Лексико-семантические группы слов, характеризующих человека

Лексические единицы языка как референты предметов и явлений ^ окружающего мира отражают не только наличие (бытие) реалий, но и упорядоченность их в объективном мире — «картину мира» (Караулов, 1976, с.242−276). Дискретность же языка предполагает и дискретность отраженного в нем мира (Арутюнова, 1980, с.173).

Трактовка понятия «картина мира» советскими лингвистами и философами основана на марксистском положении о первичности бытия и вторичности сознания, она «исходит из тезиса о единстве материального мира, подлежащего отражению с помощью разных языков» (Караулов, 1976, с.246) — язык выступает как средство «осуществления рационального познания», фиксации нашего знания о внешнем и внутреннем мире (Брутян, 1973, с. 108), что определяет связь языкознания с другими науками и получает отражение в конкретных языковых исследованиях.

Важен при этом и учет соотношения объективного и субъективного в процессе познания, поскольку диалектическое соотношение объективного и субъективного охватывает и сопровождает весь процесс познания как всего окружающего мира, так и его конкретных реалий.

Весь процесс познания условно делят на 3 этапа: вычленение, отождествление и классификация предметов действительности (Арутюнова, 1980, с"172). И уже на первом этапе — вычленении, а значит и именовании, перед познающим субъектом стоит.

I. Хотя с точки зрения логики наличие референтности признается только у имен, а референтность глаголов и прилагательных оспаривается (См. Языковая номинация, т.1, с.254). проблема выбора признака, выступающего как основа именования. Выбор признака происходит в языке стихийно, неосознанно. Он зависит от конкретных условий именования (географические условия, особенности трудового процесса, традиции) и особенностей субъекта: его опыта, культуры, первого впечатления, настроения Поэтому наряду с существенными признаками, обладающими большой различительной силой и яркой выразительностью — дистинктивными признаками, могут быть выбраны и маловыразительные, несущественные — слабо дистинктивные признаки (Языковая номинация, т.1, 1977, с.160−166).

Однако, «для номинации — гак отмечает Г. В. Колшанскийневажно, существенен этот признак или нет» (1975, с.71), так как ни ярко дистинктивный, ни минимально дистинктивный признаки не смогут исчерпать всей сущности предмета, не раскроют до конца всех его признаков и сторон. Главное — «чтобы этот признак имел отношение к / определенному — Л.Л. / классу предметов» (Колшанский, 1975, с.71), служил различительным средством в ряду однородных, сходных или разнохарактерных, и казалось бы, далеких предметов окружающего мира.

Говоря о свободе и произвольности выбора признака, нужно помнить, что и свобода и произвольность именования относительны, так как человек познает и категоризирует действительность через призму своего родного языка. Отскща особое значение языка для построения «картины мира» .

Мы не останавливаемся на особенностях концептуальной и.

I. Подробнее см. Языковая номинация, т.1, 1977, с. 159- Колшанский, 1975, с.71- Виноградов, 1953, с.3−6. языковой моделей мира, своеобразии и закономерностях их соотношения (см, об этом Брутян, 1973; Караулов, 1976), но душ нас важно подчеркнуть, «что классификация лексики на понятийной основе. вполне возможна» (Степанов, 1975, с.50). Такие классификации и основанные на них идеографические словари появляются (см. Караулов, 1976). Интересно и, очевидно, вполне закономерно, что различные классификации, независимо от того, какие исходные посылки лежат в их основе, выделяют в качестве основных разделы: «Человек, «Вселенная» и «Вселенная и человек» .

Центральное место среди выделяемых всеми разделов занимает раздел «Человек» с четырьмя подразделами: «Человек как живое существо», «Душа и разум», «Человек как общественное существо», «Социальная организация и социальные институты», состоящими из ряда рубрик.

При дальнейшем членении рубрик как понятийных аналогов действительности концептуальная модель уступает место языковой^ дальнейшее членение лексических единиц, выделение лексико-семантических групп (в дальнейшем — ЛСГ) возможно только при учете категориальных грамматических сем.

Анализ на уровне ЛСГ дает возможность полнее определить сложность семантической структуры слова и выявить системность в организации словарного материала языка. При анализе на уровне более крупных объединений особенности языковой системы.

