Право собственности на товар, находящийся в коммерческом обороте, и его реальные обременения

Предмет настоящего параграфа; два критерия его определения. В настоящем параграфе мы представим краткий обзор положений, выбранных из кп. VIII и IX DCFR: первая из них посвящена проблематике приобретения и прекращения права собственности на товары^[1], вторая — вещным обременениям этого права. Каждая из этих книг весьма обширна (первая состоит из 59 статей, вторая — так и вовсе из 130), но большинство их положений — хотя и говорят вроде бы как о товарах (вещах, находящихся в коммерческом обороте) — в действительности имеют более широкое, общегражданское значение. Почему? Потому что составители DCFR, говоря о goods, не сделали разницы между " товаром" (любая индивидуально-определенная движимая вещь in commercium, в том числе единичная — корабль, судно, самолет и т. д.) и " товарами" , т. е. хотя и конкретной (индивидуально-определенной), но все же партии, состоящей из множества однородных предметов^[2]. Это обстоятельство значительно облегчает нашу задачу, ограничивающуюся изучением лишь тех предписаний, которые касаются товаров в узком смысле слова — индивидуально-определенных партий однородных вещей — и, стало быть, принадлежат к специально-торговому праву. Это первый критерий, при помощи которого мы ограничивали предмет настоящего параграфа; второй же неоднократно применялся прежде — мы исключаем из предмета нашего внимания положения, составляющие общепризнанное достояние гражданско-правовой науки, а также нормы, известные российскому праву.

Передача документа

Пункт 4 ст. VIII.-2:105 DCFR (подобно п. 3 ст. 224 нашего ГК) признает возможным эквивалентом передачи товаров передачу документа на них. Но если наша норма («…к передаче вещи приравнивается передача коносамента или иного товарораспорядительного документа на нее») обладает содержанием довольно узким и не слишком определенным (что такое товарораспорядительный документ? где, кем и как определяется, является тот или иной документ товарораспорядительным или нет?), то названная норма DCFR с содержательной точки зрения почти необъятна. «Если лицо, осуществляющее физический контроль над товарами, составляет документ, содержащий обязательство передать товары предьявителю документа, передача этого документа^[3] равносильна передаче товаров», причем «…документ может быть [не только бумажным, но] и электронным». Вот так вот — ни больше, ни меньше: любое лицо (лишь бы осуществляло физический контроль над товарами), любой документ — только бы на предъявителя, с обязательством выдать конкретную (находящуюся под физическим контролем составителя) партию товаров^[4].

• [1] Именно на товары, поскольку по всему тексту кн. VIII DCFR говорится о goods. т. е. именно о товарах, а не о вещах (things) и не об имуществе (assets, estate, possession, property). Правильность именно такого перевода подтверждается и ст. VIII.-1:201, определяющей «gixxls» как телесные движимости (corporeal movables).
• [2] См. определение партии товара в п. 1 ст. VIII.-2:305 DCFR: «…масса или смесь заменимых вещей, индивидуализированная местонахождением в определенном пространстве или на определенной территории» .
• [3] В переводе авторов из Санкт-Петербургского университета сказано «…перенос права собственности на этот документ». Это неточно, ибо этот подход лишает всякого смысла исполнение такого документа на предъявителя — всякому его держателю необходимо будет доказывать приобретение материального права на него как на вещь. Документы же на предъявителя имеют тот смысл, что дают возможность осуществить удостоверенное ими право всякому их предъявителю, причем как раз безотносительно к тому, является ли он собственником документа или нет. К тому же приобрести (передать) право собственности на документ, составленный в электронном виде, вообще невозможно.
• [4] См., впрочем, ст. IX.-2:304 DCFR, где идет речь о возможности залога товаров посредством залога уже не всяких, а только оборотных, и товарораспорядительных документов на них. Ср., однако, с п. 1 ст. 1Х.-3:202, по которой для установления залогового права на товары достаточно владения «…товарораспорядительным или [!] оборотным документом». Думается, что это опечатка — правильно говорить об одном документе, одновременно и товарораспорядительном, и оборотном.