Современное информационное пространство полиэтничного региона

В современном мире практически нет ни одного государства, «все граждане которого говорят только на одном языке» [Мустайоки 2004: 87]. Внедрение антропологической парадигмы в лингвистику, усиление интереса языковедов к проблемам индивидуально-деятельностного начала исследуемых явлений — следствие общей тенденции к гуманизации научного знания как такового, способствовали, прежде всего, преодолению редукционизма системно-структурного языкознания, изучающего язык «в самом себе и для себя» [Соссюр 1977: 9]- кроме того, создали почву для творческого сотрудничества лингвистики со смежными науками, способствуя формированию новых подходов и новых отраслей знания.

Выдвижение на передний план проблемы человеческого фактора и антропного характера создаваемой лингвистикой образа языка привело языковедов к необходимости изучения языка в его реальном функционировании как превращенной формы жизнедеятельности человека в ходе его материально-практической и духовной деятельности. Это требует всестороннего изучения языка: социальных условий функционирования языка, субъекта языкового общения, характера его дискурсивной деятельности и ее результатов. Таким образом, лингвистика перестала быть чистой наукой, поскольку лингвистическая парадигма, бывшая ранее исторической, социальной, системно-структурной, психологической, настолько расширила свои границы, что вобрала в себя парадигмы ряда общественных и специальных наук.

Актуальность исследования обусловлена тем, что этические нормы саморегулирования средств массовой информации в сфере этнотолерантности не разработаны, а разного рода ксенофобии находят широкое распространение даже в солидных общественно-политических периодических изданиях, в частности, в телевизионных и радиопередачах. Журналисты и редакторы зачастую не задумываются, какие именно высказывания политических и общественных деятелей, официальных лиц, государственных служащих и т. д. имеют расистский и дискриминационный характер, полагая, что такие заявления нет необходимости комментировать соответствующим образом. Вместе с тем, сама проблема смешения и расселения народов, и стремление человека к преодолению определенного свыше разнообразия этнокультурных форм обладает непреходящей актуальностью и имеет долгую историю, ибо Вавилонская башня являлась символическим «центром всех племен и в то же время знаком их равенства» [Библейская энциклопедия 1990: 103].

В то же время язык является важнейшим структурным элементом культуры любого общества и оказывает существенное влияние на формирование национального характера, ценностных установок и мировосприятия человека. В современных условиях интернациолизации экономики, глобализации и интенсификации общественной жизни языковая сфера человеческого существования оказывается наиболее подверженной значительным изменениям. Это объясняется тем, что темп и характер трансформации политической, экономической и социокультурной систем во многом зависят от языковых, этнокультурных, социальных и иных конкретно-исторических условий, специфичных для каждой отдельно взятой страны, для каждого отдельно взятого региона.

Рассмотрим эту проблему с учетом имеющихся научных исследований в области этнопсихологии и лингвистики, сохраняя, по возможности, тот нравственный смысл, который заложен в древних текстах. Актуальность работы определяется также теми нравственными трудностями, которые возникают у людей в атмосфере всеобщего смешения и рассеяния народов и, как следствие, смешения нравственных норм, культур, ценностей в нашем информационном обществе, а также поиск выхода и способов преодоления все нарастающих трудностей. Огромную роль здесь играет развитие различного рода информационных средств — интернет, телевидение, печать, а также легкость использования современных транспортных коммуникаций. В целом, рассеяние и смешение народов обусловлено нарастанием глобализационных процессов — экономическим, культурным, языковым объединением людей, глобализацией повсеместных военных конфликтов и пр. Вопрос о смешении языков в процессе влияния одного языка на другой ставился еще в XI в. Так, М. Кашгари в своем словаре «Дивану лугат ат-турк» дал классификацию тюркских языков, подразделяя их на «чистые» и «смешанные» в зависимости от степени влияния того или иного языка в процессе языковых контактов тюркских языков между собой. Понимая под «чистотой языка» отсутствие или незначительность иноязычного влияния в речи представителей тюрских народов и степень близости того или иного языка к литературному тюрки хакани, М. Кашгари к чистым (несмешанным) языкам относил тюркские языки (диалекты) племен ягма, тухси, чигил, огуз, угур, кыпчак, емек, башкир, булгар, печенег, играк, джарук и др. В то же время в смешанных тюркских языках он выделял три группы: 1) язык согдийцев, канжаков, аргу, населения городов Баласагун, Мадинатлбайз- 2) язык хотанцев, тибетцев и тангутов- 3) языки племен кай ябаку, татар, басмыл [Абишева 2001: 5].