I. Названия взяты из классификации Халлига и Вартбурга как наиболее удачной, по отзыву К).С. Степанова (Степанов, 1975, с.50), вбирающей в себя, по мнению Ю. Н. Караулова, «опыт ряда предшествующих разработок» (Караулов, 1976, с.274). затушевываются (Караулов, 1976, с.35).

Выбор для анализа слов, характеризующих человека, определяется, во-первых, тем, что единицы, называющие психические и физические свойства человека, имеют более сложное соотношение с реальным денотатом действительности, чем скажем, названия частей тела, родственных отношений или сельскохозяйственных орудий. Отсвда значимость исследования состава и структуры образуемых ими ЛСГ для понимания сложного взаимодействия различных факторов, определяющих структуру языка в целом.

V Во-вторых, лексико-семантические группы слов, характеризующих человека, представлены достаточно широко во всех языках и используются в разных формах реализации общенародного языка (в литературном языке, просторечии, диалектах).

В-третьих, характеристика человека может быть выражена разными частями речи: прилагательными, существительными, глаголами. Причем, если глаголы характеризуют человека опосредовано, через указаниена присущие ему действия Сдерется, молчит, горланит, скупится, плутует), и не содержат указания на постоянство признака и его значимость для характеристики человека, то прилагательные и существительные непосредственно указывают на присущий человеку признак, воспринимаемый как его постоянное свойство: драчливый (человек) — драчун, молчаливый — молчун, горластый — горлан, скупой — скупец, плутоватыйплут. Характеризующая роль прилагательных и существительных проявляется более непосредственно. Прилагательные прямо называют характеризующий признак: драчливый, молчаливый, а у имен существительных признак представлен в опредмеченном виде: драчун, молчун, горлан .

Вместе с тем при значительной общности в характеризующей функции прилагательных и существительных есть существенные различия. Своеобразие общего категориального значения имен прилагательных и имен существительных не могло не сказаться на проявлении свойственной им характеризующей функции.

Имена прилагательные в современном русском языке рассматриваются как часть речи, для которой «название качества или свойства является их лексическим значением .» (Р.Гр. — 80, т.1, с.560). А имена существительные определяются как «часть речи, обозначающая предает (субстанцию) ., а также независимые самостоятельные субстанции непроцессуальных и процессуальных признаков — качеств, свойств, действий .» (Р.Гр. — 80, т.1, с.460).

Представляется важным и научно значимым рассмотреть проявление сходного лексического значения в словах, относящихся к двум разным лексико-грамматическим категориям. Это и явилось целью данного исследования.

Для реализации поставленной в работе цели необходимо было решить следующие задачи: во-первых, выявить круг слов, позволяющих наиболее отчетливо показать зависимость особенностей их конкретного лексического значения от значения категориального (обоснование отбора анализируемых слов см. в гл.1). Поскольку анализ показал, что наиболее наглядно категориальное различие проявляется в однокоренных прилагательных и суффиксальных существительных, то на них и было сосредоточено основное внимание. Наличие субстантивных прилагательных учитывалось, но специальному анализу они не подвергались.

Во-вторых, потребовалось определить объем и структуру исследуемой ЛСГ слов, характеризующих человека. Для этого первоначально была проанализирована семантическая структура всех однокоренных имен прилагательных и имен существительных, и выявлены основные семантические разряды обеих ЛСГ. Правильность классификации была подтверждена анализом всего объема отобранных по словарям слов-характеристик психических и физических свойств человека.

В-третьих, следовало сопоставить особенности семной структуры лексико-семантических вариантов слов (ЛСВ), входящих в выделенные группы, подгруппы и ряды ЛСГ прилагательных и ЛСГ существительных. Для этого, кроме сопоставления словарных дефиниций и помет, использовались и данные специально проведенного эксперимента, позволившего выявить особенности восприятия однокоренных прилагательных и существительных разными группами носителей русского литературного языка.

В-четвертых, важно было показать, что выявленные особенности слов исследуемых ЛСГ свойственны не только русскому литературному языку, но и близкородственным языкам и другим формам реализации общенародного языка. Для этого было проведено аналогичное исследование на материале украинского литературного языка и материале одного из русских диалектов, а полученные данные сопоставлены. Такое сопоставление дало возможность выявить общее и специфичное в проявлении исследуемого явления, подтвердить возможность и типичность предложенного подхода к анализу языкового материала.

