Методы Павлова. 
Методы Павлова

Методы Павлова

В научной деятельности И. П. Павлова, длившейся более 60 лет, четко выделяются три периода, три направления. Фундаментальные исследования ученого были посвящены физиологии кровообращения, физиологии пищеварения и созданию новой главы — физиологии высшей нервной деятельности. По физиологии кровообращения И. П. Павлов выполнил 19 исследований, они касались проблем рефлекторной регуляции и саморегуляции кровообращения. В 1883 году И. П. Павлов открыл усиливающий нерв сердца. Примечательно, что в работах по физиологии кровообращения И. П. Павлов обращал внимание на психическое состояние собак как на одно из основных условий строгости эксперимента. «Страх перед неизвестностью, — писал И. П. Павлов, — является одним из самых важных моментов в этой области. Как только животное убедилось на практике в течение первых измерений (кровяного давления) в безопасности тех мероприятий, которым его подвергают, тот час же исчезают все мешающие влияния душевных движений при дальнейших опытах» [2].

В исследованиях физиологии кровообращения И. П. Павловым были заложены основы системного подхода к изучению физиологических функций.

Систематические исследования в области физиологии пищеварения И. П. Павлов начал в 1894 году, когда на средства А. Нобеля в институте экспериментальной медицины было открыто первое в мире специальное операционное отделение для животных. Операции у животных Павлов проводил в условиях, которых придерживался хирург в клинике, т. е. подходящий наркоз, тщательная чистота при операции, чистые помещения после операции и заботливый уход за животными. Ученый применял при операциях все достижения медицины XIX века: асептику, антисептику, наркоз. Определяющим в научном творчестве И. П. Павлова было стремление изучить целостный организм в нормальном состоянии. Свой хирургический талант, хирургическую технику И. П. Павлов направил не в сторону клиники, а в сторону физиологии и создал в ней новое хирургическое направление. Хирургическая изобретательность позволяла И. П. Павлову выполнять такие виртуозные операции, как экковская операция перерезки блуждающих нервов на шее, фистульные операции, операцию «маленького желудочка», эзофаготомию и т. д.

Опыты на эзофаготомированных собаках позволили раскрыть нервный механизм желудочной секреции, а также получить чистый желудочный сок. Как лечебное средство этот сок охотно покупали в Германии. В трудах И. П. Павлова по физиологии пищеварения идея о внутренней целесообразности (приспособлении) функций животного получила полное развитие. Постоянное стремление организма к внутреннему и внешнему равновесию, Павлов рассматривал, как приспособление (с точки зрения дарвиновского учения) или как целесообразность с точки зрения субъективной, антропоморфической. Идея целесообразности нужна была Павлову как источник для различных научных предположений, как постоянный поиск к дальнейшему изучению вопросов о сущности жизненных явлений. Результаты исследований И. П. Павлов обобщил в классической монографии «Лекции о работе главных пищеварительных желез» (1897 г.). Монография состоит из восьми лекций, в каждой из которых Павлов затрагивал вопрос о психической секреции как важном факторе пищеварения. Концепция Павлова о психическом рефлексе как важном факторе регуляции поведения особенно актуальна сейчас. Психический рефлекс Павлова как сложный регулятор пищевого поведения включал в себя многие представления современной науки о поведении. Использование Павловым таких понятий как идея целесообразности, целенаправленности пищевого поведения, потребности, мотивации свидетельствует о внимании И. П. Павлова к психологии поведения. В дипломе о присуждении Павлову Нобелевской премии сказано, что Павлов «пересоздал» физиологию пищеварения. Скандинавский физиолог Р. Тигерштедт писал, что труды Павлова в области физиологии пищеварения являются фундаментальными для всех времен. Классические исследования И. П. Павлова по физиологии пищеварения, снискавшие ему славу классика естествознания, открыли путь для построения других важных разделов физиологии, прежде всего об условных рефлексах. От физиологии пищеварения он перешел к созданию новой главы — физиологии высшей нервной деятельности. Будучи экспериментатором с головы до ног, И. П. Павлов отказался от метода субъективной психологии и встал на путь объективного изучения психических явлений. Своюнобелевскую речь И. П. Павлов заключил такими словами: «В сущности нас интересует в жизни только одно — наше психическое содержание. Его механизм, однако, и был и сейчас еще окутан для нас глубоким мраком. Все ресурсы человека, искусство, религия, литература, философия, исторические науки — все это объединилось, чтобы пролить свет в эту тьму. Но в распоряжении человека есть еще один могучий ресурс — естествознание с его строго объективными методами» [3, c. 462]. Это был вызов, если вспомнить, что в 1904 году знаменитый английский физиолог Чарлз Шеррингтон, касаясь проблемы изучения психического, сказал, что психическое, как окончательная и высшая интеграция организма остается нерешенным там, где оставил его Аристотель более чем 2000 лет тому назад. И. П. Павлову удалось на основе применения универсального метода естествознания — эксперимента приступить к изучению высшей нервной деятельности, результаты которого были обобщены в классических трудах «Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности (поведения) животных» (1923 г.) и «Лекции о работе больших полушарий головного мозга» (1927 г.). Право физиологии на объективное изучение психической деятельности И. П. Павлов настойчиво и последовательно обосновывал в своих выступлениях и речах на собраниях ученых. кровообращение нервный саморегуляция собака На XII съезде русских естествоиспытателей и врачей 28 декабря 1909 года в Москве в своей знаменитой речи «Естествознание и мозг» И. П. Павлов обрисовал критическую ситуацию науки в области изучения психической деятельности: «Неудержимый со времени Галилея ход естествознания впервые заметно приостанавливается перед высшим отделом мозга. Здесь действительно, критический момент естествознания, так как мозг в его высшей формации — человеческого мозга — создавал и создает естествознание, сам становится объектом этого естествознания» [4, c. 95]. Из создавшегося тупика физиология должна выйти самостоятельно, так как психология не располагает научным методом исследования.

