идеалистическом виде. Хотя терминологически «опредмечивание» и отчуждение различаются, но это различие в рамках его концепции смазывается: всякое опредмечивание есть отчуждение, а всякое отчуждение опредмечивает. Отчуждение становится атрибутивным для человеческого бытия.
Феномен отчуждения в исторических судьбах России (реферат, курсовая, диплом, контрольная)
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Для человека воспитанного в рамках европейской классической философской традиции (включая и её иррационал исти ческую ветвь) при попытке постижения этого сложного, многообразного, разрозненного мира, возникает соблазн понять его, подводя под категорию отчуждения.
Оправдывая такую позицию, в то же время можно выявить ряд недостатков, свойственных классической концепции отчуждения и самоотчуждения человека.
Во-первых, теория отчуждения глубоко родственна просветительскому миропониманию, основы которого составляют монологизм мышления и принцип рационализма. Категория отчуждения так же, как и рациональное мышление работает по принципу дихотомии: «свое — чужое», «общее — частное». Отчуждение понимается как уход от естественного состояния, от «природы» человека, предполагает отпадение каких-либо сил, способностей, свойств или частей от некоторого первоначального единства, тотальности и противопоставления их последнему. Его преодоление связывается с осознанным контролем за действием социальных сил, отношений и духа. Данное представление, будучи спроецировано на всемирно-исторический процесс, дает известную линию всеобщего развития: естественное (неотчужденное) состояние — отчуждение — разотчуждение, то есть наступление «гармонического» единства человека с человеком и с природой.
Оправданная относительно локального человеческого опыта, вышеуказанная формула неприменима к истории в целом и особенно российской.
Во-вторых, даже новейшие учения (экзистенциализм, неофрейдизм и другие), в которых можно уловить новые мотивы — мотивы обычности, повседневности отчуждения, в общем и целом сохраняют отношение к данному феномену, свойственное классическому мышлению. С течением времени оно (особенно в рамках советской философской традиции) вырождается в идеало-гему. Под отчуждением понимается и естественное обособление индивидов, их отрыв от пуповины родовых связей, их одиночество и вещное опосредст.
156 вование отношений между ними, и любой случай присвоения одним индивидом труда другого, хотя именно на этих моментах зиждется само существование социума. Логика таких рассуждений по существу приводит к элиминации данного феномена.
Решением вопроса является рассмотрение отчуждения в его текущих и многообразных формах естественной, хотя и не всегда обязательной характеристикой человеческого бытия. Оно может быть источником, как несвободы, так и свободы.
В-третьих, классическая концепция отчуждения улавливает тот факт, что «выворачивание» субъект-объектного отношения предполагает участие субъекта и межсубъектное взаимодействие. Однако всеобщее единство всегда довлеет над ними. Поэтому данная категория не срабатывает применительно к плюралистическому миру, где каждая личность олицетворяет не только связь, но и пробивает брешь в тотальности. Тут необходим переход от монизма к плюрализму: от единичного всеобщего «Я» — к эмпирическому духовному «Я», из взаимодействия которых и был абстрагирован названный тотальный образ «Я». При этом, плоско-прогрессисткие рассуждения о том, что один способ мышления лучше другого и должен вытеснить его, являются не обоснованными.
Предпочтительной является позиция, когда во многом, оставаясь в лоне классического мышления, теоретически признается сосуществование и взаимодополнение двух концепций отчуждения и самоотчуждения и предлагается обобщенная теоретическая его модель, учитывающая не только обе альтернативы и основанная на методологии взаимного формирования целого и части, но выявляющая закономерности соотношения социального и индивидуального в процессе отчуждения^ методологии взаимной дополнительности, предполагающей связь разных, дополняющих друг друга описаний сложного объекта. Она может быть представлена в следующих положениях:
1. Проблема отчуждения и самоотчуждения является актуальной, особенно для России, жизненной проблемой массы людей, тотальный характер
157 которого в определенных социально-экономических, социокультурных условиях может привести общество к антропологической катастрофе. Она относится к разряду родовых, универсальных проблем, свойственных всем социально и индивидуально значимым сторонам жизни людей, имеет исторический, экономический, политический, идеологический, религиозный, социологический, психологический, культурологический, педагогический, медицинский аспекты и должна серьезным образом изучаться в соответствующих науках. В этом плане велика роль философии, призванной организовать полученные данные в объясняющую модель и претендующей на то, что бы на уровне отдельного социума, отдельной личности ответить как конкретный генезис данного явления, так и оптимальные способы и условия более успешной интеграции личности в социум, да и в окружающий мир в целом.
2. Само содержание отчуждения и самоотчуждения с неизбежностью вытекает из сущности человека, которая не одномерна (плюралистична) и проявляется по крайней мере на трех уровнях — природном, социальном и личностном и которым соответствуют различные уровни отчуждения — естественный, социальный и индивидуальный. Естественный уровень можно считать преодоленным, если человек включился в архетипический ряд культуры. Социальный и индивидуальный уровни отчуждения не всегда противоречат личности, не уничтожают ее и в определенных условиях служат основанием для свободы духовного творчества. Их конструктивная или деструктивная направленность зависит как от характера связей человека с окружающим его миром — социальным и природным, так и индивидуальным ощущением самодостаточности, экзистенцией.
3. Глубинные истоки отчуждения и самоотчуждения кроются в объективном и драматическом разрыве между необходимостью в нормальном и эффективном функционировании конкретных обществ и потребностью в полном индивидуально-личностном развитии индивидов. Углубление этого разрыва приводит, особенно в рамках российской цивилизации, к попыткам его неадекватного устранения, о чем свидетельствуют многочисленные попытки.
