Система права и система законодательства

Система права и система законодательства являются взаимосвязанными самостоятельными категориями и соотносятся они между собой как форма и содержание, где содержанием является система права, а формой ее внешнего выражения — система законодательства. В этом и состоит их основное соотношение.

Система законодательства представляет собой совокупность различных по своей юридической силе нормативных правовых актов, в которых объективируются (получают внешнее выражение) содержание права, его нормы, институты.

Несмотря на связь системы права и системы законодательства, между ними существуют следующие различия:

• 1) система права представляет собой внутреннее строение права, соответствующее характеру регулируемых общественных отношений, т. е. его содержание, а система законодательства относится к внешней форме его выражения, источникам, т. е. системе нормативных правовых актов;
• 2) первичным элементом системы права является норма права, а первичным элементом системы законодательства — нормативный правовой акт;
• 3) в основе деления системы права лежат предмет и метод правового регулирования, система законодательства формируется, но предмету правового регулирования;
• 4) систему права характеризуют устойчивость и стабильность, а систему законодательства — изменчивость и подвижность;
• 5) система права состоит из отраслей, подотраслей, институтов (субинститутов), а система законодательства — из нормативных правовых актов, объединенных в отрасли законодательства, не совпадающих с числом отраслей права;
• 6) если система права имеет объективный характер (складывающийся исторически), то система законодательства имеет субъективный характер и зависит от воли законодателя.

От системы права следует отличать также правовую систему, под которой понимается вся совокупность внутренне согласованных, взаимосвязанных и социально однородных юридических средств, посредством которых официальная (публичная) власть оказывает регулятивно-организующее и стабилизирующее воздействие на общественные отношения, поведение людей.

Трансформация системы права в условиях развития информационно-коммуникационных технологий

Вопросы изменения внутреннего строения права, развития системы права и системы законодательства, обусловленного информационным прогрессом и бурным обновлением информационно-коммуникационных технологий, в последние годы выходят па передний край исследования.

Взаимодействие юридических и физических лиц в процессе использования новых информационно-коммуникационных технологий специфично своими формой, содержанием и средой осуществления такого взаимодействия.

При этом необходимо учитывать, что до недавнего времени рассматриваемое кумулятивное воздействие развития информационно-коммуникационных технологий, как правило, прослеживалось на двух уровнях:

• 1) расширение круга общественных отношений, отягченных информационным элементом (которые с развитием технологий начинают частично протекать с использованием информационной среды глобальных компьютерных сетей);
• 2) возникновение новых общественных отношений, ранее не выступавших объектом регулирующего воздействия государства.

Указанные процессы обусловлены тем обстоятельством, что информационный прогресс способствует приданию нового импульса проблеме обеспечения прав и свобод человека в информационной среде. В качестве иллюстрации приведенного выше тезиса остановимся в самом общем виде на основных проблемах реализации общепризнанных прав и свобод в информационной среде.

Особенно мощное влияние развитие новых информационно-коммуникационных технологий, видимо, оказывает на конституционные отношения. При этом проблема много шире обсуждаемых в зарубежной науке возможностей организации быстрых, честных и максимально прозрачных демократических выборов через сеть Интернет с мгновенным подсчетом голосов в режиме реального времени. Совершенно очевидно, что создание технологической и программной базы для проведения таких голосований с высокой степенью защиты результатов — вопрос ближайшего будущего. Следовательно, по мере внедрения этих технологий неминуемо произойдет трансформация современной нам формы демократии.

Под формами демократии, как правило, понимаются исторически сложившиеся способы и средства выявления и выражения воли и интересов различных слоев общества. Конкретные формы демократии со временем под влиянием самых различных факторов могут меняться. В каждой конкретной исторической ситуации наиболее распространенной в демократических государствах является наиболее удобная и надежная форма выявления воли большинства населения. Поэтому в случае дальнейшего ускорения информационного прогресса (а пока эта тенденция незыблема) в развитых демократических государствах возможен будет безболезненный переход от представительной демократии к исключительно прямой (непосредственной) демократии.

