Генезис постнеклассической социологии

Более того, как будет описано ниже, моменты критического отношения к господствующей культурной парадигме в форме ее отрицания возникают в истории чуть ли не циклично. За все время развития культуры и человеческой мысли, равно как и определенного способа такого развития, возникали периоды кризиса, которые подвергали резкой критике и сомнению господствующую модель познания. В некотором роде можно сказать, что постмодерн вполне закономерное явление, коему соответствует целый набор объективных предпосылок. Сам этот процесс довольно трудно описать в традиционных терминах в силу его многофакторности и культурной всеохватности. Однако мы постараемся выделить в его развитии ряд этапов, которые характеризовались сменой самой культурной парадигмы познания. При всей своей условности предлагаемая классификация вполне способна проиллюстрировать определенные закономерности в развитии постмодерна как современного этапа в развитии процесса познания. Самой ранней известной на сегодняшний день формой познания мира человеком о рефлексии в отношении самого себя и своего места в мироздании был миф. К важным для нашего исследования характерным чертам мифа стоит отнести его натурализм в смысле того, что свою основу он бреет в природе как первой среде обитания человека, а также, что более важно, его тесную связь с религиозностью.

Миф пытался понять мир посредством непосредственного восприятия действительности и ее обобщения. Причем, как это нетрудно заметить, миф старается осветить все основные вопросы человеческого существования: откуда все произошло, как произошел человек и т. д. Строго говоря, сегодня познание в любой форме ищет ответы на те же проблемы. Важнейшей чертой мифа как способа познания выступает его сакрализованность, так как все мифическое знание тесно сопряжено с религией. Иными словами, содержание мифа бесспорно, ибо оно санкционировано богами, а подчас рассматривается, как знание, которым боги поделились с человеком. Вопрос о доказательности не ставится именно в силу сакральности мифа.

Миф легитимирован высшим началом, поэтому он имеет право на существование. В этом воспроизводстве весь лейтмотив мифа. Знание дано изначально, истина известна и метафизична, надо только ее правильно изложить. Миф как способ познания просуществовал довольно долго, вплоть до первых зачатков древней натурфилософии Индии и Греции. Его дискредитация связана прежде всего с тем, что возникли сомнения в источники его легитимности. Знание, которые нам дали боги, тем сомнительнее, чем сомнительнее существование самих богов.

Изменение условий существования человека и зарождение первых цивилизаций вместе с развитием разума поставило перед мифом новые вопросы, на которые он не смог ответить. Натурфилософия, не довольствуюсь сакральными объяснениями мифологии, пытается найти основание мира в первоначалах опять-таки, если можно так сказать, естественной природы (огонь, вода, воздух и т. д.). При этом сама натурфилософия довольно скудно занимается собственной легитимацией. Первооснова рассматривается как некая аксиома, из которой логическим способом выводятся дальнейшие тезисы об устройстве мира и месте человека в нем. Соответственно, сам выбор первоосновы определяется спекулятивным способом. Тем не менее, натурфилософия существенно отличалась от мифа именно тем, что ввела доказательство как способ легитимации знания. Истина не продуцируется чем-то высшим, а достигается определенным способом познания.

Метод встал во главе угла. Натурфилософия представляет собой скорее переходный этап между мифом и классической античной философией. С одной стороны она дискредитировала миф, выдвинув на авансцену доказательство, с другой стороны так и не предложила альтернативу мифической легитимации в силу спекулятивного характера центральной категории натурфилософии — первоосновы. На поздних этапах существования натурфилософии ее кризис острее всего проявился в философии софистов, провозгласивших, что истины нет, и все можно обосновать. Полная относительность ранее непоколебимого столпа истины завела познание в интеллектуальный тупик, круговорот, для выхода из которого требовался принципиально новый способ познания. В полной мере новым этапом в развитии познания мира человеком можно считать классическую античную философию. Она окончательно порывает с мифом и легитимацией мифа. При этом не всеми ее представителями отрицается некое божественное начало (Пифагор, Платон, например), но божественное здесь рассматривается ни как способ легитимации метода познания, а как элемент мира, требующий доказательства. В этом принципиальная разница с мифом.

