Гельмецкий диалект цахурского языка

0.1. Диссертационное исследование посвящено синхронному описанию гельмецкого диалекта цахурского языка с экскурсами в историю. Цахурский язык по степени генетического родства в составе с рутульским, будухским и крызским языками образует юго-западную подгруппу лезгинских языков. Близкое родство имеет с рутульским (мухадским) языком. В самой юго-западной подгруппе локальные генетические общности образуют цахурско-рутульский (цахско-мухадский) и крызско-будухский (шахдагские) языки. Исторически эти четыре языка и их носители имели общую территорию в горах Большого Кавказа с выходом на Куро-Алазанскую долину и предгорье Малого Кавказа, в частности, на Нагорный Карабах. Словом, цахуры, рутулы, крызы, будухи (йикийцы-албанцы) в Кавказской Албании с выходом на Каспий занимали метрополию. Территориальный разрыв между цахско-мухадским и крызско-будухским языками и их носителями был инициирован арабскими завоеваниями в Закавказье (VII — IX вв.) и массовым движением огузов-тюрок и образованием сельджукской империи в XI в. от Тихого океана до Средиземного моря. Основателем и первым правителем был Тогрул-бек (около 993 — 1063). Правил империей с 1038.

Крызы и будухи локализовались на южных скатах Шахдага, непосредственно соприкасаясь с кюринцами на востоке при Каспийской низменности в сторону Кубы и Хачмаза. На Шахдаге, кроме крызов и будухов, обитают хиналуги. Хиналугский язык в группе лезгинских языков стоит обособленно. Он — одноаульный язык. Село Хиналуг расположено недалеко от Базардюзи Шахдага к югу на высоте 2300 метров от уровня мирового океана. Самоназвание Каътш халкь, а язык называют Каътш мац1. Подробно см. [Шаумян 1940: Дешериев 1959; он же 1967 с. 659 — 675- Саадиев 1967 с. 627 — 658- Кибрик 1972; Дирр 1913; Джейранишвили 1966; Ибрагимов 1978; Он же 1990; Он же 2004; Фрагменты. 1999]. К северу от.

Хиналуга в бассейне Самура расположено самое высокое лезгиноязычное село в Европе Куруш (Къуруш). В XIV — XVI вв. здесь находилась резиденция кади — Верховного судьи в Дагестане [Ибрагимов 1980: 174 — 178].

Юго-западная подгруппа лезгинских языков (цахурский, рутульский, будухский, крызский) в составе Кавказской Албании (IV в. до н.э. — 10 в. н.э.) представляла собой общий язык с выделением крызско-будухского и цахско-мухадского наречий. Распад общей территории функционирования этих языков ускорило дифференциацию цахско-мухадского и крызско-будухского наречий в самостоятельные языки. В свою очередь параллельно шел процесс формирования цахского, мухадского, крызского и будухского языков.

В рутульском языке с учетом фонетических и морфологических особенностей выделяются два наречия: восточное в составе мухадского, шиназского, мюхрекского диалектов и юго-западное наречие в составе борчинско-хиновского и ихрекского диалектов. Системно-структурные особенности восточного наречия обнаруживают больше общностей с будухским языком, а юго-западное наречие — с крызским и цахским языками [Ибрагимов 1978, 1990, 2004].

Гельмецкий диалект (ГД), как в самом цахурском языке, так и в составе юго-западной группы лезгинских языков, занимает особое место. Носители гельмецкого диалекта (жители селений Гелъмец и Лек) непосредственно граничат с мухадцами (рутульцами), естественно, и с мухадским (рутульским) языком. Гелъмец и Лек — первые восточные селения цахов в бассейне реки Самур. Гелъмец (<�Гыл'мец1) этимологизируется как гел (ср. гелы)+мац1, т. е. языкэтимология Лек очевидна: леги).