На определенной стадии такая форма демократии может вытеснить представительную демократию, существенно трансформировав институт представительного органа, члены которого избираются на длительный срок и работают на профессиональной основе. Естественно, такое развитие событий по известным причинам, видимо, будет неминуемо сдерживаться существующими политическими элитами, однако, как говорится, «процесс уже пошел». Информационный прогресс создаст необходимые предпосылки для расширения доступа каждого к государственному и муниципальному управлению, обеспечив подлинную власть народа (власть как проявление воли максимально широкого круга индивидов). Отмечавшиеся относительно недавно в качестве сдерживающего фактора рассматриваемых процессов проблемы верификации права на голосование и обеспечения защиты интернет-голосования от всевозможных манипуляций по мере развития технологий оказались преодолимы.

Отмечается, что именно указанные новые возможности («новое измерение демократии») оказывают существенное воздействие на европейскую тенденцию локализации государственного управления, самоопределения и создания собственных государственных образований (Шотландия, Каталония).

Развитие информационно-коммуникационных технологий существенно влияет и на частноправовые отношения. В связи с этим в литературе отмечаются проблемы защиты средств индивидуализации (товарный знак, фирменное наименование, знак обслуживания и т. д.) от незаконного использования в глобальной компьютерной сети Интернет, правовая неразрешенность вопроса об отнесении или неотнесении к средствам индивидуализации доменного имени, правовые проблемы защиты исключительных прав на программы для ЭВМ в глобальной компьютерной сети Интернет и прав автора контента, проблемы сетевых электронных СМИ и многие другие.

В сфере трудовых отношений развитие информационно-коммуникационных технологий приводит к формированию таких новых для права явлений, требующих совершенствования действующего трудового законодательства, как дистанционная трудовая деятельность, или телеработа.^[1] «Дистанционная работа на сегодняшний день становится полноценной альтернативой работе в офисе. Также, данный вид работы напрямую связан с улучшением качества жизни работника» .^[2] В доктрине трудового права под телеработой, как правило, понимается «разновидность трудовой деятельности, которая выполняется в месте, удаленном от центрального офиса, что исключает возможность непосредственного общения работника с руководством и сослуживцами» .^[3]

Как отмечается специалистами, характер происходящих в обществе технологических изменений сделал актуальным вопрос об эволюции традиционных форм бизнеса. На смену традиционным компаниям приходят виртуальные формы экономической деятельности, реализуемые в виде применения информационных технологий к существующим видам деятельности. В новых условиях, как отмечается экономистами, происходит изменение менеджерской парадигмы с развития производства или стимулирования продаж в сторону сокращения транзакционных издержек.^[4] В таких условиях и возникает широкая ниша для нетрадиционных форм занятости, которые несут в себе существенные экономические преимущества, в первую очередь за счет ускорения бизнес-процессов и минимизации издержек.

Таким образом, в современных работах экономистов телеработа концептуально рассматривается либо в форме повой рабочей парадигмы,^[5] либо в качестве новой формы управления персоналом и реализации трудовых функций в организациях виртуального типа^[6] (либо с элементами виртуального типа).^[7]

Как одна из новых форм трудовых отношений телеработа создает условия для обеспечения гибкой занятости и позволяет работникам выполнять свои трудовые обязанности, не будучи привязанными к офису работодателя, а находясь дома или в другом специально оборудованном месте, с помощью использования современных информационных технологий.^[8] Сначала понятие телеработы (telework или telecommuting в литературе США) использовалось именно для описания работы из дома (работы надомников), однако в настоящее время указанный термин понимается много шире, распространяясь на все формы организации мобильной трудовой деятельности. Отмечается, что несмотря на многообразие институциональных форм такого труда, концептуальной идеей является возможность с помощью использования новых технологий изменить расположение места работы.^[9] Не случайно, исследуя указанные проблемы в зарубежных странах (в первую очередь, на примере Германии), П. Е. Морозов рассматривает телеработу как форму флексибилизации трудового права в условиях глобализации, так как ее основная цель состоит в совершенствовании реализации трудовых прав работников.^[10]