От натурфилософии классическую античную философию отличает размежевание с тезисом о натуральной (естественной) первооснове, зарождение классических логических операций и понятий. Фундаментальным отличием между двумя этапами, мифом и античной философией, выступило то, что кардинально меняется направленность познания. В мифе истина известна и неопровержима, имеет свой источник в божественном. Познание сводится к тому, что необходимо примерить эту истину, выраженную в мифе, к окружающей действительности, как по шаблону, и понять исследуемый объект. В античности все в корне меняется. Истина не признается чем-то изначально данным, ее еще необходимо открыть. Стоит также отметить, что в античной философии проблема истины как таковой нивелирована, у многих мыслителей не встречается интерес к этому понятию. Хотя еще со времен Сократа вопрос правильного, достоверного знания всегда ставился во главе угла. Начиная с высказывания Сократа, «я знаю, что я ничего не знаю», истина уступает пьедестал.

Теперь правит метод, точнее поиск правильного метода, который сможет нам дать ответ на «вечные вопросы». Зарождение основ логики и критериев научности в античном мире есть отчасти выражение именно такого поиска, попытка отгородить правильный путь к истине. Дав огромный потенциал развитию всех отраслей человеческого познания, античная философия не избежала недостатков и вызвала новую волну реакции, как когда-то было с мифом, но уже против собственных положений. Кризис классической античной философии и сопутствующего ей метода познания наиболее явно проявил себя в эпоху эллинизма. Расширение окружения античного человека, влияние восточных мистерий, приращение новых элементов культуры, не сводимых к античным аналогам, — все это способствовало, как метко отметил Асмус В. Ф., снижению доверия к познавательной силе разума. В последние дни эпохи Античности познание снова стоит на перепутье. С одной стороны это нашло отражение в развитии таких течений, как скептицизм, рассматривающий любое знание как сомнительное, отводящий большую роль эмпирической непосредственности, чем теоретической осмысленности, вульгарного гедонизма, как искаженное отражение концепции Эпикура, стоицизма, как попытку самоопределения человека в мире, где все относительно. С другой стороны появились попытки реабилитировать классические учения, что нашло свое воплощение, прежде всего, в развитии неоплатонической школы Плотина. Однако в рамках этого переходного этапа уже зарождался новый способ познания. Процесс познания дает крен в сторону реинкарнации Абсолюта в качестве новой легитимации знания, как это уже было на стадии мифа.

Новый Абсолют имеет ту же религиозную природу, веру как базис легитимности. Его зачатки можно рассмотреть в философии Плотина, когда он рассуждает о градации бытия на основе изначального божественного единства. Основой же нового способа познания стало христианство. В качестве основы познания выступает новый Абсолют, монотеистическое божество, его существование является истинным и непреложным, таковыми же являются и некоторые аспекты его проявления в мире, которые кодифицируются в священных книгах сакрального характера. Задача познания, следовательно, объяснить известные феномены действительности с позиции априорного знания о божественном. Всплывает старая схема: истина уже известна, надо только ее обосновать.

И надо отметить, что подобная ориентация выступила весьма плодотворной стороной знания. Этой же эпохи мы обязаны и формулировкой главного противоречия, которое отличает между собой различные этапы развития познания. Противоречие это выражается в известном споре о природе общих понятий. Суть спора, как известно, заключалась в природе абстрактного знания, а точнее, в его происхождении. Так любое познание и знание как его конечная форма существуют в виде абстракции, то суть спора напрямую затрагивала основы любого знания в принципе.

Реалисты считали, что знание существует до нас, сокрыто в самой природе абсолюта, номиналисты отстаивали идею, что любая абстракция есть плод обобщения конкретного, и знание полностью подвластно человеку. В той или иной форме этот спор будет продолжаться на протяжении всех эпох познания. По сути, фон эпохи и будет определяться тем, в какую сторону (реализма или номинализма) даст крен ее познавательный ориентир. Между тем средневековая философия не решила своей главной проблемы — легитимности самого абсолюта. Попытки были предприняты, и наиболее успешной считается Фомы Аквинского, его доказательства бытия бога. Но проблема легитимности абсолюта разрешить крайне тяжело. Ведь чтобы доказать легитимность абсолюта в качестве источника знания необходим определенный метод доказательства.

