Семантическое развитие относительных прилагательных на материале русской поэзии 20-21 веков

Цветовые слова у И. Северянин распределены равномерно, гармонично вписаны в поэтический контекст: каждое стихотворение содержит, примерно, одно цветоупотребление, а каждое цветообозначение повторяется, приблизительно, дважды. Примечательно, что при сравнении Северянина с блоком, можно отметить, что первый практически не пользуется устойчивыми цветовыми обозначениями, перегружающими текст символизмом. Однако цветовая система Северянина не игнорирует колористический опыт символиста Блока, но последовательно развивает его, максимально реализуя потенции цветовых слов, заложенные в языке предшественника. Примечательно, что, если у всех предыдущих авторов количество относительных прилагательных было мало, то у Северянина эти прилагательные преобладают над остальными. И. П. Смирнов, исследуя литературные произведения авангарда, отмечал: «иногда съедобность мира бывала в авангардистской литературе зашифрованной, как, например, в новелле Бабеля „Как это делалось в Одессе“, где описание одежды Бени Крика строится так, что использованные при этом цветовые эпитеты лишь имплицируют тему „сладкого, вкусного“: На нем был шоколадный пиджак, кремовыештаны и малиновые штиблеты». То же в равной мере можно сказать и о поэзии Северянина. Ср: «Ты пришла в шоколадной шаплетке, Подняла золотую вуаль», «Бабочка лимонная. Весенеет линия Берега вдали.

Перелески синие В парке расцвели", «Мне даже некогда пригубить жало И взор сиреневый плеснуть в лазорь: Бегу — мороженое из фиалок Вам выльдить к празднику Лимонных Зорь». Список можно продолжать, однако, примеры эти наглядно демонстрируют специфику языка поэта. Причем мотивированные эпитеты часто характеризуют героиню, олицетворяющую в тексте «прекрасное ирреальное», или другой предмет, переносящий лирического героя в ирреальный мир. Это восходит к авторской установке «прекрасное — рядом», путь к высокому — через земное.

Как и лирический герой Блока, лирический герой Северянина открывает для себя идеальный мир через общение с героиней, через ее мир. Но образ лирической героини Северянина, — доведенная до логического предела, а потому — пародияна героиню Блока: едва уловимая за описанием из абстрактных, немотивированных ЦП героиня Блока оказывается в поэзии Северянина доступной, даже «съедобной». Именно поэтому такими частотными оказываются относительные прилагательные. Метонимической игрой смыслов порождены и некоторые исконные прилагательные с нестертой мотивированностью: Вальдшнеп длинноклювыйзайчикова цвета (Поэза о вальдшнепе и зайчике, 1916), В дамской венгерке комичного цвета, коричнево-белковой …(Диссона, 1912). По сути оба относительных цветообозначения восходят к полю «дичь».

Но обозначение это для русской речи вообще не характерно, а потому следует говорить об окказиональной лексике в поэзии Северянина. Таким образом, можно говорить о том, что относительные прилагательные уже в поэзии серебряного века не являются единым семантическим полем при обозначении цвета. Цветопорождение напрямую зависит от установки автора, отличаясь наполняемостью в зависимости от его принадлежности к определенной поэтической школе. 2.

2. Специфика цветообозначения в середине XX века

Стоит еще раз сказать, что колористическая система И. Северянина отнюдь не исчерпывает всей колористической системы авангарда. С этой же позиции рассматривается нами и колористическая система М. В. Исаковского: как один из элементов (в целом показательный) складывающейся примерно с середины 20-х годов художественной системы соцреализма. Специфика прилагательных, реализованных в поэзии автора заключается в том, что он предпочитает использовать прилагательные немотивированные. Широко известны слова поэта об этом: «Знакомые всем нам обычные слова — это строительный материал для поэта, причем материал не однотипный, а самый разный во всех отношениях, — материал допускающий буквально бессчетное количество сочетаний и комбинаций. Хороший поэт так может расположить этот материал, что у него получатся стихи единственные в своем роде, неповторимые стихи, полные большого смысла, большой художественной силы и в то же время — простые, понятные». Наиболее частотными являются в поэзии новые значения цвета, накладывающиеся на старый смысл.