158 революции «сверху», социальные взрывы, а так же появление тоталитарного режима, провозгласившего единство индивидуального развития человека и социально-политических форм его бытия мерой общественного прогресса. На самом деле данные попытки усиливают многие формы проявления социально-психологического отчуждения, перемещая этот разрыв в субъективный мир индивидуумов, превращая их в нецелостные, подчас трагически «расщепленные» личности. Невостребованные социумом способности и качества превращаются в теневые связи индивидов с собою и обществом.
4. Тень личности есть отчужденная, анонимная, сверхчувственная, обретающая бессознательно-символические формы связь человека с миром, способная компенсировать редуцированность и нецелостность личности, имитировать подлинность его взаимоотношений с миром. Масштабная социально-политическая имитация акта самореализации достигается с помощью разнообразных приемов, вызывающих к жизни «духов» человеческой тени. Происходит субституция — такое замещение личности человека, которое является ложным подобием подлинного саморазвития, его отрицательным имитационным эквивалентом.
5. Подчеркивая универсально исторический характер отчуждения и самоотчуждения человека, важно иметь ввиду следующие моменты. Во-первых, есть такие формы, которые можно в принципе преодолеть (например, формы проявления объективного отчуждения, обусловленные внешними факторамиидеологическое подавление, экономическое или политическое принуждение). Во-вторых, некоторые его формы могут оставаться неопределенно долго, ибо нет природного или исторического «логоса», согласно которому человеческие существа неизбежно стали бы воплощать в жизнь оптимальные возможности. При этом общество может попасть в лабиринт «смешанных» форм отчуждения, из которого выбраться довольно сложно. В-третьих, есть такие субъективно-психологические аспекты человеческих отношений, которые можно характеризовать как отчуждение и полное исчезновение которых очень трудно себе вообразить.
6. Во всех случаях «механизм» отчуждения один и тот же и объединяет собой три основных принципа: «разложение» живой целостности противоречия, в процессе которого противоположности становятся абсолютно различными- «извращение» их связи, в результате которого происходит «оборачивание» противоположностей — они замещают друг друга в определенных, в основном случайных и произвольных отношениях- «фетишизация», в процессе которого одна из противоположностей устанавливает абсолютное господство над другой.
Обобщенная теоретическая модель позволяет более полно реализовать потенциал концепции отчуждения применительно к российской действительности. Социально-философский анализ исторического пути развития России показывает, что Россия — специфический тип культуры, в рамках которого особое место следует отвести роли «азиатских» элементов, глубоко вошедших в ткань социально-политической культуры страны еще в период монгольского ига и Московской России. Именно они в основном и предопределили процесс формирования такого социокультурного образования, в рамках которого не утверждаются ценности гражданского общества и личность не «вызревает» до взрослого состояния. Поэтому данный тип культуры и соответствующий ей тип личности можно обозначить как «подростковый».
Модель «подростковости» позволяет правильно понять почему, характерное для России историческое движение (не перемещение по «оси времени», а как бы «переворачивание с боку на бок»), не выводит страну из традиционного русла. Оно тормозит процесс превращения человека в свободного субъекта исторического творчества, что является необходимым условием «естественно-исторического» развития общества.
Российская цивилизация, в целом не выработавшая эффективных «механизмов» снятия или ослабления давления отчуждения и самоотчуждения на человека и общество в целом, не смогла в свое время противостоять разрушительному движению, названному «социалистическим». Произошел «взрыв» апокалиптически разбушевавшейся стихии, выбивший страну из «логики».
160 всемирно-исторического процесса и давший начало новому витку ее развития — тоталитарному. Все дальнейшее развитие России суть чудовищное «распухание» одной из тенденций развития индустриального общества-суперобоб-ществление (а точнее огосударствление) форм собственности, производства и распределения, всех форм общественной и даже личной жизни людей. Следовательно, все тенденции отчуждения и самоотчуждения человека в обществе государство-центрического социализма суть доведения до логического завершения или до абсурда тенденции индустриального общества. Данный период можно обозначить как «прогресс со знаком минус», ибо заново злободневной стала проблема «вертикальной несвободы» и произошло тотальное отчуждение и самоотчуждение человека, в том числе отчуждение языка сознания, мышления и духа.
Самые глубинные корни противоречий советского общества, на наш взгляд, находятся в процессах индустриализации бытия человеческого, а также в определенных константах национального сознания, духа. Мощная культурная агрессия техногенной цивилизациитрансформированного общества в результате «скачка» в индустриальное общество вместе с отсечением (политическим, экономическим или даже физическим уничтожением) одной части каждого исторического пласта населения привели к разрушению и резкому снижению всей многосложной структуры социально-экономической и духовной жизни общества. Мера дифференциации и локального своеобразия резко снизилась и произошло то, что можно определить интегральным понятием раскультуривание (или манкуртизация) общества и человека. Именно этим в решающей степени объясняется отчуждение от мировой и в той или иной степени отечественной культуры, упрощение культуры внутри страны и маргинализация общества. Причем это особый тип маргинальности, унаследовавший основные элементы российского социально-культурного генотипа. В нем мифологема порядка ассоциируется с сильной верховной властью. Оно легко поддается манипулированию через идеологию и характеризуется такими чертами, как конформизм, спасающий от личной ответственности, само.
161 удовлетворенность, позволяющая мнить себя совершенством, примитивизм, не приемлющий никаких сложностей, страх и другие. В силу отчужденности труда маргинальное сознание исключает труд и системы ценностей. Оно закрепляет идеал социализма как общества со стертыми социальными границами, внутренне не расчлененным «Мы», когда малейшее отклонение от общепринятых норм рассматривается как святотатство.
