Кто такой гений?

Гений — это высшая форма познавательных способностей человека, обладание которой наделяет человека иным качественным потенциалом, недоступным для других людей. Гений в искусствах и науках — это то же самое, что мудрец в жизни. Так, если мудрец — это космополит, имеющий гражданство в мире богов и людей, гений — это тот же гражданин умозрительного мира, который доносит высшие формы знаний о прекрасном и истинном до людей. Специальное учение о гении есть у замечательного немецкого философа А. Шопенгауэра, считавшего, что гениальность — это способность пребывать в чистом созерцании, теряться в нем и освобождать познание, существующее в основном для служения воле, упускать из вида свои интересы, свои желания и идеи, полностью отрешаться от своей личности, оставаясь только чистым познающим субъектом, ясным оком мира. Объектами внимания гения служат вечные идеи, идеалы, формы. Между тем как обыкновенный человек, совершенно удовлетворенный обычной действительностью, растворяется в ней, всюду находя себе подобных. Поэтому, заключает Шопенгауэр, обыкновенный человек — это фабричный товар природы, какой она ежедневно производит тысячами, в то время как гений, безусловно, товар «штучный», ибо при его возникновении природа мобилизует все свои ресурсы, чтобы одарить мир светлым умом, способным обрести «чистое знание».

Какова психическая организация гения? Шопенгауэр полагает, что гениальность состоит в сверхизбытке созерцательной интуиции ума, который используется для постижения всеобщего в бытии. Именно этим он так же служит всему человечеству, как заурядный ум — отдельному человеку. Иначе говоря, если обычный человек состоит на 2/3 из воли, порождающей всевозможные желания, и лишь на 1/3 из ума, то гений, наоборот, как минимум на 2/3 состоит из созерцающего ума и лишь на 1/3 из воли.

Чем отличаются друг от друга гений и талант? Если талантливый человек мыслит правильнее и быстрее других, то гений видит иной мир, нежели все остальные. Ибо если талант сравнить со стрелком, который попадает в цель, недоступную для других, то гений уподобляется стрелку, попадающему в цель, которую никто даже не видит. Кроме того, талантливые люди всегда приходят вовремя, ибо они созданы духом и потребностями своего времени, и они способны их удовлетворить. За это их ждут награды и успех. Однако последующим поколениям результаты их деятельности уже ни к чему, их заменяют другие, у которых та же судьба. Гений же врывается в свое время, как комета в орбиту планет, стройному порядку которых чуждо ее эксцентрическое движение. Он не может войти в колею своего времени, а бросает свои творения далеко вперед, на этом пути время догоняет гения, когда он уже мертв.

В чем суть чистого познания гения? Освободившись на миг от рабского служения воле, оторванный ото всех своих желаний, гений отдается познанию, как бы вступая в иной мир, где нет уже ничего, что волнует его волю. Освобожденное познание уносит его так же далеко и высоко, как сон. Здесь исчезают счастье и несчастье, и, забывая о себе, он превращается в чистый субъект познания — мировое око. И все равно, принадлежит это око могущественному королю или нищему, ибо эту границу не переступает ни счастье, ни горе.

Благодаря этой созерцательной способности, которая позволяет отрешиться на какое-то время от бренного мира, между гениальностью и безумием есть грань, где они, соприкасаясь, порой переходят друг в друга. Так, например, Гораций поэтическое вдохновение называл «милым безумием» (Гораций. Оды. — III, IV). Аристотель, по свидетельству Сенеки, сказал: «Не было великого дарования, которое бы не имело примеси безумия». Наконец, о непосредственной близости гениальности и безумия свидетельствуют автобиографии таких выдающихся людей, как Руссо, Байрон, Ницше и др. Шопенгауэр в своем главном труде пишет: «Я не скрою того, что знал людей… несомненно духовной силы, которые обнаруживали в то же время легкий оттенок помешательства». Отсюда философ делает вывод, что повышенные способности ума сверх обычного уровня уже располагают, как аномалия, к безумию.

Крайняя степень концентрации гения на предмете своего созерцания не терпит отвлечений. Поэтому такие люди отличаются исключительной неприспособленностью к повседневной жизни, доводя некоторые ситуации до абсурда. Подобный пример приводит Гельвеций: однажды лакей с испуганным видом вбежал в кабинет ученого Бюде и сказал ему, что дом охвачен пламенем. «Ну хорошо, — ответил тот, — предупредите мою жену, я не вмешиваюсь в хозяйственные дела».

Психологическое объяснение подобной беспечности следующее: поскольку созерцание вытесняет волю со всеми ее индивидуальными желаниями, то субъект, утратив самосознание, более не присутствует на это время в мире, потеряв инстинкт самосохранения. Поэтому гений, поскольку и пока он созерцает, не может быть практичным. Практичный же человек, поскольку и пока он отдается здравому смыслу, не может быть гением.

Отличительной особенностью плодов гения становится их нецелесообразность и бесполезность в мире и практической деятельности. Еще Шопенгауэр утверждал, что творения гения не служат полезным целям, будь это музыка, поэзия, философия, живопись. И если все люди творят для сохранения и облегчения своего существования, то творения гения существуют ради самих себя — это чистый доход бытия. И если для него самого они являются «дворянскими грамотами», оправдывающими его существование перед Богом, то для остальных людей произведения гения могут стать источником внутреннего наслаждения, отвлекающего зрителя или слушателя от тяжкой атмосферы земных потребностей.

Затрагивая общественное положение гениев, Шопенгауэр считает, что для гения творения являются целью его жизни, для других — лишь средством, которое позволяет извлечь выгоду. Поэтому условия существования первого — убоги, вторых — вполне благоприятны, ибо, стремясь и добиваясь на короткий период денег и даже славы, они, таким образом, компенсируют свою внутреннюю несостоятельность, ставящую перед собой едва ли не единственную задачу — выжить.