Основным материалом для анализа послужили слова, характеризующие человека, извлеченные из «Словаря русского языка», составленного С.И. Ожеговым" Первоначально из Словаря Ожегова были выписаны все слова, характеризующие физические (анатомические) и психические свойства человека, для которых это значение было основным, первичным, так как именно эти значения являются «опорой и общественно осознанным фундаментом всех других значений и применений» (Виноградов, 1953, с.12) — «ядром словесной парадигмы, своеобразным центром» ее (Кузнецова, 1982, с.105).

В ходе работы, для уточнения словарных дефиниций и квалификационных помет, использовались толковые словари современного русского литературного языка: Словарь русского языка. Т. 1−4. Под редакцией А. П. Евгеньевой. Издательство АН СССР, I957-I96I (в дальнейшем — МАО), Словарь современного русского литературного языка. Т. 1−17″ Издательство АН СССР, 1950;1965 (в дальнейшем — БАС), Словарь украинского языка. Т. I-II. Издательство АН УССР, 1970;1980 (в дальнейшем — СУЯ). Дополнительно использовались диалектные, частотные, этимологические словари, словари синонимов и антонимов, двуязычные и тематические словари В работе использовались данные художественных и публицистических (в основном, газетных) текстов, записи разговорной речи (РР).

Основным в работе был метод компонентного анализа, опирающийся, на первом этапе, на учет словарных дефиниций, дополняемых ориентацией на семантическую и синтаксическую валентность слова. Для более полного и всестороннего анализа использовались элементы статистической методики и словообразовательного анализа, прием трансформации и методика со.

I. Подробный список словарей, использованных в работе, дан в библиографическом приложении. доставления, как «неотъемлемый элемент познания любого изучаемого объекта» (Ярцева, 1967, с.209), Специфика анализируемого материала потребовала обращения к психолингвистическим методикам (ассоциативному анализу и оценочному шкалированию по методу Осгуда).

Научная новизна работы проявляется в новом подходе к анализируемому материалу, позволяющему установить взаимодействие категориального и лексического значений слов-характеристикустановлении сходного и различного в составе и структуре ЛСГ прилагательных и существительных, характеризующих психические и физические свойства человекавыявлении типологически значимых характеристик для исследуемых лексико-семантичес-ких групп близкородственных языков и разных форм реализации общенародного языка.

Теоретическая значимость работы проявилась в выявлении специфики ЛСГ прилагательных и ЛСГ существительных, характеризующих человекаопределении зависимости семантической структуры ЛСВ слова и ЛСГ слов в целом от их категориальной семыв установлении общих и специфических особенностей противопоставляемых группразработке методики проверки полученных результатов на диалектном материале, что не только подтвердило общеязыковые выводы, но и выявило специфику функционирования слов-характеристик в диалектах, что будет способствовать разработке специальных программ по изучению современных процессов в русских народных говорах.

Практическая значимость работы определяется возможностью использования ее результатов в лексикографической практике для уточнения словарных дефиниций в толковых и двуязычных словаряхпри преподавании русского языка в качестве неродного и преподавании вузовского курса лексикологии.

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и трех приложений: первое содержит алфавитный список однокорен-ных семантически соотносимых образовании, анализируемых в работе, второе — некоторые данные психолингвистического эксперимента, третье включает списки основных словарей и списки использованной литературы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Проведенный анализ на отобранном ограниченном материале — 106 парах семантически соотносимых разнокатегори-альных единиц русского литературного языка — позволил решить поставленные в работе задачи.

В ходе анализа были определены объем исследуемых ЛСГ слов, их структура, представляющая собой иерархически взаимосвязанные разряды слов — от групп до рядов и бинарных оппозиций.

Проведенное сопоставление ЛСГ прилагательных и существительных, характеризующих человека, что было основной целью работы, показало наличие существенного сходства в структуре ЛСГ в целом и в семантической структуре составляющих их единиц, прежде всего в составе классифицирующих сем, позволяющих выделять группы, подгруппы и ряды единиц в анализируемом материале. Вместе с тем выяснилось, что различия в основных категориальных семах, определяющих лексико-грамматическую принадлежность слова, проявляются и в семантической структуре отдельных слов, особенно в семах «характер оценки» и «степень ее проявления» (иногда это «степень проявления признака»).

Расхождение в семах нижних уровней иерархии потребовало выяснения причин, вызвавших данные расхождения, что обусловило рассмотрение исследуемых единиц с точки зрения их функционирования в системе литературного языка (стилевая и стилистическая маркированность, частотность употребления, восприятие разнокатегориальных слов-характеристик носителями языка).

