Перевод скандинавских литературных произведений на русский язык

Скандинавская литература — литература на норвежском, шведском и датском языках, трёх национальных языках в Скандинавии. Скандинавская литература имеет долгую историю и исторгнула из себя ряд хорошо известных авторов, в том числе и нобелевских лауреатов: Бьёрнстьерне Бьёрнсон, Карл Гьеллеруп, Сигрид Унсет и конечно Кнут Гамсун. [6].

Скандинавская баллада была распространена в Дании, Швеции, Норвегии, Исландии и на Фарерских островах и получила (по аналогии с немецкой балладой) название «народная песня». В России переводы скандинавских баллад появились в 30-е и в 50-е гг. XIX в. (Ф. Кони, Д. Ознобишин и Н.В. Берг). Интересна судьба едва ли не самой распространенной из них «Сила арфы»: как убедительно показала Н. П. Копанева, переложение ее на русский Д. Ознобишиным (одним из поэтов пушкинской поры) оказалось настолько удачным, что оно прочно вошло в русскую народную традицию в виде широко известной песни «По Дону гуляет…». Всю вторую половину XIX и большую часть XX в. новые переводы скандинавской баллады в России практически не появлялись. Представительные сборники ее стали печататься у нас в стране лишь с конца 1970;х гг. 5].

80-е — начало 90-х годов XIX в. Русских читателей «освежала» бодрость и мужественность мировоззрения скандинавских реалистов. Первым русским читателем художественных произведений Августа Стриндберга, поначалу известного в России как историк, была Софья Ковалевская, в 80-х годах профессор математики Стокгольмского университета. Она писала, что «некоторые из его рассказов, особенно рассказы из народного быта, чрезвычайно удачные, с удобством годились бы для перевода» [4].

Как пример того, как Скандинавии в значительной степени, литература была общей, можно упомянуть о том, как Генрик Ибсен издавал свои книги в Дании, в языковой форме, адаптированной к датской и норвежской публике. На русский язык его стали переводить в 90-е годы, когда его сочинения появились в немецких и французских изданиях. Большинство этих переводов точностью и художественностью не отличались. Со шведского оригинала переводили только Анна и Петр Ганзен, а также, возможно, В. Э. Форсалес (псевдоним — Фирсов), близкий к редакции «Русской мысли». Переводчики жаловались на трудности, связанные с переложением на русский язык сочинений шведского писателя — тонкого стилиста. В. Э. Фирсов признавался, что необыкновенная сжатость изложения в произведениях Стриндберга, его «своеобразный» язык, его постоянная склонность к употреблению шведских идиом делают этого автора труднопереводимым. «Трудно сохранить художественную прелесть рассказа, когда-то и дело приходится заменять одно меткое народное слово длинным оборотом, выпускать комические и весьма характерные прибаутки и заменять своеобразную речь шведских рыбаков книжным языком» [7].

Драматургия Генрика Ибсена сыграла выдающуюся роль в литературном развитии России второй половины 1890-х — начала 1900;х годов. Драмы виднейшего норвежского писателя Генрика Ибсенаставили общечеловеческие социальные и моральные проблемы, актуальные и для пореформенной России.

Первым переводчиком Ибсена на русский язык был Петр Готфридович Ганзен (1846−1930), видный пропагандист скандинавской литературы в России и русской культуры в Дании. Приехав в Россию в 1871 г., Ганзен десять лет провел в Сибири служащим Северного телеграфного агентства, изучил русский язык и попробовал силы в качестве переводчика, переложив с русского на датский «Обыкновенную историю» И. А. Гончарова, а с датско-норвежского на русский — драмы Ибсена «Союз молодежи» и «Столпы общества» .

" Обыкновенная история" была издана в Копенгагене в 1878 г. отдельной книгой, экземпляр которой Ганзен послал Гончарову; затем он отправил русскому писателю и свои переводы из Ибсена. Так завязалась переписка, опубликованная лишь в 1961 г. 91, из которой мы знаем мнение Гончарова о творчестве Ибсена. Гончаров «внимательно прочитал» обе пьесы и признал, что они «писаны талантливым автором» 92, «хороши… притом в духе времени и будь они переведены на настоящий русский язык, то и могли бы быть замечены публикою, как выдающиеся из ряда» 93.

Особенные нарекания вызвало качество переводов. В то время Ганзен еще не овладел русским языком в достаточной степени для того, чтобы художественно переводить норвежского драматурга. Гончаров, ссылаясь на мнение редактора «Вестника Европы» М. М. Стасюлевича, писал Ганзену, что в его переводах «нет свободы и живости разговорной речи, от этого все диалоги лиц выходят вялы, натянуты, неестественны — и эти недостатки сообщаются и действию и характерам действующих лиц». В том же письме Гончаров указывал на объективные причины, по которым Ибсену трудно заполучить широкого читателя в России эпохи реакции: «Сверх того в журналах редко и неохотно дают место и своим, русским драмам и комедиям (кроме Островского, Потехина), а переводным никогда.