Природа криминалистики и ее место в системе научного знания

Философский подход к движению вперед в изучении чего-либо требует постоянного обращения к прошлому: только обращаясь назад, мы можем пойти вперед.

Изначально на криминалистику было два взгляда: как на естественнотехническую науку и как на науку юридическую.

Г. Гросс, признанный официально отцом криминалистики, подчеркивал, что «криминалистика должна идти своей собственной дорогой, и соответственно ее природе этот путь носит характер естественнонаучный»^[1].

Профессор юридического факультета Лозаннского университета Рудольф Арчибальд Рейс (R. A. Reiss) говорил о криминалистике как о применении технических знаний и методов естественных наук к расследованию преступлений^[2].

Другой пионер криминалистики — Эдмонд Локар (Edmond Locat’d) — пошел еще дальше Гросса и Рейса по пути отрицания юридической природы данной науки, заявив в предисловии к своему семитомному произведению Traite de criminalistique («Руководство по криминалистике») следующее: «я прекрасно понимаю, что никакая отрасль человеческих знаний не может — и в наши дни еще меньше, чем прежде — отмежеваться от соседних отраслей. Все сферы деятельности человеческого ума соприкасаются и в некоторых пунктах объединяются… Но за их пределами остается особая область знаний, которую я предложил называть полицейской техникой. Я говорю „техника“ и на этом слове настаиваю. Действительно такая отрасль знания есть, собственно говоря, искусство, xsxvr|, а не наука, так как ее содержание образуют методы (заимствованные из биологии, физики, химии, математики), а не законы…»^[3] Конечно же, здесь Э. Локар не прав, определяя криминалистику, которую он неудачно называет полицейской техникой, не как науку, а как искусство.

Однако мы найдем в это же время высказывания о том, что криминалистика по своей природе наука юридическая, с отнесением ее к дисциплинам уголовно-правового цикла. Так, известный русский юрист Петр Сергеевич Пороховщиков писал: «Неудовлетворенность постановки уголовного розыска, не только у нас, но, до последнего времени, и на Западе, а также значительное развитие преступности и, притом, не только в смысле количественном, но и в отношении возрастающей утонченности способов совершения преступлений, побудили искать иных, кроме улучшения состава и увеличения количества органов розыскной деятельности, способов раскрытия преступлений и обнаружения виновных. Взамен технически несовершенных осмотров и ненадежных свидетельских показаний … к осуществлению наиболее практической и основной задачи отправления уголовного правосудия — к расследованию преступных деяний и обнаружению виновных — стали применяться методы биологических и физических наук. Методы эти, при достигнутых ими уже в настоящее время результатах, составили предмет новой отрасли уголовной науки (курсив наш. — Авт.) — криминалистики»^[4].

В 20—40-х гг. прошлого века пионерами отечественной криминалистики разделялось мнение западных криминалистов о естественно-технической природе своей науки. Так, И. Н. Якимов в учебнике по криминалистике, используя обширную иностранную литературу, писал: «Криминалистика… носит узкопрактический, прикладной характер и имеет своею целью оказать научную помощь уголовной практике, для чего она пользуется научными сведениями и методами других наук, главным образом естественных, медицинских и технических, и приспособляет их к потребностям уголовной практики»^[5]. И были даже такие, которые, вторя некоторым зарубежным криминалистам, утверждали, что «криминалистика это „наука“ об искусстве раскрытия преступления», т. е. не наука вовсе, а искусство.

Б. М. Шавер утверждал, что, изучая следствие, советская криминалистика берет не правовую сторону, а прежде всего совокупность следственных действий, приемов и способов обнаружения и исследования доказательств и что все эти приемы и способы обнаружения и исследования доказательств не носят правового характера^[6].

