«История Англии» Моруа

«Историю Англии» Андрэ Моруа^[1] позволено было ждать с большим интересом. Как бы ни расценивать чисто художественные достоинства автора «Дизраэли» (к ним можно относиться весьма скептически), одного в Моруа нельзя отрицать: качеств умного и трезвого наблюдателя. А наблюдал англичан он много и тщательно и на континенте, и в королевстве.

По всей вероятности, Моруа один из лучших знатоков английской жизни и литературы в Европе. Таким образом, его история Англии представлялась нам заранее не столько исследованием о политических и общественных изменениях на протяжении веков, сколько картиной быта и нравов, психологической эволюции, истории английской души.

К сожалению, Моруа, так много нас разочаровывавший за последние годы, разочаровывает и на сей раз. Книга в целом представляет собой компиляцию, популярно излагающую все то, что интересующиеся историческими вопросами давно могли узнать из более серьезных специальных трудов. Вместить в 700 страниц всю историю великой державы дело невозможное. Пришлось ограничиться общими контурами, лишь иногда вдаваясь в детали. Такая популяризация — дело почтенное и полезное, но ее мог бы сделать скромный университетский деятель, от писателя же с именем Моруа невольно требуешь большего. Составлена книга, впрочем, очень стройно и написана легко и не без увлекательности.

Глав бытовых и психологических очень мало — все же они — самое живое, что есть в книге Моруа. Особенно интересны по фактическому материалу те главы, в которых Моруа ограничивается сообщением точных данных и воздерживается от собственного толкования. Отрывок о духовной и эмоциональной революции, происшедшей в Англии в первой половине прошлого века наряду с серьезнейшей экономической перестройкой, производит сильное впечатление и действительно приоткрывает дверь в некие тайники английской души. Однако удержаться от обобщений и характеристик Моруа было, естественно, очень трудно. И здесь-то и кроется самое серьезное разочарование, принесенное книгой, самый непростительный срыв Моруа.

От тонкого и умного знатока английских дел мы вправе были ждать вполне индивидуального подхода, собственного освещения, чуждого общих мест и формул, далекого от общепринятого, трафаретного взгляда на англичан. Но, согласно Моруа, англичанин остается все тем же условным существом, которое мы привыкли встречать в дешевых романах и непритязательных исследованиях Англии. Сдержанность, но не сухость, строгость, совпадающая с некоторой сентиментальностью, отсутствие живого и острого ума, но присутствие инстинктивной, столетиями выработанной мудрости — кто же не писал так о «друзьях-островитянах» (ибо тон Моруа — неизменно дружественный?).

Так же знакомы нам и лишены собственного живого подхода и рассуждения Моруа о смысле происходивших в Англии процессов и выводы насчет дальнейших возможностей конституционно-демократического строя и отношений Англии с доминионами.

Кто не отмечал исключительных условий Англии, одновременно и обособленной морем от всего мира и соединенной с ним тем же морем? Кто не понимает роли флота в имперской Великобритании? Кто не задавал вопроса о роли авиации в новых отношениях островитян с континентом и колониями?

Нова только одна точка зрения Моруа: история Англии, по его мнению, цепь необычайно счастливо сложившихся совпадений. Постепенно эти удачи выработали у англичан и умение использовать обстоятельства, и ту самую инстинктивную мудрость, которая заставляет Моруа оптимистически смотреть на будущее Англии.

• [1] Maurois A. Histoire d’Angleterre. Paris: Fayard, 1937.