Психология того времени была проникнута идеалистическими концепциями; ей чужд был принцип детерминизма, который Павлов считал основой научного познания. Многие психологи придерживались мнения о свободе воли и независимости сознания от его материального субстрата — мозга; они отрывали психическое от физиологического. Это вызывало у Ивана Петровича резко отрицательное отношение к современной ему идеалистической психологии, идеологические установки которой были ему органически чужды и вызывали у него бурный протест. «Сейчас, я не могу себе представить: как было бы можно систему беспространственных понятий современной психологии наложить на материальную конструкцию мозга», — говорил Иван Петрович в одном из своих докладов. Помощь, которую психология могла оказать физиологии, в то время «заключалась только в словах: животное вспомнило, животное захотело, животное догадалось, т. е. это было приемом адетерминистического думания, обходящегося без настоящей причины». В полемике с видными американскими учеными-психологами Иван Петрович утверждал с полным к тому основанием, что у многих представителей этой науки «чувствуется, несмотря на все научно-приличные оговорки, все тот же дуализм с анимизмом». Анимизм же, т. е. признание наличия в организме нематериального начала — души, равно как и витализм, т. е. признание наличия в организме особой жизненной силы, Павлов считал вреднейшим тормозом научного исследования. «Для натуралиста все — в методе, в шансах добыть непоколебимую, прочную истину, и с этой только, обязательной для него, точки зрения душа как натуралистический принцип не только не нужна ему, а даже вредно давала себя знать на его работе, напрасно ограничивая смелость и глубину его анализа» [1, c. 70].

Относясь крайне отрицательно к идеалистической психологии, запрещая даже у себя в лаборатории на первых порах своей работы в области физиологии высшей нервной деятельности пользоваться понятиями и терминами, заимствованными из психологии И. П. Павлов вместе с тем не отрицал психологии как науки о субъективных переживаниях и состояниях человека. Он говорил, что преклоняется «перед усилиями мысли в работе старых и новейших психологов», он оценивал их «богатырскую работу». В изумительной по яркости мысли и красоте изложения статье Ивана Петровича «Естествознание и мозг» он следующим образом формулирует свое отношение к психологии и утверждает права естествознания, каждодневно доказывающего свое могущество: «…Я хотел бы предупредить недоразумение в отношении ко мне. Я не отрицаю психологии как познания внутреннего мира человека. Тем менее я склонен отрицать что-нибудь из глубочайших влечений человеческого духа… Я только отстаиваю и утверждаю абсолютные, непререкаемые права естественно-научной мысли всюду и до тех пор, где и покуда она может проявлять свою мощь. А кто знает, где кончается эта возможность!» [4, c. 104].

Следуя материалистическому мировоззрению, Иван Петрович рассматривал мысль как функцию мозга, был убежден в единстве психического и физиологического, полагал, что развитие науки о функциях мозга приведет к исчерпывающему познанию природы психических процессов. И в этом познании, по глубочайшему убеждению Ивана Петровича, подтвержденному его тридцатипятилетней работой в области изучения высшей нервной деятельности, важнейшая роль должна принадлежать физиологии.

К экспериментальному анализу деятельности больших полушарий головного мозга И. П. Павлов подошел с помощью созданного им метода условных рефлексов. Решение объяснять психическую деятельность в терминах рефлекторной деятельности впервые появляется в его докладе «Об экспериментальной психологии и психопатологии на животных», прочитанном на международном конгрессе медицины в Мадриде в 1903 году.

