Заключение. 
Конфликт христианских конфессий в религиозной публицистике Н.П. Гилярова-Платонова

Выводы, сделанные в ходе данного исследования, позволяют нам сказать, что Н. П. Гиляров-Платонов имел уникальную точку зрения на христианский межконфессиональный конфликт.

Среда духовенства, в которой рос публицист, сыграла важную роль в формировании его религиозно-философских взглядов. Поэтому тезис Н. П. Гилярова-Платонова из статьи поздних лет «Откуда нигилизм?» о значительном влиянии исконных традиций, привычек и обрядов, фактически предвосхитивший социальную психологию, можно применить и к нему самому. В силу принципиальной приверженности ряду подобных мировоззренческих установок публицист остался не более, чем идейно близок представителям славянофильского движения.

В частности, Н. П. Гиляров-Платонов более требователен в вопросах веры. Вариант с «формальным» переходом в другое верование с целью получения экономической выгоды по типу того, что предлагал М. Н. Катков, отвергается публицистом. В то же время и к идеализму славянофилов, обнаруживавших у крестьян интуитивное стремление к православию, он относился со скепсисом. Для него важно осознание и понимание веры человеком, а поскольку вероисповедание по Н. П. Гилярову-Платонову — неотъемлемая часть народности, то и переубеждение необходимо проводить с помощью пропаганды народности русской.

Однако со славянофилами публициста роднит то, что как теоретик он сильнее, чем как практик. С одной стороны, Н. П. Гиляров-Платонов отмечает «духовный» аспект русификации иноязычных окраин и находит уязвимые места в позиции славянофилов. С другой — не совсем понятно, к чему именно на практике призывает публицист. Конкретных мер для правительства, не готового витать в абстракциях, Н. П. Гиляров-Платонов не смог или не успел сформулировать.

В ходе работы нами были получены ответы на поставленные вопросы, а также достигнуты цели — выявление позиции Н. П. Гилярова-Платонова по отношению к крупнейшим христианским конфессиям.

Взгляд публициста на католицизм в общих чертах схож с позицией славянофилов: компромисса с папским Римом быть не может, поскольку католицизм в таком виде искажает идею соборности церкви. Следует отметить его более пессимистичную точку зрения относительно воздействия папизма на судьбу народности. Н. П. Гилярову-Платонову не свойственны панславистские настроения, в отличие от Ю. Ф. Самарина он считает, что под влиянием католицизма любой народ, в том числе и славянский, может предать свою историческую память.

В характеристике протестантизма как явления, живущего исключительно за счет противопоставления католицизму, Н. П. Гиляров-Платонов также идейно схож с некоторыми современниками. Однако он не исключает возможности взаимно полезного существования и обмена духовным и культурным опытом православия с христианским движением, до конца не определившимся со своей позицией, как это происходило с англицизмом в конце XIX века. Из этого можно сделать вывод, что по Н. П. Гилярову-Платонову плодотворный межконфессиональный диалог едва ли возможен при закрепившихся догматических разногласиях. Именно поэтому, например, встречи представителей России с Папой Римским публицист описывал в негативном ключе.

Важность догматических расхождений для Н. П. Гилярова-Платонова была столь же велика, сколь незначительны были расхождения обрядовые. Именно поэтому публицист изучал проблему раскола на протяжении всей своей жизни. Несмотря на то, что старообрядчество во второй половине XIX века едва ли находилось в центре внимания, Н. П. Гиляров-Платонов не оставлял надежд примирить раскольников с православием. Систематическое исследование проблемы помогло публицисту сформировать уникальный подход, далекий от стереотипных взглядов на старообрядцев как на нарушителей закона или на дремучих невеж. В условиях свободной дискуссии, обмена мнениями между сторонами должен был сформироваться компромисс, позволяющий преодолеть одну из трагических страниц в истории российского православия. Однако даже на предложенные Н. П. Гиляровым-Платоновым действенные практические меры — отмену клятв Большого Московского собора 1667 года и совместная вычитка церковных книг — современники никак не отреагировали. Время показало, что предложения публициста оказались верными, но сто лет спустя было уже слишком поздно.