Труднооспоримым является тот факт, что, занимаясь анализом политических, социальных и политических структур, проблемами эволюции культурных традиций, необходимо принимать во внимание принципы функционирования человеческого мышления. Это становится особенно важным при анализе процессов принятия решений — чрезвычайно существенном аспекте исследования социально-политической проблематики. Современный этап исторического развития, по мнению исследователей из различных областей науки, проявляется практически во всех психических отношениях человека в переживании кризиса, переломного момента истории. Этот кризис переживается людьми в ожидании надвигающейся экологической катастрофы, перенаселения планеты, эпидемий неизлечимых болезней, что сопровождается чувством тревоги, неуверенностью в завтрашнем дне. Важнейшей составляющей здесь является также впечатление общего падения нравов, обнаруживающее себя и в сфере высших ценностей, в том числе конфликтах и раздорах между и внутри традиционных верований, активизации различных сект. Кроме того, например, около 30% жителей Сургута «не видят ничего дурного в интолерантном поведении», от 32% до 42% довольно часто совершают интолерантные поступки, четко понимая при этом их несовместимость с правилами человеческого общежития [Тен 2005: 104].

Во всем разнообразии проявлений переживания человеком кризиса современной цивилизации имеются наиболее важные или смыслообразующие факторы, определяющие направление культурно-исторического развития в настоящий исторический момент, а также содержание и динамику восприятия им данного кризиса.

Обращает на себя внимание тот факт, что с конца 70-х годов XX века в отечественных и зарубежных исследованиях отмечается возрастание роли этнических факторов в жизни как общества в целом, так и отдельного человека. Роль определенного содержания модели, объясняющей поведение человека и общества в различные исторические моменты, была хорошо показана Е. Erikson [Erikson 1975]. В этом смысле актуальным для современной эпохи системообразующим фактором мы полагаем этничность. Этничность человека может характеризоваться тремя группами признаков: климато-географическими, расово-биологическими и социокультурными (включая конфессиональные). По существу, эти признаки описывают всю внутреннюю и внешнюю среду человека, которую мы называем этносредой.

Отношение к этничности (или ее признакам) может играть существенную роль в психической адаптации человека к его внутренней и внешней среде. Психическая адаптация определяется активностью личности и выступает как единство процессов аккомодации и ассимиляции в приспособлении структуры и функций индивида или группы к условиям этносреды. Процесс психической адаптации можно рассматривать в когнитивном, эмоциональном и моторно-поведенческом аспектах. Выделяются различные степени адаптированности или процесса переживания кризисных состояний: от высшей степени проявления творческой активности до крайних проявлений психической дезадаптации психотических расстройств и пр. Оценку степени психической адаптации человека к собственной внутренней и внешней среде можно осуществлять по показателям, характеризующим область от целостного, творческого отношения к жизни до повышенной тревоги, определенных психических расстройств.

Кроме того, например, в социальном (популяционном) плане одним из важнейших показателей психической дезадаптации, как показали наши исследования, может являться нарушение отношения к некоторым этническим признакам и проявляться, в частности, в падении воспроизводства населения. Воспроизводство населения в определенной мере отражает качество социально-психологической адаптации человека (отношение к семье, деторождению и т. п.). Важнейшим результатом в данном случае является установление связи уровня этого воспроизводства с отношением человека к определенным этническим признакам и, в конечном счете, с угрозой нарушения его этнической идентичности, т. е. с тем, что в исследованиях связывалось с поятиями «культуршока», «культурной дистанции» и др. Связь резких этнокультурных изменений с депопуляцией целых народов вследствие их «цивилизации» и «вестернизации» доказывается, в частности, на примере исчезновения некоторых коренных народов Америки и депопуляции коренного населения Австралии.

