Типологическая классификация языков

Типологическая классификация языков — это классификация, устанавливающая сходства и различия языков в их наиболее важных свойствах грамматического строя, не зависящих от их генетического родства и ареальных контактов. Цель типологической классификации — определить тин языка, его место среди других языков мира. В типологической классификации языки объединяются на основе общих признаков, отражающих наиболее существенные черты их языковой системы, т. е. система языка является той точкой отсчета, на которой строится типологическая классификация.

Самой известной из типологических классификаций является морфологическая классификация языков, оперирующая таким понятием, как способ соединения морфем, выражающих то или иное грамматическое значение. Эта классификация основана на трех важных критериях: 1) делится ли слово или нет на более мелкие значимые части (морфемы), т. е. есть ли в языке грамматические аффиксы — префиксы, суффиксы, окончания? 2) если да, то четкими или нечеткими являются границы между этими частями? 3) имеет ли каждая морфема слова свое отдельное значение или же она способна передавать разные грамматические значения, т. е. выражается ли грамматическое значение слова только при помощи морфем (так называемая «внешняя флексия») или путем изменения звуков в корне слова (так называемая «внутренняя флексия»)?

Согласно этой классификации, языки мира делятся на три основных типа:

• 1) изолирующие языки, или языки без аффиксов: слово в них «равно корню», т. е. оно не делится на морфемы, поэтому такие языки иногда называют корневыми языками. Для них характерно отсутствие форм словоизменения и соответственно формообразующих аффиксов, поэтому даже грамматические понятия выражаются в них отдельными словами, не случайно эти языки имеют еще одно название — аморфные (бесформенные), т. е. как бы лишенные формы. Связь между словами менее грамматична, но грамматически значим порядок слов и их семантика (например, китайское слово хао в различном положении в предложении может выступать в функции разных частей речи и иметь разные значения, ср. хао жечь ‘хороший человек', жечь хао ‘человек любит меня', сию хао ‘делать добро', хао дагвих ‘очень дорогой', т. е. оно может выступать в функции прилагательного, глагола, существительного, наречия, не являясь морфологически ни одной из этих частей речи). Слова, лишенные аффиксальных морфем, как бы изолированы друг от друга в составе высказывания, поэтому эти языки называют изолирующими (к ним относятся китайский, вьетнамский, языки Юго-Восточной Азии и др.). В синтаксической структуре предложения таких языков чрезвычайно важен порядок слов: подлежащее всегда стоит перед сказуемым, определение — перед определяемым словом, прямое дополнение — после глагола (ср. в китайском языке: гао шачь ‘высокие горы', но шапь гао — ‘горы высоки');
• 2) аффиксирующие языки, т. е. языки, имеющие аффиксы: слово в них делится на морфемы, причем в грамматическом строе языка именно аффиксы (а не корни) играют важную роль. Связь между словами более грамматична, поскольку слова имеют аффиксы формообразования. Однако характер связи между аффиксом и корнем и характер передаваемого аффиксом значения в этих языках может быть разным. В связи с чем в аффиксирующих языках выделяют языки флективного и агглютинативного типа:
