Закон места совершения акта (lex loci actus)

Закон места совершения акта — родовая привязка формального и обязательственного статутов, которая предполагает применение права того государства, на чьей территории совершен юридический акт: «Форма гражданских юридических актов регулируется законодательством страны, в которой они совершаются» (ст. 13.1 ГК Кубы 1987 г.). Коллизионный принцип «закон места совершения акта» имеет обобщающий характер.

Частный случай понимания закона места совершения акта — специальная коллизионная привязка «закон формы акта» (lex/оплат actus), основанная на общем принципе права: место управляет актом (loci regit actum). Форма официального юридического акта регулируется правом того государства, на чьей территории этот акт совершен.

Закон формы акта — одна из основных коллизионных привязок для определения действительности юридического акта с точки зрения его формы. Форма сделки, заключенной в отношении недвижимого имущества, подчиняется праву страны места нахождения имущества (п. 4 ст. 1209 ГК РФ). В большинстве других ситуаций применение закона формы акта не имеет императивного характера. Формальный статут правоотношения альтернативно подчиняется закону, регулирующему содержание акта; закону места совершения акта; закону места жительства его составителей (ст. 37 Закона Венесуэлы о МЧП).

Американская доктрина подчеркивает альтернативное применение закона места совершения акта при решении вопросов о форме сделки. Континентальное право и судебная практика признают принцип «закона места совершения акта» не как генеральное, а как субсидиарное начало при регламентации формального статута правоотношения. Стороны имеют возможность выбора формы и порядка подписания сделки либо по закону места ее совершения, либо по закону, которому подчинено существо правоотношения. В соответствии со ст. 8 Закона Австрии о МЧП, «форма юридического действия определяется согласно тому же праву, что и само юридическое действие; достаточно, однако, соблюдения предписаний о форме того государства, в котором юридическое действие совершается».

Возможность альтернативного определения действительности формы сделки не только по законодательству места ее совершения, но и в соответствии с требованиями других правовых систем основана на принципе «презумпции действительности договора» (favour contractus). Это положение призвано охранять интересы торгового оборота, защищать интересы «слабой стороны», обеспечивать неотвратимость ответственности за нарушение контракта.

В законодательстве отдельных стран установлена обязанность соблюдения «особых требований» местного или иностранного закона, например: «Форма юридических актов определяется правом места, в котором они совершены. Однако они могут подчиняться формам, предписанным в настоящем Кодексе, когда акт должен иметь последствия в Республике Мексика относительно федеральных вопросов» (ст. 13.4 ГК Мексики (1928)). В п. 3 ст. 1209 ГК РФ предусмотрено, что если право страны места учреждения юридического лица содержит особые требования относительно формы договора о создании такого лица или сделки, связанной с осуществлением прав его участника, то форма таких актов подчиняется праву этой страны.

Пункт 1 ст. 1209 ГК РФ содержит кумулятивную коллизионную норму. Форма сделки подчиняется праву страны, подлежащему применению к самой сделке (lex causae или lex actus). Поскольку генеральной коллизионной привязкой обязательственных отношений является автономия воли сторон, то и форма сделки, прежде всего, подчиняется праву, избранному самими сторонами. Однако сделка не может быть признана недействительной вследствие пороков формы, если соблюдены требования к форме сделки права страны места ее совершения. Совершенная за границей сделка, хотя бы одной из сторон которой выступает лицо, чьим личным законом является российское право, нс может быть признана недействительной вследствие несоблюдения формы, если соблюдены требования российского права к форме сделки. Эти правила применяются и к форме доверенности.

В ст. 1209 ГК РФ российский законодатель воспринял подход, в соответствии с которым формальная действительность регулируется несколькими коллизионными привязками, но в качестве основной формулы прикрепления используется обязательственный статут, в определении которого принимают участие стороны. Данный подход отражен в ст. 11 Рим I «Формальная действительность».

Форма «распоряжений на случай смерти» (завещаний, актов их отмены, иных сделок «mortis causa» («по случаю смерти»)) прежде всего регулируется личным законом наследодателя, и только во вторую очередь — правом того государства, где имело место соответствующее распоряжение (п. 2 ст. 1224 ГК РФ).