Такой ошибочный взгляд на криминалистику — как на неюридическую, естественно-техническую дисциплину — но сути, повторял точку зрения Г. Гросса, который считал, что криминалистика по природе своей начинается лишь там, где уголовное право и уголовный процесс прекращают свою работу, и что она в своем положении есть прикладная (вспомогательная) наука. Такого рода взгляд на молодую науку стал сдерживать ее развитие и сужать границы области даваемых ею рекомендаций. А именно, привел к тому, что в криминалистике долгий период не уделялось достаточного внимания разработке тактики процессуальных действий и методики расследования преступлений.

С конца 1930;х гг. стала возобладать концепция о юридической природе нашей науки. Так, в очередном томе «Большой советской энциклопедии», вышедшем в конце 1937 г., читаем: «Криминалистика — один из важнейших отделов науки уголовного права, имеющий своей задачей изучение методов расследования преступления»^[7].

С. П. Митричев, критикуя взгляды Б. М. Шавера, изложенные им в вышеупомянутой нами статье «О предмете и методе криминалистики», писал: «…противопоставление криминалистических приемов правовым методам расследования, разрабатываемым уголовно-процессуальным правом, привели Б. М. Шавера к неправильному выводу о существовании каких-то не регламентируемых уголовно-процессуальным правом криминалистических приемов и методов собирания и исследования судебных доказательств, в то время как на самом деле все следственные действия являются правовыми. Равным образом и все научные методы расследования и научно-технические средства криминалистики применяются в уголовном процессе только в твердых рамках закона… Научные методы, а следовательно, и технические средства криминалистики, которые применяются при проведении этих следственных действий для обеспечения успешного раскрытия преступления и изобличения преступника, не отделимы от этих следственных действий»^[8].

М. С. Строгович в своем фундаментальном двухтомном труде «Курс советского уголовного процесса» верно охарактеризовал криминалистику как науку из числа юридических. «Криминалистика, — писал он, — является научной юридической дисциплиной постольку, поскольку она изучает способы наиболее успешного, правильного совершения процессуальных действий. В этой своей части криминалистика представляет собой уголовно-процессуальную дисциплину, продолжение или специальный курс уголовного процесса. Но криминалистика в то же время и научно-техническая дисциплина в той ее части, в какой она разрабатывает приемы технических и естественных наук (технологии, физики, биологии и т. д.) с целью их применения к задачам расследования преступлений. Когда криминалистика выступает как юридическая дисциплина, она входит в состав уголовного процесса»^[9]. Здесь следует указать на две ошибки, допущенные автором. Во-первых, утверждение о двойственной природе криминалистики: юридической, когда речь идет о тактике производства процессуальных действий, и научно-технической, когда говорим о технико-криминалистическом обеспечении расследования преступлений. Такой взгляд был ранее высказан П. И. Тарасовым-Родионовым^[10], на который дал верное критическое замечание А. И. Винберг. Он писал, что в таком подходе «неправильно отображаются действительно имеющиеся в науке … криминалистике два неразрывно связанных раздела: криминалистическая техника и тактика… Криминалистическая техника вне криминалистической тактики беспредметна. Все достижения криминалистической техники реализуются в правовой деятельности органов суда и следствия через криминалистическую тактику. Криминалистическая техника и криминалистическая тактика в значительной степени определяет научное содержание методики расследования преступлений, в которой они синтезируются»^[11]. И во-вторых, еще никакая отдельная наука не являлась продолжением и тем более специальным курсом другой или входила бы в ее состав. Потому как если объект науки может выступать общим для нескольких наук, то предмет (круг основных, главных вопросов, что изучается) одной науки не может совпадать с предметом другой. Любая научная дисциплина имеет свойственный только ей одной предмет, которым определяется ее своеобразие, самостоятельность и особенность, отличает ее от других систем знаний^[12]. «…Частичное совпадение объекта или предмета,… наблюдаемое при сопоставлении криминалистики и уголовного процесса, — отмечал Р. С. Белкин, — вовсе не означает слияния этих наук или поглощения одной из них другой. Совершенно очевидно, что предметом криминалистики являются одни закономерности, предметом науки уголовного процесса — другие»^[13].