  • а) флективные языки (< Rxi.flexio ‘сгибание', т. е. языки гибкого типа) — это языки, для которых характерна нолифункциональность аффиксальных морфем (ср. в русском языке флексия -а может передавать в системе склонения существительных грамматические значения числа: ед. ч. стеча и мн. ч. города; падежа: им. п. ед. ч. страча_у род. п. города, вин. п. вола; рода: супруг — супруга); наличие явления фузии, т. е. взаимопроникновения морфем, при котором проведение границы между корнем и аффиксом становится невозможным (ср. мужик + -ск —> мужицкий); «внутренняя флексия», указывающая на грамматическую форму слова (ср. нем. Bruder ‘брат' — Bruder ‘братья'); большое число фонетически и семантически не мотивированных типов склонения и спряжения. К флективным языкам относятся все индоевропейские языки;
  • б) агглютинативные языки (< лат. agglutinare ‘приклеивать', т. е. склеивающие) — это языки, для которых не характерна полифункциональность аффиксальных морфем, границы между морфемами определяются четко, при этом каждая морфема имеет свое грамматическое значение. Агглютинативные языки являются своеобразным антиподом флективных языков, так как в них нет внутренней флексии, нет фузии, поэтому никаких фонетических изменений в структуре слова не происходит. В составе слов легко вычленяются морфемы, каждая из которых передает одно грамматическое значение, и в каждой части речи представлен лишь один тип словоизменения. Для агглютинативных языков характерна чрезвычайно развитая система словоизменительной и словообразовательной аффиксации, при которой аффиксы характеризуются грамматической однозначностью: последовательно «приклеиваясь» к корню, они выражают лишь одно грамматическое значение (например, в узбекском и грузинском языках число и падеж выражается двумя разными аффиксами, ср. дат. п. мн. ч. существительного ‘девушка' в узбекском языке киз-лар-га ‘девушкам', где аффикс -лар- передает значение множественного числа, а суффикс -га — значение дательного падежа, в русском же языке одна флексия -ам передает оба этих значения; то же и в грузинском языке: ср. словоформу ‘домам' сахлэбс, где аффикс -эб — показатель множественного числа, а флексия -с — дательного падежа), поэтому в таких языках наблюдается единый тип склонения и спряжения. К агглютинативным языкам относятся финно-угорские, тюркские, тунгусо-маньчжурские, японский, корейский и другие языки;
• 3) инкорпорирующие (или полисинтетические) языки (< лат. in ‘в', corpus род. п. от corporis ‘тело', т. е. ‘внедрение, включение чего-либо в тело', incorporo ‘вставлять') — это языки, для которых характерна незавершенность морфологической структуры слова, позволяющая включение в один член предложения других его членов (например, в состав глагола-сказуемого может быть включено прямое дополнение). Корень слова здесь настолько усложнен различными служебными и другими зависимыми от него корневыми морфемами, что такое слово по смыслу равно предложению, хотя формально оно остается словом. Более того, слово «приобретает структуру» только в составе предложения, т. е. здесь наблюдается особое взаимоотношение слова и предложения: вне предложения нет слова в нашем понимании, предложения составляют основную единицу речи, в которую «включаются» слова (ср. чукотское слово-предложение мыт-купрэ-гын-рит-ыркын ‘сети сохраняем', в которое инкорпорируется определение «новые» тур: мыт-тур-купрэ-гын-рит-ыр-кын ‘новые сети сохраняем'). В этих словахпредложениях содержится указание не только на действие, но и на объект и даже его признак. К инкорпорирующим языкам относятся языки индейцев Северной Америки, чукотско-камчатские и др.