При этом в России значение указанных проблем несколько недооценивали. Например, отмечалось, что «пока работа в офисе для российских компаний выгоднее, чем дистанционная занятость, связанная с организацией рабочего места современными дорогими информационными технологиями» .^[11]

Однако последние исследования рынка труда показывают, что ситуация нарастающе меняется. При этом отмечается, что при осуществлении трудовой деятельности в информационной среде глобальных компьютерных сетей заключаемый при этом договор утрачивает ряд традиционно выделяемых свойств (отличительных черт) трудового договора^[12], а сами трудовые отношения в сети Интернет все больше приобретают гражданско-правовой характер. В первую очередь, это связано со сложностями обеспечения реализации в информационной среде ряда принципиальных несущих конструкций режима регулирования трудового права (в части подчинения работника правилам внутреннего трудового распорядка организации; невозможности обеспечения механизма реализации прав работника на отпуск, нормированный (во временном смысле) рабочий день, определенную особую оплату сверхурочной работы и работы в праздничные дни и т. д.), обеспечения личного характера деятельности (при осуществлении трудовой деятельности в информационной среде работодатель не может это проконтролировать), алиментного характера^[13] вознаграждения (в информационной среде в принципе невозможно установление универсальной системы платы за труд, исходя из затраченного на этот труд времени либо выполнения работником обязательства «трудиться непрерывно столько-то часов»). В условиях информационной среды реализации трудовых прав оплата выполняемой работы может быть исключительно в виде конкретно обговариваемой платы за выполнение конкретных заданий. Отметим, что последнее обстоятельство ведет к трансформации собственно самой трудовой функции, которая сводится к обязанности выполнять к конкретному сроку конкретные задания. С учетом системообразующего для трудового права характера и значения института трудового договора приведенный пример свидетельствует о нарастании процессов трансформации трудового права в условиях глобализации труда и информационного прогресса.

Таким образом, как указывалось выше, по мере развития новых информационно-коммуникационных технологий повышается степень мобильности любой подлежащей регулированию деятельности. Наиболее остро проблемы реализации прав человека в информационной среде проявляются в сфере уголовно-правовых отношений. Катализатором становится проблема выявления и фиксации факта совершения преступления в информационной среде и необходимости международного сотрудничества для противодействия киберпреступности.

В части процессуальных отношений отмечаются проблемы подсудности споров (в том числе споров с участием государственных органов), использования электронных документов в качестве доказательств в суде. Отметим, что отдельные процессуальные аспекты названных проблем общеправового характера поднимались советскими учеными-юристами.^[14]

Таким образом, трансграпичность глобальной компьютерной сети Интернет, которая, но замечанию Б. М. Фридмана, должна рассматриваться в качестве слепка (прообраза) нового информационного общества будущего,^[15] вызывает необходимость совершенствования национального и наднационального регулирования отношений, возникающих в данной информационной среде. При этом, «юридическая наука не должна играть роль „пожарной команды“, вызываемой каждый раз для разрешения критических ситуаций: она должна усилить свою методологическую, прогностическую функцию» .^[16]

Оценивая изменения внутреннего строения права, обусловленного информационным прогрессом и бурным развитием информационно-коммуникационных технологий, в последние годы в литературе отмечается, что, с одной стороны, указанные процессы обусловили возникновение и выделение комплексных образований (информационное право, телекоммуникационное право), с другой, по мере отягощения соответствующих традиционных общественных отношений информационным элементом (когда информационные технологии сначала используются как средство упрощения коммуникации между участниками отношений, а затем трансформируют сами эти отношения), происходит подстраивание системы права и системы законодательства под новые условия. Развитие Интернета обусловило необходимость ускоренного формирования соответствующей специальной отрасли права, призванной урегулировать общественные отношения, возникающие и формирующиеся в процессе использования Интернета, характеризующейся наличием самостоятельного предмета и специфического отраслевого режима регулирования. Но в киберпространство «прорастают» отношения, веками регулируемые правом. Первоначально для регулирования таких новых отношений (выступающих, с точки зрения законодателя, продолжением или копией традиционных, офлайновых отношений) законодатель пытается внести точечные изменения в уже действующие нормативные правовые акты различной (соответствующей) отраслевой направленности. Предпринимается попытка распространить действие уже существующих правовых конструкций на новые явления.