Фонетическая база гельмецкого диалекта полностью совпадает с фонетической системой мухадского, крызского и будухского языков. Более подробно в тексте «Гельмецкий диалект цахурского языка», раздел «Фонетика» .

Освоение бассейна реки Самур цахами связано с появлением в хозяйстве овцеводства. Первые крупные поселения цахов в Верховьях.

Самура появились в 3-ем и 2-м тысячалетии до н.э. Таковыми являются селения Лек, Гыл’мец1, Ц1а1х, Мишлеш, Джина1гъ, Mylxalx. В последующем образовались селения Муслагъ, Корш, Калел, Ammcui. Селения Хьойик, ХыШагъ, МиххъегI являются отселками Ц1аха (Цахура). Куро-Алазанская долина и южные скаты Большого Кавказа, а также Арцах (Нагорный Карабах) на Малом Кавказе были местами исконного обитания цахов. Параллельно с цахскими поселениями у истоков Самура образовались два аварских аула: Къиргъул и Куссур. Связь между Алазанъю {Галлом) и бассейном реки Самур поддерживали через перевалы Динди (Закатальская зона) и Балякъада (Кахская зона).

Итак, вышесказанное обуславливает актуальность темы и, в первую очередь, обеспечивает полноту изучения цахурского языка с охватом его ареальных отличий, и, во-вторых, создаёт материальную лингвистическую базу в исследовании генетических связей близкого и дальнего родства языков. В этом плане структурно-системные особенности ГД играют важную роль.

Актуальность темы

исследования вытекает из необходимости охвата изучением всех разновидностей цахурского языка. Таковыми являются говоры, диалекты. В специальной литературе разграничение их разнятся. Наиболее аргументированным является выделение двух диалектов: цахского со множеством говоров и гельмецкого, с выделением говоров двух селГелъмец и Лек. Цахский диалект и его говоры в литературе достаточно хорошо изучены. Гельмецкий диалект слабо исследован, его системно-структурные особенности не введены в научный обиход, они пока остаются лишь экзотическими. Полномасштабное изучение восточнокавказских языков стало острой необходимостью в связи с установлением их генетических связей с древними мёртвыми языками Ближнего Востока, в частности, с хурритским и урартским (биайни) языками.

Объектом диссертационного исследования избран гельмецкий диалект (говоры сс. Гелъмец и Лек). Он в юго-западной подгруппе лезгинских языков занимает особое положение. По фонетике и ряду морфологических и лексических особенностей ближе стоит к рутульскому, крызскому и будухскому языкам, обеспечивает плавный переход в языках с востока на запад. Эргативный падеж личных местоимений по составу морфемыззе < -зсе < -ссе обнаруживает материальную общность с аварским (ср. -цц). Фонетические, морфологические и лексические особенности ГД становятся объектом исследования, их данные входят в блок историко-сравнительных исследований дагестанских языков.

Гипотеза исследования допускает возможность расширения генетических связей не только в подгруппе и группах, но и шире — в общей сумме восточнокавказских языков, обеспечивающих их увязку с хуррито-урартской языковой общностью, в выявлении закономерностей динамики языков, сужении или расширении языковых единиц, например, развитие системы гласных от первичных а, и, у и их фарингальных корреляций до 20-и, 30-и гласных в цахурском и чеченском языках, утрата категории именного класса в агульском, лезгинском и удинском языках, сужение именной классной категории на человека и нечеловека до 2-х в ед. числе в табасаранском, также многих других вопросов, ищущих обоснованных ответов.

Цель исследования состоит в последовательном описании системно-структурных особенностей в гельмецком диалекте, общностей и расхождений в фонетике, морфологии, лексике и синтаксисе, особенно в субъектно-объектных отношениях, в реализации субъекта в зависимости от семантики предиката (сказуемого) и членов предложения в их линейном ряду. Особенно актуальным является выделение инноваций и архаизмов в гельмецком диалекте, их связь с цахским диалектом, а также с рутульским, крызским и будухским языками, другими восточнокавказскими языками.