Многие языки по шкале морфологической классификации совмещают в себе признаки разных типов языков, например, русский язык относится к языкам флективного типа, однако ему не чужда и агглютинация, ср. формы чита-л, чита-л-а, чита-л-и, в которых суффикс -л устойчиво передает значение прошедшего времени, а значение рода и числа выражается флексиями; или китайский язык, являющийся классическим образцом изолирующего языка, однако и в нем встречаются элементы агглютинации, особенно при образовании сложных слов, строящихся по определенным словообразовательным моделям. В связи с этим еще В. Гумбольдт указывал на отсутствие «чистых» представителей того или иного типа языка как идеальной классификационной модели.

Одним из существенных критериев типологической классификации языков, на который обратил внимание в свое время А. Шлейхер, является аналитизм и синтетизм их грамматического строя. В зависимости от того, как передаются в языке грамматические значения и выражаются отношения, он выделял в каждом из типологических классов синтетические и аналитические подтипы. Синтетические языки — это языки, для структуры которых характерно объединение в пределах одного слова морфем разного типа — лексических, словообразовательных, словоизменительных, т. е. грамматическое значение, соединяясь с лексическим и словообразовательным, как бы синтезируется в пределах слова. В знаменательных словах этих языков имеются формальные показатели (флексии или формообразующие аффиксы), которые указывают на грамматическое значение слова (например, в русском языке значение лица может быть передано глагольным окончанием -у, -ешь, -ет, -ем и т. д., тогда как во французском — только местоимением, т. е. аналитически, ср. je perds ‘я теряю', tu perds ‘ты теряешь'). В языках синтетического типа (таких, например, как латынь, древнегреческий, санскрит, все славянские, кроме болгарского, арабский, узбекский, суахили и др.) преобладают синтетические формы, для них характерна большая длина слова (ср., например, глагольную форму узбекского языка таништиролмадингиз ‘вы не смогли бы познакомить', в которой тайн- ‘знать', -ш— суффикс возвратности, -тир— суффикс каузатива, т. е. глагола со значением ‘заставить кого-то сделать что-то', -ол— суффикс возможности, -ма— суффикс отрицания, -ди— суффикс прошедшего времени, -иг— суффикс 2-го лица, -из— суффикс множественного числа). Однако в синтетических языках такие длинные слова встречаются довольно редко, в русском слове, например, среднее количество морфем в слове равно 2,4 единицы.

Аналитические языки — это языки, для структуры которых характерно раздельное выражение основного (лексического) и сопутствующих (словообразовательного и грамматического) значений слова, т. е. грамматическое и словообразовательное значения слова находятся за его пределами, отдельно от него. К языкам аналитического строя относятся, например, все романские языки, из славянских — болгарский, новогреческий, английский, китайский, вьетнамский и др. В этих языках в морфологической структуре знаменательных слов отсутствуют какие-либо показатели связи одного слова с другим, для этого используются служебные слова, сопровождающие знаменательное слово (предлоги, артикли), ср. во французском языке значение падежа передается специальными предлогами du lime род. и. «книги», аи lime дат. п. «книге». Аналитизм этих языков проявляется в морфологической неизменяемости слова и в наличии сложных (аналитических) конструкций, включающих наряду со знаменательными словами служебные или другие полнозначные слова (ср. образование степеней сравнения во французском языке, где с этой целью используются наречия plus ‘более' и moins ‘менее': long ‘длинный' — plus long ‘более длинный' и в русском, где для этого употребляются специальные аффиксы: длинный — длиннее), т. е. в аналитических языках грамматическое или словообразовательное значение выражается расчлененными аналитическими формами слова, а иногда и порядком слов. Наиболее аналитическими языками считаются агглютинативные языки, в меньшей степени флективные и изолирующие. Слабая степень синтеза (в среднем 1—2 морфемы на слово) наблюдается, например, в китайском, вьетнамском, английском, французском языках.

После работы американского лингвиста Э. Сепира «Язык», в которой он доказывал необходимость различения грамматических типов языков по степени их синтетичности, т. е. по количеству морфем в слове, передающих разные грамматические значения, в современной лингвистике начали выделяться полисинтетические языки. Классическим примером такого языка является эскимосский язык, в котором в рамках одного слова разные суффиксы могут передавать целый комплекс грамматических значений, ср. глагол anisaxtuxtdfkaRatapixnaqagjaRaqa, имеющий значение ‘я хотел было заставить его много раз ходить за снегом', который включает следующие морфемы: ani- корень ‘снег', -sax— суффикс с идеей ‘посылать', -tux- - суффикс многократности, -tdfka— суффикс каузатива, -Rata— суффикс переходности, -pix—суффикс интенсивности действия, -naqag— суффикс намерения, -]а- — суффикс желания, -Ra- — суффикс перфекта, -qa— ‘суффикс 1-го лица субъекта и 3-го лица объекта'.

В чистом виде аналитизм и синтетизм не представлен ни в одном языке мира. В каждом языке имеются элементы аналитизма и синтетизма, хотя соотношение их может быть разным (в русском языке, например, наряду с преобладанием синтетизма, имеются ярко выраженные черты аналитизма, ср. выражение категории лица у глаголов прошедшего времени, образование форм будущего времени глаголов несовершенного вида, аналитические формы сравнительной и превосходной степени прилагательных и наречий и т. д.).