Например: «В деревянном городе с крышами зелеными, Где зимой и летом, улицы глухи». Нас интересует в данном примере, в первую очередь соотнесение с растительным царством — на это указывает два явления — дерево (что обозначает не столько структуру постройки, сколько цвет) и зеленые крыши. В сознании рождается некая картина дерева — новая жизнь зарождается теперь в городах. Интересен и контекст лексемы золотой, столь часто рассматриваемой нами у других поэтов: «И, до слов таинственных охочие, О кудрях мечтая золотых», «Дайте в руки мне гармонь Золотые планки! «, «Пройдут года, настанут дни такие, Когда советский трудовой народ Вот эти руки, руки молодые Руками золотыми назовет."В подобных примерах цветовой признак приобретает знаковый характер, указывая на единичное свойство как на общее, присущее ряду предметов, явлений, замещающее их. И, если в поэзии начала века лексема «Золотой» становилась характеристикой ирреальности или даже смерти, то в соцреализме это понятие вполне реальное, относящееся либо к физическому признаку, либо к качеству народа, его ценности. Таким образом, можно говорить о том, что соцреализм перекраивает картину мира под новое мировоззрения, наполняя привычные лексемы новым смыслом.

2.

3. Цветообозначающие прилагательные конца XX — начала XXI века

Современная литература — это время постмодернизма. Временные рамки современного этапа не определены достаточно хорошо, однако, вслед за многими исследователями начнем отсчет в 50-е — 60-е годы XX века. В качестве примера мы взяли поэзию Ю. Кузнецова. Даже при условности всех классификаций в литературе постмодернизма, поэзию Кузнецова было бы трудно отнести к какому-либо направлению и вообще определить однозначно. Несмотря на это, предварительный анализ других поэтических систем показал, что поэтическая система Ю. Кузнецова — явление более закономерное, нежели особенное. Главной особенностью употребления цветовых устойчивых формул в поэзии Кузнецова является включенность их в метонимический контекст. Обычно все стихотворение в таких случаях подчинено метонимической логике, составляющей два различных текстовых плана, уподобляемых друг другу благодаря связующей функции цвета, что свидетельствует о важности роли цветовых обозначений в поэзии.

Золото — это прилагательное, которое противопоставляется смерти, разрушению в стихотворениях поэта. Например: «Не дуб ли на поле сронил Листок свой золотой, Сын буйну голову склонил Над памятной плитой. На эту общую плиту Сошел беззвездный день» (Четыреста, 1979).В этом стихотворении, как и в поэзии соцреализма лексико-семантическое значение раскрывается не через дихотомию реальное-ирреальное, а через соотнесение с реальностью, физической характеристикой. Обращаясь к фольклорным мотивам, поэт грусть человека, налагая на традиционное представление об увядании природы. То же самое можно сказать и о немотивированных прилагательных, которые соотносятся с фольклорными традициями. Например: «Грудь дышала жадно и глубоко И дымилась страсть из-под ногтей И взлетал то низко, то высоко Треугольник русых журавлей». Вданном примере мы можем увидеть реализацию еще и символического смысла, помимо цветового, где изображение картины природы налагается на картину страсти. В колористической системе Кузнецова нами выделена еще одна группа цветовых слов.

Она условно отнесена к цветовым символам, так как в большей степени здесь следует говорить о символизме как таковом и лишь косвенно о цветообозначении. Но, так или иначе, лексемы эти соотнесены с семантическим полем цвета и выражены относительными прилагательными. Например: Как Иванушка во поле вышел И стрелу запустил наугад. Он пошел в направленье полета По сребристому следу судъбы (Атомная сказка, 1968). След на небе, белесовато-серебристого цвета (возможна отсылка и к следу самолета) семантически обогащается, устойчивым для всего творчества, образным представлением о границе чего-либо, стыке двух планов, о человеческом пути в биполярном мире, как об окрашенном в серебристые оттенки или осложненном световыми характеристиками. Символическое значение в таких случаях не поддается однозначному толкованию.

Или: Рассекает пустыни и выси Серебристая трещина мысли («Ночъ уходит. Равнина пуста… «, 1974). Возможна и образно-ассоциативная связь с серовато-белым следом, остающимся при сгибании, разламывании неорганического вещества. Именно через относительные прилагательные раскрывается то самое значение, которое получило название поэзии надлома. Таким образом, можно говорить о том, что к эпохе постмодернизма цветообозначения упрощаются, наделяются характеристиками надлома, постмодернистского мировоззрения. Выводы по второй главе

Таким образом, можно сделать вывод о том, что цветообозначения, выраженные относительными прилагательными могут стать хорошим отражением парадигматических связей в языке. Прежде всего, следует отметить, что они входит своими значениями в лексико-семантические парадигмы разных ступеней, изменяясь во времени. С одной стороны, они являют собой отражение реального мира, с другой насыщены большим символизмом. Многочисленность или немногочисленность той или иной группы может быть объяснена внеязыковыми факторами, в частности временем, к которому относится определенный речевой продукт и реалиями, наполняющими в ту пору умы людей. Заключение