Полученные выводы были сопоставлены с фактами украинского литературного языка с целью установления их типичности и закономерности для систем близкородственных языков и с фактами диалектной речи (исследовался диалект русского языка и диалект украинского языка, оказавшийся в русском окружении) для доказательства правомерности сделанных выводов в применении к единицам разных социально-функциональных компонентов общенародного языка.

Анализ основного и дополнительного материала подтвердил правильность выдвинутых положений, показал а) обоснованность выделения наименований индивидных, индивидно-личностных и личностных свойств человекаб) устойчивость семного состава анализируемых ЛСВ слов, характеризующих человекав) постоянство характера внутрисистемных отношений анализируемых ЛСГ.

Своеобразие и специфика рассмотренных систем способствовали более отчетливому выявлению типичного в полученных выводах и обоснованному разграничению лингвистического и экстралингвистического в анализируемом материале.

Однако анализ проводился на ограниченном специально отобранном материале. Его результаты надо было проверить на полном объеме тематической группы слов, характеризующих физические и психические свойства человека, включающей в нашем материале 876 структурно простых лексических единиц (542 прилагательных и 334 существительных), для которых значение «характеристика свойства человека» является первичным основным (см. гл.1).

Оказалось, что все слова-характеристики русского литературного языка могут быть разбиты на те же три частные группы: наименования индивидных, индивидно-личностных и личностных свойств человека.

Правомерным оказалось и дальнейшее членение выделенных основных групп. Слова, характеризующие физические и психические природные свойства человека как прилагательные, так и существительные дали основание для выделения противопоставленных подгрупп: внешней (физической) и внутренней (психической) характеристики человека. Правомерным оказалось и противопоставление внутри первой подгруппы слов, обозначающих частные внешние особенности человека, и слов, дающих характеристику его общего внешнего вида, общих физических свойств. К первому ряду относятся слова веснушчатый, губастый, конопатый, мордастый, плечистый, рыжий, заика, карлик, раскоряка, храпун и многие другие.

Среди имен прилагательных ряд наименований частных внешних особенностей человека объединил 95 ^ лексических единиц, среди имен существительных — 19 единиц. Второй ряд, ряд наименований общих физических свойств, значительно короче, он включает 44 прилагательных (дряхлый, дородный, невзрачный, неказистый, несуразный, смазливый, хлипкий) и 5 существительных (дурнушка, замухрышка, калека).

Характеристику психических свойств (темперамента) содержат, в основном, лишь адъективные образования: медлительный, темпераментный, мешкотный, впечатлительный, чувствительный — всего 9 лексических единиц.

Никаких дополнительных подгрупп или рядов в пределах обозначений индивидных свойств человека не выделилось.

I. Количество единиц указывается без учета ранее анализировавшихся однокоренных образований.

Таким образом, в ЛСГ прилагательных, характеризующих индивидные свойства человека, может быть дополнительно включено 148 единиц, в ЛСГ существительных — 24 лексических единицы.

Аналогичное положение отмечается и для ЛСГ наименований инд и видно-личностных свойств, внутреннее членение которой так же сохраняется.

ЛСГ прилагательных, называющих индивидно-личностные свойства человека, увеличилась на 109 единиц, причем, наибольшее число их вошло в подгруппу наименований эмоциональных свойств — 64 ЛСВ слова (55 из них содержат сему «проявление эмоций» — бедовый, речистый, прыткий, ласковый и 9 -сему «эмоциональное состояние» — угрюмый, унылый, восторженный, и другие).

Подгруппы наименований волевых и интеллектуальных свойств, как и в ранее анализируемом материале, количественно равноправны. В подгруппу наименований волевых свойств дополнительно вошло 22 лексических единицы (робкий, опасливый, боязливый, настойчивый, уступчивый), в подгруппу наименований интеллектуальных свойств — 23 (толковый, забывчивый, даровитый, памятливый, сообразительный и подобные).

ЛСГ существительных, обозначающих индивидно-личностные свойства человека, пополнилась 59 единицами, из которых 39 содержат сему «эмоциональное свойство» (балагур, гримасник, забавник, забияка, кривляка и другие), 19 — «интеллектуальное свойство» (знаток, мыслитель, олух, угадчик, придумщик) и лишь I существительное — сему «волевое свойство» (хлюпик — «. безвольный человек»).

