Политическая традиция как экстраполяция и интерпретация

Механизм политического действия, опирающегося на традицию, может развиваться двумя основными путями. Первый путь, словно нить Ариадны, медленно, но верно ведет человека политического к воспроизводству политических действий на основе ранее сложившихся отношений. В политической праксиологии такой механизм получил название экстраполяции, т. е. перенесения сложившихся образцов и ценностей на новые политические ситуации, новые отношения и сферы политической жизни.

Пример

Институт монархии предусматривает, что развитие монархической государственности может целиком опираться на традиционную культурную основу воспроизводства монархического рода на каждом новом политическом этапе развития. Роль традиций при монархическом правлении настолько священна и незыблема, что средневековые ритуалы сегодня специально воссоздаются, чтобы придать современным политическим институтам видимость архаики. Так, исследователи не без иронии сообщают, что некоторые современные церемониальные традиции британской монархии были специально воссозданы по средневековым канонам и даже отчасти изобретены, для того чтобы придать легитимность структурам политической власти^[1].

Историки полагают, что сам процесс возникновение государства можно рассматривать как экстраполяцию древних локальных форм догосударственной жизни. С этой точки зрения государство есть некоторое увеличенное локальное сообщество. На Руси, например, древний вечевой идеал, сформировавшийся в локальных сообществах, служил культурной основой для создания через экстраполяцию сложной социально-политической структуры, а в конечном счете для формирования государственности^[2].

Мнение эксперта

Иван Дмитриевич Беляев (1810−1873), российский историк, исследовавший судьбы земщины и выборного начала на Руси, также находит в русской политической историки элементы экстраполяции политических действий: «На Руси большому сообществу подчинились средние миры, а средним меньшие, так что каждый мир подчинился вечу мира, к которому он тянул по земле и воде, или иначе, на земле которого он стоял. Вече могло управлять сельской общиной, но существовало и в масштабах племени. В городе, кроме общегородского веча, могло существовать также вече улиц и отцов города, т. е. существовало внутреннее более или менее одинаковое устройство общественной жизни на всех ступенях общества, начиная от старшего города до семьи»^[3].

Механизм экстраполяции политических действий весьма амбивалентен: с одной стороны, он придает обществу устойчивость, стабильность, здоровый консерватизм, а с другой — является причиной политического застоя и окостенелости архаичных форм политической жизни. Вечное повторение, непременный круг воспроизводства одних и тех же патриархальных отношений вызывает у молодого поколения здоровый протест, выливающийся в стремление к политическому творчеству.

Интерпретация, т. е. творческое переосмысление традиции в новых политических условиях, помогает справиться с консерватизмом традиционных правил. Интерпретация — это порыв к новому, стремление наполнить традиционное действие новым содержанием, обогатить политическую жизнь творческим пламенем новаторства. Однако интерпретация все-таки не является инновацией, принципиально новым политическим действием; она рассматривает новое как хорошо забытое старое, но преображенное в соответствии с духом времени.

Сравнивая интерпретацию и экстраполяцию политических действий, можно отметить следующее: механизм экстраполирования нацелен на сохранение сложившегося социокультурного и политического содержания, в то время как интерпретация стремится к формированию адекватной новым отношениям системы политических ценностей^[4]. Именно с помощью творческой интерпретации политических традиций общество на протяжении столетий успешно справлялось с вызовами политического времени, черпая в сокровищнице своей культуры все новые варианты ответов на них.

• [1] См.: Штомпка П. Социология социальных изменений. С. 91.
• [2] См.: Ахиезер А. С. Конфликт ценностей — социальная проблема // Модернизация в России и конфликт ценностей. М.: ИФ РАН, 1994. С. 37.
• [3] Беляев И. Д. Судьбы земщины и выборного начала на Руси. М.: Имп. о-во истории и древностей российских при Московском ун-те, 1905. С. 13.
• [4] См.: Ахиезер А. С. Указ. соч. С. 37−41.