Специальная теория относительности и философия

Едва ли найдется другая физическая теория, которая бы столь часто «опровергалась», как специальная теория относительности. Ее критиков можно разделить на две группы. Представители первой группы выступают от имени физики. Как правило, они либо возрождают учение об эфире, либо отрицают инвариантность скорости света в вакууме. Представители второй группы выступают от имени философии. О физике было достаточно сказано ранее, теперь мы обратимся непосредственно к философии.

Любой физик не в состоянии отгородиться от философии. Это обстоятельство крайне редко учитывается авторами научных и учебных книг по физике.

При анализе воззрений Эйнштейна, Рейхенбаха и Пуанкаре автору уже приходилось обращаться к философским воззрениям физиков. Рейхенбах — неопозитивист. В качестве такового он придает определяющее значение эксперименту, абсолютизируя его значимость.

Пуанкаре — конвенционалист. Он придает первостепенное значение конвенциям, условным соглашениям. Для него они непреодолимы.

Эйнштейн — критический концептуалист. Он рассуждает, прежде всего, о концептах, отмечая, среди прочего, по нашему мнению, несколько категорично их независимость от эксперимента.

На первый взгляд, наличие различия философских позиций выдающихся ученых кажется непонятным. Почему они придерживаются различных позиций? Потому что каждый человек своеобразен. Любой вид знания осмысливается людьми неодинаково.

В начале XX в. Эйнштейн жил в Германии, в которой среди философов доминировали неокантианцы и феноменологи. Те и другие высказывались критически в адрес специальной теории относительности^[1]. Неокантианцы, в частности, П. Наторп, исходили из положения Канта, согласно которому пространство и время являются необходимыми условиями созерцания всех, в том числе физических, явлений. Поэтому они отвергали воззрения Эйнштейна, согласно которым пространство и время относительно физической динамики не первичны, а вторичны.

Феноменологи, в частности, О. Беккер, были озабочены другим обстоятельством. Они стремились во всех своих утверждениях руководствоваться жизненной практикой. Феноменологи полагали, что нет никаких препятствий для конституирования жизненно важного понятия абсолютной одновременности. Но Эйнштейн отвергал такую возможность.

В Германии воззрения Эйнштейна встретили многолетнее сопротивление со стороны приверженцев методического конструктивизма, которые применительно к физике интерпретировали его в качестве протофизики. Наиболее крупными фигурами этого философского направления являлись Г. Динглер и П. Лоренцен^[2]. Оба считали, что Эйнштейн, выстраивая свою теорию, не был последовательным, ибо у него нет теории времени и пространства. А она должна быть задана. Но в таком случае, дескать, не обойтись без евклидовой геометрии. Безукоризненное построение теории предполагает некоторые предпосылки, т. е. протофизику. Как видим, конструктивисты наследовали убеждение Канта о предпосылках теории.

Представитель философии жизни знаменитый Анри Бергсон также относится к Эйнштейну критически^[3]. Их противостояние довольно знаменательно уже постольку, поскольку Бергсон профессионально занимался проблемой времени. Его более всего интересовало не столько физическое, сколько биологическое время. Физика, полагал он, покоится на замене временитворчества временем-протяжением, что неудовлетворительно. Стремление Бергсона осмыслить физическое время с позиций биологического времени не привело к заметным успехам.

Довольно противоречиво складывались отношения к специальной теории относительности в нашей стране, где длительное время в философии господствовал диалектический материализм^[4]. Знаменательной вехой в этой истории стала статья В. А. Фока^[5]. До ее появления критики теории относительности во главе со своим неофициальным лидером А. А. Максимовым чувствовали себя довольно вольготно^[6]. Основная линия критики Эйнштейна состояла в отождествлении релятивистской механики с философским релятивизмом (все относительно, необъективно). Но это принципиально различные концепции. Философским релятивистом Эйнштейн никогда не был.

После статьи Фока возобладала другая линия. Теперь доказывали, что специальная теория относительности свидетельствует в пользу диалектического материализма, а сам Эйнштейн является если не диалектическим, то, по крайней мере, стихийным материалистом.

Около двух десятков лет довольно популярными были воззрения А. Д. Александрова. По его мнению, специальная теория относительности является теорией «абсолютного пространствавремени, определенного самой материей, — теория, в которой относительность совершенно явно и необходимо занимает положение подчиненного, вторичного аспекта»^[7].

Это утверждение едва ли можно назвать корректным. Во-первых, вводится отсутствующий в физике концепт материи. Видимо, имеется в виду вся совокупность физических процессов. Во-вторых, они не могут определять пространство-время, ибо по определению оно является их собственной стороной. В-третьих, пространство-время не является самостоятельным образованием. Как отмечалось ранее, понятие пространствавремени фиксирует всего лишь связь времени и пространства. В-четвертых, некорректно термин «абсолютный» противопоставляется термину «относительный». Абсолютное — значит, ни от чего не зависящее. Александров же считал, что пространство-время зависит от материи. В-пятых, нет оснований для снисходительной характеристики относительного. Оно не является вторичным по отношению ни к абсолютному, ни к инвариантному. Интервал инвариантен, а входящие в его состав протяженности и длительности относительны, но в этом соотношении нет первичного и вторичного.

В дальнейшем абсолютное большинство физиков, характеризующих специальную теорию относительности, предпочитали не упоминать философские направления. Философы же стали освобождаться от диалектико-материалистического наваждения лишь в 1990;е гг.

Остается заметить, что освобождение от ограничений какоголибо философского направления должно приветствоваться. Но если оно сопровождается игнорированием познавательных ориентиров, то налицо СПАМ.

Выводы

• 1. Физик не в состоянии избежать философских выводов, своеобразных обобщений того, что он знает.
• 2. Всегда необходимо стремиться к гармонии философии и физики. Она наступает лишь в случае, если философия не вносится в физику как чуждый ей элемент, а выступает в качестве метанаучного восхождения в ней самой.

• [1] Hencschel К. Interpretationen und Fehlinterpretationen der speziellen und der allgemeinen Relativitatstheorie durch Zeitgenossen Albert Einsteins. Basel, Boston, Bonn: Birkhauser, 1990.
• [2] Dingier H. Relativitatstheorie und Okonomieprinzip. Leipzig: S. Hirzel, 1922; Lorenzen P. Relativistische Mechanik mit klassischer Geometrie und Kinematik // Mathematische Zeitschrift. 1977. Bd. 155. H. 1. S. 1−9.
• [3] Bergson Н. Duree et simultaneite. A propos de la theorie d’Einstein. Saint-Germain: Felix Alcan, 1922.
• [4] Визгин В. П., Горелик Г. Е. Восприятие теории относительности в России и СССР // Эйнштейновский сборник, 1984−85. М.: Наука, 1988. С. 7−70.
• [5] Фок В. А. Против невежественной критики современных физических теорий // Вопросы философии. 1953. № 1. С. 168−174.
• [6] Максимов А. А. Против реакционного эйнштейнианства в физике // Красный флот. 1952. 14 июня.
• [7] Александров А. Д. Теория относительности как теория абсолютного пространства-времени // Философские вопросы современной физики. М.: Наука, 1959. С. 273−274.