Несколько сложнее положение с ЛСГ прилагательных и ЛСГ существительных, обозначающих личностные приобретенные) свойства человека. Основное деление их полностью сохраняется, но в рамках некоторых подгрупп могут быть выделены дополнительные разряды. Так, в самой обширной подгруппе, объединяющей лексические единицы с семой «отношение к другим людям», может быть выделен ряд ЛСВ слов, имеющих дополнительную сему «через соблюдение моральных и нравственных норм». В ЛСГ прилагательных это ЛСВ слов честный, порядочный, неподкупный, благородный, отпетый, приличный, развратный, справедливый, целомудренныйв ЛСГ существительных — симулянт, дебошир, гуляка, кутила, плут, мошенник и другие. Правомерность выделения такого подразделения несомненна, но в то же время его нельзя оторвать от подгруппы отношение к другим людям, так как единицы, входящие в него, содержат обе названные семы. Это видно и из словарных дефиниций (справедливый — «действующий. в соответствии с истиной», порядочный — «честный, соответствующий принятым правилам поведения», совестливый — «поступавший по совести, стыдящийся поступать несправедливо») и из наличия общих трансформационных возможностей (добрый — проявляющий доброту к кому-то и справедливый — проявляющий справедливость к кому-то., развязный — проявляющий «излишнюю непринужденность в обращении с другими», то естьк кому-то).

Подгруппа лексических единиц, характеризующих человека по его отношению к другим людям, наиболее обширна: в нее дополнительно вошло 105 прилагательных (корректный, вежливый, учтивый, тактичный, уживчивый, скрытный, назойливый) и 71 существительное (подхалим, изувер, смутьян, приспособленец, притворщик, прохвост, сплетник).

Устойчивость внутреннего членения ЛСГ проявилась и при выделении других подгрупп наименований личностных свойств. Подтвердились условность выделения, тесная связь с предыдущей подгруппой и замкнутость подгруппы наименований, содержащих сему «по отношению к себе». В подгруппу прилагательных вошло 10 единиц (кичливый — «выражающий самомне-н и е», мнительный — «видящий во всем для себя опасность .», уверенный — «не сомневающийся в своих силах, возможностях», чванливый, стеснительный и другие) и 6 существительных (шкурник — «тот, кто заботится о с еб е, не думая о других», цаца — «тот, кто важничает, много воображает о себе», зазнайка, бахвал).

Пополнились и подгруппы наименований, включающих сему «отношение к труду и трудовой деятельности», дополнительно выделилось 59 лексических единиц: 31 прилагательное (испытанный — «проверенный на деле старательный -» делают и й что-н. со старанием", расторопный -" быстрый и ловкий в деле", наторелый — «получивший навык, сноровку в каком-н. дел е», деловой, усердный, халатный, досужий) и 28 существительных (бездельник, заводила, мастак, неумеха/неумейка, тунеядец, халтурщик, филон).

Если во всех выделенных группах, подгруппах и рядах преобладали адъективные образования, то пополнение подгруппы наименований, содержащих сему «отношение к материальному миру», происходит преимущественно за счет существительных. В названную подгруппу дополнительно вошло 36 имен существительных (скопидом — «. бережливый до скупости», стяжатель — «корыстолюбивый, стремящийся к наживе человек», франт, транжир, растратчик, мот, деляга и тому подобные) и.

19 имен прилагательных (бережливый, запасливый, расчетливый, щедрый, экономный).

При рассмотрении всего корпуса единиц, характеризующих человека, молено говорить и о выделении подгруппы наименований, содержащих сему «отношение к духовному миру», и уже «отношение к познанию», которую не удалось выделить при рассмотрении однокорневых семантически соотносимых образований, так как она не содержит ни одной соотносимой пары. Подгруппа невелика по объему — 18 единиц (14 имен прилагательных и 4 существительных). В подгруппу прилагательных вошли: начитанный, пытливый, прилежный, вдумчивый, усердный, усидчивый, любопытный и другиев подгруппу существительныхполиглот, зубрилка/зубрила, упроститель, неуч. Во многом данная подгруппа близка к подгруппе интеллектуальных свойств из ЛСГ индивидно-личностных свойств, но все же в этих единицах может быть выделена и специальная сема.