Для изучения деятельности больших полушарий головного мозга И. П. Павлов избрал слюнную железу, ее деятельность поддавалась строгому количественному учету. Это был удачный выбор. Метод, с помощью которого И. П. Павлов приступил к объективному учению закономерностей психической деятельности, вытекал из повседневно наблюдаемых фактов «психического слюноотделения», которое происходит под влиянием связанных с приемом пищи раздражений, действующих на расстоянии от животного. В условном рефлексе И. П. Павлов увидел механизм, благодаря которому расширяются возможности организма к бесконечному приспособлению. Благодаря методу условных рефлексов было установлено, что в основе деятельности больших полушарий головного мозга лежат процессы возбуждения и торможения.

Исследования простых и сложных условных рефлексов позволили выявить индивидуальные особенности проявления аналитико-синтетической деятельности у разных животных, установить четыре типа высшей нервной деятельности, совпавших с классификацией Гиппократа о четырех темпераментах. Критериями классификации служили: сила основных нервных процессов — раздражительного и тормозного, их подвижность и равновесие. Исходя из этих свойств, Павлов выделил три типа нервной системы: уравновешенный, возбудимый и тормозной. «Нельзя не видеть, — говорил Павлов, — согласия результатов эксперимента на собаках с этой классификацией. Наш возбудимый тип — это холерический, а меланхолический — тормозной. Двум формам центрального типа отвечали бы флегматический и сангвинический темпераменты. И только теперь, спустя две тысячи лет, изучение высшей нервной деятельности по методу условных рефлексов позволило подвести под классификацию Гиппократа физиологический фундамент» [4, c. 62]. Благодаря методу условных рефлексов в патофизиологии была создана новая глава — учение об экспериментальных неврозах, которые трактовались как грубая модель функционального заболевания нервной системы (истерия, неврастения). Наблюдаемые в экспериментальных условиях процессы в больших полушариях головного мозга И. П. Павлов рассматривал как проявление положительных и отрицательных чувств. «Мне кажется, — говорил И. П. Павлов в докладе на X Международном психологическом конгрессе в Копенгагене 24 августа 1932 года, — есть достаточные основания принимать, что описанные физиологические процессы в больших полушариях отвечают тому, что мы субъективно в себе обыкновенно называем чувствами в общей форме положительных или отрицательных чувств и в огромном ряде оттенков и вариаций, благодаря или комбинированию их, или различной напряженности. Здесь — чувство трудности и легкости, бодрости и усталости, удовлетворенности или огорчения, радости, торжества и отчаяния и т. д. Мне кажется, что часто тяжелые чувства при изменении обычного образа жизни, при прекращении привычных занятий, при потере близких людей, не говоря об умственных кризисах и ломке верований, имеют свое физиологическое основание в значительной степени именно в изменении, в нарушении старого динамического стереотипа и в трудности установки нового» [4, c. 498−499].

И.П. Павлов открывает вторую сигнальную систему — речь. Особенность второй сигнальной системы Павлов видел в том, что речевые сигналы представляют собой отвлечение от действительности, позволяют обобщение, что составляет специфически человеческое, высшее мышление. Неотложной задачей физиологии Павлов считал систематизацию всех безусловных (врожденных) рефлексов, к которым он относил «рефлекс цели» и «рефлекс свободы». Отмечая огромное жизненное значение этих рефлексов И. П. Павлов подчеркивал: «Жизнь только для того красна и сильна, кто всю жизнь стремится к постоянно достигаемой, но недостижимой цели. Вся жизнь, все ее улучшения, вся ее культура делаются только людьми, стремящимися к той или другой поставленной ими себе в жизни цели». Но когда нет цели, теряется и смысл жизни, жизнь перестает привязывать к себе человека. В этом причина самоубийств.

Напряжение рефлекса цели особенно важным считал Павлов для России. «И мечтается мне, — говорил Павлов, — испорченный аппетит, подорванное питание можно поправить, восстановить тщательнейшим уходом, специальной гигиеной. То же может и должно произойти с загнанным исторически на русской почве рефлексом цели. Если каждый из нас будет лелеять этот рефлекс в себе как драгоценнейшую часть своего существа, если родители и все учительство всех рангов сделают своей главной задачей укрепление и развитие этого рефлекса в опекаемой массе, если наши общественность и государственность откроют широкие возможности для практики этого рефлекса, то мы сделаемся тем, чем мы должны и можем быть, судя по многим эпизодам нашей исторической жизни и по некоторым взмахам нашей творческой силы» [3, c. 247]. Рефлексы цели и свободы представляют большой интерес, поэтому они должны стать предметом изучения не только физиологов, но и психологов, педагогов и социологов. Павлов постоянно подчеркивал их роль в активном, целенаправленном поведении. На их основе должна быть построена, согласно Павлову, вся система педагогики, воспитания подрастающего поведения.