Страх будущего часто переживается, как страх потерять национальную самобытность, быть «человеком без национальности», страх перед «цивилизацией и прогрессом», разрушающими родную природу, весь культурно-хозяйственный комплекс народов России и русских в том числе. Значительно количество жителей, психологически «отвергающих» родной ландшафт и климат и предпочитающих для постоянного местожительства те природно-климатические условия, о которых им известно только по рассказам и из средств массовой информации. Наши исследования свидетельствуют о том, что именно это «отвержение» связано с падением уровня воспроизводства населения.

Проблема психической адаптации человека в условиях кризиса современной эпохи может решаться только на стыке различных наук. В то же время, актуальность диссертационного исследования обусловлена применением интегративного подхода при описании семиозиса макрознаков, синтезирующего данные ряда направлений исследований текста в едином лингвокогнитивном ракурсе. Осуществленное в работе комплексное описание информационного пространства как макрознака опирается на антропоцентрическое понимание онтологии текстов, в соответствии с которым текст семиотизирует человеческую интерпретанту действительности, подтверждающую феноменологический характер его знаковой природы. Соответственно, текст, как знаковый продукт человеческой когниции, обнаруживает свойства имманентности и холистичности, а как процесс, реализуемый в механизмах порождения и восприятия, обнаруживает свойства изоморфности структуре сознания коммуникантов, конвенциональности кодифицированным формам языковой репрезентации и детерминированности интенциональными, аксиологическими переменными.

Целью настоящего исследования является изложение общих и прикладных аспектов такого теоретико-методологического подхода к изучению современного информационного пространства, который соответствовал бы актуальным культурно-историческим характеристикам современного этапа развития общества и этносреды в целом, с одной стороны, а с другойэкспликация константных параметров семиозиса информационного пространства как макрознака, детерминированных триадой знаковых функций: синтактикой, семантикой и прагматикой. Предлагаемый подход может быть и спользован как общий принцип для решения теоретических и практических проблем социальной адаптации в различных сферах человеческой жизнедеятельности — воспитании, обучении, коммуникации и т. п.

Исследование базируется на следующей гипотезе:

Известно, что этнические признаки обладают этнодифференцирующей и этноинтегрирующей функцией. Любой элемент этносреды, в том числе и элемент психики человека, либо интегрирует, либо дифференцирует его с тем или иным этносом или этнической системой. Применение понятия этнической функции к информационному пространству осуществляется в методологическом подходе в языкознании, который мы определяем как этнолингвофункциональный.

Этнолингвофункциональный подход основывается на вербально-невербальном комплексе представления этнической парадигмы. Теоретически все элементы внутренней и внешней среды человека (природно-биологической, социокультурной, психической, конфессиональной) рассматриваются с точки зрения их этнической функции как этнофункционалъная среда.

Интегрирующую или дифференцирующую роль в психическом плане может играть, например, отношение к определенному типу питания или антропо-морфотипическим особенностям (так называемая «антропоэстетика» — предпочтение человеком тех или иных внешних антропотипических признаков при выборе брачной пары и пр.). Если человек предпочитает для постоянного места жительства тропики, где нет зимы, то это отношение объединяет его с народами, проживающими в тропиках, и дифференцирует с народами, живущими, например, в Северной Европе.

Одним из основных понятий в нашем подходе является представление об этнолингвофункциональном рассогласовании (осознанном или неосознанном) элементов психики человека, которое определяется как этнолингвофункциональное отношение, связь между этими элементами. Этнолингвофункциональные рассогласования элементов психики человека могут обусловливать его психическую дезадаптацию к собственной внутренней и внешней среде. Данный подход к психическим явлениям позволит выработать практические методы, способствующие эффективной психической адаптации человека в современной культурно-исторической ситуации.

