Наука и факторы общественной жизни

Наука как социальный институт пронизана влиянием массы факторов из различных сфер общественной жизни — экономики, политики, бизнеса, права и др. Эти факторы воздействуют на науку, влияя на ее материальнотехническое обеспечение, задавая правовое пространство ее деятельности, производя идеологическое давление, адресуя ей конкретные вопросы, подлежащие разрешению, и многими другими путями. В итоге наука открыта для социальных влияний и запросов и должна искать оптимальные взаимоотношения с другими сферами общественной жизни.

Экономические факторы

Экономическое значение пауки огромно: наука модернизирует промышленность, технику, сельское хозяйство, организацию труда, использование ресурсов и т. п. Существует раздел экономической науки, который называется «экономика науки». Эта дисциплина изучает влияние науки на хозяйственную деятельность. В ней исследуются экономические эффекты научных разработок, общий вклад науки в экономическое развитие, проблемы оптимизации взаимоотношений института науки и экономики.

Особое положение науки в экономической системе связано с тем, что научные результаты, в известном смысле, приносят экономике эффект сверхприбыли. Давно замечено, что научные достижения — это мощности, которые никогда не изнашиваются. Наука поставляет знания и изобретения, которые становятся надежной базой для последующих инноваций.

В конечном счете даже на фоне многих случаев малоэффективной, а иногда и убыточной работы научных учреждений научные результаты, нашедшие применение в промышленности и экономике, дают практическую пользу, намного превышающую содержание науки в целом. Однако подсчитать точный экономический эффект проводимых научных исследований и разработок практически невозможно. Кто вычислит полную экономическую прибыль от создания новых синтетических материалов? Кто подсчитает, сколько «стоит» теорема или химическая формула? Поэтому, хотя экономическое значение науки официально признается очень высоким, критерии более точной оценки оказываются недостаточно четкими.

Это создает предпосылки для существенного давления на науку. С одной стороны, именно высокая экономическая эффективность научных достижений создает столь же высокие ожидания и требования со стороны государства и заинтересованных кругов. С другой стороны, неопределенность точного определения экономического эффекта научных исследований (особенно фундаментальных) влечет возможность для правительственных и промышленных сфер держать науку на положении «вечного должника», который обязан расплачиваться научными открытиями и изобретениями. Наука как социальный институт должна оправдывать свое существование постоянным и безостановочным производством новых общественных благ.

Суть проблемы взаимоотношений науки и экономики, предельно кратко, состоит в том, что наука просто не является частью экономической системы. Или, точнее, ее деятельность лишь частично может быть описана в экономических терминах. Наука и экономическая система работают в разных системах целей и ценностей.

Автономия института науки как системы свободного познавательного поиска и одновременно его неизбежная зависимость от внешних инвестиций приводят к напряжению между наукой и государственно-социальными сферами в вопросах финансирования.

Разумеется, наука становится все более затратным предприятием. Даже такая рафинированная дисциплина, как математика, сегодня является очень дорогим «удовольствием». Для того чтобы содержать серьезную математическую научную школу, давать ей возможность публиковаться, проводить конференции и т. п., нужны немалые средства. Причем закрытие (или насильственное сокращение) школы нанесет непоправимый урон науке, поскольку элитная научная школа, как уже говорилось, имеет высокую культурную и интеллектуальную ценность и не может быть «выращена» внешними мерами.

Трудности решений о необходимом финансировании науки связаны также с неопределенностью сроков и объема реальной окупаемости научных разработок. Некоторое (и, возможно, немалое) число поисковых работ не только фундаментального, но и прикладного характера могут оказаться просто неудачными.

С фундаментально-познавательной точки зрения, с этим следует смириться. В противном случае, если наука будет заниматься только гарантированно «удачными» проектами, она превратится в вечное применение однажды установившейся «парадигмы» без всякого намека на возможность научных прорывов, т. е. в конечном счете выродится и остановится.

Следует понимать, что определенный риск и возможность ошибки входят в само понятие когнитивного поиска. Но познавательный риск и риск в материально-экономическом смысле — совершенно разные понятия. Государственные и экономические сферы расценивают неудачный итог исследования (хотя он, возможно, в общем продвижении науки имеет весьма положительное значение) однозначно негативно, при этом выражая его в финансовых категориях.

Однако наука, конечно, не может быть постоянно разрастающейся областью неких «перспективных исследований» (с точки зрения «чистой науки») за счет общества.

Таким образом, взаимоотношения науки и государственно-экономических сфер являются источником постоянной и, видимо, неустранимой конфликтности. Чем более дорогостоящей становится наука и чем, со своей стороны, выше экономические требования к науке, тем большее давление будет оказываться на институт науки. Это одна из наиболее драматических проблем положения науки в современном мире.

Политические факторы. Наука и власть Отношения науки и политики имеют две стороны.