Сосредоточив внимание на изучении приобретенного поведения, Павлов вместе с тем занимался серьезным обсуждением вопросов врожденного поведения. Последнее стало предметом многолетних исследований этологов и, прежде всего, в школе К. Лоренца, Нобелевского лауреата. В начале 30-х годов в Колтушах были начаты систематические исследования поведения антропоидов. На молодых шимпанзе Роза и Рафаэль — были применены новые методики и приемы, обеспечивающие изучение поведения обезьян в условиях относительной свободы передвижения. Результаты более четырехлетних исследований обстоятельно обсуждались на знаменитых «средах». Оказалось, что обезьяны задачу решали методом «проб и ошибок», в результате они накапливали жизненный опыт. Павлов полагал, что навыки у обезьян при решении ими конкретных задач формируются на основе новых ассоциаций.

У обезьян, по сравнению с собаками, сильнее выражен исследовательский рефлекс — рефлекс «что такое», сильнее способность к образованию новых сложных цепных условных рефлексов. «Образование временных связей — ассоциаций, — говорил Павлов, — это есть знание, это есть приобретение новых знаний… Все обучение заключается в образовании временных связей, а это есть мысль, мышление, знание. Мышление есть ассоциация — знание, а пользование им — понимание» [5].

В 1936 году Павлов собирался на очередной международный психологический конгресс в Мадрид для поднятия ряда фундаментальных вопросов о взаимодействии физиологии и психологии в изучении поведения. В предисловии к шестому последнему прижизненному изданию «Двадцатилетнего опыта», подписанному Павловым в январе 1936 года за месяц до своей кончины, Иван Петрович подчеркивал сближение позиций физиологии и психологии в изучении поведения, а также чрезвычайное расширение области объективного изучения сложного поведения животных. Всецело охватывающей проблемы медицины, психогигиены, психологии и педагогики.

«Приближается, — говорил он, — важный этап человеческой мысли, когда физиологическое и психологическое, объективное и субъективное действительно сольются, когда фактически разрешится или отпадет естественным путем мучительное противоречие или противопоставление моего сознания моему телу» [4, c. 401].

Велика роль И. П. Павлова в развитии материалистической психологии. Иван Петрович рассматривал условный рефлекс не только как элементарное физиологическое явление, совершающееся в коре головного мозга, но и как элементарный психический акт. На основе этого понятия, на основе изучения физиологических закономерностей деятельности головного мозга он дал впервые в истории науки физиологическое объяснение сложным явлениям психической жизни здорового и больного человека. Механизм образования условного рефлекса аналогичен тому, который лежит в основе давно изученного психологами явления ассоциации. Суть этого явления заключается в связи между двумя процессами в мозгу. Опираясь на понятие условного рефлекса, И. П. Павлов дал объяснение сложнейшим процессам, протекающим в мозговой коре и составляющим материальную основу психики. В одном из своих первых докладов, посвященных условным рефлексам, Иван Петрович говорил о том, что все ресурсы человека, все, чем располагала человеческая мысль на протяжении многих столетий, — искусство, литература, философия, исторические науки, религия, — все это было использовано, чтобы осветить сущность того, что представляет собой сознание. Павлов впервые использовал строго объективные методы естественно-научного изучения явлений, этот могущественный ресурс, который приобрело человечество для решения вопроса о том, как развивается психическая жизнь и какова природа тех процессов, которые протекают в мозгу.

В последние годы своей жизни Иван Петрович неоднократно говорил о возможности «слития» субъективного с объективным. Он ясно понимал единство психического и физиологического. Он считал, что сознание, мышление есть функция мозга. Он представлял себе, что психическое и физиологическое — это разные стороны одного и того же явления; он был уверен, что «наступает и наступит, осуществится естественное и неизбежное сближение и, наконец, слитие психологического с физиологическим, субъективного с объективным, решится фактически (подчеркнуто И.П. Павловым) вопрос, так долго тревоживший человеческую мысль. И всякое дальнейшее способствование этому слитию есть большая задача ближайшего будущего науки» [1, c. 105−106].

Благодаря исследованиям И. П. Павлова перед физиологами открылись широкие просторы для новых исследований, для бесконечного числа наблюдений и опытов. Психологи же получили «общую прочную почву, естественную основу изучаемых ими основных явлений, в которой легче им будет разместить бесконечный хаос человеческих переживаний».

Не только физиология головного мозга, но и психология, благодаря исследованиям И. П. Павлова, вступила в новую эру.