Одновременно с этим идет нарастающий процесс усложнения техники и технологии, экономики. Процессы усложнения идут в глубь и вширь, охватывая все новые и новые пространства и формируя все более сложные феномены, более сложные противоречия, формы отчуждения. Накопление их приводит к стрессогенным ситуациям, которые разрушают или сильно угнетают функционирование высших форм культуры и социальности, одновременно актуализируя оттесненные на периферию и подавляемые архаические модели человеческого бытия. Архаические структуры мстят за себя, превращая реальные задачи в мифологические, реальные предметы — в химеры и утиль, социализм — в эрац-социализм, в артефакт, то есть в нечто искусственно созданное либо случайно, либо намеренно, сознательно.
Архаизация ментальности при динамизации техники и технологии заключает в себе неразрешимое противоречие, которое снимается в ходе исчезновения традиционных структур в недрах тоталитаризма. В результате с исторической арены устраняется вместе с его носителем традиционно-патриархальное сознание, заменяемое на исходно-временное, несущее в себе саморазрушение, сознание идеократическое. И только со смертью последнего общество оказывается готовым к дальнейшему, более нормальному развитию. В такой системе координат советский вариант тоталитаризма выступает как закономерное и необходимое — решает историческую задачу отрицания не-трансформативного социокультурного образования. Отрицание осуществляется, во-первых, через унификацию, огосударствление всех форм собственности, а также общественной и даже личной жизни людейво-вторых, через этнические и культурные изолянты, которые заданы не географически или ис.
162 торически, а идеологически, что приводит к упрощению мира, социального и культурного космосав-третьих, через разделение общества на части и физическое уничтожение огромных масс, целых социальных категорий, принадлежащих к традиционному миру, а также террор против остальных слоев, что разрушает воспроизводство всех устойчивых субкультурв-четвертых, через замену нетрансформативного континуума на структурно близкий, но саморазрушающийся идеологический комплексв-пятых, через гомогенизацию общества, разрушающую устойчивую социальность, образ жизни и культур, что прерывает воспроизводство исторически тупикового социального опыта.
При концептуальном анализе «первичных механизмов» отчуждения выявляется, что, наряду с визуальной реальностью, значительную часть социума составляет другая — «криптационная», состоящая из действий индивидов, групп и их результаты. Они существуют либо тайно, образуя теневую часть индивида и общества, либо сознательно укрываются от публичной фиксации, обнародования посредством различных видов манипуляции, либо действуют в обществе под прикрытием политических и экономических процессов и включают в себя, как минимум, такие лишения, как присвоение, произвол-насилие, круговую поруку, стихийное внеэкономическое принуждение, бюрократизм, фактическое преступление и другие. Именно скрытность во многом обеспечивает устойчивость, непотопляемость этих «генетических начал» социального неравенства, способных уничтожить равновесность в нем, играя роль хаоса, антипода порядка. Наслоение же этих начал друг на друга приводит к тому, что хаос становится определяющей линией развития общества.
Совокупное действие всех слоев отчуждения и самоотчуждения в определенных условиях наслаивающихся друг на друга и замкнувшихся в единый комплекс, делало все более явной комплексную стагнацию общества и, в конце концов, привело его к общему кризису.
Рецидивирующая" модернизация, имеющая место в постсоветской России, в той или иной степени ослабив давление некоторых видов и форм отчуждения (имеется в виду разрушение тоталитаризма как политической системы.
163 и способа хозяйствования, непоследовательная и половинчатая деле-гимитизация и деидеологизация насилия, ощущение свободы как самостоятельной ценности, психологическая раскованность людей), должна была привести и привела общество в состояние сползания в «раскручивающуюся спираль» повсеместного кризиса, охватившего все сферы жизнедеятельности общества и человека. Современный социокультурный кризис предстает как проявление отчужденного бытия.
Крушение сверхцентрализованной политической системы, приведшее к потере управляемости во всех уровнях и во всех звеньях функционирования государства, жесткое ограничение ряда основных конституционных прав, отсутствие ответственности государства перед гражданами привели к тому, что индивид перестал воспринимать государственные и общественные организации и соответствующие им институты как органы защиты своих интересов и прав. Они стали восприниматься как чуждые, довлеющие над ними и во многом враждебные силы.
Вопиющее нарушение социальной справедливости, отсутствие социальной защиты соответствующих слоев населения в условиях гиперинфляции привели к чрезмерной поляризации бедности и богатства: небольшой слой богатых (по мировым масштабам) и массовая бедность и нищета. Сложилось крайне несправедливое «двугорбое» общество, олицетворяющее собой чудовищную отчужденность одной части населения от другой. Несправедливость заключается в том, что основная масса населения достаточно жестоко отрезана от реального доступа к материальным и духовным ценностям. Для них жизнь — постоянная борьба за элементарное физическое выживание, приводящая к самозамыканию личности в сфере сугубо частных, мелких, сиюминутных материальных интересов и порождающая такую форму отчуждения как бездуховность в активном и пассивном ее варианте.
Такого рода «концентрация энергии» жестче всякого политического и идеологического фетишизма отсекает человека не только от забот и проблем мира, но и своего общества, коллектива и даже семьи. Вытесненная социаль.
