Абсолютная природа вещных прав

Фактические отношения принадлежности вещей выражаются, с одной стороны, в непосредственном отношении лица к вещи, с другой — в его отношении ко всем иным, не обладающим вещным правом и оттого противостоящим ему лицам. Отсюда следует, что вещные правоотношения, как «…фиксирующие статику имущественного положения субъектов» должны включать в себя возможности управомоченного лица (1) непосредственно воздействовать на вещь и (2) отражать любые посягательства на вещь со стороны всех других лиц. В правоотношениях же обязательственных — опосредующих динамику имущественных отношений — управомоченное лицо не совершает никаких активных действий в отношении объекта обязательства, но требует их совершения от определенного конкретного обязанного лица.

" В вещных правоотношениях управомоченный субъект своими действиями по осуществлению права непосредственно, без содействия обязанных лиц удовлетворяет свои интересы за счет вещи. Лицо, обладающее обязательственным правом, может удовлетворить свой интерес к имуществу только через действия обязанного лица по исполнению обязанности" .

Вещные права «…устанавливают непосредственное господство лица над вещью, а не над поведением другого, обязанного лица (что характерно для обязательственных прав). Они юридически оформляют непосредственное отношение лица к вещи, дающее ему возможность использовать данную вещь в своих интересах без участия иных лиц… В обязательственных отношениях управомоченное лицо может удовлетворить свой интерес лишь с помощью определенных действий обязанного лица… [Вещное право|… определяет связи управомоченного лица со всеми другими (третьими) лицами, а не с конкретным обязанным лицом…» .

" …Обязательственные права, в отличии от вещных…, не в состоянии обеспечить управомоченному лицу непосредственное (без действий обязанного лица) господство над вещью" .

По каким же критериям следует разграничивать вещные и обязательственные правоотношения? Внимательно присмотревшись ко всем цитированным высказываниям, легко заметить, что речь в них ведется сразу о трех (!) различных обстоятельствах, притязающих на роль таких критериев, а именно:

• 1) о способе удовлетворения интереса управомоченного лица — является ли им его собственное действие (в вещных правоотношениях) или же требование им чужого действия (в правоотношениях обязательственных);
• 2) об объекте приложения юридически возможных усилий (господства) управомоченного лица — таковым является вещь в правоотношениях вещных и действие в правоотношениях обязательственных, и, наконец,
• 3) о круге лиц, обязанностями которых обеспечивается соответствующая возможность управомоченного субъекта: неопределенный круг, в вещных и строго определенное конкретное обязанное лицо в обязательственных.

Какой же из них действительно является критерием разграничения? Ответ очевиден: сам по себе — никакой. Ни один из названных (и никаких иных!) факторов не может служить достаточным основанием для разделения правоотношений на вещные и обязательственные, поскольку само это разделение не может быть названо классификацией, как не отвечающее требованию полноты. Даже по уже упомянутым выше исключительным правам ясно, что элементы подобной «классификации» не исчерпывают всего разнообразия гражданских правоотношений, которые никак не могут быть сведены к дуализму «вещные — обязательственные». Вопрос, является ли известное правоотношение вещным или обязательственным —вопрос, когда-то имевший смысл — уже давно является в высшей степени некорректным, не свидетельствующим ни о чем, кроме как о недостаточной правовой грамотности спрашивающего, ибо существует огромное число правоотношений, не являющихся ни вещными, ни обязательственными.

" Еще не более ста лет тому назад гражданско-правовой инструментарий регулирования имущественных отношений в основном исчерпывался институтами вещного и обязательственного права… Однако в связи с бурным развитием и усложнением современного экономического (имущественного) оборота соответственно развивалось и усложнялось гражданско-правовое регулирование, в котором появились (обособились) новые институты и подотрасли" — совершенно справедливо указывает проф. Суханов, после чего приводит примеры исключительных и корпоративных прав в качестве тех самых пресловутых «новообразований». Исключительные права, подобно вещным, узаконивают собственные активные действия управомоченных лиц, обеспеченные обязанным поведением неопределенного круга субъектов. Корпоративные же права, подобно обязательственным, но выделенным уже по критерию определенности круга обязанных лиц, оформляют отношения с участием строго определенного обязанного субъекта^[1].

Изложенное позволяет сделать вывод о том, что речь должна идти о несколько иной классификации правоотношений, а именно — об их разделении на такие категории, которые были бы общими (родовыми), с одной стороны, для вещных, исключительных (а также личных) прав, разграничиваемых уже между собой по своим объектам (вещи, результаты интеллектуальной деятельности, нематериальные блага, обеспечивающие условия существования личности), а с другой — для прав обязательственных и корпоративных. Такая классификация имеется; больше того, она отлично известна всякому, мало-мальски интересующемуся цивилистикой и описывается практически во всех учебниках гражданского права, в том числе и в используемом нами кафедральном Учебнике. Это — разделение правоотношений на абсолютные и относительные, производимое, по мнению В. С. Ема (автора главы Учебника о правоотношениях), «по особенностям характера взаимосвязи управомоченного и обязанного субъектов». В дальнейшем изложении расшифровывается, что «особенности характера взаимосвязи» сводятся к степени определенности круга обязанных лиц^[2].

Вещные правоотношения — типичный вид правоотношений абсолютных (в них конкретному управомоченному лицу или лицам противостоит неопределенный круг обязанных), обязательственные — относительных (где круг обязанных лиц столь же конкретен, сколь и управомоченных).

• [1] Вопрос о том, каково содержание корпоративных прав — представляют ли они собой возможности требований (и каких именно), активных действий (и, опять-таки, каких), того и другого и т. д. является спорным, для настоящей работы не принципиальным и потому в ней не затрагивается. Интересующихся могу отослать к своим публикациям по этому вопросу; Корпоративное право: актуальные проблемы теории и практики (С. А. Бабкин, Р. С. Бевзенко, В. А. Белов и др.) / под общ. ред. В. А. Белова. М., 2009. С. 14−30, 31−88, 161−225: К проблеме гражданско-правовой формы корпоративных отношений // Вестник ВАС РФ. 2009. № 9. С. 6−25.
• [2] В своем первом Учебнике гражданского права (М., 2002 или 2003, п. 1086—1088) мы указывали, что «Критерием классификации субъективных гражданских нрав на абсолютные и относительные… выступает роль и значение составляющих их правомочий для удовлетворение интереса управомоченного лица» ; в соответствии с этим критерием мы определили, что " абсолютными субъективными гражданскими правами называются такие субъективные права, которые удовлетворяют интерес управомоченного субъекта главным образом посредством предоставления ему возможности совершения собственных активных действий, непосредственно воздействующих на их (т.е. прав) объект" , а относительными — такие «…которые удовлетворяют интерес управомоченного субъекта главным образом посредством предоставления ему возможности требовать совершения действий от другого (обязанного) лица» . Различную степень определенности круга субъектов, поведение которых обеспечивает управомоченным возможность реализации принадлежащих им субъективных прав, мы объявили следствием отмеченной разницы.