В то же время все методы доказательства зависят от самого абсолюта в силу познавательной ориентации, по-другому и не может быть, существующего метода познания, который не сводим к природе абсолюта, подрывает сам конструкт абсолюта. Оправдать же легитимность абсолюта методом, напрямую от этого абсолюта зависящим, представляется сомнительным вариантом. Этот замкнутый круг во многом и определил кризис и последовавшее за ним падение средневекового метода познания. В конечном итоге кризис выразился в восходе нового промежуточного этапа — эпохи Ренессанса. Одной из характерных черт Возрождения выступило начало формирования естествознания, что влекло за собой интерес к практической стороне деятельности, познавательное внимание к обыденному миру, к материальной стороне жизни. Это прямо противоречило схоластической ориентации на метафизическую сторону бытия, презрение к практике и обыденному. Абсолют показал свою несостоятельность в качестве методологического ориентира в свете новых фактов и построенных на их основе концепций, поэтому его пришлось заменить.

Но модель обратная Абсолюту уже существовала в античности. Именно эпохе классической Греции и Рима становится основным ориентиром для познавательной модели Возрождения. Культ античности формирует еще одну характерную черту той поры. Успехи человека в освоении окружающего мира, помноженные античной идеей гармоничного развития человека привели к тому, что Возрождение становится эпохой гуманизма, сфокусированной на человеке. Но Ренессанс был именно переходным этапом, а никак не новой эпохой в познании. Тому причиной ряд обстоятельств.

Важнейшим условием было то, что разрушая средневековый образ мыслей и картину мира, Возрождение ничего не предложило взамен. Гуманизм, успехи естествознания — все это было только разрушительным орудием, это позже в Новое время отсюда взойдут побеги нового образа мыслей, но это потом. Пока же, провозглашая примат человека, представители передовой мысли Ренессанса сами толком не представляли, что есть сам человек, гуманизм оставался декларативной моделью, но никак не строго научной. Неслучайно в этот исторический период не возникло ни одно последовательной и законченной концепции человека. Принципиально новый этап развития познания начинается с периода Нового времени. В Новое время удалось окончательно размежеваться со средневековым наследием, при этом достаточно спешно разрешить те противоречия и проблемы, которые поставила эпоха Ренессанса. В период Нового поиск истины адекватного метода ее нахождения вновь становятся во главе познавательного ориентира.

Зарождается наука в современном виде. Однако на современном этапе и научная модель, основанная на поиске истины, вновь подвергается сомнению в лице набирающего мощь постмодерна. Постмодернизм в этом отношении можно рассматривать также как переходный этап в развитии мысли, разрушающий предыдущую модель познания. Конечно, на данный момент еще рано делать какие-то строгие выводы, но уже проявившие себя черты новой эпох говорят о том, что постмодерн имеет много общего с эпохой эллинизма и Ренессанса. Пока довольно затруднительно сказать, что будет после постмодерна, к чему приведет это направление в современной мысли, но кардинальные перемены, которые она несет для современной модели познания, очевидны. Таким образом, с одной стороны развитие постнеклассической социологии однозначно свидетельствует о формировании нового этапа в науке об обществе, но с другой стороны мы явно видим аналогии с предыдущими этапами развития человеческой мысли, многое из которых повторяется и на современном этапе. Заключение

Существование и экспоненциальное развитие постнеклассической социологии становится все более очевидным даже самым упрямым скептикам. Оценивать в настоящее время социологию исключительно с позиции теорий ее классических представителей, таких как Э. Дюркгейм, М. Вебер, нельзя. Конечно, вклад данных мыслителей огромен и значение их работ сохраняется, но без понимания новых теорий, описывающих современный мир, социология расписывается в собственной некомпетентности. Вместе с тем, пожалуй, главной характеристикой современного этапа развития социологии выступает его крайняя противоречивость. Это четкий признак того, что этап это только начинает свое формирование, и говорить о сложившейся новой парадигме социологического знания представляется преждевременным. Также стоит помнить о том, что изменения, происходящие в социологии под влиянием постмодерна, представляют собой, если можно так сказать, частный случай общего кризиса социально-гуманитарных наук. Как представляется, говорить о каких-либо изменениях в социологической парадигме в отрыве от общих тенденций в социальном познании будет бесполезной тратой времени. Постмодерн затрагивает сами основы научного познания в комплексе, что также требует и комплексного решения проблем, которые постмодерн вызывает. Как бы то ни было, главный вывод, который нас заставляет сделать развитие постнеклассической социологии, заключается в том, что классическая социология переживает существенный кризис, который, по сути, ставит под сомнения адекватность социологии как формы познания. Чтобы социология осталась в ряду наук о человеке и обществе, необходим значительный пересмотр ее базовых концепций и положений.