164 ная энергия обращается в массовый невротизм и апатию. Происходит резкое ослабление интеллектуальных качеств и примитивизация духовно-нравственных представлений человека. Активизируются такие низменные качества, как зависть, агрессивность, слепая ярость и другие, сочетающиеся с социально неприемлемым поведением. Уровень преступности в таком обществе обретает катастрофический размах. Наступает состояние хаоса и деградации, общество движется по траектории: от кризиса к катастрофе.
Все это говорит о том, что происходит трагическое сокрушение духовных опор человека и общества, слом несущих конструкций российской цивилизации. Очередной раз производится «сверху» эксперимент над народом, идеологический стержень которого составляет ряд мифологем: 1) дать свободу человеку, полностью разрушив прежнюю тотально-политическую систему- 2) построить правовое государство с демократическим проявлением и более высокими стандартами общественной жизни- 3) создать взамен «плановой» более эффективную рыночную экономику и таким образом «втянуться» в современность.
Без всякого сомнения, эти ценности являются величайшим достижением мировой цивилизации и заслуживают внимания. Однако механическое перенесение на «российскую почву» превращает их в утопию, ибо реальные экономические, политические, социокультурные возможности здесь иные. Ведь позитивные достижения западной цивилизации связаны с приматом индивидуалистической «Я» — психологии и производными от нее такими психологическими качествами личности, как практицизм, деловитость, расчетливость, изобретательность, стремление к независимости, склонность к добросовестности в делах, способность к самодисциплине и самоорганизации. Западную «Я"-цивилизацию ни с какими другими человеческими качествами нельзя ни воспроизвести, ни сохранить в той форме и на том уровне, какого она достигла на своей прародине.
Другой тип людей имеет место в тех национальных общностях, где исторически складываются иные пропорции в соотношении между «Я» и «МЫ»,.
165 где «МЫ» играло доминирующую роль в данной связке. К числу таких общностей относятся и российские народы, цивилизацию которых можно назвать «МЫ"-цивилизацией [144.111]. В ее рамках свобода «Я» понимается как служение интересам общины, социальной группы, государства и т. п. Именно коллективизм и составляет системное социальное качество российской цивилизации. Именно под ее непосредственным влиянием сложились такие национально-психологические черты россиян, как материальная непритязательность и терпимость, повышенная способность к перенесению превратностей судьбы. Она выполняет роль сдерживающей плотины на пути «шабаша» негативных национально-психологических свойств. Жизнь в «тепле» коллектива имеет оборотную сторону — слабое развитие способности человека к самоконтролю и самодисциплине, к самореализации. Поэтому при отсутствии внешних коллективных норм, внешнего контроля такой человек теряется перед ситуацией и попадает под власть отрицательных национально-психологических стихий. Практически реализуются отрицательные проявления специфически российского колорита свободы: мечта о вольной жизни, которая всегда таилась в архетипах коллективного бессознательного, выступает в виде слепой воли, сокрушающей на своем пути устои современной техногенной цивилизации с ее обязательной и жесткой дисциплиной. Страна погружается в хаос и произвол, превращается в настоящую «казачью» вольницу — безналоговую, хмельную, анархическую, с «матерком», а где и с «кистенем» [144.127].
Именно традиции, менталитет (душа народа, цивилизации) определяют характер возможностей общества и их спектр. Игнорирование этого, как правило, приводит к катастрофическим последствиям.
Альтернативой здесь может быть модель преобразований, предполагающая не только рациональное использование позитивных достижений западной цивилизации и других стран, особенно тех, которые когда-то стали на путь строительства так называемого «социализма», но и учета цивилизацион-ной специфики России, национальной системы ценностей. Главное здесь уме.
166 лое сочетание, связывание согласование различных систем ценностей, тенденций для успешного вхождения в современность.
Сегодня реализация такой модели требует, прежде всего, возрождения ряда базовых ценностей, свойственных российской цивилизации: 1) восстановление социальной справедливости, в условиях России заключающий в себе значительный потенциал эгалитаризма- 2) ориентация на такой проект, в котором потребительство не является смыслом жизни основной массы населения, что предполагает преодоление искуса «равнения на Запад" — 3) свободу от материальной нужды и голода, составляющая базовый уровень свободы вообще и предполагающая определенную систему социальных гарантий- 4) критика и самокритика без элементов мазохизма, уважение к истории общества, предполагающий в российских условиях «державный нерв" — 5) восстановление изначального неидеологизированного смысла понятия «коллективизм», составляющий системное социальное качество российской цивилизации, преобладающую тенденцию «души русского народа" — 6) восстановление основ российской государственности, которая и станет внешней дисциплинирующей силой и направит энергию народа в созидательное русло.
Новая модель преобразований предполагает два взаимосвязанных механизма синтетического развития: дифференциацию, способствующую развитию общества и его приспособлению к современной цивилизации, и интеграцию, обеспечивающую поддержание единства общества, сохранение его идентичности. Важно неразрывное единство внутренних и внешних, экономических и социокультурных факторов, традиционных и современных ценностей и институтов. Задача состоит в создании такого психологического фона, такой системы, которая представляла бы широкие возможности не только для физического воспроизводства людей, но и духовно-нравственного саморазвития каждого гражданина в отдельности. Понятно, что это является идеалом для России, который достигнуть не удается. Однако добиться существенного изменения ситуации к лучшему — посильная задача.
1. Аверинцев С. А. Византия и Русь: два типа духовности // Новый мир. 1988.-№ 9.-С.227−240.
2. Акидзава С. Отчуждение и его преодаление // Филос. Науки, 1968. № 1,1. С.15−20.
3. Алексеев С. С. Собственность-право-социализм.-М.: Юридическая литература, 1989.-176с.
4. Андрусенко В. А. Социальный страх (опыт философского анализа). Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1990.-256с.