Показателен в связи с этим имеющийся зарубежный опыт трансформации системы законодательства. В индустриально развитых государствах и в государствах с переходными типами экономики используются концептуально различные подходы к формированию системы актов, призванных регулировать информационные отношения, формирующиеся в Интернете. Указанное обусловлено тем, что в индустриально развитых государствах (переход к информационному обществу в которых начался раньше), начиная со второй половины прошлого века, соответствующее законодательство формировалось консервативно, законодатель пытался подстроить уже устоявшиеся традиционные правовые конструкции и законодательные акты под новые условия. Этим во многом и обусловлено современное состояние соответствующих нормативных правовых основ в этих государствах, характеризующееся низкой эффективностью и фрагментарностью регулирования. При этом справедливо указывается, что в рамках этих правопорядков законодатель пока идет не по пути решения, а по пути накапливания и замораживания правовых проблем, что, однако, не может продолжаться долго.

В государствах с переходными типами экономики формирование информационного законодательства, соответствующего современному уровню развития информационно-коммуникационных технологий, и преодоление (сокращение) образовавшегося цифрового разрыва началось позже и осуществляется «революционным» путем, в том числе посредством принятия комплексных нормативных правовых актов, системно регулирующих различные аспекты внедрения информационно-коммуникационных технологий с параллельным подтягиванием всей системы права, — массовым точечным внесением поправок во все соответствующие акты законодательства, регулирующие те или иные отношения, претерпевающие существенную трансформацию в цифровую эпоху.

До недавнего времени считалось, что информационный прогресс ведет к появлению и постепенному обособлению в структуре отраслевого законодательства, а затем и в структуре соответствующих отраслей права либо субинститутов, включающих нормы, призванные урегулировать особенности развития тех или иных известных праву традиционных (офлайновых) отношений в новых информационных условиях, либо более крупных структурных образований.

Однако, с одной стороны, представляется, что право подошло к границам возможного в сложившихся условиях регулирования отношений, используя предоставленные в его распоряжение веками правовой эволюции традиционные конструкции, но не добилось системного прорыва. С другой — следующей стадией развития информационно-коммуникационных технологий стало повышение степени их мобильности (снижается степень физической привязки точек доступа к сети), а равно степень проникновения онлайн-технологий в традиционные офлайновые отношения. В таких условиях вопрос встает уже не о поиске юридических конструкций, которые бы позволили эффективно регламентировать отдельные особенности регулируемых соответствующей отраслью права общественных отношений, частично протекающих в киберпространстве (или отягощенных существенными информационными элементами), а о полной трансформации самих таких регулируемых общественных отношений, а значит и внутренней организации, соответствующей новым вызовам системы права.