Таким образом, анализ полного корпуса слов, характеризующих человека, позволил выделить, в основном, те же семантические разряды в структуре ЛСГ прилагательных и ЛСГ существительных и те же внутрисистемные отношения, которые были характерны для лексических единиц, имеющих однокоренную пару. Естественно, что включение в анализ всех ЛСВ слов, характеризующих человека, сказалось на расширении объема и числа синонимических рядов практически во всех подгруппах, за исключением, пожалуй, подгруппы наименований внешних частных (конкретных) свойств человека. Например, противопоставление понятий с ильный — ела бы! было представлено в обеих ЛСГ лишь парами сильный-слабый и силач — слабаканализ всего корпуса слов-характеристик дает основание говорить о противопоставлении рядов: сильны й — мощныйстойкий — выносливый — могучий — дюжий и слабыйтщедушный — хлипкий — мозглявый — хилый — щуплый — дряхлый — квёлый — изнеможенный и другие. В данном случае антонимические пары слов превратились в противопоставленные ряды синонимов, которые могут быть разбиты на новые антонимические пары.

То же наблюдается и в отношении слов х р, а б р ы йтрусливый: антонимическая пара превращается в противопоставленные синонимические ряды, с одной стороны, храбрый — смелый — отважный — мужественный — решительный — удалой, а с другой, трусливый — боязливыйопасливый — пугливый — робкий — запуганный.

В подгруппе волевых свойств речь шла о синонимических отношениях между ЛСВ слов упрямый и строптивый, при анализе всего материала синонимический ряд может быть продолжен: упорный — настойчивый — напористый — настырный.

Этот же процесс характерен и для существительных. Отмеченный синонимический ряд имен существительных, имеющих интегральную секту «отношение к другим людям» и сему «обобщенное свойство» (см. гл. П, разд.2), может быть продолжен ЛСВ слов проныра — пролаза — пройдоха — мошенник — прохиндейбестия — хлюст — гаврик. Однако расширение синонимических рядов для существительных характерно в меньшей степени, поскольку, как уже отмечалось, этому препятствует персонификация признака.

Расширение синонимических рядов еще раз свидетельствует о правильности проведенного на ограниченном материале внутреннего членения выделенных ЛСГ.

Анализ однокорешшх, но разнокатегорлальных слов, используемых для характеристики человека, позволил выявить сходное и различное в двух типах ЛСГ. Оказалось, что частные ЛСГ и их внутренняя структура в основном совпадают, что проявилось в выделении тех же групп, подгрупп и рядов лексических единиц. Привлечение всего корпуса слов-характеристик подтвердило это положение, так как в предложенную схему укладывались и прилагательные и существительные, используемые для характеристики человека.

Уточнение состава подгрупп и пополнение выделенных рядов происходит за счет прилагательных и существительных, не имеющих соотносимой пары, что полностью соответствует положению о преобладании во всех рассмотренных системах адъективных форм слов-характеристик. Их число вдвое превышает число суффиксальных существительных в литературных языках, а в диалектах более, чем в три раза.

Преобладание адъективных форм проявилось не только в их большем количестве, но и частоте использования, что убедительно показал анализ однокорешшх: соотносимых образований (см. гл. П, разд. З). О большей частотности прилагательных можно говорить и при анализе всего объема слов-характеристик. Несмотря на то, что анализируемые ЛСБ слов, характеризующих человека, не относятся к числу частотных, все же по данным «Частотного словаря русского языка» в числе слов с частотностью свыше 100 отмечены прилагательные серьезный, милый, способный, честный, могучий, глупыйвсего II единицс частотностью свыше 50 — 17 единиц: сильный, строгий, глухой, справедливый и другие. Ни в одной из названных частотных подгрупп имена существительные не зафиксированы. Они появляются только в подгруппе, включающей единицы с частотностью от 10 и до 50, в которую вошло 44 прилагательных (седой, худой, наивный, любезный, смуглый, лукавый) и лишь 8 существительных (мерзавец, трус, болван, хам, красавец).

О более высокой частотности адъективных образований свидетельствуют и данные психолингвистического эксперимента (см. гл. П, разд. З) и наблюдения за диалектной речью, носители которой явно предпочитают употреблять при характеристике человека прилагательное: ". t? k и гавар’ат' -П'ет'ка гарбатый, а гарбун. може rfe и гавар’ат'. у нас н’е слыхала" .

Не вызывает сомнения и противопоставление прилагательных и существительных по степени функциональной и стилистической маркированности. Среди существительных количество маркированных единиц значительно превышает число немаркированных существительных.