5. Афанасьев Ю. Ответы историка // Правда. 1988. 26 июля.
6. Анфимов A.M. Особенности аграрной истории России.-М.: I960. 300с.
7. Араб-Оглы Э. А. Европейская цивилизация и общечеловеческие ценности // Вопр. филос. 1990.№ 8.-С. 10−13.
8. Асмус В. Ф. Жан Жак Руссо // Асмус В. Ф. Историко-философские этюды.
9. М.: Мысль, 1984.-С.83−140.
10. Бакунин М. А. Философия. Социология. Политика. М.: Правда, 1989.-621с.
11. Батищев Г. С. Философия как работа над самим собой // Философское сознание: драматизм обновления М. Политиздат, 1991.-С.146−151.
12. Белова Т. В. Социальный и индивидуальный уровни отчуждения. // Вестник Моск. ун-та. Сер.7. Философия.-1991.-№ 2. С.25−34.
13. Бердяев H.A. Истоки и смысл русского коммунизма.-М.: Наука, 1990,-220с.
14. Бердяев H.A. Русская идея//Вопросы философии.-1990.-№ 1.-С. 77−144.
15. Бердяев H.A. Судьба России, — М.: Изд-во МГУ, 1990, — 256с.
16. Бердяев H.A.Царство духа и царство кесаря.-М.: Республика, 1995.-383с.
17. Борисов К)., Голубев А. Тоталитаризм и отечественная история. // Тоталитаризм как исторический феномен.- М.: Филос. общество СССР, 1989,1. С. 61−72.
18. Бубер М. Проблемы человека. Перспективы. // Лабиринты одиночества.168.
19. М.: Прогресс, 1989, — 624с.
20. Васильев J1. С. Вместо введения: Дискуссия «Тоталитаризм явление XX века?» // Тоталитаризм как исторический феномен.-М: Филос. Общ-во СССР, 1989.-С. 10−40.
21. Вебер М. Протестанская этика и дух капитализма // Избранные произведе-ния.-М.: Прогресс, 1990.-460с.
22. Верховин В. И. Затратно-компенсационные модели трудового поведения // Социс., 1993.-№ 2.-С. 108−117.
23. Волков Г. Сова Минервы. М.: Молодая гвардия, 1985.-254с.
24. Волков Л. Б. «Диктатура развития» или «квазимодернизация» // Тоталита ризм как исторический феномен.-М.: Филос. Общ-во СССР, 1989.-С. 85−91.
25. Воронцов Б. И. Эволюция взглядов Маркса по проблеме отчуждения // Филос. Науки. 1975, — № 4.-С.20−27.
26. Галиулина Г. С. Информационная деятельность в системе научных коммуникаций в посттоталитарном обществе: методический аспект (на примере библиографической деятельности).-Челябинск, 1998. -166с.
27. Гвардиани Р. Конец нового времени // Вопр.филос., 1990 № 4. -С. 127- 163.
28. Гайденко П. П. Хосе-Ортега-И-Гассет и его «Восстание масс» // Вопр. филос., 1989;№ 4.-С. 155−169.
29. Гайда А. С. Китаев В. В. Социализм сегодня: ситуация выбора // Социализм и Россия.-М.: Филос общ-во СССР, 1990.-С. 5−30.
30. Гегель Г. В. Ф. Феноменология духа // Соч. М. Д959.Т.4.С. 103−106.
31. Гегель Г. В. Ф. Наука логики. T.l.-М.: Мысль. 1970.-503с.
32. Гегель Г. В. Ф. Философия права//Соч. T.VII.-380c.
33. Гефтер М. Я. Многоукладность характеристика целого. // Вопросы истории капиталистической России. Свердловск, 1972. -С. 15−37.
34. Гефтер М. Я. Россия и Маркс // Коммунист. 1988. № 18. — С. 93 — 104.
35. Гозман Л. Я., Эткинд A.M. Метафоры или реальность? Психологический портрет советской истории // Вопр. филос. 1991. № 3. С. 164 — 173.
36. Гордон Л. А. Клопов Э.В. Современные общественно-политические преоб169разования в масштабе социального времени. // Социс. 1998.-№ 1. С.6−21.
37. Грибакина Э. Н. Генезис и формы проявления социального неравенства // Автореф. дис.-.докт. философ, наук-УфаД998.-36с.
38. Грицианов А. А., Овчаренко В. И. Человек и отчуждение, — Минск: Вышейш. шк, 1991, — 126с.
39. Грунин Е. Российское «Нечто» // Россия.-1993. № 11. -10−16 марта.
40. Гумилев JT.H. Древняя Русь и Великая степень.-М.: Мысль, 1989.-764с.
41. Гусейнов Г. Ч. Ложь как состояние сознания. // Вопросы философии.-1989;№ 11.-С. 64−76.
42. Давыдов Ю. Н. Вебер М. // Современная западная социология: Словарь.-М.: Политиздат, 1990.-С. 50−51.
43. Данилевский Н. Я. Россия и Европа. М.: Книга, 1991.-574с.
44. Джрназян Л. Н. Культ и раболепие /7 Социс. 1988.-№ 5.-С.64−72.
45. Ермаков Ю. А. Манипуляция личности. Смысл, приемы, последствия,-Екатеринбург, 1995. 208с.
46. Ершов Ю. Г. Человек. Социум. История: Социально-философские проблемы исторического процесса, — Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1990.-151с.
47. Жукоцкий В. Д. Социализм для России или Россия для социализма // Социализм и Россия. -М., 1990. -С. 99−111.
