В. 5. Проблема истины

Наука — это трудный поиск истины. При попытке выяснить, что же такое истина сама по себе и по каким признакам мы устанавливаем истинностные характеристики научных утверждений, мы сталкивается с серьезными сложностями. Проблема усугубляется тем, что научные взгляды меняются в ходе истории. То, что еще вчера считалось самоочевидной истиной, сегодня может быть отвергнуто. Где же тогда гарантии, что сегодняшние «истинные» представления не будут отброшены завтра?

Для более глубокого изучения проблемы истины необходимо сразу же четко различить два момента: 1) определение истины (как понятия) и 2) критерии истины.

Определение истины — это ответ на вопрос «что такое истина?», или что мы вообще понимаем под свойством «быть истинным».

Критерии истины — это какие-либо способы, приемы, правила, пользуясь которыми, мы действительно можем отличить истинные утверждения от ложных, истинное знание — от заблуждения.

Классическая концепция истины Существует традиционное, классическое определение истины, сформулированное еще в Античности: истинное знание — то, которое соответствует действительности. Это определение называют также «аристотелевским».

На основе классического понимания истины можно построить некоторую концепцию истины, которая систематически развивала бы эту исходную идею, выводила из нее дальнейшие следствия и могла бы предложить какие-то критерии истины.

Концепцию, основанную на классическом понимании, называют «кор— респопдентпой теорией истины» (от лат. correspondere — соответствовать). На самом деле эта теория не является четко оформленным учением. Это, скорее, лишь общий подход, в рамки которого укладываются те или иные системы представлений. Так, в начале Нового времени Р. Декарт разработал концепцию истины, которую можно отнести к корреспонденткой теории. С его точки зрения, человеческому разуму присуща некоторая совокупность «ясных и отчетливых» идей, которые истинным образом соотнесены с самой реальностью.

К достоинствам корреспонденткой концепции относится то, что понимание истины как соответствия знанию реальности, по-видимому, лучше всего отвечает нашим интуитивным представлениям об истине вообще, наиболее адекватно отражает то, что мы имеем в виду, используя слово «истина».

Однако современное состояние корреспондентной концепции неоднозначно.

С одной стороны, названную концепцию значительно прояснил известный польский логик Альфред Тарский. Это выдающийся результат современной логики. К. Поппер высоко оценивал теорию Тарского, указывая, что она устранила все подозрения насчет того, что корреспондентная концепция может оказаться логически противоречивой или бессодержательной, либо вообще излишней, так что без нее можно было бы обойтись^[1].

С другой стороны, по поводу классической концепции накопились определенные трудности. Многие аналитики считают, что из классического понимания истины трудно получить вполне внятные критерии истинности, понять пути, которыми мы приходим к истинному знанию. Трудность содержится в самом термине «действительность»: ведь, строго говоря, мы никогда не прикладываем знания к самой действительности. Мы можем сравнивать только одни утверждения с другими утверждениями же, принимая одни из них и отбрасывая другие. Понятие об истинностных характеристиках знания рождается внутри специфического концептуального контекста, в сложном теоретическом поиске, в процессе сопоставления фактов, выдвижения гипотез и т.н., а не путем прямого «приложения» знаний к самой реальности.

Когерентная концепция истины На основе представления об истинности знаний как об их особом внутреннем свойстве возникло другое понимание истины — когерентная теория истины (лат. cohaere — быть связным, сцепленным, прочным). Истинными являются те теоретические утверждения, которые хорошо согласованы друг с другом и могут пройти проверку на ряд важных свойств: непротиворечивость, связность, обоснованность и т.н.

В философии Нового времени приверженцем этого подхода, в противовес Декарту, выступил Г. В. Лейбниц.