Первая — это политическое значение науки. Научное знание, хотя и претендует на идеологическую нейтральность, может использоваться в разных целях и разными социальными группами. Поэтому сама исходная постановка научных задач и конечная цель исследований могут оказаться политически ангажированными.

Следствия научных исследований тоже могут иметь политическое значение, в том числе такое, которое совсем не ожидалось. Например, на основе научных данных может возникнуть почва для дискриминации индивидов и социальных групп.

Важную роль в понимании того, как функционируют механизмы власти, начиная с самых повседневных и незаметных форм, и как в действительности тесно взаимосвязаны знание и власть, сыграли работы французского философа и историка Мишеля Фуко (1926—1984).

На обширном материале, связанном, в частности, с историей психиатрии и медицинских наук в целом, Фуко показывает, как работают микроструктуры власти, используя само знание о человеке в качестве стратегий дисцинлинирования. Наука привносит нечто новое в социальный порядок. Отдельный человек и население в целом становятся «управляемыми объектами», которые можно наблюдать, классифицировать, измерять, статистически анализировать и усреднять, подводить под универсальные нормы, подвергать научно обоснованным воздействиям.

Тем самым наука, научность, «научный взгляд» на человека, универсальное знание могут становиться изощренными инструментами властвования.

Что же касается политического значения науки на правительственном уровне, т. е. собственно политики в наиболее типичном смысле этого слова, то здесь ясно видно, что науку прямо используют в государственных интересах. Она повышает престиж государства, укрепляет его оборонную и промышленную мощь, оказывает неоценимую помощь в области управленческих технологий и т. п.

Сфера политических приложений науки крайне широка. Среди явных примеров того, где наука открыто находится «на службе у власти», можно указать такие, как изучение общественного мнения (особенно в предвыборных ситуациях), разработка проектов реформ и всевозможных социальных программ, консультирование политиков.

Государственное регулирование науки Другая сторона отношений науки и политики — влияние государственной власти на положение дел в науке. Государственная политика в области науки стала одним из важнейших направлений деятельности правительств развитых государств.

Уже в период Второй мировой войны стали создаваться центральные государственные органы для управления научными исследованиями в военных целях. Но настоящий расцвет административного регулирования науки наступил в послевоенное время. Большую роль в новой организации науки сыграл опыт, приобретенный в годы войны, в том числе реализация таких крупных программ, как знаменитый Манхэттенский проект по созданию атомной бомбы (США).

После войны в ведущих государствах проводятся административные реформы, а также создаются специальные министерства, которые занимаются как вопросами общей научно-технической модернизации, включая задачи внедрения научных достижений в практику, так и наиболее стратегическими, с государственной точки зрения, исследованиями — ядерная физика, изучение космоса, военные разработки.

Одна из узловых тем во взаимоотношениях науки и государства — проблема эффективного управления научной деятельностью. Это прежде всего касается поиска адекватных организационных форм, которые позволили бы науке развиваться наиболее оптимально (не забывая, конечно, и о государственных интересах). Наукой нельзя руководить жесткими командно-административными методами. Главный двигатель научного продвижения — «человеческий фактор», к непременным условиям функционирования которого следует отнести талант ученого и свободу его выражения.

Это означает, что управление наукой представляет собой довольно специфическую задачу, которая включает обеспечение материально-технической инфраструктурой для научных исследований и коммуникаций, оперативную поддержку наиболее перспективных направлений, развитие благоприятной социальной среды для деятельности ученых (престиж профессии ученого, возможности для высококачественного образования, правовая поддержка и т. п.). При этом остается ряд достаточно серьезных проблем государственного регулирования науки, которые пока далеки от решения.

Примером довольно эффективной государственно-административной политики в отношении поддержки науки могут служить США. Доказательством ее эффективности является лидерство в области наукоемких технологий, которое США сохраняют за собой фактически в течение всего послевоенного периода. Исходные принципы управления наукой, создающие условия для плодотворных исследований, были выработаны еще в 1946 г. Э. Пиори и Р. Конрадом из Министерства военно-морских исследований^[1].

Отдельная проблема в отношениях государства и науки — закрытые (секретные) исследования. С одной стороны, такие исследования необходимы (для целей обороны, разведки, спецслужб и др.); с другой — засекреченные разработки вступают в противоречие с базисными ценностями науки. Так, здесь подрывается сама идея науки как открытой публичной деятельности (норма «коммунальное™», по Р. Мертону). Возникают островки закрытой информации, секретного знания. Отсутствие открытости всегда означает возможность сомнительных целей, а также неприемлемых исследовательских методов, излишнего привлечения финансов в ущерб другим важным социальным проблемам.

Поэтому для регуляции закрытых разработок нужны особенно продуманные принципы и правила, включая парламентский контроль, наличие консультативных органов и т. п.

Самостоятельная важнейшая проблема — управление наукой на глобальном уровне. Все настоятельней становится необходимость согласования политики национальных государств и разработки действенных методов управления наукой на едином глобальном уровне. Это связано со множеством причин, среди которых — возможность существования «зон, свободных от этики», где могут существенно нарушаться права испытуемых в исследованиях, проводиться запрещенные международными документами виды исследований и разработок^[2].