48. Здравомыслов А. Г. Социология российского кризиса.-М.: Наука, 1999.-С. 14−27.
49. Зотов А. Ф. Мировоззрение на рубеже столетий. // Вопросы философии. 1989;№ 9.-С. 3−15.
50. Игнатов А. «Евразийство» и поиск новой русской Идентичности // Вопр. филос. 1995.-№ 6.-С. 49−65.
51. Ильенков Э. В. Диалектическая логика: Очерки истории и теории,-М. .Политиздат, 1984. -320с.
52. Ионов И. Н. Теория цивилизаций: этапы становления и развития. // Новая и новейшая история. 1994. № 4−5.-С.ЗЗ-51.170.
53. Исаев И. А. Геополитические аспекты тотальности: евроазийство // Тоталитаризм как исторический феномен.-М.: Фи л ос. Общество СССР, 1989.-С. 203−223.
54. Исмагилов К. Н. Социально-философский анализ форм отчуждения: Авто-реф. дис. канд. философ. наук.-Уфа, 2000.-24с.
55. Камю А. Миф о Сизифе. Эссе об абсурде // Бунтующий человек. М.: Политиздат, 1990.-С.23−102.
56. Кант И. Трактаты и письма.-М.: Наука, 1980.-709с.
57. Кантор В. К. Насилие как провокация цивилизованных срывов в России. // Вопр.фююс., 1995.-№ 5.-С.39−48.
58. Кантор В. К, Стихия и цивилизация: два фактора российской судьбы // Вопросы философии. 1994.-№ 5. С. 27−46.
59. Кемеров В. Е.
Введение
в социальную философию. Учебник для вузов.-М.:Академический проспект, 2000.-314с.
60. Кива А. В. После социализма: некоторые закономерности переходного периода// Общественные науки и современность. 1997.-Ж2.-С. 24−36.
61. Киреевский И. В. Критика и эстетика. М. Искусство, 1979.-439с.
62. Киреевский И. В. В ответ Хомякову // Русская идея. М.: 1992, — С. 67.
63. Ключевский В. О. Курс русской истории // Соч. в 9 т. Т.2.4.2.-М.: Мысль, 1988.-446с.
64. Ковалев С. М. О человеке, его порабощении и освобождении. М.: Политиздат, 1970.-303с.
65. Коган Л. Н. Вечность. Переходящее и непереходящее в жизни человека. Екатеринбург.: Изд-во Урал. ун-та.-1994.-208с.
66. Коллингвуд Р. Д. Идея истории. Автобиография.-М.: Наука 1980,-485с.
67. Колосницын В. И. Социально-психологические условия возникновения отчуждения: Автореф. Дис.канд.философ, наук. -Свердловск, 1969.-22с.171.
68. Колосницын В. И. Религиозное отчуждение.-Свердловск: йзд-во Урал, ун-та, 1987.-181с.
69. Кон И. С. Моральное сознание личности и регулятивные механизмы культуры. // Социальная психология: История. Теория. Эмпир. исслед.-Jl.: Изд-во ЛТУ, 1979.-С 49−61.
70. Копалов В. И. Периодизация исторического процесса в философии истории.
71. XX века // Двенадцать лекций по философии.-Екатеринбург, 1996.-С. 156 193.
72. Кормер В. Д. Двойное сознание интеллигенции и псевдокультура. // Вопросы философии,-! 995.-№ 5.-С. 65−79.
73. Косолапов Р. И. Социализм: к вопросам теории. М.: Мысль, 1979.-598с.
74. Крапивенский С. Э. Социальная философия. 2-е изд. Волгоград: Комитетпо печати. 1995. -352 с.
75. Ксенофонтов В. И. Духовность как экзистенциальная проблема // Филос.науки. 1991.-№ 12.-С.
76. Курелла А. Свое и чужое.-М.: «Прогресс», 1970.-279с.
77. Лапин Н. И. Беляева H.A. Кризисный социализм: наше общество в трех измерениях.-М.: Институт филос. РАН, 1994, — С. 5−71.
78. Лапин Н. И. Проблемы социокультурной трансформации. // Вопр. филос.2000.-№ 6, — С. 3−17.
79. Лапин Н. И. Отчуждение философского сознания // Философское сознание: драматизм обновления. -М., 1991. -С .11 -3 5.
80. Ливщиц Р. Л. Духовность и бездуховность личности, — Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 1997.-152 с.
81. Лейбин В. Проблема отчуждения сквозь призму перестройки // Коммунист. 1990.-JVb6.-C. 100−109.
82. Левашов В. К. Динамика социально-политической ситуации в России: опыт социологического мониторинга// Социс. 1997.-№ 11.-С. 13−25.
83. Ленин В. И. Развитие капитализма в России // Полн. собр. соч. Т.3.-605с.172.
84. Леонтьев J1.M. Проблема развития психики. 4-е изд.-М.: Изд-во МГУ, 1981.-584с.
85. Любутин К. Н. Социализм: от государственно-феодального к гуманному, демократическому // Социализм и России.-М., 1990.-С.53−79.
86. Мамардашвили М. К. Как я понимаю философию.-М.: Прогресс. Культура.1992.-414 с.
87. Мареева Е. В. Ж.-Ж. Руссо и проблема отчуждения // Краткая история философии.-Москва. :Олимп, 1996.-С. 328−338.
88. Маркович М. Маркс об отчуждении. // Вопросы философии. 1989.-№ 9,-С.36−57.
89. Маркс К. К критике гегелевской философии права // Маркс К., Энгельс Ф.
90. Соч. 2-е изд.ТЛ.-С. 414−429.
