Д. Дидро. 
Разговор д'Аламбера и Дидро[1]

ДИДРО Дени (1713−1784) вместе с Вольтером оказал наибольшее влияние на современную ему общественную мысль.

В работах «Философские принципы», «Мысли об объяснении природы» он отстаивал идеи о материальности мира, о единой, вечной, несотворенной материи как объективной реальности, существующей вне и независимо от человеческого сознания. Отвергая дуализм, Дидро считал материю единственной субстанцией, обладающей внутренним противоречием. Дидро возглавил создание знаменитой «Энциклопедии наук, искусств и ремесел», для которой написал большое количество статей и нес на себе основную часть редакторских обязанностей.

Во вселенной есть только одна субстанция, и в человеке, и в животном. Ручной органчик из дерева, человек из мяса. Чижик из мяса, музыкант из мяса, иначе организованного; но и тот, и другой — одинакового происхождения, одинаковой формации, имеют одни и те же функции, одну и ту же цель. Животное — чувствительный инструмент, абсолютно похожий на другой, — при одинаковой конструкции; если снабдить его теми же струнами, ударять по ним одинаковым образом радостью, страданием, голодом, жаждой, болью, восторгом, ужасом, то невозможно предположить, чтобы на полюсе и на экваторе он издавал бы различные звуки. Также во всех мертвых и живых языках вы находите приблизительно одинаковые междометия; происхождение условных звуков следует объяснять потребностями и сродством по происхождению. Инструмент, обладающий способностью ощущения, или животное убедились на опыте, что за таким-то звуком следуют такие-то последствия вне его, что другие чувствующие инструменты, подобные ему, или другие животные приближаются или удаляются, требуют или предлагают, наносят рану или ласкают, и все эти следствия сопоставляются в его памяти и в памяти других животных с определенными звуками; заметьте, что в сношениях между людьми нет ничего, кроме звуков и действий… Мы инструменты, одаренные способностью ощущать и памятью. Наши чувства — клавиши, по которым ударяет окружающая нас природа и которые часто сами по себе ударяют… Чтобы оценить всю силу моей системы, заметьте еще, что перед ней стоит та же непреодолимая трудность, которую выдвинул Беркли против существования тел. Был момент сумасшествия, когда чувствующее фортепиано вообразило, что оно есть единственное существующее на свете фортепиано и что вся гармония вселенной происходит в нем…

Ж.-Ж. Руссо. Об общественном договоре, или Начала политического права^[2]

РУССО Жан-Жак (1712−1778) — французский мыслитель, яркая фигура французского сентиментализма, просветитель, писатель, музыковед, композитор. Система взглядов Руссо, его критическое отношение к цивилизации, городской культуре, возвеличивание естественности и природы, приоритет сердца над разумом во многом повлияли на литературу и философскую мысль разных стран. Он был одним из первых, кто указал на обратную сторону цивилизации. Его радикальные взгляды по отношению к социальному развитию стали питательной средой для Великой Французской революции, послужили ее идеологической основой. Творческое наследие Руссо представлено большим количеством прозаических сочинений, поэм, комедий, стихов.

" Человек рожден свободным, а между тем повсюду он в оковах. Иной мнит себя повелителем других, а сам не перестает быть рабом в еще большей степени, чем они. Каким образом произошла эта перемена? Я не знаю. Что может сделать ее закономерной? Мне кажется, что я могу разрешить этот вопрос.

Если бы я рассматривал одну только силу и следствие, ею производимое, я бы сказал: «Пока народ принужден повиноваться и пока он повинуется — он поступает хорошо; как только он может стряхнуть с себя иго и стряхивает его — он поступает еще лучше; ибо он возвращает себе свою свободу в силу же права, в силу которого она была у него похищена; и или он имеет основание ее вернуть, или не имели основания ее отнять у него». Но общественный строй — право священное, которое служит основанием всякому другому праву. Но это право нс естественное: оно основано на соглашениях"^[3].

" Предположим, что люди достигли той точки развития, когда препятствия, которые мешают им оставаться в первобытном состоянии, оказываются сильнее по силе сопротивления, чем те усилия, которые может употребить всякий индивидум, чтобы остаться в этом состоянии. Тогда первобытное состояние не может более держаться, и человеческий род погиб бы, если бы он не переменил образа существования.

Так как люди не в состоянии порождать новые силы, но могут только соединять и направлять те, которые существуют, то у них не остается другого способа самосохранения, как образовать путем соединения известную сумму сил, которая оказалась бы сильнее сопротивления, привести их в действие одним импульсом и заставить действовать согласно.

Эта сумма сил может возникнуть лишь благодаря совместному действию многих; но ведь сила и свобода каждого человека суть первое орудие его самосохранения; как может он рискнуть ими без вреда для своей личности, и не пренебрегая заботами о себе? Это затруднение, если его выразить с точки зрения моей темы, может быть изложено следующим образом:

«Найти такую форму ассоциации, или общественного соединения, которая защищала и охраняла бы всею общею силой личность и имущество каждого члена и благодаря которой всякий, соединяясь со всеми, повиновался бы только себе и оставался так же свободен, как и прежде». Вот основная задача, которую решает общественный договор"^[4].

" Переход от естественного состояния к гражданскому производит в человеке весьма заметную перемену, заменяя в его действиях инстинкт — правосудием и сообщая его действиям нравственное начало, которого им прежде недоставало. Только тогда голос долга наследует физическому побуждению, право-желанию, и человек, обращавший до тех пор внимание только на самого себя, оказывается принужденным действовать согласно другим принципам и прислушивается к голосу разума, прежде чем повиноваться естественным склонностям. Хоть он и лишает себя в этом состоянии многих преимуществ, дарованных природой, но взамен их он приобретает много других, гораздо более значительных, его способности упражняются и развиваются, расширяется круг его идей, облагораживаются чувства; он настолько возвышается душевно, что если бы злоупотребления этого нового состояния часто не низводили его на ступень более низкую, чем та, из которой он вышел, он должен был бы неустанно благословлять счастливый момент, навеки вырвавший его оттуда и превративший его из глупого и ограниченного животного в существо разумное, в человека…

Благодаря общественному договору, человек теряет естественную свободу и безграничное право на все то, что его привлекает и чего он может достигнуть; он выигрывает свободу гражданскую и собственность на все, чем он обладает. Чтобы не ошибиться в смысле этого обмена, надо уметь отличать естественную свободу, естественные границы которой — силы индивидуума, от свободы гражданской, которая ограничена волею, и понимать разницу между владением, представляющим собой результат силы, или правом первого захвата — от собственности, которая может быть основана только на положительном правомочии.

Из сказанного вытекает, что можно было бы прибавить к приобретению гражданского состояния нравственную свободу, единственную делающую человека в настоящем смысле себя господином: ибо побуждение одного только желания есть рабство, а повиновение закону, себе предписанному, есть свобода"^[5].

• [1] Дидро Д. Разговор д’Аламбера и Дидро // Избранные философские произведения. М., 1941.
• [2] Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре или начала политического права. М.: Труд и воля, 1906.
• [3] Там же. С. 14.
• [4] Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре или начата политического права. С. 28−29.
• [5] Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре или начала политического права. С. 35−37.