Создавая типологическую классификацию, ученые стремились к тому, чтобы представить типы языков как разные стадии единого исторического процесса эволюции языка. В ранней компаративистике, стоявшей у истоков типологического изучения языков, считалось, что наиболее древним типом языка является изолирующий тип, в котором предложение состояло из односложных слов-корней, лишенных служебных морфем. Агглютинация и последовавшие за ней фузионные процессы привели к формированию флексий и звуковых чередований. Так постепенно происходило становление флективных языков, которые признавались высшим типом грамматического развития языка. Уподобляя язык живому организму, А. Шлейхер выстраивал его эволюцию от простейших форм к более сложным, утрату же этих сложных форм он считал периодом старения, деградации языка.

Современная лингвистика подвергла критике эволюционный характер этой типологии. «Лингвист, настаивающий на том, что латинский морфологический тип … знаменует наивысший уровень языкового развития, уподобляется тому зоологу, который стал бы рассматривать весь органический мир как некий гигантский заговор для выращивания скаковой лошади или джерсейской коровы, — писал Э. Сепир. — Если мы стремимся понять язык в его истинной сущности, мы должны очистить наш ум от предвзятых оценок и приучить себя взирать на языки … с одинаково холодным, хотя и заинтересованным беспристрастием»^[1]. В истории эволюции языков не удается проследить единого направления их грамматического развития и тем самым представить их эволюцию как движение к определенному грамматическому типу.

Несмотря на то что общие закономерности формирования и развития языков не прослеживаются, определенные тенденции в их эволюции все-таки наблюдаются. Так, в частности, многие языки в своей истории демонстрируют переход от синтетического строя к аналитическому (например, романские языки, ряд германских, иранские). Но их языковое развитие на этом не останавливается, и очень часто служебные слова и части речи, агглютинируясь с основой знаменательного слова, вновь создают синтетические формы. В этом отношении чрезвычайно интересна грамматическая судьба бенгальского языка: от флективного синтетического типа он постепенно перешел к аналитическому типу. У него исчезло старое склонение, а с ним и грамматическая категория падежа, числа, грамматический род, внутренняя флексия, зато получили широкое распространение аналитические формы. Однако благодаря стяжению аналитических форм имени и глагола стали вновь возникать синтетические формы с агглютинативными аффиксами (ср. глагольную форму korchilam ‘я делал', в которой kor— ‘корень' -chi— морфема, которая восходит к служебному глаголу со значением ‘быть' —/— суффикс прошедшего времени, -am — флексия 1-го лица), появилось даже новое склонение из четырех падежей.

История языков свидетельствует о том, что нередко в грамматической системе одного и того же языка синтетические конструкции могут вытесняться аналитическими (например, падежные формы предложно-падежными и далее предложными при отсутствии склонения, как, например, в болгарском) или на базе аналитических конструкций могут образовываться синтетические вследствие утраты служебного элемента (ср. в древнерусском языке формы прошедшего времени ксль ходилъ и в современном русском ходил). Синтетические и аналитические формы могут сосуществовать даже в пределах одной парадигмы (ср. рус. никто, ни у кого или нем. anfangen — ichfange ап ‘я начинаю'). Более того, в языках постоянно формируются образования аналитического типа, поскольку сочетания слов являются наиболее простым, мотивированным способом обозначения предметов и явлений внешнего мира. Однако в дальнейшем эти образования могут трансформироваться в синтетические формы (ср. обозначение черники в русском языке: черная ягода —> черника).

В XX в. типологическая классификация языков стала дополняться другими классификациями, учитывающими не только морфологический, но и фонетический, словообразовательный, синтаксический и даже лексический критерии (см., например, работы И. И. Мещанинова, Дж. Гринберга, В. М. Чекмана, Т. И. Вендиной, А. Ф. Журавлева и др.). Из морфологической классификации она постепенно превращается в общеграмматическую, в которой в качестве релевантных выступают такие признаки, как массивность и фрагментарность структуры слова, наличие морфонологических изменений на стыках морфем, функционирование формально-грамматических элементов разных уровней языка, способы выражения отношений между субъектом, объектом и предикатом, роль гласных и согласных фонем в системе языка, синтагматика и т. д.

• [1] Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. С. 120.