Многочисленные исследования влияния на психику человека «культурной дистанции», «культурного шока», миграций показали, что социокультурные, расово-биологические и климато-географические изменения могут обусловливать почти исключительно депрессивную симптоматику, как в норме, так и в патологии (Н.М. Лебедева, S. Bochner, А. Furnham, I. Pelicier и др.). В кросскультурных психиатрических исследованиях изучение депрессивных расстройств имеет особое значение в виду нарастающей распространенности последних в современном мире, а также в виду связи с культурной обусловленностью таких основополагающих ценностных отношений человека, как чувство греховности, вины и др. [Вертоградова 1997; Kleinman 1985]. Кросскультурные психологические исследования подтверждают экспериментальные результаты, полученные на основе использования этнолингвофункционального подхода. А именно — депрессивные симптомы являются показателями психической дезадаптированности человека вследствие этнолингвофункциональных рассогласований элементов его психики. В свою очередь, по нашему мнению, это не может не находить свое отражение в этнолингвоинформационном пространстве в целом.

Признание информационного пространства как многогранного знакового феномена отразило понимание его природы как своеобразной микромодели онтологии языка, предполагающей синтез и комплементарность ряда подходов, объединенных в проекции интегрального, лингвосемиотического описания.

Основное содержание данной работы нацелено на решение следующих задач:

• анализ этапов исследования информационного пространства как направления, объективирующего данное пространство в качестве метареальности в вариативных исследовательских моделях;

• обоснование степени валидности антропоцентрической модели семиозиса информационного пространства в соответствии с экспланаторными возможностями и методологическими приоритетами современной лингвистической парадигмы;

• выявление параметров этнолингвофункционального подхода в применении к анализу современного информационного пространства;

• уточнение метаязыка исследования, обоснование определения этнолингвофункционального подхода к структурированию информационного пространстваобоснование экстра — и интралингвистических характеристик этнолингвофункциональной среды полиэтничного региона;

• определение семиотических параметров информационного пространства как макрознака, обуславливающих закономерности его функциональной реализации и структурно-семантической организации;

• экспликация закономерностей развития современной языковой ситуации полиэтничного региона как базы формообразования информационного пространствавыявление психолингвистических параметров информационной безопасности;

• установление принципов структурирования информационного пространства в ракурсе психолингвистического моделирования, верифицирующего положение об изоморфизме структуры человеческого сознания;

• анализ уровней когнитивной стратификации означаемого информационного пространства, определяемого континуальным и дискретным характером ментальной деятельности индивида;

• обоснование прагматики составляющих информационного пространства как его конститутивного свойства, опосредованного функциональным модусом реализации языка.

Объект исследования — современное информационное пространство, обладающее определенной лексической, функциональной и образной спецификой, с точки зрения этнолингвофункционального согласования его с языковой личностью.

Предмет исследования — актуальный для данных социальных и геополитических условий пласт конститутивных единиц и составляющих механизма семиозиса информационного пространства, репрезентированных в его структурной, семантической и прагматической реализации, с учетом этнолингвофункциональной ситуации.

Научная новизна исследования определяется необходимостью моделирования информационного пространства с позиции комплексного этнолингвофункционального подхода в условиях полиэтничности, регламентированного доминантой антропоцентризма.

В настоящем диссертационном исследовании осуществлен анализ структурно-семантической организации информационного пространства в проекции динамики металингвистических моделей (структуралистической, функциональной, антропоцентрической);

• проанализированы этапы становления информационного пространства и этнолингвофункционального направления в динамике смены лингвистических парадигм;

• обосновано концептуальное положение о семиотичности информационного пространства как инвариантном параметре его онтологии, определяющем принадлежность информационного пространства к макрознакам;

• установлен механизм структурирования информационного пространства как материальной данности, манифестирующей закономерности формообразования объектов, проявляющиеся в признаках имманентности, холистичности и дискретности;

• аргументировано положение о коррелятивности структурообразования информационного пространства алгоритму жизнедеятельности человека, процессу когниции и кумуляции интериоризированного знания;

• сформулированы принципы этнолингвофункционального подхода к описанию информационного пространства, в соответствии с которыми происходит структурообразование языковой картины мира реципиентаопределены параметры архегении и анархегении, проявляющиеся в современном информационном пространстве, и принципы этнолингвофункциональной согласованности констинуентов;

• проанализирован механизм референции информационного пространства, детерминированный субъективным характером интерпретирующей деятельности индивида и объективным характером континуума реальности;

• обоснован принцип интерсемиотичности информационного пространства, подтверждаемый функционированием информационного пространства в объеме сформированной человеческой деятельностью семиосферы и коррелятивностью с составляющими ее системами.