Цель исследования решена постановкой и решением ряда вопросов фонетики, морфологии и лексики:

1) определением места ГД в ареальной структуре цахурского языка, а также в юго-западной подгруппе лезгинских (самурских) языков;

2) последовательным изучением фонетической базы ГД в общей системе юго-западной подгруппы лезгинских языков;

3) всесторонним исследованием морфологии с охватом всех грамматических категорий и словообразования;

4) анализом фонетической и морфологической структуры слова и его отличия от цахского диалекта;

5) разграничением исконной и заимствованной лексики, выявлением архаизмов в лексике;

6) обобщением диалектных особенностей в общей теории лингвистики, выявлением закономерностей в языке.

Научная новизна. В настоящем исследовании впервые представлена обоснованная база фонем гласных и согласных, просодия слова в реализации фарингализации как единый признак гласных и согласных, фонематичность твёрдых и мягких согласных, причинность появления этого явления и связь с прежней системой языка.

Впервые дано системное описание морфологии, формирование эргатива, материальная общность морфемы эргатива личных имён с аварским языком, своеобразие оформления множественности личных имён общей морфемой множественностиби, как это происходит в даргинском. Гельмецкий диалект бережет в себе какие-то элементы других дагестанских языков, не имеющих близкое генетическое родство, т. е. в нём живет общедагестанский языковый дух более, чем в цахском диалекте. Такие явления в плане научной новизны особенно ценны.

Теоретическая значимость диссертации определена в решении ряда узловых вопросов фонетики, морфологии, лексики и синтаксиса.

В области фонетики: рефонологизация гласных фонем э. оы посредством внутренних резервов языка, в частности распада < и > на две фонемы — на < и >, < э >- делабилизация согласных как результат появления < о >: джвал> джол «сноп» — ослабление < у > в соседстве с сонорными и глайдами: сува > сыва «гора». Естественно, в расширении базы гласных фонем имело место и языковые контакты.

В области морфологии: в категории класса сохранены следы отдалённого функционирования категории одушевлённости и неодушевлённости, т. е. активности и инактивности, заменённой в последующем развитии языка на категории человека и нечеловека (личности и неличности), последовательно форманты множественностиар, -ер, -аьр, -р на исходе получают дополнительную огласовку, как правило, -а: бигъ-ара «усы», п1ыз-ара «губы». Формант множественностиба пережиточно сохранился в терминах кровного родства: чу-ба «братья», йиш-ба «дочери по крови», йиш-би «дочери вообще» — сравнительно больше разрушена система местных падежей как процесс унификации падежной системы, унифицирован переход д > н в генитиве. Собственно-личные местоимения сохраняют архаичные особенности, т. е. различия с мухадским, как в фонетике, так и в морфологии и лексике. Исходная форма глагольной лексики остаётся без изменений. Особенности гельмецкого диалекта содержат ключ к восстановлению и реконструкции исконной лексики.

Практическая значимость заключается в расширении границ географической лингвистики, в актуализации исследовательской работы сравнительно-исторического плана собственно цахурского и генетически родственных языков, в расширении круга изучения и преподавания родного языка в общеобразовательной и высшей школе, в создании исторической грамматики диалектов и говоров цахурского языка и, наконец, в формировании и становлении цахурского литературного языка.

Методы и источники исследования. Основным методом в работе является синхронное описание ГД с экскурсом в диахронию как в собственную историю цахурского языка, так и языков близкого и дальнего родства. Исследование в основном базировалось на говоре села Гелъмец с привлечением данных также с. Лек, когда они содержат дополнительную информацию, связанную с другими ареальными единицами.