Если у Декарта отчетливые идеи сознания «напрямую» связаны с реальностью, то у Лейбница идея, чтобы считаться истинной, должна быть логически непротиворечивой именно как идея. Сам наш опыт — это нечто цельное, связное; опыт представляет собой некий единый, внутренне согласованный контекст. Формулируя свое понимание истины, Лейбниц говорит: «Мы должны принимать за истину согласие наших феноменов друг с другом»^[2]. Лейбниц критикует декартовские критерии истины за их неэффективность, полагая, что они не работают в реальном познавательном контексте.

Действительно, преимущество когерентной концепции в том, что она сосредоточена на изучении самого когнитивного контекста, на интеллектуальной работе, т. е. находится ближе к реалиям научного мышления с его процедурами аргументации, отбора гипотез, проверки на непротиворечивость и т. п. Возможно, когерентная теория истины обладает лучшими возможностями (чем корреспондентная) для объяснения путей, которыми мы движемся к истине.

Однако когерентная концепция отстоит дальше от интуитивного впечатления об истине, характерного для классического понимания. В ней остается открытым вопрос: о какой реальности все же говорят наши представления (пусть и согласованные)?

Впрочем, корреспондентная и когерентная теории истины не противоречат друг другу. У Лейбница концепция истинной идеи как логически возможной вполне совместима с классическим пониманием истинной идеи как соответствующей реальности. Можно полагать, что они даже дополняют друг друга: классическая — акцентирует внимание на объективной реальности, когерентная — на внутренних свойствах теоретического контекста.

Позже (в параграфе 3.5) мы рассмотрим одну из попыток объединения «корреспондентных» и «когерентных» элементов в рамках одной модели; речь будет идти о подходе Л. Лаудана.

Конвенционалистская концепция истины Конвенционалистская концепция (лат. conventio — соглашение, договор) пытается упростить подход к проблеме истинности научных теорий. Ее основная формула Истина = Соглашение.

Суть конвенционалистской точки зрения можно вкратце описать примерно так.

Подобно тому как мы не спрашиваем по поводу законов, действующих в обществе, «законы ли они на самом деле» и «как они связаны с реальностью», а посредством законодательных процедур соглашаемся считать их законами, примерно так же обстоит дело и с теориями, которые научное сообщество в конечном счете соглашается считать приемлемыми, подтвержденными, достоверными и т. п.

Конвенционализм верно отмечает тот момент, что всякая теория не может остаться плодом индивидуальной работы, а должна пройти проверку научного сообщества, быть им принятой. При этом, конечно, согласие научного сообщества по поводу тех или иных утверждений достигается не произвольно, а на основе определенных методологических требований.

Между тем тезис «истина как соглашение» тоже далек от интуитивного представления об истине.

Прагматистская концепция истины Еще одна концепция истины получила свое название от направления американской философии, называемого прагматизмом и связанного с именами Ч. Пирса, Дж. Дыои, У. Джемса.

Эта концепция предполагает, что наиболее важны для оценки знаний (научных теорий и т. п.) требования их практической действенности и пользы. Истинными можно считать те знания, которые успешны в применении, на основе которых человек и общество достигают полезных результатов. Строго говоря, это означает, что прагматизм сосредоточен на внешних, внетеоретических критериях оценки теорий.

Подход, устраняющий понятие истины (элиминационный).

Этот подход связан с неприятием и критикой самого понятия истины. Его можно назвать элиминационным (от лат. eliminare — выносить за порог, выгонять).

Например, противником понятия научной истины выступает известный философ Бастиан ван Фраассен («Научный образ», 1980). Он утверждает, что задача науки — не достижение некоей предельной «истины», а создание соответствующих опыту теоретических конструкций. В сущности, согласие с опытом — это наибольшее, чего мы можем достичь. С этой точки зрения, понятие эмпирической адекватности является более четким и более подходящим для понимания научного проекта, чем нагруженное всевозможными сложностями традиционное понятие истины.

Неприятие, «изгнание» самого понятия истины как главной познавательной ценности имеет целью устранить те действительные трудности, с которыми связано это понятие.