Концептуальные положения, выносимые на защиту:

• метамоделирование закономерностей структурно-семантической организации информационного пространства и интенсиональное содержание дескрипций, определяющих его интегральные признаки, обусловлено факторами «человека"/ «этноса», «времени» и «пространства», то есть методологическими доминантами и особенностями национальной лингвистической традиции;

• на основании семиотических параметров текста, относящихся к его конститутивным признакам и репрезентированных на структурном, семантическом, прагматическом уровнях, он (текст) представляет наиболее сложную и полифункциональную систему в стратификации языковых знаков и определяется в качестве макрознака;

• когнитивное моделирование выявляет обусловленность цельности и связности информационного пространства предшествующим довербальным этапом семиозиса;

• информационное пространство имеет определенную организацию, глубинную и поверхностную структуры, протяженность, делимитированность и коррелятивность сегментов, и определяется, как семиотическая универсалия;

• психолингвистическое моделирование семантической организации информационного пространства подтверждает положение об изоморфизме его структуры структуре человеческого сознания и рассматривает онтологические показатели текста: цельность, связность, неаддитивность в едином ракурсе ментального конструирования фрагментов и ситуации действительности;

• содержательное пространство декодируемого вербально-невербального комплекса складывается как иерархия когнитивных уровней, репрезентированная уровнями эксплицитной и имплицитной информации (вербализованной в текстовых знаках), информации, образуемой пропозициональной, фреймовой, концептуальной сетью и складывающейся в лабиальную систему актуализированных в сознании реципиента знаний;

• проекции вербально-невербальных комплексов информационного пространства, сформированные в сознании адресанта и адресата, опосредованы концептосферами коммуникантов и маркированы индивидуальной интерпретантой, то есть референциональными установками в процедуре восприятия и отражения действительности, а также декодировании семиотических кодов;

• прагматический уровень семиозиса информационного пространства опосредован интенциональным и интеракциональным параметрами дискурсии, то есть онтологическими показателями коммуникации, определяющими прагматический синкретизм текстовых знаков;

• «ментальный» след знаков информационного пространства в языковом сознании реципиентов может привести к изменению психических глубинных структур, в связи с чем определяется значимость информационного пространства для решения геополитических задач.

Теоретическая значимость исследования. Настоящее диссертационное исследование определено теми задачами и перспективами антропоцентрического понимания сущности языка, которые актуализируют описание информационного пространства с позиции интегративного, комплексного этнолингвофункционального подхода. Установление семиотических классификационных параметров информационного пространства, репрезентирующих его в качестве макрознака, осуществляется на основании феноменологического и телеологического понимания самой природы этого вида пространства. Антропоцентрическая доминанта в анализе семиотических конституентов макрознака предполагает экспликацию тех сторон его онтологического устройства, которые манифестируют текст в качестве знакового продукта лингвокогнитивной деятельности человека. Диссертационное исследование вносит вклад в теоретическое освещение механизмов семиозиса информационного пространства, процессов порождения и восприятия текстовой организации, описываемых с позиции комплексного подхода, синтезирующего предшествующую структуралистическую традицию и неофункциональную, антропоцентрическую интерпретации сущности языка.

Практическая ценность исследования определяется широкой возможностью использования теоретических положений и выводов работы в преподавании курсов общего языкознания, теории языка, лингвистики текста, психолингвистики, этнолингвистики, теории и практики журналистского мастерства.

Результаты исследования могут быть использованы в преподавании спецкурсов и спецсеминаров, читаемых для студентов-филологов и журналистов, а также для чтения ряда дисциплин в объеме магистратуры.