В пользу юридической природы криминалистики выступили Р. С. Белкин, А. И. Винберг, Г. Б. Карнович, В. Г. Танасевич, Г. А. Матусовский, С. П. Митричев и другие, которые приводили следующую аргументацию: 1) криминалистика — юридическая наука, ибо ее предмет и объект познания лежат в сфере правовых явлений; 2) криминалистика — юридическая наука, поскольку ее служебная функция, решаемые ею задачи относятся к правовой сфере деятельности государственных органов, к правовым процессам (расследование, судебное разбирательство); 3) все рекомендации, разрабатываемые криминалистикой для практики, имеют строго выраженный правовой характер, основаны на законе, соответствуют его духу и букве; они вызваны к жизни потребностью борьбы с преступностью и развивались в уголовном процессе с единственной целью оказания научной помощи следственным и судебным органам в установлении истины по делу (по С. П. Митричеву, 1956); 4) юридический характер криминалистики проявляется в нормативной правовой функции, свойственной ей как отрасли правоведения, под воздействием которой многие научные рекомендации криминалистики вводятся в содержание норм права (по Г. А. Матусовскому, 1980); 5) криминалистика связана со многими науками — как общественными, так и техническими и естественными, но связи эти носят преимущественно частный (локальный) характер, тогда как основной «питательной средой» для криминалистики являются право, правовые науки, судебно-следственная практика; 6) исторически криминалистика зародилась в рамках именно правовой — уголовно-процессуальной — науки^[14].

Происхождение криминалистики из уголовного процесса активно отстаивается Р. С. Белкиным^[15], О. Я. Баевым^[16], Е. Р. Российской^[17], а также некоторыми иными учеными-криминалистами и менее всего учеными-процессуалистами, например С. Б. Российским, который посвятил написанный им учебник по уголовному процессу своему деду — Р. С. Белкину^[18].

Чтобы выяснить вопрос, действительно ли криминалистика зародилась в недрах науки уголовного процесса, следует обратиться к трудам пионеров нашей науки и прежде всего к ее основоположнику — Г. Гроссу. В предисловии к третьему изданию «Руководства для судебных следователей как система криминалистики» Гросс, рассматривая криминалистику как вспомогательную (т.е. прикладную) науку для уголовного права (но не уголовного процесса) с оставлением за собой права на самостоятельность, подчеркивал, что «фактически … она существовала всегда ранее (курсив наш. — Авт.). Тот, кто осматривал следы человеческих ног, кто начертил план места происшествия, — каждый из них применил те или иные из положений криминалистики. Но эти отдельные действия не имели научного обоснования, а когда все эти приемы и действия подвергнуты были разработке и приведены в систему, то мы получили право потребовать признания за криминалистикой значения науки…»^[19]

У другого первопроходца криминалистики — Э. Локара читаем: «Расследование преступлений столь же старо, как человеческое общество, и исторически представляет собой долгую погоню за трудноуловимой истиной. … Но лишь в конце XIX столетия наметилась тенденция систематически искать доказательства преступления в установлении вещественных доказательств, и понятия, до той поры рассеянные повсюду (курсив наш. — Авт.), были соединены в особую группу доктрин. Таким образом, сложилась новая дисциплина, … которая получала последовательно названия криминалистики, … научной полиции, полицейской техники»^[20].

0 том, что криминалистический материал был «рассеян повсюду», а не только в литературе по уголовному процессу ярко свидетельствует следующий пример. У Чезаре Беккариа Бонесано в трактате Dei delitti е delle Репе («О преступлениях и наказаниях», 1764 г.), который посвящен в основном вопросам уголовного права, можно найти такую рекомендацию тактико-криминалистического характера в отношении проведения допроса. «По мнению криминалистов, — пишет Ч. Беккариа, — вопросы должны кружить, но спирали вокруг факта, но не идти к нему по прямой»^[21].