Видами общей формулы прикрепления «закон места совершения акта» являются закон места совершения обязательства (lex loci contractus) и закон места исполнения обязательства {lex loci solutions) — привязки обязательственного статута, имеющие субсидиарный характер по отношению к автономии воли сторон. В настоящее время они используются достаточно редко и только при отсутствии соглашения сторон о выборе права. Применение данных формул прикрепления прямо установлено законом (односторонние сделки, оборот ценных бумаг): «Последствия обязательств акцептанта переводного векселя и векселедателя простого векселя определяются законом места, где эти ценные бумаги подлежат оплате» (ст. 2651.1 ГК Румынии).

Закон места совершения договора {lex loci contractus) — одно из старейших коллизионных начал. В основном эта формула прикрепления характерна для стран англо-саксонской системы права, но применяется и в континентальной практике.

В отдельных государствах закон места заключения договора применяется в качестве субсидиарного альтернативного способа для решения коллизионных вопросов договорных обязательств: «Обязательства, возникающие из соглашений, подчиняются законам места, где они были заключены» (ст. 968 ГК Ирана (1929;1935)).

В настоящее время привязка «закон места совершения договора» считается «жесткой», поэтому доктрина и практика идут по пути отказа от ее применения, связанного с распространением заключения «договоров между отсутствующими».

Понятие места заключения договора в континентальной и англо-американской правовых системах принципиально различно. В общем праве применяется «теория почтового ящика» {mail box theoiy): местом заключения сделки считается место отправления акцепта. В континентальном праве закреплена «доктрина получения», в соответствии с которым место заключения сделки — это место получения акцента: «Обязательство, проистекающее из договора, считается возникшим в месте, в котором имеет место пребывания делающая оферту сторона» (ст. 9 ВЗ к ГК Бразилии). Венская конвенция (1980) восприняла доктрину получения: договор считается заключенным в момент, когда акцепт оферты вступает в силу, т. е. в момент получения акцепта оферентом. В Конвенции участвуют и страны романогерманской системы права, и государства иных правовых систем (Великобритания не участвует).

Теория почтового ящика и доктрина получения несовместимы. С точки зрения разных правовых систем договор одновременно имеет два места заключения (место отправления акцепта и место его получения). Одна и та же коллизионная привязка — закон места заключения договора — получает различное толкование и приводит к различным решениям в зависимости от того, какое содержание вкладывается в понятие «место заключения договора».

Привязка к lex loci contractus закреплена в законодательстве всех государств в качестве своеобразной «защитной оговорки» (в соответствии с принципом favour negotii — благоприятствование сделке) по вопросам договорной дееспособности иностранных лиц. Недееспособность по личному закону не означает, что иностранное лицо будет признано недееспособным в месте заключения сделки. Интересам международного гражданского оборота не соответствует положение, при котором иностранное лицо может оспорить совершенную им сделку, ссылаясь на свою недееспособность, но личному закону, если по закону места совершения договора такое лицо обладает дееспособностью.

Физическое лицо, не обладающее гражданской дееспособностью по своему личному закону, не вправе ссылаться на отсутствие дееспособности, если оно является дееспособным по праву места совершения сделки. Юридическое лицо не может ссылаться на ограничение полномочий его органа или представителя на совершение сделки, неизвестное праву страны места совершения сделки. Исключение составляют случаи, когда будет доказано, что другая сторона знала или заведомо должна была знать об отсутствии дееспособности (п. 2 ст. 1197, п. 3 ст. 1202 ГК РФ).

Закон места исполнения обязательства (lex loci solutions) ранее считался одним из оптимальных способов регулирования вопросов обязательственного статута. В соответствии с этой коллизионной привязкой договорные отношения регулируются правом того государства, на территории которого договор подлежит исполнению. Закон места исполнения сделки применяется к тому же кругу правоотношений, что и закон места ее совершения. По отношению к автономии воли сторон эта формула прикрепления имеет субсидиарный характер.

Привязка к закону места исполнения сделки в основном применяется к определенным видам обязательств, что прямо оговорено в законе:

• • к договору строительного подряда и договору подряда на выполнение проектных и изыскательских работ (п. 3 ст. 1211 ГК РФ);
• • к агентскому соглашению (ст. 9 Гаагской конвенции о праве, применимом к агентским соглашениям);
• • к обязательствам по ценным бумагам (ст. 28.1 Указа Венгрии о МЧИ);
• • к тем способам выполнения обязательств, которые требуют судебного или административного вмешательства (ст. 10.10 ГК Испании).