Если мы отбрасываем понятие истины вообще, то нам необходимы какие-то другие характеристики: например, мы можем говорить, что нам нужна не «истинная», а приемлемая научная теория. Тогда смягчается острота проблемы истины: просто мы сегодня считаем одну теорию самой удачной, или самой приемлемой в данных условиях, но завтра, в иной ситуации, более приемлемой станет другая теория. Снимается накал «вечной» проблемы истины, отпадает понятие «вечных истин» вообще как не соответствующее реальному ходу науки.

Основные концепции истины в кратком виде представлены в табл. 3.

Основные концепции истины.

Таблица 3

Когнитивные ценности Кроме истины, современная философия науки рассматривает ряд других важнейших оценочных понятий, которые имеют большое значение в научном познании. К ним относятся: простота, непротиворечивость, согласованность с опытом, широта охвата, информативность, предсказательная точность, объяснительная сила и др. Их принято называть когнитивными ценностями.

Проблема критериев истины Каковы конкретные критерии истины? С помощью каких процедур мы можем отличить истинные утверждения от ложных?

В научном познании действует широкая и разнородная совокупность различных критериев, оценок, содержательных соображений. При оценке той или иной системы научных утверждений они используются, как правило, комплексно, заключение производится на основе некоторой их совокупности, рассматривающей конкретные обстоятельства того или иного вопроса.

Понятие «критерий» здесь используется в широком смысле. Это не обязательно какое-то формальное правило. В общем случае, критерий — это тот или иной принцип, идея, основание, которые направляют наше суждение об истинности того или иного утверждения.

Можно выделить следующие четыре основные группы критериев, действующих в научном познании.

1. Критерии, связанные с классическим и когерентным пониманием истины. Фундаментальное значение для научной теории имеет требование согласия с фактами, с данными опыта, хотя сопоставление теории и реальности само по себе часто становится сложным процессом, который сопровождается противоречиями и спорами.

Требование согласия с опытом связывает воедино как классическое, так и когерентное понимание истины, поскольку сам наш опыт, как гласит изречение Лейбница, представляет собой «связный контекст».

Внутритеоретические, когерентные критерии проверяют научное знание на предмет его внутренней согласованности, совместимости с общим теоретическим базисом.

К ним относится прежде всего критерий логической непротиворечивости. Он имеет решающее значение в математических науках, поскольку там мы не имеем возможности «проверить» математические положения согласием с эмпирическими данными. Кроме того, непротиворечивость может быть нс только критерием истинности, но и критерием существования математического объекта. А. Пуанкаре в свое время выдвинул принцип, согласно которому следует считать существующим тот математический объект, описание которого свободно от противоречий. Тезису Пуанкаре родственно введенное Лейбницем требование логической возможности той или иной идеи как критерий ее истинности.

К когерентным критериям относятся также такие, как внутренняя согласованность положений теории между собой на основе каких-то содержательных соображений, общая связность теории.

2. Критерии, связанные с расширенным контекстом научно-теоретической деятельности. Требование согласия с расширенным контекстом научного знания существенно, так как входящие в этот контекст факторы тоже могут иметь важное значение в оценке тех или иных научных теорий.

Что включается в такой расширенный контекст? Это обширная совокупность различных основополагающих соображений. Прежде всего, фундаментальные онтологические^[3] представления: о структуре материи, об основных сущностях мира и т. п. Они составляют метафизический фон науки. Такие базисные положения значительно влияют на суждения ученых о том, что истинно, а что нет.

Заметную роль в оценке научных теорий играют и эстетические соображения. К ним относятся такие, как впечатление «красоты» теории, ее гармония, совершенство, простота, богатство взаимосвязей, особое чувство удовлетворения, или эстетического наслаждения, которое вызывает данная теория. Альберт Эйнштейн неоднократно говорил о «внутреннем совершенстве» теории как важнейшем критерии ее истинности.