В. Г1. Проценко поддерживал мысль Локара о том, что еще на заре человеческого общества, когда не было права вообще, уже усматривались зачатки криминалистических знаний в обнаружении лиц, причинивших вред, для того чтобы наказать виновных. А потому логически заключить, что «не криминалистика является и должна являться служебной и вспомогательной сферой деятельности (речь не идет об относительной самостоятельности научного знания криминалистики, уголовного процесса и уголовного права) по отношению к уголовному судопроизводству, а наоборот, уголовный процесс, возникший на тысячелетия позже, обязан обслуживать криминалистику и тем самым естественные потребности общества по борьбе с преступностью»^[22].

Е. П. Ищенко убедительно опроверг бытующую в современной науке указанную точку зрения, сделав обоснованный вывод, что «криминалистику нельзя считать зародившейся в недрах уголовного процесса, который по своим первоистокам гораздо моложе ее. Какое-то время эти две науки развивались параллельно, однако, довольно сильно разошлись: криминалистика осталась на позициях борьбы с преступностью, тогда как уголовный процесс сосредоточил свои усилия на защите прав человека, подразумевая под последним и в первую очередь и главным образом <�субъекта преступления^^[23].

С диалектической точки зрения мы изначально взяли противоречивое: природу криминалистики — с одной стороны, она юридическая, с другой — нет. От противоположных сторон мы перешли к следующему суждению, когда сказали, что природа науки одновременно и юридическая, и естественно-техническая. Наше рассуждение было правильным. Логических ошибок сделано не было. И тогда, согласно диалектическому подходу, мы снова пришли к противоречию, пошли дальше и разрешили это новое противоречие в пользу юридической природы нашей науки. Получается, что возвратились к исходному, но уже не как непосредственно равному самому себе, а как равному самому себе через отрицание своего отрицания.

Но в середине 1990;х гг. Р. С. Белкин предпринял попытку пересмотреть концепцию юридической природы криминалистики, изложив свое мнение о новом взгляде на природу криминалистики как синтетической науки.

Рассматривая философию применительно к природе криминалистики, мы видим, что данное понятие находится в процессе становления. С одной стороны, в нем есть тенденция превратиться в природу юридическую, с другой стороны, природа науки переходит в пеюридическую. В истории науки ни один момент, ни один поворот не обходится без перехода от того, что было, к тому, чего не было, и от того, чего не было, к тому, что теперь стало. Было и не стало, не было и стало — вся история науки идет таким путем.

Аргументация Белкина периода 90-х гг. прошлого века против юридической концепции природы криминалистики, в общем, сводилась к доводам, ранее не раз озвучиваемым противниками юридической природы науки. Л именно: нет оснований вести речь о природе криминалистики как только юридической науки, поскольку собирание и исследование материальных следов, установление их причинной связи между собой и с расследуемым событием осуществляются с использованием методов и средств, как правило, основанных на достижениях естественных и технических наук, и, соответственно, не все рекомендации криминалистики являются сугубо правовыми. Из этого следует вывод, что необходимо учитывать объединение различных знаний как их сплав в данной науке, синтетический по своей природе, и что возможности криминалистики «в решении правовых задач непосредственно зависят от ее способности аккумулировать достижения иных наук и обеспечить их использование в раскрытии и расследовании преступлений»^[24]. Повторим: доводы, приведенные Белкиным против юридической природы криминалистики, non nova^[25]. Еще в 1900 г. автором статьи, подписанной псевдонимом «А. Л.» (предположительно инициалы Александра [Исааковича] Люблинского), обращалось внимание на то, что «криминалистика заимствует многое из других дисциплин, но это не отнимает у нее права на самостоятельное существование, так как весь заимствованный материал она перерабатывает исключительно для собственных целей»^[26]. Из приведенного высказывания прямо следует, что использование данных специальных наук, в том числе естественных и технических, представляет отличительную особенность криминалистики, которая ясно виделась всем с момента рождения этой науки. Как и ясно всем было с самого начала, что криминалистика не механически переносит заимствованное, а творчески преобразует для решения своих задач методики и средства этих различных специальных наук. Из сказанного следует, что использование термина «синтетическая наука» для уточнения природы криминалистики есть просто фраза и не перестанет быть фразой, поскольку никакого нового содержания за этим нет.