Тагам образом, анализ двух разнокатегориальных типов слов, характеризующих человека, привел к выводу о значительно большей частотности употребления адъективных слов-характеристик и их относительной стилистической нейтральности в сравнении с формами суффиксальных имен существительных. Связь между этими явлениями несомненна. Уже говорилось о большей частоте употребления не маркированных единиц. Но возникает вопрос о причинах выявленных расхождений между единицами ЛСГ прилагательных и ЛСГ существительных.

Меньшая частотность употребления и большая стилистическая маркированность суффиксальных имен существительных, характеризующих человека, объясняется рядом взаимосвязанных причин: а) усилением пепоративности значения, привносимого, ¦ как правило, в лексические единицы словообразовательным суффиксомб) персонификацией, при которой свойство уже не просто характеризует человека, а становится его неотъемлемой частью, то есть персонифицируется, выступая не каким-либо свойством в ряду других свойств человека, а его (человека) заместителем (репрезентантом) — в) увеличением семантической емкости существительных-характеристик, так как в них и характеристика (обозначение свойства) и объект характеристики (ее нос2'1тель) неразрывны, совмещеныг) рядом психологических причин, в частности, восприятием существительного как величины неизменной, самостоятельной, полностью характеризующей человека. Ключ к пониманию этой особенности дает исследование диалектов, которое показывает, что существительные, обозначающие свойство человека, ассоциируются с прозвищем и потому ограничиваются в употреблении. Нечто сходное обнаружилось и у носителей литературного языка, особенно при характеристике внешних физических свойств человека. Так, при проведении эксперимента некоторые участники его отказывались оценить свойство, названное именем существительным. Мотивации были разные. Например:

И я толстая и мой муж толстый, но мы не виноваты. Как я могу на него сказать «толстяк» — не могу". «Он, может, и хиляк, да человек хороший» .

Сопоставление прилагательных и существительных как членов разных ЛСГ продемонстрировало совпадение семантических множителей верхних уровней иерархии и расхождение семантических структур ЛСВ слов в нижних уровнях, то есть состав интегральных сем, объединяющих подгруппы и ряды, и дифференциальных сем «характер свойства», в основном, совпадает, а в семах «оценка», «характер оценки» и «норма или степень оценки» отмечаются различия.

Выделение в словах, характеризующих человека, семы «оценка» и «характер оценки» показало явное преобладание, как среди имен прилагательных, так и среди имен существительных, лексических единиц с семой отрицательной оценки.

Однако и здесь проявились категориальные различия. Анализ, проводимый на полном объеме состава слов-характеристик, показал, что ЛСГ прилагательных, включающая 542 лексических единицы, содержит 52)1 ЛСВ слов с семой отрицательной оценки, 32 $ - с семой положительной оценки и более 15 $ слов, в которых сема оценки отсутствует или ее характер контекстуально обусловлен. У имен существительных (334 лексические единицы) соотношение несколько иное: более 82 $ слов имеют сему отрицательной оценки, 9 $ - положительной и около 9 $ характеризуются отсутствием оценки или ее контекстуальной обусловленностью.

При этом отметим связь семы «характер оценки» с семой «направленность характеристики». Эта связь отмечалась при анализе соотносимых разнокатегориалышх пар (см. гл. П, разд. З). Отчетливо она проявляется и при анализе всех слов-характеристик. Сему положительной оценки, как правило, содержат ЛСВ слов, характеризующих человека по его интеллектуальным способностям, волевым качествам, отношению к труду и трудовой деятельности. Сему отрицательной оценки — наименования свойств человека по отношению к самому себе, к предметам материального мираотсутствует сема оценки пли является контекстуально обусловленой прежде всего в наименованиях индивидных свойств (впечатлительный, чувствительный, кудрявый, глазастый, русый), реже в других подгруппах: наименованиях эмоциональных свойств (смешливый, бедовый), характеристики человека по его отношению к другим людям (доверчивый, наивный, услужливый, требовательный). Сравните с данными таблицы 6 на с. 96.

В качестве аргумента, подтверждающего большую пейора-тивность имен существительных, отметим и то, что отведенные нами от рассмотрения слова, перешедшие в разряд бранных (имеющие и нфмеющие соответствующую словарную помету)"представлены, как правило, суффиксальными существительными: дурак, мерзавец, мразь, негодяй, оболтус, стерва, подлец.

