О роли Священного Предания в культуре

Вопросы о соотношении Священного Писания и Священного Предания и о допустимой мере отклонения Предания от Писания на протяжении многих веков являются предметами острых дискуссий среди теологов и богословов. Так, протестантизм был связан с возвратом к Библии и отказом от многих наслоений католической традиции. Когда Лютер перевел Библию с оригинала на немецкий язык, он был поражен громадным несоответствием Священного Писания версии папского католицизма. Недоступная ранее и изложенная непонятной латынью Библия стала настольной книгой рядового немецкого бюргера, на место священника-посредника встал проповедник, консультант. Лютер вынес из католической церкви Библию, текст, оставив за дверями церкви литургию (или, по крайней мере, многое выхолостив из литургии). Что же получилось в результате? Реформация.

Нередко считается, что Реформация вернула застойной средневековой христианской культуре импульс Христа. Протестантизм действительно во многом обусловил бурную промышленную революцию, расцвет науки, техники, литературы и искусства в Европе. Теперь рядовой верующий мог прямо, без посредника, обращаться к Богу и высвобождать свою экономическую инициативу и смекалку.

Протестантская церковь оказалась ограниченной в своих правах, ей разрешалось обслуживать потребности верующих, но не вмешиваться в экономическую сферу деятельности и иные сферы жизни бюргера. В итоге церковное и светское внутри западноевропейской протестантской культуры стали отдаляться друг от друга, а свободное толкование Священного Писания все более и более дробило христианство на сотни и тысячи сект, толков и согласий. В настоящее время в христианстве сложилось около десяти тысяч разных течений, крупных и мелких. Насколько долго это может продолжаться, не вредит ли такой процесс раздробления целокупной христианской культуре?

Известно, что ныне христианская культура испытывает серьезный кризис, сопровождающийся ростом аморализма и бездуховности. В ответ на этот кризис появилось движение «ранних христиан». Лозунг «Назад к Христу!» стал массовым фундаменталистским движением в христианских субкультурах конца XX — начала XXI в. Этот процесс затрагивает и Россию, наводняемую западными протестантами и бизнесменами. Призывы западных проповедников и теологов сделать экономику нравственной подкрепляются всего лишь тем или иным, на свой лад, толкованием Библии. Следуй примеру «учителя» Христа и все будет в порядке! Эти увещевания быстро забываются, как только слушатель возвращается к прозе жизни. И мало что на деле изменяется к лучшему.

Существует и другое отношение к Священному Преданию — как к той единственно жизненной форме, в которой только и может проявляться сила Священного Писания. Вне Предания нет Писания. Библия вне Церкви лишается сакрального смысла и становится обычным литературным произведением, которое каждый волен понимать по-своему. Всякий текст, как известно, выступает в функции текста только в отношении субъекта-интерпретатора. В свою очередь, само значение знака выявляется через интерпретацию, а интерпретация исторична. Сохранение сакральной окраски положений Священного Писания предполагает авторитетного интерпретатора, церковь, Священное Предание.

Некоторые конфессии начинают отсчет своего существования именно с Предания, а не с Писания: устное предание было прежде, чем оно было записано в священных книгах, смысл же записи обусловливался смыслом устного предания. Отсюда фундаментализм — это возвращение, прежде всего, к Преданию, а не к Писанию; верное прочтение и понимание Предания гарантирует правильное толкование Писания. Представление о первичности Предания по отношению к Писанию и решающей роли церковной традиции в формировании соответствующей культуры распространено, например, в русском православном богословии.

Диакон Андрей Кураев пишет: «Присутствие Бога может открыть только Сам Бог. Поэтому традицию можно определить как передачу и воспроизводство „ситуаций“, в которых Бог приходит и остается с людьми Традиция исходит от Бога через Христа, чтобы Христом вернуться обратно — вместе с миром, вместе с нами. Значит, у Предания есть не только прошлое и не только настоящее, но ему предстоит свершиться в будущем Христос разносит себя и раздает — это, собственно, и есть Церковь То, что сделал Христос, словами невыразимо, а значит, и не может передаваться лишь словами. Христос завещал нам себя Самого, а не набор книг. А значит, и последующую жизнь христианства нельзя свести лишь к Писанию» {Кураев А. В. Все ли равно как верить? Клин, 1994. С. 72—73).

Все споры первого тысячелетия, считает Кураев, были не спорами об «учении Христа» (Христос, по сути, повторил только то, что уже было сказано прежними пророками), а спорами о феномене Христа. Содержание христианства — Личность Христа, тогда как другие религии склонны больше культивировать учения своих пророков, нежели делать личности (Будды, Магомета или Моисея) предметом своей веры. «Новый Завет говорит не об учении, а о событии, в котором Бог даровал людям спасение Христианство — эго не вера в книгу, упавшую с неба, но в уникальную Личность, в то, что она сказала, сделала, испытала Именно поэтому нет никакого „учения Иисуса“; есть лишь учение Церкви» (Там же. С. 76—77).

Сказанное Кураевым не отменяет общей идеи о том, что у истока культуры стоит родоначальник соответствующей религии (Сын Божий или великий пророк), но уточняет механизм трансляции сакрального содержания культуры. В одних случаях значимым для сохранения и эволюции культуры является единство Писания, а в других — Предания, традиции. В том и другом случаях культурные последствия могут быть весьма весомыми, свидетельство чему — культура православия, концентрирующаяся вокруг Предания, и культура протестантизма, помещающая в свой духовный центр Библию, Слово Божье. Следовательно, формула о возрождении некоторой культуры через возвращение к сопряженному с нею Писанию нс имеет всеобщего характера и требует уточнения роли Предания для той или иной культуры.