• [1] Шахаиова О. И. Влияние информационно-коммуникационных технологий на рынок трудовых ресурсов // Вестник Российского государственного гуманитарного университета. 2009. № 3. С. 267.
• [2] Гебриаль В. Н. Социальные аспекты феномена дистанционной работы как нового вида трудовых отношений // Государственное управление. 2008. № 17. С. 3.
• [3] Киселев М. Я. Сравнительное трудовое право. М., 2005. С. 116.
• [4] Либо М. Г., Кошелева С. В. Телеработа как новая форма управления персоналом в организациях виртуального типа // Вестник Санкт-Петербургского университета. 2004. Сер. 8. Вып. 3(№ 24). С. 119−121.
• [5] Хасанова Ю. В. Фриланс: предпосылки для трансформации условий труда // Наука и общество. 2012. № 1. С. 144—146; Абсалямова С. Г. Изменения в содержании труда и трудовых отношений в постиндустриальном обществе // Экономический вестник Республики Татарстан. 2013. № 2. С. 11 — 15.
• [6] Либо М. Г. Концепция телеработы как новая форма управления персоналом в организациях виртуального типа в России: дне… канд. экон. наук. СПб., 2003. С. 8—12; Потуданская В. Ф., Мокрецова А. В. Классификация нестандартных форм занятости // Бизнес. Образование. Право. Вестник Волгоградского института бизнеса. 2012. Jsfe 1. С. 75; Алимова И. К. Развитие нетипичных видов занятости для устойчивого инновационного развития страны // Международный журнал. Устойчивое развитие: наука и практика. 2011. № 2. С. 107—114; МеркоА. И. Виртуальная занятость как инструмент преодоления кризисных явлений на российском рынке // Вестник Омского университета. Серия: «Экономика». 2010. № 2. С. 5—10: Юдин А. В. Стратегия управления дистанционной формой занятости // Вестник Омского университета. Серия: «Экономика». 2012. № 4. С. 121 — 125.
• [7] Кашпарова Е. Телеработа (telework), прогрессивная <)юрма труда XXI века // Социосфера. 2012. JS& 4. С. 11—20: АнгииашвилиЛ. Г. Виртуальные предприятия: становление, сущность и преимущества // Вестник Российского университета университета дружбы народов. Серия: «Экономика». 2011. N° 2. 52—58: Колтыиюк Б. А., Вольфсои М. Б. Электронный бизнес и электронные предприятия в постиндустриальной экономике // Проблемы современной экономики. 2012. № 2. С. 166−168.
• [8] Ilapuuoe С. И. Экономика в информационном обществе // Информационное общество. 1999. № 2. С. 33−43.
• [9] Singe Croucher R. The management of trust-based working time in Germany // Personnel rev. Bradford. 2003. Vol. 32. № 4. P. 492—509; Harris L. Home-based teleworking and the employment relationship. Managerial challenges and dilemmas // Personnel rev. Bradford, 2003. Vol. 32. № 4. P. 422−437.
• [10] Морозов II. E. Флсксибилизация трудового права зарубежных стран // Бизнес в законе. 2011. № 4.
• [11] Скршь Т. В. Информационный сектор экономики: формирование и специфика в российских условиях: автореф. дне… канд. экон. наук. М., 2009. С. 21.
• [12] Об отличительных свойствах трудового договора и его отличиях от договора возмездного оказания услуг см., например: Желтое О. Б. Сошникова Т. А. Трудовое право России: учеб. пособие. М.: Эксмо, 2005. С. 93—112; Бондаренко Э. //. Трудовой договор как основание возникновения трудового правоотношения. СПб. 2004. С. 62−67.
• [13] Как указывает А. М. Лушников, впервые в качестве отличительной черты трудового договора алиментный характер вознаграждения по нему отмечал еще Л. С. Таль в работе «Трудовой договор. Цивилистнческое исследование». См.: Луишикова М. В., Лушников А. М., Тарусин II. II. Единство частных и публичных начал в правовом регулировании трудовых, социально-обеспечительных и семейных отношений (сравнительно-правовое исследование). Ярославль: изд-во Ярославского госуниверснтета, 2001. С. 88.
• [14] См.: Юдельсон К. С. Судебные доказательства и практика их использования в советском гражданском процессе. М., 1978. С. 195; Муродьян Э. Машинный документ как доказательство в гражданском процессе // Советская юстиция. 1975. № 22. С. 12; Коломыцев В. И. Письменные доказательства по гражданским делам. М., 1978. С. 10—15; Венгеров А. Б., Муродьян Э. М., Фальковии М. С. ЭВМ и договорные отношения в народном хозяйстве. // Советское государство и право. 1980. № 7.
• [15] Friedman В. Л/. The Future of Monetary Policy: the Central Bank as an Army With Only a Signal Corps? InternationalFinancc. 1999. Nov. Vol. 2.
• [16] Топорнин Б. H. Доклад на Всероссийской научной конференции «Российское государство и право на рубеже тысячелетий» // Государство и право. 2000. № 7. С. 5.