Н. П. Яблоков правильно рассудил, что «следует более взвешенно и продуманно раскрывать в криминалистической литературе и особенно в учебниках и учебных пособиях по криминалистике вопрос о природе нашей науки, показывать ее юридическую составляющую. Иначе будут перечеркнуты наши усилия по сохранению криминалистики в числе основных базовых юридических паук, подлежащих обязательному изучению в соответствии с государственным образовательным стандартом, и соответственно неоправданно принижена ее роль в правоприменительной деятельности»^[27].

Если выразить в нескольких словах руководящую идею, цель криминалистики — предвосхищение результата ее деятельности, к которому она стремится, — то это будет выглядеть так. Из практики расследования преступлений — для практики расследования преступлений. С момента официального признания криминалистики наукой расследование преступлений было и остается видом юридической государственной деятельности. Потому данная наука по своей природе не может не быть юридической. За рамками этой юридической деятельности продукты криминалистической науки никому не нужны. Что же касается продолжения уточнения криминалистикой своего места в системе научного знания, то оно может идти на основе применения диалектики, с помощью современной философии.

Научные дисциплины, образующие в своей совокупности систему науки в целом, условно подразделяют на технические, естественные и общественные (или гуманитарные). Частью общественных паук являются юридические науки, которые, в свою очередь, подразделяют на виды: теория государства и права, историко-правовые науки, отраслевые юридические науки и прикладные. Криминалистику относят к прикладным наукам^[28]; и эго никак не влияет на ее престиж и социальное значение. Напомним, что появление криминалистики явилось ответом на социальный запрос практики борьбы следственных органов с преступностью.

Криминалистика является материнской наукой для теории оперативноразыскной деятельности^[29] и общей теории судебной экспертизы^[30]. Фрагменты предмета криминалистики отделились и перешли в предметы этих новых наук. В большей степени именно накопление эмпирических данных^[31] и теоретических разработок по вопросам оперативно-разыскной деятельности (ОРД) и судебных экспертиз, происходивших еще в недрах криминалистики, последующее формирование их общих теорий с входящими в них учениями (частными теориями) и обособление последних от общей теории криминалистики, а также успешное воплощение основных теоретических положений указанных новых наук в практической, соответственно, оперативно-разыскной и экспертной деятельности и послужили основой признания теории ОРД и общей теории судебной экспертизы самостоятельными отраслями научного знания. Алгоритм протекания процесса образования названных наук является таким, что был сформулирован Г. Гегелем и доработан Ф. Энгельсом как закон единства количественных и качественных изменений. Это всеобщий закон, он применим и к указанному процессу. В соответствии с данным философским законом, вначале основной эмпирический материал и теоретические разработки как результат анализа и обобщения этой (оперативно-разыскной и судебно-экспертной) эмпирики накапливались в криминалистической науке. Затем, когда количественный рост этих теоретических положений перешел определенную, очерченную предметом криминалистики, границу, он привел к таким качественным изменениям, что стало возможным дальнейшее развитие оперативно-разыскных и экспертных знаний в новом качестве — уже на уровне самостоятельных научных дисциплин: теории ОРД и общей теории судебной экспертизы. Экспертная и оперативно-разыскная деятельности не входят в процесс расследования как процесс доказывания; в этом заключается их выход за рамки, очерченные предметом криминалистики. Данные же указанных новообразованных наук, подобно данным других наук, используются в криминалистике непосредственно или в преобразованном виде.