Восточнокавказские языки во второй половине XX в. накопили достаточный исследовательский опыт по ареальной лингвистике, в частности, выполнены фундаментальные работы по аварскому (ТЛИ. Микаилов), лезгинскому (У.А. Мейланова), цезским языкам (Д. Имнайшвили, Бокарев Е.Ф.), андийским (Т.Е. Гудава, З.М. Магомедбекова), лакскому (С.М. Хайдаков, И.Х. Абдуллаев), даргинскому (З.Г. Абдуллаев, Гасанова С.М.), табасаранскому (Магометов A.A., Ханмагомедов Б.), агульскому (A.A. Магометов), рутульскому, цахурскому (Генко А.Н., Джафаров С. А., Джейранишвили Е. Ф., Ибрагимов Г. Х., Кибрик А. Е., Тестелец Я. Г., Асланов A.M.), чеченскому (Ю. Дешериев, А. Магомедов) и др. Приоритеты в исследовательской работе принадлежат П. К. Услару, A.M. Дирру, их фундаментальным работам по кавказским языкам, а также работам А. Н. Генко (абазинский, цахский, табасарнский, лезгинский), Л. И. Жиркову (аварский, лакский, даргинский, лезгинский, табасаранский) Е. А. Бокареву, Арн. Чикабаве, Г. А. Климову, А. Е. Кибрику, М. Е. Алексееву (по общим вопросам кавказских языков), И. А. Дибирову (алазанские говоры дагестанских языков) и др.

В работе использованы методы полевой работы, разработанные А. Е. Кибриком. Источниками исследования служили полевой материал, фольклор, ашугская поэзия, работы современных поэтов и сказителей на гельмецком диалекте. Автономно изучалась речь по признакам пола и возраста. Детский язык показал полную утрату фарингализации. В формировании цахурского литературного языка значительно влияние современных поэтов и писателей, пишущих на гельмецком диалекте (гов. сс. Гельмец и Лек).

На защиту выносятся следующие положения:

— гельмецкий диалект является переходным в исторической общности цахурско-рутульского и крызско-будухского языков, известных в научной литературе и как йикийско-албанские языки (Е.Ф. Джейранишвили, Г. Х.Ибрагимов);

— фонетика (гласные и согласные) сохранили общности с рутульским, крызским и будухским языкамив системе гласных имеются умлауты, отсутствующие в цахском диалекте (в говорах самурского бассейна), но характерные для рутульского, крызского и будухского языков;

— палатальность согласных на уровне фонем более последовательно проходит в гельмецком диалекте. Оппозиция твёрдость — мягкость согласных восходит к исторической фарингализации. Аналогичное явление отмечено в борчинско-хиновском диалекте рутульского языка;

— вторична рефонологизация гласных э, о, ы, также долгота как простых, так и фарингальных гласныхона, т. е. долгота гласных, более ярко представлена, как и в рутульском языке (мухадский диалект), в падежных морфемах;

— лабиализация согласных, как историческое явление, сравнительно устойчивее, чем в цахском;

— в морфологии оформление эргатива в собственно-личных местоимениях стоит автономно, параллели обнаруживает в аварском языкеаналогов в лезгинских языках не встречаются;

— структура глагольной лексики более архаична, чем в цахскомоснова глагольной лексики фонетическим изменениям реже подвержена;

— исконная лексика в гельмецком диалекте более устойчива, ряд лексем имеет автономное употребление, типа диъ, диъна «нет» .

Апробация и публикации. Результаты диссертационного исследования периодически докладывались на заседаниях кафедры дагестанских языков и научных конференциях ДГПУ. Содержание диссертации опубликовано в шести статьяхиз них две статьи посвящены гласным и согласным, три статьи — вопросам морфологии. Статья «Гласные в гельмецком диалекте цахурского языка» (10 стр. компьютерного набора) опубликована в ВАКовском издании (Москва). Общий объём публикаций более 40 стр.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трёх глав:

Заключение

.