Материал и источники исследования. Материал исследования представлен текстами различной функционально-стилевой принадлежности, отражающими структурно-функциональные варианты употребления языка, соотнесенными со сферами социальной деятельности человека. Эмпирический материал представлен не статической совокупностью источников, то есть ограниченным набором текстов определенной функциональной принадлежности, а динамической системой, охватывающей весь объем интроспективного знания исследователя об анализируемом объекте. Видеоматериал был накоплен автором исследования в период его работы в региональных телевизионных компаниях в течение 20 лет. Кроме того, были проанализированы газетные массивы региональных изданий на русском и других (татарском, хантыйском, ненецком, украинском) языках в период с 1994 г. по 2006 г.

Методы и приемы исследования. В качестве основополагающего принципа исследования был использован диалектический подход к изучению проблемы взаимосвязи языка и мышления, процессов человеческой когниции и знаковой репрезентации фрагментов человеческого опыта и знаний. Мы использовали этнолингвофункциональный подход к исследованию специфики современного информационного пространства.

В работе были применены системно-структурный, функционально-семантический, дискурсивный методы в исследовании корпуса текстовых материалов, а также приемы глубинного интервью и сплошной выборки при первичном отборе и классификации материала.

Структура диссертации определяется задачами проведенного исследования, а также последовательностью и логикой изложения основной темы исследования.

Работа изложена на 380 страницах и состоит из введения, четырех глав, заключения и иллюстрирована рисунками, таблицами и схемами. Библиографический список содержит 348 источников.

Апробация работы. Основные положения диссертации изложены в монографиях: «Современное информационное пространство: этнолингвофункциональный подход» (2007г.), «Тюменская область и этноязыковое строительство в полиэтничном регионе» (2007г.), «Названия селений сибирских татар (типы и структура ойконимов на материале Тюменской области)» (2004 г.). Общее количество публикаций по теме предлагаемой работы — 54.

Материалы и результаты исследования опубликованы в изданиях, рекомендованных ВАК РФ: Известия Уральского государственного университета. Серия 1. Проблемы образования, науки и культуры. (Екатеринбург, 2007) — Вопросы филологии. Научный журнал РАН. Спецвыпуск. (Москва, 2007) — «Культурная жизнь юга России». Региональный научный журнал. Выпуск 6. (Краснодар, 2007) — «Проблемы методики преподавания иностранного языка». Научно-методический журнал Монгольского государственного университета. (Улан-Батор, 2007) — «Вестник ТюмГУ». Серия «Филология и история"(г. Тюмень, 2008).

Определяющие положения работы послужили основой выступлений в нашей стране и за рубежом на конференциях различного уровня: на международной научной конференции «Язык, культура, общество» (Москва, 2007) — на форуме русистов Азии и Конгресса Монгольской ассоциации преподавателей русского языка и литературы — МАПРЯЛ (Улан-Батор, 2007) — на международной научно-практической конференции «Отечественная тюркология: проблемы, поиски и итоги» (Астана, 2007) — на международной научно-практической конференции «Фольклорная традиция и литературный процесс» (Алматы, 2007) — на международной научно-практической конференции «Казахстанское общество: национальные приоритеты и ключевые факторы конкурентоспособности» (Тараз, 2007) — на международной научно-практической конференции «Валихановские чтения» (Кокшетау, 2007) — на региональной научно-практической конференции «Роль губернских ученых архивных комиссий в развитии региональной фольклористики и краеведения» (Арзамас, 2007) — на международной научно-практической конференции «Языки и литература тюркских народов: история и современность» (Елабуга, 2004) — на международной научно-практической конференции «Образование и межнациональные отношения: теория и социальная практика (Ижевск, 2007) — в Тюмени («Славянские чтения», 2004; «Тумашевские чтения», 2006; «Сулеймановские чтения», 2006;2007), в Тобольске («Занкиевские чтения», 2007) — в сборниках научно-практических трудов «Семиозис и культура» (Сыктывкар, 2007), «Лингвориторическая парадигма: теоретические и прикладные аспекты» (Сочи, 2007), «От текста к контексту» (Ишим, 2007), а также в научных сборниках Тюмени (2006;2007) и Улан-Батора (2007).