Факт образования двух родственных криминалистике, но самостоятельных наук высветил новый статус данной науки. Дело в том что, хотя криминалистика и не создает какие-либо методики экспертного исследования и тактику оперативно-разыскных действий, она в целом не является единственной базисной наукой в лице криминалистической техники для традиционных криминалистических экспертиз и для тактико-методического и технического арсенала ОРД. Но она в то же время становится одной из базовых наук вообще для всех судебных экспертиз, а также для организации и тактики проведения оперативно-разыскных мероприятий, легализации их результатов. «Тем самым криминалистика перестает быть сугубо прикладной дисциплиной и приобретает отчасти черты фундаментальной науки, являющейся базовой для других наук».

Заслуживает внимания вопрос о взаимоотношении науки криминалистики с наукой уголовного права и уголовно-процессуальной наукой. Все эти науки имеют общую цель — борьбу с преступностью. Уголовный закон, формулируя составы преступлений и уголовную ответственность за их совершение, определяет этим область практического применения средств и методов криминалистики. Опираясь на соответствующие составы преступлений, обозначенные в статьях Особенной части УК и ст. 73 УПК РФ, криминалистика формирует обстоятельства, подлежащие установлению,.

являющиеся элементом частных методик расследования преступлении — научным продуктом, что способствует началу эффективного действия норм уголовного закона.

Отметим, что вполне очевидным является отличие между уголовным процессом и криминалистикой по объему рассматриваемых вопросов. Криминалистика непосредственно занимается исследованием только проблем доказывания, тогда как наука уголовного процесса рассматривает множество других вопросов, имеющих отношение к иным разделам и институтам уголовно-процессуального права (например, процессуальные издержки, реабилитация, подследственность и подсудность).

Может показаться, что между уголовным правом и уголовным процессом с одной стороны и криминалистикой — с другой существует одностороннее влияние первых на вторую. Это не так. Например, в свое время именно в криминалистике были разработаны признаки ручного огнестрельного оружия, за незаконный оборот которого установлена уголовная ответственность. Появление новых следственных действий в уголовно-процессуальном законе связано с разработками их криминалистикой. Также и отдельные наиболее эффективные тактические приемы производства следственных действий и целые следственные действия, что вырабатывает криминалистика, будучи апробированными судебно-следственной практикой, периодически переводятся в ранг нормы процессуального закона. Наиболее ярким примером может служить проверка показаний на месте, которая, не имея в законе даже указания на возможность такого следственного действия, широко применялась при расследовании самых различных категорий уголовных дел до введения в действие УГ1К РФ 2001 г. В результате научно (криминалистически) обоснованная и систематически применяемая на практике проверка показаний нашла в действующем уголовно-процессуальном законе свое необходимое закрепление.

Итак, на примере криминалистики особенно явственно можно ощутить давно выявленную связь наук «между собой, в силу которой они взаимно притягиваются, помогают друг другу и объясняют друг друга так, что одна не может обойтись без другой»¹.