Различия, которые контрастно отражены в гельмецком и цахском диалектах, в цахурском языке обусловлены внутриструктурными и внешними факторами. В свою очередь, оба аспекта (внутриструктурный и внешний) в развитии языков взаимосвязаны и соответственно могут друг друга стимулировать. Распределение архаизмов и инноваций в диалектах и говорах ЦЯ обусловлены действием этих двух аспектов и степенью их активности. Так, из гласных а, у, и, э, ы, о, стабильно представленных в гел. и цах. диалектах, к общелезгинскому состоянию восходят а, у, и, э. Гласный ы представляет отличительную особенность юго-западного ареала лезгинских языков. Для общелезгинского состояния он не был характерен. Более поздним является образование гласного о. Наличие его в гельмецком и цахском диалектах и их говорах свидетельствует, что зарождение его относится к общецахурскому прасостоянию.

В гел. диалекте гласный и в отличие от цахского имеет относительно частое употребление, что отражает более архаичное состояние. Рефонологизация ы вторична, однако она уже была известна цахско-рутульской языковой общности. Фонологическая корреляция гласных и, ы обусловлена расширением функционального значения гласных в связи сужением исторической корреляции согласных по эмфатической палатальности и непалатальности. В свою очередь в ГД в речи людей до 40-а лет отмечено отсутствие фарингализации как фонетического и фонологического явления. Утрата фарингализации вполне согласуется с внутриструктурными изменениями в истории дагестанских языков.

Умлаутированные аъ, уь, оъ в ГД и в ряде говоров ЦД Алазанской долины являются периферийными фонемами.

• Фонологическая долгота гласных а, й, у, э, б, характерная для морфологических формантов (падежных аффиксов, показателей класса и др.) в ГД и ЦД имеет неравномерное распределение. В гел. диалекте долгота гласных фонологическую реализацию получает в падежных аффиксах, а долготу гласных, мотивированную фонетическими изменениями, избегает: гел. заза ~ цах. заза (< зазава) «колючка», к1ач1а ~ к1ач1а (< к1ач1ава) «стручок» .

Инновационной является оппозиция согласных по палатальности ~ непалатальности: йед’ар «матери» ~ йедар «женщины», хъ’ан «вода» ~ хъан «дно». В ГД в ряду передних сибилянтов отсутствует смычный звонкий дз, который совпал с передним фрикативным звонким сибилянтом з: гел. оза ~ цах. одза «встань», газай ~ гадзай «кирка». Задний ряд фрикативных сибилянтов ж, ш, щ является полным, в цах. диалекте он ущербен: кьажир ~ къаджир «коршун», нож ~ нодж «шмель», чож ~ чодж «брат». Лабиализация, как существенный признак исторической фонологии дагестанских языков, сравнительно лучше сохранилась в ГД: джвал' ~ джол' «сноп», йваш ~ йеш «тмин», магъва ~ магъа (< магъава). Слабая фарингализация, как переходное звено в образовании умлаутов в ГД является инновацией: ч1аър, ч1ар ~ ч1а1р «волосы», йуъч1аъл ~ йу1ч! а1л «девяносто», аьгъаъ, агъаъ ~ а1гъа1 «гребень» .

В гел. диалекте исторические изменения фонетической системы отражают иные процессы, чем в ЦД: смычный звонкий увулярный къ в исконных словах перешел в фрикативный увулярный гъ (в этом явлении гов. с Микик ЦД совпадает с ГД): гъо1н, гъоьн ~ къо1н «куропатка», гъул' ~ къул' «окно», мангъе (эрг.) ~ манкъе (эрг) «она», мангьве (эрг.) ~ манкъве (эрг.) «он». В заимствованных словах къ остаётся без изменения.

