Гипербола в цветообозначении

Поскольку поэтика М. Цветаевой — это во многом поэтика безмерности, безграничности, выхода за пределы, гипербола в ее творчестве важнейшее средство передачи смысла. Гиперболичность цветообозначения может проявляться по-разному: формами превосходной степени прилагательных (белейший, наичернейший), сравнительными оборотами (Бузина глаз моих зеленей!), метафорой (И, упразднив малахит и яхонт), заместительным цветообозначением (Как дети, в синеве простынь).

Формы превосходной степени образуются у Цветаевой разнообразными способами, возможными в русском языке — присоединением суффиксаейш-, приставок наии пре- — преимущественно от прилагательных черный и белый, изначально связанных с противопоставлением света и тьмы со всеми их коннотациями:

1). На дохлого гада Белейший конь Взирает вполоборота.

2)Пребелейшей Ариадны Все мы — черные вдовцы.

3)Ревностнейшей из критянок, В сем чернейшем из капканов Мужу, светлому лицом, Афродита, будь лучом!

• 4)Мерься, мерься, взор пресиний, С тою саблей красною!
• 5)Что же мне делать, певцу и первенцу,

В мире, где наичернейший — сер!

Цветообозначения черного и белого, представленные в поэзии М. Цветаевой формами превосходной степени, в большинстве случаев совмещают в себе значения собственно цветовые и символические, связанные с понятиями радости и горя, добра и зла.

Оценочная инверсия черного и белого, составляющая особенность поэтического мира М. Цветаевой, практически не касается употребления форм превосходной степени прилагательных: вероятно, эти формы препятствуют их переосмыслению вследствие своей абстрагирующей потенции. Тем не менее в строке «В мире, где наичернейший — сер» превосходная степень прилагательного связана с положительной семантикой черного как с точкой отсчета, критерием оценки. Однако оценка наичернейший трактуется автором как ложная, принадлежащая чуждому миру эмоциональной и духовной ограниченности, а оценка сер принадлежит миру Цветаевой.

В произведениях М. Цветаевой нередко гиперболой одного цвета является другой. Такая возможность языковой семантики заложена в самой природе: цветовые границы спектра не фиксированны, интенсивность цвета увеличивается именно в зоне перехода одного цвета в другой. Изменение цвета часто связано в природе с предельным состоянием вещества, например при горении, созревании. Кроме того, возможно образование различных оттенков при смешении красок, в чем тоже проявляется способность к переходу одного цвета в другой.

Язык выработал несколько моделей отражения предельности в цветообозначении: русовласа на желть, зелень, яркая до желтизны, желтизна, переходящая в зелень, красный в коричневу, впросинь, иссиня-черный, синий с фиолетовым отливом и др. Для поэтических произведений Марины Цветаевой ни одна из этих моделей не характерна. Цветовая гипербола находит у нее свое выражение в заместительном цветообозначении — непосредственной номинации одного цвета названием другого:

Что вы делаете, карлы,.

Этот — голубей олив —.

Самый вольный, самый крайний.

Лоб — навеки заклеймив Низостию двуединой Золота и середины?

В этом примере из стихов о Пушкине слово голубей является гиперболическим обозначением сразу двух цветов: смуглого и оливкового, а сравнительная степень прилагательного эту гиперболу усиливает еще больше.

Таким образом, гипербола в цветообозначении выводит за пределы материального мира. Лазорь и синь, становясь знаками абсолюта, являются уже названиями не столько цвета, сколько света как понятия трансцендентального. В цикле «Деревья» при описании осеннего леса, изобилующего красками, М. Цветаева, отказываясь от «живописи», категорически утверждает превосходство света над цветом:

Не краской, не кистью!

Свет — царство его, ибо сед.

Ложь — красные листья:

Здесь свет, попирающий цвет. (…).

Струенье… Сквоженье…

Сквозь.трепетов мелкую вязь -;

Свет, смерти блаженнее, И — обрывается связь Содержанием понятия «красное» определяется множественность средств выражения этого значения и множественность метафорических и символических интерпретаций цветообозначения.

В системе цветообозначений у М. Цветаевой можно выделить образноцветовые символы, связанные с идеей предельности, абсолюта.