Наука и образование Наука и система образования имеют множество тесных связей. Очевидно, что положение дел в науке существенно зависит от состояния образовательной системы.

Наука, в свою очередь, «питает» систему образования как новыми образовательными методами, так и новыми предметными знаниями, входящими в содержание обучения. Известно, что лучшие педагоги в сфере высшего образования — это, как правило, те преподаватели, которые помимо своей преподавательской деятельности являются также продуктивно работающими учеными и поэтому непосредственно обладают и свежими знаниями, и творческим настроем.

Полноценное образование будущих ученых должно обязательно включать опору на гуманитарные, или классические составляющие. Не следует думать, что научный потенциал будущих специалистов зависит в решающей степени только от узкотехнических, «научно-центрированных» программ.

Следует отметить, что широкая гуманитарная образованность должна формироваться еще до получения высшего образования.

В связи с этим уместно привести высказывание знаменитого физика М. Лауэ: «Я сомневаюсь также в том, посвятил ли бы я себя целиком чистой науке, если бы не пришел в тесное соприкосновение с греческой культурой и греческим языком, что возможно только в классической гимназии. Если оставить в стороне исключения, то именно у греков можно научиться подлинной радости чистого познания. Чтобы привлечь учащуюся молодежь к науке, в том числе к естествознанию, шире, чем это было в последние десятилетия, я предлагаю: пошлите детей в гимназию, и пусть они там основательно занимаются древними языками»^[3].

Однако сегодня часто высказываются о кризисе образования. Традиционная университетская система, еще недавно бывшая оплотом воспитания высокого духа науки, сталкивается с серьезными сложностями. Говорят даже о «сумерках» университета (или университетской культуры) в современном мире^[4]. Все это — нерешенные проблемы, которые могут отразиться и на образовательной поддержке науки.

В наши дни существует немало работ, посвященных размышлениям о том, какой должна быть эффективно поддерживающая науку образовательная система. Прежде всего такая система образования должна культивировать творчество в его различных формах. Она должна вырабатывать у учащихся способность к самостоятельному познавательному поиску, интерес к выбранной области деятельности. Важными условиями подготовки потенциальных ученых являются также ранний отбор талантов и их поддержка, раскрытие их потенциала, обеспечение свободы самореализации.

Можно достоверно утверждать, что в современном глобальном соперничестве государств завтра необратимо отстанет та страна, которая сегодня проиграет в сфере образования.

Наука и бизнес Бизнес давно и активно участвует в научных разработках. Например, ему принадлежит огромная роль в создании многих важных продуктов, без которых просто немыслима современная медицина. Масса фармацевтических средств (включая первый антибиотик — пенициллин) была разработана усилиями коммерческого сектора.

На современном уровне бизнес особенно активизировался в отношении науки. В эпоху наукоемкой экономики научные исследования и инженерно-конструкторские разработки становятся фундаментальным стратегическим ресурсом корпораций. Все шире развертывается «частная наука». Яркими примерами могут служить генетика и биотехнологии.

Но это означает на самом деле фундаментальное изменение в традиционной организации науки. Если прежде наука «обитала» в академических исследовательских центрах и университетах, то теперь растет количество ученых, непосредственно занятых в лабораториях корпораций. Многие ученые из мира академической науки с завистью смотрят на своих коллег из фирм: сильно отличаются и уровень оплаты труда, и материально-технические возможности.

Коммерциализация науки — широко дискутируемая тема. Совместимость науки и бизнеса действительно сложна. Наука по своей сущности нацелена на чистое познание, а бизнес материально мотивирован.

Возникают обоснованные сомнения в надежности заключений, которые делают «коммерчески оплачиваемые» ученые. Конфликт интересов может сказаться на качестве научного результата, уже начиная с выбора темы и установки целей. Многие научные разработки фирм оказываются закрытыми из-за соображений коммерческой тайны. Те результаты научных исследований, которые традиционно были публичны и бесплатны, теперь становятся запатентованными (патентование генных последовательностей, генетически модифицированных организмов и т. п.).

К каким последствиям приведет расширение коммерческой, материально мотивированной науки, пока трудно сказать. Это еще одна острая проблема внешних влияний на мир науки.

• [1] См.: Bromley П. A. Science, Technology, and Politics // Technology in Society. 2002. Vol.24. № 1−2. P. 9−26.
• [2] Cm.: Global Governance of Science. Report of the Expert Group on Global Governanceof Science to the Science, Economy and Society Directorate, Directorate-General for Research, European Commission. Luxembourg, European Commission, 2009.
• [3] Лауэ М. История физики. С. 167—168.
• [4] См.: Solska Е. Zmierzch kultury uniwersytetu? // Spoleczna odpowiedzialnosc uczelni (red.K. Leja). Gdansk, 2008. S. 73−87.