91. Маркс К. Экономико-философские рукописи 1844 // Маркс К., Энгельс Ф.
92. Соч., 2-е изд. Т. 42.-С. 41−174.
93. Маркс К. и Энгельс Ф. Немецкая идеология. Соч. 2-е изд. Т.З.С.- 7−544.
94. Маркс К. Капитал // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. Т.46.-С. 185−508.
95. Маркс К. Капитал // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. Т.46. Ч.2.-С.5−392.
96. Маркузе Г. Одномерный человек.-М.: REEL-book. 1994.-344с.
97. Мильдон В. И. Русская идея в конце 20 века. // Вопросы философии. 1996,3. -С.45−56.
98. Мониторинг, 1994,№ 7.-С, 65.
99. Мониторинг, 1994,№ 3.-С. 17.
100. Нарский И. С. Негативная философия Адорно // Социальная философия Франкфуртской школы.-М.: Мысль, 1975.-С.89−127.
101. Нарский С. И. Г. В. Ф. Гегель // История диалектики. Немецкая классическаяфилософия. М.: Мысль, I978.-C. 216−305.
102. Нарский С. И. Ленинизм и современные проблемы историко-философиче-ской науки.-М.: Знание, 1965.-48с.
103. Наумова Т. В. Рыночные реформы в российском измерении // Социс. 1998.-Ш.-С.55−62.173.
104. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла // Ницше Ф. Изобр. Произв. Книга вторая. Итало-советское изд-во Сирин, 1990.-С. 149−327.
105. Ницше Ф. Так говорил Заратустра.-М.: Interbook, 1990. 304 с.
106. Новый социально-философский словарь. Екатеринбург, 1999.-С. 35.
107. Одуев С. Ф. Тропами Заратустры (влияние ницшеанства на немецкую буржуазную философию), М.: Мысль, 1971.-417с.
108. Ойзерман Т. И. Размышления о реальном гуманизме, отчуждении, утопизме и позитивизме. // Вопросы философии, — 1989.-№ 10.-С.60−68.
109. Ойзерман Т. И. Формирование философии марксизма.-М.: Соцэкгиз, 1962.-550с.
110. Осипова О. А. Американская социология о традициях в странах востока, 1. М.: Наука, 1985, — 128 с.
111. Панарин A.C. Россия в Евразии: геополитические вызовы и цивилизаци-онные ответы//Вопр. филос.1999.-№ 12.-С. 19−21.
112. Пантин И. К. Драма противостояния демократии (либерализм в старой и новой России). // Политические исследования, 1994, — № 3.-С.75−95.
113. Пантин И. К. Посткоммунистическая демократия в России: основания и особенности // Вопросы философии. 1996, — № 6.-С. 3−15.
114. Пантин И. К. Проблемы самоопределения России: Историческое измерение // Вопросы философии. 1999.-№ 10.-С.3−17.
115. Перелыгин Н. М. Ю. В. Грицков. Религия и атеизм как филосовствующаякультура. Свердловск, 1990. 56с.
116. Петров В. Ш. Власть духа.-Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та., 1993.-187с.
117. Пивоваров Д. В. Иррациональное и рациональное в проблеме смысла жизни. // Отношение человека к иррациональному.-Свердловск.: изд. Урал, ун-та., 1989, — 321с.
118. Поляков JI.B. История без истории. Опыт предсказания прошлого. // Тоталитаризм как исторический феномен. М.: Филос. Общество СССР, 1989 -С.369−392.174.
119. Попов Г. Н. С точки зрения экономиста // Наука и жизнь. 1987.-№ 4,1. С.54−66.
120. Радзиховский Л. А. Культ власти // Вестник АН СССР. 1989, — № 4.-С.79−91.
121. Радзиховский Л. А. С точки зрения психолога // Знание-сила. 1988.-№ 10.-С.73−78.
122. Розенталь М. М. Диалектика «Капитала» .-М.: Мысль, 1967, — 592с.
123. Руденко В. М. Гуманистическая альтернатива развития социализма овещнение человека // Социализм и Россия.-М.: Философ, общество СССР, 1990, — С.255−270.
124. Рунева I.A. Диалектика художественного и религиозного освоения мира: Дис.канд. философ, наук. Свердловск. 1979, — С. 21−32.
125. Руссо Ж. Ж. Трактаты.-М.: Наука. 1969.-703с.
126. Савицкий II.Н. Евроазийство // Евроазийский временник. Кн.4.-Берлин, 1926.-С.10−21.
127. Савицкий П. Н. Степь и оседлость // Исторические взгляды эмигрантов. М.:
128. Сартр Ж. П. Экзистенцианизм-это гуманизм // Сумерки богов.-М.: Политиздат, 1989.-С. 319−345.
129. Ситников Э. М. Проблема отчуждения в буржуазной философии и фальсификаторы марксизма.-М.: Изд. ВПШ и АОН при ЦККПСС, 1962,116 с.
130. Седов Л. А. К истокам авторитарного сознания (историко-культурологи-ческий этюд) // Тоталитаризм как исторический феномен.-М.: Филос. Общество. СССР. 1989.-С. 173−203.
131. Сенокосов Ю. П. Насилие и структура рациональности. // Конгениальность мысли. О философе Мерабе Мамардашвили.-М.: Изд. группа Прогресс. Культура. 1994.-С. 208−220.
132. Скоробогацкий В. В. Ленинский этап в развитии марксизма: идейный контакт и исторические рамки // Марксизм и Россия. -М.: Филос. обще175ство СССР, 1990.-С. 44−74.
133. Словарь эпитетов русского литературного языка.-JI.: Наука, 1979.-567с.