Для практического исследования были выбраны относительные прилагательные, входящие в лексико-семантическую группу «цвет». Исследование проводилось в эволюции от начала XXдо XXIвека. Лексические единицы, образующие лексико-семантическую систему языка, связаны отношениями тождества, сходства, противоположности. Эти связи внутри лексической системы находятся в иерархически отношениях. Смысл такой иерархической системы заключается в том, что именно такая системность лексического состава позволяет свести всевозможные сочетания слов к ограниченному количеству основных типов семантических категорий, выполняющих определенные лексические функции. Можно сделать вывод, что цветообозначающее прилагательное — конкретное отражение концептуальной сущности. Концепт, как считают исследователи, нематериален, он является условной единицей, связывающей мышление и речь, а его материализация происходит именно в форме слова. Именно поэтому следует говорить о том, что поэзия является отражением мышления определенной эпохи, а те смыслы, которые вкладываются в цветообозначающие прилагательные есть символы, актуализированные при помощи экспрессивных средств.

Список литературы

Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. — М.: Языки русской культуры, 1998. -

896 с. Аскольдов-Алексеев С. А. Концепт и слово // Русская словесность: от теории словесности к структуре текста. Антология.

— М.: «Наука», 1997. — С.

20−45Березин Ф.М., Головин Б. Н. Общее языкознание. М., 1979. -

416 с. Болдырев Н. Н. Концепт и значение слова // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. -

Воронеж: Изд-во ВГУ, 2001. — С. 25−36Васильев Л. М.

Современная лингвистическая семантика. — М.: Высшая школа, 1990. — 176 с. Вердиева З.

Н. Семантические поля в современном английском языке. — М.: Высшая школа, 1986.

— 120 с. Виноградов В. В. Основные типы лексических значений слова // В. В. Виноградов. Избранные труды. Лексикология и лексикография.

— М., 1977. — С. 162−189Гулыга Е. В. Грамматико-лексические поля в современном немецком языке / Е.

В. Гулыга, Е. И. Шендельс.

— М.: Просвещение, 1969. — 184 с. Гухман М. М.

Понятийные категории, языковые универсалии и типология // Вопросы языкознания. — 1985. — №

3. — С. 3−12Диброва Е. И. Лексико-семантическое поле и авторские проекции художественного текста. -

М.: «Наука», 2001. — 428 с. Гузеева К. А.

Лексическая, категориальная и функциональная семантика. — М., 1990. -

281 с. Загидуллин Р. З. Синонимия и гипонимия в лексико-семантических группах терминологического характера /Автореф. дисс. канд. филол. наук. — М., 1981. — 24с. Кузнецов А. М. Структурно-семантические параметры в лексике: на материале английского языка.

— М.: «Наука», 1980. — 160 с. Левицкий В. В. Типы лексических микросистем и критерии их различения // Филологические науки, 1988. — №

5. — С. 66−73 Липатов А. Т. Лексико-семантические группы слов и моносемные поля синонимов // Филологические науки, 1981. — № 2. — С.

51−57 Набирухина А. В. Структура лексико-семантического поля «» в современном английском языке // Вестник ЛГУ, 1990. — Вып. 1 (№ 2). -

С. 69−73Никитин М. В. Лексическое значение слова.

— М., 1988. — 271 с. Новиков Л. А.

Семантика русского языка. — М: Высшая школа, 1982. — С.

34Нуждова Е. Н. Лексическая репрезентация концепта «любовь» в переводах лирики А. С. Пушкина на английский и французский языки / Автореф. диссертации. — М., 2008.

— 21 с. Попова Н. В. Лексико-семантическая репрезентация концепта «красота» в немецком и русском языках: Монография. — Мичуринск: Изд-во МГАУ, 2009. -

166 с. Селиверстова О. Н. Труды по семантике. — М.: Языки славянской культуры, 2004.

— 960 с. Сильницкий Г. Г. Семантические классы глаголов в английском языке. -

Смоленск: Гос. пед. ин-тут, 1986. — 111 с. Стернин И. А.

Лексическое значение слова в речи / И. А. Стернин. — Воронеж: изд-во Воронежского ун-та, 1985. -

170 с. Стернин И. А., Попова З. Д. Очерки по когнитивной лингвистике. -

Воронеж, 2001. — 221 с. Филичева Н. И. Синтаксические поля. — М.: Высшая школа, 1977.

— 289 с. Щур Г. С.

Теория поля в лингвистике. — М.: «Наука», 1974. — 256 с.