Список литературы

Бахтин М. М. Автор и герой в эстетической деятельности. СПб.: Азбука, 2000. — 332 с. Беляева И. С. Фикциональный комментарий в литературе постмодернизма.

— М.: Либроком, 2012. — 130 с. Бодрийяр Ж.

Прозрачность зла. — М.: Рудомино, 1999. — 198 с. Бодрийяр Ж. Система вещей. -

М.: Рудомино, 1999. — 218 с. Вирильо П. Машина зрения. СПб.: Наука, 2004. -

144 с. Гуссерль Э.Логические исследования. М.: Гнозис, 2000. — 580 с. Делез Ж., Гватари Ф. Капитализм и шизофрения.

Анти-Эдип. М.: Академия наук СССР, 1990. — 230 с. Доманска Э. Философия истории после постмодернизма.

— М.: Канон+РООИ «Реабилитация», 2010. — 400 с. Дюркгейм Э. О разделении труда. М.: КАНОН, 1996.

— 432 с. Дьяков А. В. Феликс Гваттари: шизоанализ и производство субъективности. Курск: изд-во Курс. гос. ун-та, 2006. — 140 сЖижек С. Добро пожаловать в пустыню реального.

М.: Фонд «Прагматика культуры», 2002. — 160 с. Зиммель Г. Философия денег. / Избранные работы. М.: Ника-Центр, 2006.

— 487 с. Камю А. Миф о Сизифе. СПб.: Азбука-классика, 2005. — 402 с. Кессиди Ф. Х. Сократ. 2-е изд. М.: Прогресс, 1988.

— 260 с. Кириленко Г. Г., Шевцов Е. В. Философия. — М.: Филол.

о-во «СЛОВО»: ООО «Изд-во «ЭКСМО» «, 2003. — 672 с. Кравченко С. А. Социологический постмодернизм.

Теоретические источники, концепции, словарь терминов. — М.: Московский государственный институт международных отношений (Университет) МИД РФ, 2010. — 402 с.

Кьеркегор С. Страх и трепет. М., 1993. — 460 с. Лао-Цзы. Дао дэ цзин.

[перевод с китайского] М.: Медков, 2007. — 347 с. Лебон Г. Психология воспитания. СПб.: Тип. АО «Слово», 1910. -

276 с. Левинас Э. Избранное: Тотальность и бесконечное. СПб.: Университет. кн., 2000. — 387 с. Летов О. В. Проблема научной объективности. От постпозитивизма к постмодернизму.

— М.: РАН. ИНИОН. Центр социальных научно-информационных исследований, 2010. -

196 с. Марк Аврелий. Наедине с собой. — К.: Collegium Artium Ing, Ltd. — Черкассы: РИЦ «Реал», 1993. -

367 с. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года. / К.

Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т.

42. М.:Политиздат. 1985. — 242 с. Марсель Г. Быть или иметь. М., 1995.

— 245 с. Новейший философский словарь: 3-е изд., исправл. — Мн.: Книжный Дом. 2003.

— 1280 с. Сартр Ж.-П. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии. М.: Республика, 2000. — 630 с. Сартр Ж.-П. Трансцендентное Эго. СПб.: Наука, 2001. — 348 с. Смит Дж.

Церковь и постмодернизм. Как найти место в церкви Литару, Фуко и Деррида? — М.: Коллоквиум, 2012. — 216 с.

Тейяр де Шарден П. Божественная среда. М.: АСТ, 2003. — 314 с. Шюц А. Структура повседневного мышления. //

Социс. — 1988. — № 2.

— С. 129 — 137.