Латеральная краткая аффиката, характерная для прасостояния ЦЯ в гел. и цах. диалектах даёт разные рефлексы кь, кГ. гел. вукьул' ~ вук1ул', кьыххьин (IV кл.) ~ к1ыххьен (IV кл.) «толстый», г’окъалаз ~ г’ок1алас «прыгать сверху вниз», къов ~ к1ов «острая боль». Исконные къ, къ', к1 в ЦЯ остаются без изменений. В реализации рефлекса исторического къI ГД примыкает к рутульскому, будухскому и крызскому языкам. Датив и инфинитив в ГД оформляются посредством аффиксаз/-уз. В ЦД, а также в рутульском и крызском языках ему соответствуетс/-усв оформлении датива будухский язык совпадает с ГДтел. (ЦЯ) им. хив ~ буд. кум «село» (далее также), эрг. хив-ын ~ кум-ыр, род. хив-на (-ын) ~ кум-у, дат. хив-щ ~ кум-аз, шаз ~ йез «нам», шваз ~ ваз «вам» .

Первичный (общецахурский) ж в ГД сохранился, в цахском он перешел в дж: гыжива ~ гыджа «сливки». Исконный дж в диалектах и говорах сохраняется. В гельмецком сохранились следы звонких сильных смычных ккъ и гг: къаъраьккъан ~ кьаіраххьаїн «сорока», д’аггу ~ д’уккий «кукушка». Отмеченное явление широкое функционирование имеет в мюхр. диалекте рутульского языка. Звонкие преруптивы присущи некоторым ареальным единицам даргинского языка. Сочетаниевс предшествующим согласным в цах. диалекте является инновацией и обусловлен редукцией гласного: тіьіжьіва ~ тіьіджва < тіьіджьіва «кольцо» мысыва ~ мысва < мысыва «козлёнок», хидива ~ хидва < хидива «хранилище» ,.

В ГД фонетическая и морфологическая структура слова несколько архаичнее, чем в цахском. Односложные лексемы преимущественно имеют модель: шумный согласный © + гласный (Г) + сонорный или глайд (8). Последние выступают в функции детерминантов. В этой же функции иногда могут выступать б, д. Отмеченная модель СГ8 имеет и обратный порядок -8ГС: хаїм «ночь», чіаьр «волос», рыхь' «слюна», мык «лёд», йац «вол», дих «сын». В отличие от родственных языков в ЦЯ структура слова, особенно анлаут и ауслаут, претерпела заметные изменения, возросло функционирование открытых слогов: цах. кіатіе ~ рут. кіаті, цах. акка ~ рут. рак «дверь», цах. аігьаі ~ рут. раїгь «гребень» .

Слог и слогораздел в ЦЯ и в диалектах и говорах имеют общие закономерности. Как в односложных, так и многосложных словах типы слогов идентичны. Исключение составляет слог, состоящий из долгого гласного, отсутствующий в гельмецком: гел. у-гъа ~ цах. о «наверху». В цахском стяжение лексем обычное явление, ГД его не допускает: гел. иваъас ~ цах. аъас «подует», гьігаб ~ гёб «много», «долго», с’ой ~ с’о «медведь». Акцентуация не обнаруживает заметных явлений. В структуре слова конечные результаты тональной организации слова в ЦД и смешанной просодии слова в ГД, видимо, являются общими. Смешанный тип просодии в слове, обладающий тональным контуром и ударением в ГД, обеспечивает плавный переход от тональной организации слова в ЦД к динамическому ударению в рутульском языке.

Локальные отличия в формировании числа в ЦЯ сводятся к фонетическим особенностям, отражающим более архаичные черты в том или ином диалекте. В частности, формант множественностиби в ГД более архаичен, чембы в ЦД.

В склонении имён существительных локальные единицы ЦЯ различают два типа склонения: с прямой основой и косвенной основой. Склонение с косвенной основой ограничено несколькими лексемами и носит пережиточный характер. Основные падежи в одном и другом диалектах являются общими. В ГД в формировании ряда местных падежей заметен аналитизм, в ЦД процесс синтеза формальной части с исходной основой является последовательным. В ГД эрг. падеж неличных имён во мн. числе сохраняет формантvh/-h, характерный для ед. числа, а в ЦД во мн. числе все субстантивы в эргативе имеют общую маркировку. Совокупность падежных формантов в ГД сохранились лучше, чем в цахском.