Таким образом, все основные выводы, сделанные на основе анализа 106 однокорневых категориально противопоставленных пар подтвердились данными общего анализа всей тематической группы слов, характеризующих физические (анатомические) и психические свойства человека.

При анализе отмечалось сравнительно ограниченное количество парных образований. В связи с этим возникают вопросы о том а) какие причины способствуют или препятствуют образованию парных разнокатегориальных слов-характеристик и б) какие лексико-семантические единицы имеют суффиксальную пару, а какие нет.

Среди причин, по-нашему мнению, можно выделить причины экстралингвистического и интралингвистического плана.

К первым относится характер понятия, лежащего в основе именования. Понятие определяет социальную, прагматическую и коммуникативную значимость слова.

Соотносимые единицы легче создаются а) для характерно тих®врожденных и неизменных черт (индивидных), б) для наименования давних и устойчивых, социально значимых понятий (храбрый — храбрец, трусливый — трус, умный — умник/ умница, добрый — добряк, жадный — жадина/жадюга).

Не благоприятствуют развитию парных образований: а) понятия, передающие временное состояние человека (грустный, вспыльчивый, раздражительный, гневный, довольный) — б) понятия частных, уточняющих и детализирующих более крупные и социально значимые (ср.: трусливый — трус, но только пугливый, робкий, несмелый, боязливый, опасливый.

Существенное значение имеет и характер языкового значения. Соотносимые пары чаще возникают для единиц, основное номинативное значение которых — характеристика человека (храбрый — «отличающийся храбростьюсмелый» человек, мужчина, воин .- брюзгливый — «постоянно недовольный, надоедливо-ворчливый» человек, старик и значительно реже в таких случаях, когда прилагательные имеют более широкое значение и часто используются для характеристики не-лица. Ср.: серьезный (разговор, взгляд, подход, анализ, книга. человек), честный (разговор, взгляд, игра. человек). Однако возможны и исключения, так прилагательное тихий имеет значение, которое может быть применимо и к человеку, но это лишь четвертое значение в структуре многозначного слова (4. «Смирный, спокойный» голос, нрав, человек), но соответствующее существительное имеетсятихоня (разг., неодобр.) — «тихий, смирный человек» .

Очень важным фактором являются словообразовательные возможности языковой системы, способствующие или препятствующие образованию семантически соотносимых однокоренных пар (возможность присоединения суффикса, категориальная принадлежность мотивирующей основы, словообразовательное значение суффикса и другие).

Важно учитывать и наличие или отсутствие омонимических или синонимических образований, которые могут препятствовать (если при омонимии создается затруднение в понимании, например: правдивый — «любящий говорить правду .» и правдист — «работник газеты «Правда», старательный и старатель — «работник по кустарной добыче золота») или, наоборот, способствовать образованию соответствующих единиц (например, при необходимости уточнить понятие носителя признака при наличии соответствующего обозначения признака).

Нельзя недооценивать и роль нормативных ограничений. Очень многие соответствующие образования существительных оказываются за пределами литературной нормы, хотя и отвечают разрешающим способностям языковой системы (горлан, носач, брюхан, голован, лобан и другие даны МО с пометой «просторечное») — многие слова так и остаются словами индивидуального употребления (лысик, кудряш, обояшка).

Возможно, созданию ряда суффиксальных существительных от соответствующих прилагательных препятствует усиление пейоративности их значения, о чем уже говорилось.

Если одна из языковых причин препятствует созданию одно-коренной единицы, а потребность в выражении соответствующего понятрш имеется, то в языке появляются: а) сложные единицы (хромой — хромоножка, правдивыйправдолюб, корыстный — корыстолюбец) — б) супплетивные образования (могучий — исполин, смешливый — хохотун) — в) неологизмы или окказионализмы (недорослик, бабак, кудряш), судьба которых может быть различна в зависимости от потребности в них и соответствия их языковой системе.

Проведенный анализ показал важность учета факта категориальной принадлежности слова при исследовании лексико-семан-тической системы языка и выявил конкретные различия в семантической структуре единиц, относящихся к понятийно сходным, но разным ЛСГ. Проведенный впервые сопоставительный анализ ЛСГ прилагательных и ЛСГ существительных, обозначающих физические и психические свойства человека, подтвердил невозможность объединения в одну лексико-семантическузо группу слов разной категориальной принадлежности.