Игра в социально-педагогической работе

Игра — естественное состояние ребенка. Игра для него — деятельность, неутомимая и практически не знающая перерыва. Если ребенок не играет, значит у него какие-то проблемы. Давно замечено, что скука и лень — почти всегда плод дурного воспитания. А. Макаренко утверждал: «детская организация должна быть пропитана игрой. Учтите, что речь идет о детском возрасте, у него есть потребность в игре и ее нужно удовлетворить, и не потому, что делу время, потехе час, а потому, что как ребенок играет, так он будет и работать. И мы, педагоги, должны в этой игре принимать участие». Я играл 16 лет, так как пришел к убеждению: без такой игры «труднее создать настоящий веселый и бодрый коллектив». Он постоянно призывал педагогов играть с детьми. В жизни детского коллектива «серьезная, ответственная и деловая игра должна занимать большое место. И вы, педагоги, обязаны уметь играть». Антон Семенович «не только не тяготился игрой, а, напротив, очень увлекался ею; наряду со всеми бегал, прятался, маскировался. Такие игры воспитывали в подростках качества будущих воинов: сметку, выносливость, готовность жертвовать собой во имя коллектива» [34, т. 4, с. 237; 39, с. 86, 244; 22, с. 121].

Дети вспыльчивы, капризны, лживы, простодушны, непослушны, легкомысленны, агрессивны, греховны. Это та данность, которую не отменить. И поэтому Я. Корчак писал: «Мой принцип: пусть дитя грешит». Кроме наград и поощрений за «благонравие» в его «Доме» были разрешены некоторые «неблагонравия». Детская жизнь не обходится без драк и стычек. В «Доме» было разрешено драться, но по «дуэльному кодексу»: с секундантами, свидетелями, с записью в журнал о причине дуэли. Дети любят «меняться», но некоторые при этом хотят «облапошить» другого. Чтобы обмен не стал обманом, был составлен список «эквивалентов обмена»: нож можно было поменять, например, на увеличительное стекло. Дети любят идти «на спор» — пожалуйста, но пари должно быть оформлено у «пана директора» и все условия его должны быть выполнены. А. Макаренко также разрешил своим хлопцам драться, но за пределами колонии и с уведомления воспитателей. Но никто этим не воспользовался [28, с. 381—384; 39, с. 70].

Особую задачу составляло повернуть все это в педагогическое русло. Зачастую это удавалось через организацию своеобразного тотализатора — спора с директором: ребенок заключает пари, что он избавится от «мусорного» слова. В первую неделю он обязался употребить это слово не более 30 раз и выиграл, употребив всего 15 раз. Затем он поставил на ноль и проиграл. В следующий заклад он выговорил 20 раз и ругнулся всего 13. Через пару месяцев он дошел до ноля и выиграл. К директору приходит мальчик лет десяти «с закладом» и говорит: «Запишите, что я буду драться один раз в месяц». Я. Корчак отвечает, что такое он записать не может, так как мальчик — известный драчун, дерется каждый день, так сразу бросить это дело не сможет и потому явно проиграет. Мальчик настаивает: «Я уже решил, вы меня не знаете». Начинается разговор-торговля в результате чего договорились до одной драки в неделю, что и было зафиксировано в книге. Предметом «закладов» были драки, вранье, ругательства, плохие отметки. Играли на совесть, так как в большинстве случаев воспитанник мог проверить только сам себя. Но главной ставкой был авторитет доверия «пана директора», который нельзя было подвести. Выигрыш составлял одну карамельку — простую, дешевую, но из коробки доктора. И это был высокий символ трудной победы над собой. Сотрудник свидетельствовал: «Всякий раз, когда мне случалось быть свидетелем этих закладов, я видел в них что-то от исповеди и что-то от матча». (86, с. 354—358).

В колонии А. Макаренко «хулиган забывал, что он хулиган, потому что занимался интересной, взрослой, настоящей работой. Он не играл в труд, а ощущал себя творцом и, однажды испытав это ощущение, уже не мог его забыть». Сам С. Калабалин широко использовал метод игры (импровизации) в самых различных вариантах [22, с. 54—55, 133; 39, с. 4].

На первом этапе деятельности ШКИДы центром педагогической работы стала школьная библиотека: и вот тут-то была нащупана «та золотая жила, драгоценная руда, которая вскоре легла в основу всей нашей учебной и общественной жизни шкидцев», — вспоминал В. Сорока-Росинский. Игровое оформление учебной работы привело к очень серьезному решению: родился девиз-принцип: «Всякое знание превращать в деяние», т. е. в какое-либо действие или рисунок, предмет или вещь, инсценировку или игру. Для перевоспитания шкидовцев этот девиз означал верное направление педагогической работы и ее первые значительные результаты: учебный труд утверждал в них правило «знание — в действие», от которого был уже виден главный принцип воспитания и перевоспитания — «единство сознания и поведения». Учеба в игровом оформлении становилась основным средством перевоспитания. Главный акцент был поставлен на том, что нужно учиться, «чтобы выйти в люди». Педагог справедливо отмечал, что игра для ребенка не забава, «а естественное превращение духовных и физических сил в действия, в вещи. Энергия ребенка требует выхода и он играет, но играть ребенок любит лишь самостоятельно». Особенности детских игр связаны с их возрастами. Одним из ведущих принципов организации деятельности школьников, детского труда он называет соревнование и подчеркивает, что игра по своей природе наиболее способствует реализации этого принципа (и метода). Использование игрового начала в обучении и воспитании учащихся лежало в основе всей педагогики школы им. Достоевского [58, с. 186—187, 190—191, 295—206].

Одной из проблем современной социализации выступает Интернет. С одной стороны, он предоставляет неисчерпаемые возможности позитивного влияния (через коммуникацию, информацию, общение и др.) на процесс социализации подрастающего поколения, а с другой, он много несет и негативного, в игре в частности, что приводит их к компьютерной зависимости. У детей и молодежи прослеживается устойчивая тенденция замещения реальной среды жизнедеятельности виртуальной; усиления применения пользователями Интернета в асоциальных и криминальных целях; в психопатологических симптомах (неспособности подростков переключаться на другие развлечения, чувство мнимого превосходства над окружающими, примитивизация эмоциональной сферы и др.); в культивировании агрессии и насилия [40, с. 112—116].

С начала 80-х гг. XX в. компьютерные игры становятся индустрией развлечений, захватывая все большее количество детей и подростков. Сегодня в западной литературе подчеркивается возрастающая роль компьютерной игры как инструмента диагностики и реабилитации, как многофункциональное средство в коррекционной педагогике, коррекции агрессивного поведения в том числе. Одним из перспективных направлений реализации образовательного потенциала компьютерных игр является использование специальных обучающих программ в системе профессиональной подготовки студентов [40, с. 111—118].