134. Советский энциклопедический словарь. -М., 1979.-620с.
135. Согрин В. В. Современная российская модернизация: этапы, логика, цена. // Вопросы философии. 1994, — № 11. С.
136. Соловьев В. Оправдание добра. Нравственная философия. // Соловьев B.C. Сочинения в 2-х т. Т.1.-М.: Мысль, 1990.-С. 47−548.
137. Соловьев С. М. Чтение и рассказы по истории России.-М.: Правда, 1 989 766 с.
138. Социальная стратификация современного российского общества. Вып.ХШ.-М., 1995;240с.
139. Стариков Е. Новые элементы социальной структуры // Коммунист, 1990.5,-С. 30−41.
140. Тиллих П. Человек в христианстве и марксизме.
141. Титоренко А. Н., Воронцов Б. Н. О месте понятия отчуждения в системе категорий марксизма // Вопр. филос., 1978. № 11. С.
142. Тойнби А.Дж. Постижение истории. М.: Прогресс, 1991 .-730с.
143. Толстых В. И. Художник и власть. // Освобождение духа.-М.: Политиздат, 1991.-С.91−117.
144. Тоффлер О. Эра смешения власти // Философия истории. Антология.-М. Аспектпресс. 1995 .-С. 332−340.
145. Трубецкой Н. С. Верхи и низы русской культуры // История, Культура, Язык.-М., 1995.-С.
146. Трубецкой Н. С. Европа и человечество // История. Культура. Язык.-М., 1995.-С.
147. Троцкий Л. Д. История русской революции. Февральская революция. Т. 1- Москва, 1997.-461С.
148. Трофимов В. К. Душа русской цивилизации: Монография, — Ижевск: Изд-воИжГТУ, 1998.-152 с.
149. Уилбер К. Вечная психология: спектр сознания // Глобальные проблемы176и общечеловеческие ценностности.-М.: Прогресс, 1990.-495с.
150. Ульянов Н. И. «Басманный философ» // Вопр. филос., 1990.-№ 8.-С.74−90.
151. Ципко А. Хороши ли наши принципы // Новый мир, 1990.-Ns4.-C.173−204.
152. Успенский Б. А. Царь и самозванец: самозванчество в России как культурно-исторический феномен // Художественный язык средневековья. -М.: 1970.-c.90-l 10.
153. Франк С. Л. Этика нигилизма к характеристике нравственного миросозерцания русской интеллигенции // Соч. М.: Правда, 1990.-С.82−90.
154. Франц А. Б. Информационное общество: близок ли закат социальных утопий? // Социализм и Россия. М.: Философское общество СССР, 1989 -С.162−186.
155. Фрейд 3. Будующее одной иллюзии. // Сумерки богов.-М.: Политиздат, 1989. С. 94−142.
156. Фрейд 3. Недовольство в культуре // Филос. науки- 1989.-№ 1.-С.92−101.
157. Фромм Э. Бегство от свободы.-М.: Прогресс, 1990.-269 с.
158. Фромм Э. Человек для самого себя // Фромм Э. Психоанализ и этика.-М.: ООО «Издательство АСТ-ЛТД», 1998.-С. 23−258.
159. Фромм Э. Пути из больного общества // Проблема человека в западной философии.-М.: Прогресс, 1988.-С. 443−483.
160. Хайдегер М. Вещь // Хайдегер М. Время и бытие: Статьи и выступления.-М.: Республика, 1993.-С. 316−326.
161. Хайдегер М. Что такое метафизика // Хайдегер М. Время и бытие: Статьи и выступления.-М.: Республика, 1993.-С. 14−38.
162. Хайек Ф. А. Дорога к рабству. //Вопр. филос., 1990. №№ 10, 11,12.
163. Хайек Ф. А. Пагубная самонадеяность.-М:
164. Хантингтон С. Если не цивилизация то что? // США: экономика, политика, идеология, 1994.-№ 6.-С. 71−75.
165. Хомяков А. С. О старом и новом: Ст. и очерки, — М.: Современник, 1988.-461с.1.l.
166. Хосе Ортега-и-Гассет. Восстание масс // Вопр. филос. 1989.-№ 3.-С. 119 154.163а. Хосе Ортега-и-Гассет. Восстание масс //Вопр. филос. 1990.-№ 4.-С. 114 168.
167. Ципко А. И. Хороши ли наши принципы. // Новый мир, 1990.-№ 4.-С. 173 204.
168. Чаадаев. П. Я. Статьи и письма.-М.: Современник., 1987. 365с.
169. Шелике В. Критерии общественного прогресса // Коммунист., 1990.-№ 7.-С.46−53.
170. Шпенглер О. Закат Европы.- Новосибирск, 1993.-592с.
171. Эйдельман Н. «Революция сверху» в России // Наука и жизнь., 1988.-№ 1,-С. 32 -40.
172. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона.Т. 17 А.-СПБ., 1896.-482с.
173. Юдин А. Парадоксы критической теории Герберта Маркузе // Маркузе Г. Одномерный человек.- М., 1994.-C.VI-IX.
174. Юнг К. Архетип и символ. М.:
175. Яковенко И. Сталинизм. Границы явления // Свободная мысль., 1993.-№>3.-С. 33−43.
176. Ярцева О. Ю. В поисках утерянного разума // Тоталитаризм как исторический феномен.-М.: Филос. общество СССР, 1989, — С.40−71.
177. Ядов В. Россия как трансформирующееся общество (резюме многолетней дискуссии социологов) // Общество и экономика. 1999, № 10−11 .-С.66−72.