В словообразовании словосложение в ГД занимает сравнительно большее место, чем в цахскомгел. йиц1ы-йокьулле ~ цах. йицМкьвад (14), солни-суралхъа ~ солулхъа «налево». В суффиксальном словообразовании к локальным отличиям относится семантическое переосмысление афф. -ав в терминах родства: гел. дихав «внук» ~ цах. дихае «сыночек» (ср. дих «сын», йищав «внучка ~ йищав «доченька»).

Субстантивированные прилагательные группы личности к основе косвенных падежей в ед. числе присоединяют элементыгъв (I кл.), -гъ (II кл.), генетически восходящие к местоимению второго лица, ср.: гъу «ты», йи-гъна (-ын) «твой», ваз (< гъваз) «тебе». В группе вещей (неличности) субстантированные прилагательные к основе косвенных падежей присоединяют элементчи, генетически восходящий к местоимению третьего лица (ср. в борч.-хин. диалекте РЯ чин «он», чинбы «они» .

Вигезимальная модель словообразования числительных, которая осталась без изменений в крызском и будухском, заменена в цахурском и рутульском децимальной моделью, ср.: цах. хьеб-ціал', рут. хъиб-ц1ыр «тридцать» (3+10 —> трижды десять), крыз. къва (д)къад, буд. кьеа (д)къад «сорок» (букв. «2 раза двадцать» или «дважды двадцать»).

Личные местоимения в ЦЯ не различают форм эксклюзива и инклюзива. Гельмецкий диалект сохранил функционирование личных местоимений ши «мы», шу «вы» в сочетании с формантами множественностиби: ши-би, шу-би. Может быть ши и шиби, шу, шу-би — одна из форм реализации инклюзива и эксклюзива: ши «мы без вас», а ши-би «мы вместе с вами» или шу «вы без нас», шу-би «вы с нами» .

Личные местоимения в ГД, в отличие от цахского, в эргативе маркированы, ср.:

ГД ЦД им. зы зы «я» эрг. зассе зы род. йизна (-ын) йизда (-ын) род. йиз-ни йиз-ди дат. заз зас.

Формант эргатива личных местоименийссаъ/-ссе в ГД не имеет соответствий в языках йихъийско-албанского ареала. Его параллели представлены в аварском, в частностисс, -з. Формальное и функциональное формирование эргатива личных местоимений в гельмецком, видимо, имеет довольно отдаленную традицию и связано с распадом структуры активного строя. В морфологической структуре возвратных местоимений эти изменения более заметны в оформлении эргатива: ГД ЦД им. гъуж (I кл.) вудж (I кл.) «сам» эрг. гъуже вудже.

ГД им. джва (I, II) эрг. джвассаъ.

Мн. число цд джо ((I, II) «сами джо о им. йидж-би (III, IV) йидж-бы (III, IV) «сами эрг. чин (III, IV) чин/чише м.

Эргатив чише более поздняя форма.

В гельмецком диалекте историческая соотнесённость детерминанташ-с категорией личности отражена в структуре вопросительных местоимений: гъащу «кто», гъаджу «что», гъащухъайе «кто-то», гъаджухъайе «что-то». Функционирование дж в значении детерминанта категории неличности позволяет увязать его с элементом ч, посредством которого оформляется косвенная основа самостоятельно употребляемых атрибутивных имён: дж>ч — широкое функционирование имеет в рутульском языке.

Глагол в ЦЯ в основном сохранил общность морфологических категорий класса, числа, времени, наклонения и аспекта с рутульским, крызским и будухским языками. Заметные изменения в процессе динамики произошли в категории аспекта и времени. Подверглась изменению детерминативная основа глагола. Сравнительно архаичные черты свойственны глаголу ГД.