• 3. Внетеоретические критерии. Смысл их использования состоит в том, чтобы вообще выйти из теоретической плоскости и оценить правильность той или иной теории на основе различных внетеоретических факторов. Таким оценочным контекстом становится практическая сфера. Это означает, что следует проверять работу теории в действии. Если теория показывает свою результативность в практических приложениях, то это сильный аргумент в пользу ее истинности. Помимо практической пользы и эффективности, немалое значение приобретают и такие прагматические достоинства, как удобство и простота теории в использовании, широкая приложимость.
• 4. Конвенциональные факторы. При оценке теории в расчет принимаются и соображения, связанные с принятыми в научном сообществе договоренностями. Так, определенную роль играют соглашения ученых по поводу терминологии, классификаций, выбора аксиом, принятых методов проверки гипотез, стандартов объяснения.

Трудности концепций истины Имеющиеся концепции истины и ее критериев сталкиваются с проблемами. Трудности классической и когерентной концепций рассматривались выше. Разберем чуть подробнее проблемы других подходов. Это поможет получить представление о круге философских дискуссий, касающихся этой сложной темы.

Элиминационный подход, избегающий понятия истины, не решает проблем других концепций истины, а в некотором смысле, избегает их. Он пытается не заметить то обстоятельство, что поиск истины лежит в центре всей научной деятельности.

Так, элиминационный подход игнорирует тот момент, что научная теория принимается учеными именно как соответствующая реальности, в крайнем случае — как наиболее правдоподобная и т. п. То есть научные знания оцениваются именно в терминах истинности и близко связанных с этим понятий, что вновь возвращает нас к проблеме истины.

Прагматистская концепция истины и ее критериев подвергалась критике по ряду пунктов. Успешность, действенность теории на практике все же не обязательно гарантирует ее истинность. Так, знаменитый врач XVI в. ГТарацельс предложил для лечения анемий соединения железа, что было совершенно верно, однако обосновывающая теория, из которой он при этом исходил (включающая упоминание планеты Марс), сегодня не выдерживает никакой критики.

Кроме того, прагматистская концепция, пытаясь уклониться от прямого разговора об истине, сохраняет трудности, связанные с элиминационным подходом. Еще одна проблема состоит в том, что применение внетеоретических критериев все равно ведь нужно переформулировать в теоретический вид: на основе проверки научной теории ее прагматическими достоинствами мы выводим именно теоретическое заключение, что она истинна. Это возвращает нас как минимум к когерентному пониманию истины.

Конвенционализм, как уже говорилось, предполагает, что согласие научного сообщества выступает окончательным критерием истинности. Однако и здесь все не так просто. Если согласие (консенсус) есть определяющий критерий, то каковы механизмы самого достижения согласия? Каковы все же те реальные процедуры, пользуясь которыми, научное сообщество приходит к согласию?

Получается, что конвенционалистская концепция не проясняет проблему оценки истинности, а лишь сдвигает ее к окончательному этапу, проскакивая предыдущие.

Еще одна трудность состоит в том, что само по себе межсубъектное согласие не гарантирует истинности принимаемых положений. Реальная история науки наполнена примерами слишком запоздалого признания идей того или иного ученого, длительным господством ошибочных теорий и т. п.

Кроме того, последовательный конвенционализм приводит к парадоксу, о котором еще в XVII в. знал Томас Гоббс. Парадокс Гоббса состоит в том, что если мы исходим из соглашений по поводу понятий и утверждений, а всякое соглашение произвольно, то в итоге и все наши истины, доказанные из начальных договоренностей, окажутся также произвольными, и мы никогда из области конвенциональных утверждений не выйдем к фактуальным истинам.

Таким образом, у конвенционализма тоже хватает своих трудностей.

