Предмет риторики. 
Риторика

Риторике в трактовке, которой придерживался Аристотель, была присуща определенная объективность как необходимое условие научного знания. «Итак, очевидно, — говорится в аристотелевском трактате „Риторика“, — что риторика не касается какого-нибудь отдельного класса предметов… и что дело ее — не убеждать, но в каждом данном случае находить способы убеждения». Если бы этой оговорки не было, то можно легко возразить, что применение риторического инструментария ко всем предметам и всем случаям жизни является целиком прерогативой субъективного выбора личности, а значит, исключительно неформализуемой разновидностью творчества, что заставляло бы отнести риторику к области искусства. Объективность, заключающаяся в возможности применять способы убеждения, т. е. определенные формализованные процедуры, набор которых описан и предоставлен оратору (или в более современных терминах речедеятелю), возвращает риторику в лоно науки о речи.

Этими же словами Аристотеля определяется предмет риторики, который с некоторыми изменениями, накладываемыми духом времени, просуществовал более двух тысяч лет.

Предмет риторики — «способность находить способы убеждения относительно каждого данного предмета».

Классическая и современная риторика (неориторика) исходят из вечной категории «убеждение». Разработке различных аспектов метода убеждения и общих вопросов понимания речи посвящено огромное количество исследований в философии, риторике, педагогике, психологии, герменевтике, теории аргументации и ряде других наук. В связи с этим существует множество подходов к определению их основных понятий, простому перечислению которых можно посвящать отдельное исследование. Ограничимся тем, что приведем эти определения без подробного обоснования предпочтительности их формулировок перед существующими в настоящее время в научной литературе.

Доказывание — воздействие на сознание личности, отличающееся принудительным характером рассуждений, базирующихся на правилах формальной логики или объективных данных.

Внушение — воздействие, ориентированное на некритическое или неосознаваемое восприятие индивидом информации, содержащейся в сообщении.

Убеждение — воздействие, сочетающее элементы доказывания и внушения, направленное на формирование устойчивых убеждений или состояния убежденности личности.

Результаты убеждающего воздействия определим следующим образом.

Убеждение — осознанная, основывающаяся на системе ценностей личности позиция, определяющая мировоззренческий и деятельностный аспекты существования индивида в социуме.

Убежденность — состояние личности, характеризующееся осознанным принятием позиции, выраженной в убеждающем воздействии, и готовностью действовать в соответствии с ним.

Из приведенных определений следует, что в трактовке сущности убеждения мы разделяем позицию Е. В. Анисимовой и Е. Г. Гимпельсон, изложенную в учебном пособии «Современная деловая риторика» (Воронеж, 2004): «Всевозможные комбинации доказательства и внушения дают нам основную, собственно риторическую форму воздействующей речи — убеждение».

Почему именно убеждение является центральной категорией риторики? Кажется, достаточно разложить рассуждение по полочкам правил формальной логики, и справедливость любой идеи станет очевидной. Так и происходит, скажем, в геометрии или в целом ряде точных наук, когда для доказательства теоремы необходимо ссылаться на аксиомы, леммы или ранее доказанные теоремы. Но дело в том, что львиная доля точного и естественнонаучного знания эмоционально нейтральна. Законы, принципы и термины этой области науки, как правило, слабо связаны с предыдущим личным или общественным опытом человека. Понятия «абсцисса», «первый закон термодинамики», «катализ» люди воспринимают в целом одинаково. Язык формул, однозначно понимаемых научных терминов универсален для людей различных культур и языковых групп.

При выводе физических законов, химических формул, решении математических задач вполне допустимо и оправданно пользоваться правилами формальной логики. Но здесь возникает трудность, связанная с тем, что между сообщением, существующим в виде звучащей речи или письменного текста, и мыслью, воплощаемой в этом сообщении, опосредующая роль принадлежит языковым образам. Только представив себе языковое выражение в виде образа (своего рода гештальта), мы оказываемся в состоянии охватить и осознать это выражение как целое, без чего его смысл невозможно понять. Если какая-либо часть языкового материала (понятие, определение) не вызывает в сознании образного отклика — оттого, что мы не в состоянии распознать в ней какое-либо представимое для себя целое, способное занять место среди знакомых нам образов — эго языковое выражение оказывается для нас потерянным. Оно остается непонятным — это означает, что оно оказалось не принятым сознанием. В таком случае выражение выпадает из восприятия, вытесняясь следующим, безо всякого следа в памяти, а значит, и в интерпретирующей мысли. Так продолжается до тех пор, пока человек не сосредоточится на языковом материале в достаточной степени для того, чтобы он начал отдаваться в сознании образными откликами. Чем более абстрактно языковое выражение, тем большую работу вынуждено проделать сознание человека по поиску соответствующего языкового образа.

В этой связи становится понятным, почему наиболее трудными для усвоения предметами традиционно считаются математический анализ и физика (в качестве наиболее сложных их отметили соответственно 66,6% и 27,7% опрошенных курсантов первого курса одной из военных академий). Подобрать языковые образы понятиям «дифференциал» или «аппроксимация» из области математического анализа сознанию несравненно труднее, чем физическим терминам «движение» или «скорость», имеющим хотя бы минимально представимые аналоги в обыденном сознании.

Из этого следует, что для обеспечения понимания учебного материала даже в процессе доказательства преподавателю необходимо прибегать к интерпретирующим примерам с привлечением общенаучной и общеупотребительной лексики и метафорики.

Исторический пример Значение метафорики отметил Дж. Локк в трактате «О воспитании разума» (1693). «Одно дело правильно мыслить, — писал английский философ, — а другое дело уметь излагать надлежащим образом, с достаточной ясностью и достаточным эффектом свои мысли… другим. Хорошо подобранные сравнения, метафоры и аллегории, в соединении с методом и порядком, производят этот эффект лучше, чем что бы то ни было, так как, будучи заимствованы от объектов уже известных и для разума уже привычных, они воспринимаются немедленно, как только они высказаны, и… люди думают, что и предмет благодаря этому становится понятным».

Следовательно, риторика объективно должна быть искусством убеждения человека слушающего, а не наукой о доказательстве позиции говорящего.

Вспомним, что еще Сократ советовал изучать душу человеческую, чтобы найти подходы к разным людям в разных ситуациях общения.

Прибегать к внушению, несмотря на кажущуюся привлекательность быстрого достижения цели речевого воздействия, бывает опасно, не говоря уже о том, что настроение, в которое приводится слушатель внушением, есть самое нестойкое психологическое состояние: внушение не «включает» в работу сознание. Ни одна идея, не прошедшая серьезной аналитической переработки сознанием, не имеет шансов стать элементом мировоззрения. Только при условии органичного единства объективно содержательного и личностно осознанного и принятого элементов в речи можно говорить о ее социальной значимости.

Именно поэтому педагогу необходимо добиваться, чтобы учебная информация приобретала ценностно-мировоззренческую окраску в сознании обучающихся, преобразовывалась в знания и убеждения, выступающие основанием успешной деятельности. В сущности, речь идет об условиях формировании соответствующих компетенций.