В частности, в гельмецком сохранилось функционирование ПКлдво мн. числе в категории личности. В ЦД его замещает ПКлв-, ср.: гел. хъидайез ~ цах. хъавалес «приходить», хъидадийез ~ хъидалес (< хъидавалес) «не приходить». Изменения в цахском вторичны. Сложные оппозиционные отношения в морфологической проекции именных классов, связаны с изменениями типа языка — с развитием эргативной типологии. В историческом плане для пралезгинского состояния было характерно разделение субстантивов, т. е. имён существительных, на одушевлённые и неодушевлённые, а глаголов — на активные и стативные. Преобразование типологии в эргативную обусловило распад категорий одушевлённости и неодушевлённости, активности и инактивности и замену их категориями разумности и неразумности, транзитивности и интразитивности. Однако следы прежней типологии заметно сохранились в ГД, ср.: адами у1ххъа1нна (I) «мужчина идёт», хьунаще йиххъаЫа (II) «женщина идёт», балкан ву1ххъа1на (III) «лошадь идёт), но ос ьгккан «полено несёт (кто-то)» -одушевлённые имена активностью противопоставлены неодушевлённым именам инактивностью.

Изменения в категории аспекта и нейтрализация функциональной нагрузки её предкорневых формантовй-<-рпривели к возможности взаимодействия формантов аспекта, класса и числа в структуре глагола.

Префиксальные элементы в диалектах сохраняют материальную и семантическую общность, разность свидетельствует об усилении их роли и удельного веса в ЦЯ. В диалектах также не нарушена общность образования временных форм у глаголов как с детерминативными, так и с недетерминативными основами. Сохранена также общность типов спряжения.

В ЦЯ генетическая преемственность с исходным состоянием языка сохранилась в наречиях и служебных словах. Локальные особенности наречий здесь сводятся к некоторым фонетическим, морфологическим и лексическим отличиям. Отличия служебных слов ограничиваются лишь фонетическими особенностями диалектов и говоров.

Исконная лексика в ЦЯ, в диалектах и говорах, лучше всего сохранилась в названиях частей тела, в наименованиях диких и домашних животных, птиц, растений, пищи и пищевых продуктов, утвари, явлений природы, в терминах родства, болезней, сельского хозяйства и инвентаря. В составе исконной лексики для гельмецкого диалекта характерна заметная общность с рутульским языком.

Сокращения, принятые в работе авар. — аврский агул. — агульский АН — академия наук анд. — андийский.

АПИЯ — Азербайджанский педагогический институт арч. — арчинский ахв. — ахвахский багв. — багвалинский бежт. — бежтинский ботл. — ботлихский.

БСЭ — Большая советская энциклопедия буд. — будухский.

ГД — гельмецкий диалект гел. — гельмецкий гин. — гинухский год. — годоберинский гунз. — гунзибский дарг. — даргинский.

Даг. ФАН — Дагестанский филиал академии наук зч — запретительная частица изд. — издательство.

ИИЯЛ — Институт истлории, языка и литературы.

ИКЯ — иберийско-кавказские языки.

ИРЯ — Институт русского языка.

ИСИ — историко-сравнительное изучение карат. — каратинский кл. — класс косв. опр. — косвенно-определительный крыз. — крызский Л. — Ленинград лак. — лакский лезг. — лезгинский М. — Москва Миш. — Мишлеш мн. — множественность / множественное ном.-опр. — номинативно-определительный огран. мн. — ограниченная множественность.

04 — отрицательная частица.

ОЭ — основообразующий элемент.

ПКл — показатель именного класса.

ПЭ — префиксальный элемент.

РАН — Российская академия наук рут. — рутульский.

РЯ — рутульский язык.

РНС — региональная научная сессия см. — смотри ср. — сравни табас. — табасаранский удин. — удинский.

ФА — формант аспекта хварш. — хваршинский хин. — хиналугский.

ЦД — цахский диалект цах. — цахский цез. — цезский.

ЦЯ — цахурский (цахский) язык чам. — чамалинский.