Вариант К.-О. Апеля. Особое место в русле конвенционализма занимает теория крупнейшего современного философа Карла-Отто Апеля. Он отталкивается от некоторых идей Чарльза Пирса. Учитывая трудности теории межсубъективного консенсуса, Анель предлагает считать критерием истины не реальное согласие сообщества (которое может оказываться ошибочным), а идеализированное. Истина — это некий идеал наших знаний, но этот идеал тем не менее работает, так как мы реально ориентируемся на него в процессе научной аргументации.

Апель обращает наше внимание на сам смысл аргументации как таковой. Бывают ситуации, когда ученый действительно прав, но его никто не понимает и не поддерживает. К кому же он обращается в своих работах, для кого предназначены его рассуждения? Когда человек обосновывает свою точку зрения, он уже самими аргументами обращается не к реальным собеседникам, а к идеальному сообществу, к идеальной рациональной аудитории. В этом и состоит сущность любой аргументации. Если научная теория может быть принята в идеальном неограниченном коммуникативном сообществе, если она смогла бы выдержать самую жесткую критику такого сообщества, то она истинна.

Теория Апеля влиятельна в современной литературе, однако не все приветствуют выход в «идеальное» измерение как решение проблемы.

Проблема решающего критерия истины Поскольку в науке используется, как мы видели, множество оценочных критериев, естественно, возникает вопрос о наличии решающего критерия, о главенстве какой-либо группы факторов.

Долгие поиски ответа на этот вопрос привели к пониманию невозможности найти такой критерий.

Еще Канг утверждал, что понятие всеобщего критерия истины бессодержательно. Ведь такой критерий должен быть адекватен в отношении любого предмета познания; но это значит, что он должен быть безразличен к конкретным особенностям той или иной познавательной ситуации, т. е. он совершенно формален и недостаточен^[4].

Аналогичный вывод делает К. Поппер. Он утверждает, что точно фиксируемого и универсального критерия истины вообще не существует, поэтому нет смысла заниматься его поисками. В реальной научной практике проблема истины решается не на основе этого предполагаемого «критерия», а всякий раз конкретно и предметно.

Однако отсутствие ведущего критерия не означает, что объективной истины не существует вообще. По словам Поппера, непротиворечиво полагать, что объективная истина действительно существует, даже в отсутствие ее критериев: «Мы ищем истину, но не знаем, когда нам удается найти ее… у нас нет критерия истины, но мы тем не менее руководствуемся идеей истины как регулятивным принципом»^[5].

В итоге в научном познании при отсутствии единого и универсального критерия истины используют конкретные критерии и ситуации их применения, относящиеся к тем или иным конкретным вопросам.

Однако сложность установления истины, отсутствие «царских путей» к ней как раз и делают науку столь увлекательным и трудным делом.

Итог. Проблема истины и ее критериев — одна из наиболее драматических тем и философии, и науки. Имеются разные подходы к определению и критериям истины. Но среди предложенных решений не существует наиболее убедительного.

В научной деятельности используется сразу несколько групп критериев истины:

• 1) критерии, связанные с классическим и когерентным пониманием истины (проверка согласия теории с фактами, логическая непротиворечивость, внутренняя теоретическая согласованность и т. п.);
• 2) оценки в более широком контексте идей (метафизических, эстетических и др.);
• 3) внетеоретические критерии (практические приложения, польза и др.);
• 4) конвенциальные соображения (соглашения по поводу терминологии, стандартов объяснения и т. п.).

Оценка истинности той или иной теории делается комплексно, совокупным применением различных критериев, на основе анализа конкретных обстоятельств того или иного вопроса. При этом каких-то универсальных, независимых от содержательного контекста, решающих критериев истины не существует.

• [1] См.: Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 1983. С. 341.
• [2] Лейбниц Г. В. Сочинения. Т. 3. С. 120.
• [3] Онтология — учение о бытии; онтологический — относящийся к описанию реальности.
• [4] См.: Кант И. Критика чистого разума // Кант И. Сочинения: в б т. Т. 3. М., 1964.С. 159−160.
• [5] Поппер К. Логика и рост научного знания. С. 341—342.