• [1] Гросс Г. Указ. соч. С. VIII.
• [2] См.: Трегубов С. И. Основы уголовной техники. Научно-технические приемы расследования преступлений: практическое руководство для судебных деятелей. Петроград, 1915.С. 3.
• [3] Локар Э. Руководство по криминалистике. С. 9.
• [4] Пороховщиков П. По поводу недоразумений о кабинете научно-судебной экспертизы //Право (еженедельная юридическая газета). 1912. № 7. с. 370.
• [5] Якимов И. Н. Криминалистика. Руководство, но уголовной технике и тактике. С. 3.
• [6] См.: Шавер Б. М. О предмете и методе криминалистики // Социалистическая законность. 1933. № 6. С. 67.
• [7] Большая советская энциклопедия. Издание первое. В 66 т. / глав. ред. О. Ю. Шмидт, зам. гл. ред. Ф. II. Петров. Т. 35: «Крестьянская газета» — Ларсон. М.: Советская энциклопедия, 1937. С. 124.
• [8] Митричев С. П. К вопросу о научных основах советской криминалистики. С. 7. Такжесм.: Его же. Предмет советской науки криминалистики и ее место в системе юридическихнаук // Социалистическая законность. 1952. № 3. С. 18.
• [9] Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. В 2 т. М., 1968. Т. 1: Основныеположения науки уголовного процесса. С. 102.
• [10] См.: Тарасов-Родионов П. И. Советская криминалистика // Социалистическая законность. 1951. № 7. С. 10−11.
• [11] Винберг А. И. О сущности криминалистической техники и криминалистической экспертизы // Советское государство и право. 1955. № 8. С. 82, 88.
• [12] См.: Теория государства и права: курс лекций / под ред. Н. И. Матузова, А. В. Малько.2-е изд., перераб. и дон. М., 2001. С. 13.
• [13] Белкин Р. С. Перспективы развития советской криминалистики // Труды высшейшколы Министерства охраны общественного порядка СССР. М., 1967. Выпуск 15. С. 7—8.
• [14] См.: Белкин Р. С. Избранные труды. С. 692—693.
• [15] См., например: Аверьянова Т. В. Криминалистика. С. 84.
• [16] См., например: Баев О. Я. Основы криминалистики: курс лекций. 2-е изд., нерераб. и доп. М., 2003. С. 16.
• [17] См., например: Российская Е. Р. Криминалистика: курс лекций. М., 2006. С. 20.
• [18] См.: Российский С. Б. Уголовный процесс: учебник для вузов. М., 2009. С. 24.
• [19] Гросс Г. Указ. соч. С. IX.
• [20] Локар Э. Указ. соч. С. 8—9.
• [21] Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях / пер. Ю. М. Маринина. М., 1995. С. 219.
• [22] Проценко В. П. Криминалистика и уголовный процесс: несоответствие задач //Использование достижений иных наук в криминалистике: матер. Всероссийской науч.-прак-гич. конф. Краснодар, 2008. С. 268.
• [23] Ищенко Е. П. К вопросу о первоистоках криминалистики // Вестник криминалистики.2009. Вып. 4 (32). С. 13.
• [24] Криминалистика: учебник для студентов вузов / под ред. А. Ф. Волынского, В. П. Лаврова. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2008. С. 22.
• [25] Нс новы (лат.).
• [26] А. Л. Что такое криминалистика // Журнал Министерства юстиции. 1900. № 9. С. 123.
• [27] Яблоков II. П. Теоретические и практические аспекты применения данных криминалистики в правоприменительной деятельности // Вестник криминалистики. 2009. Вып. 3 (31).С. 25.
• [28] Подробнее см., например: Матузов Н. И., Малько А. В. Теория государства и права: учебник. М., 2004. С. 14.
• [29] Обоснованным представляется мнение о том, что «если мы видим в современной оперативно-розыскной науке отдельную отрасль научных знаний, то ее не желательно называть"теорией ОРД», так как это название, вольно или невольно, снижает уровень ее притязаний (как отрасли) науки до теории (одной из форм научного знания, части науки)" (Шумилов А. /О. Двенадцать тезисов о возникновении сыскологии и криминосыскологии, а такжестановлении современной оперативно-розыскной науки // Научный портал МВД России.2010. № 11. С. 85).
• [30] Имеет место дискуссия о наименовании данной отрасли научного знания; одни именуют ее судебной экспертологией (А. И. Винберг, Н. Т. Малаховская), другие — теориейсудебной экспертизы (А. Р. Шляхов), третьи — наукой о судебной экспертизе (С. Ф. Бычкова), однако на сегодня большинство ученых полагает наиболее точным названием «общаятеория судебной экспертизы».
• [31] 3 Знание начинается с эмпирии, с накопления фактического материала, «фактическихподробностей». Эмпирическое знание не противоположно знанию теоретическому, а является, по Гегелю, необходимым моментом в развитии последнего.