Основные положения диссертационного исследования были обсуждены на заседаниях сектора филологии Института гуманитарных исследований Тюменского государственного университета.

Предлагаемая методология была апробирована автором на региональном телевидении (телевизионный клуб «Родина» — о жизни и деятельности национально-культурных автономий, обществ, диаспоральных объединений, 1992;2005гг.- программа «Очрашулар» / «Встречи» — на татарском языке, 1987; по настоящее время). Кроме того, отдельные работы автора, выполненные в данном ракурсе, были удостоены свыше 30 наград и дипломов международных, всесоюзных, всероссийских и региональных телевизионных конкурсов и фестивалей.

Выводы по главе.

Прагматический (этнолингвофункциональный) подход к языку видоизменяет природу лингвистического анализа, арсенал методов и последовательность используемых процедур.

Коммуникативная лингвистика информационного пространства оппозиционна по своей сути «таксономической» лингвистике, так как в изучении процессов вербального взаимодействия использует, наряду с прагмалингвистическими методами, инструментарий психологии, социологии, семиотики, логики, культурологии и других наук.

Природные, ландшафтно-климатические этнические признаки, транслируемые в современном информационном пространстве, играют системообразующую роль для психосоциальной адаптации человека. Психологическое «врастание» системы отношений ребенка в окружающую среду в онтогенезе опосредуется определенными традиционными представлениями на каждой стадии этого онтогенеза. По закону дифференциации эти представления развиваются от самых общих (сказочномифологические представления о природных стихиях) до христианских и мусульманских представлений. Далее — научное мировоззрение.

Этнолингвофункциональное единство процессов обучения, воспитания и психопрофилактики позволяет в большей степени сосредоточить психолого-педагогические усилия для достижения целей воспитанияздорового, нравственного и образованного человека.

Психическая дезадаптация человека к собственной внутренней и внешней среде (в т.ч. психические расстройства и социально отклоняющееся поведение) с позиций этнолингвофункционального подхода объясняется нарушениями психического развития, т. е. возникновением этнолингвофункциональной психической анархегении.

Критерием эффективности процесса образования человека является степень проработанности его этнофункциональной психической анархегении в целом.

Этническая маргинальность психики современного молодого человека проявляется, прежде всего, в речевой сфере, в его повседневном языке.

Наряду с этнофункциональными рассогласованиями содержания стадий этнофункционального психического развития, нарушение последовательности прохождения сказочно-мифологической и/ или религиозно-этической стадий или их «выпадение» также рассматривается как этнолингвофункциональное рассогласование на основании культурологического положения о том, что кризисные этапы развития определенной культуры обусловливаются внешними культурными «толчками» (т.е. относительно чуждыми для данной культуры).

Разрушение русского языка как языка государствообразующего этноса отрывает нас от самих истоков европейской культуры.

Заключение

.

Актуализация семиотических исследований в русле методологии антропоцентризма обусловлена теми возможностями лингвосемиотического описания, которые, с одной стороны, определены предметными ориентирами данного направления, с другой — той высокой степенью валидности лингвосемиотики, которая достигается благодаря принципу комплементарности, лежащему в основе анализа знаковых систем.

В современных условиях интернациолизации экономики, глобализации и интенсификации общественной жизни языковая сфера человеческого существования оказывается наиболее подверженной значительным изменениям. Это объясняется тем, что темп и характер трансформации политической, экономической и социокультурной систем во многом зависят от языковых, этнокультурных, социальных и иных конкретно-исторических условий, специфичных для каждой отдельно взятой страны, для каждого отдельно взятого региона.

Лингвосемиотические исследования характеризуются присущими современной лингвистике тенденциями и отвечают требованию экспланаторности, поскольку опираются на принципы интеграции и координации целого ряда направлений (лингвистики, культурологии, когнитологии, психологии и др.) в постижении процессов знакового моделирования действительности и многообразия фигур человеческого сознания.

Эволюция семиотических идей и, в целом, этнолингвофункционального направления отразила при вариативности интерпретации процесса семиозиса и нетождественности понимания границ семиотики инвариантность синкретичного единства мышления, языка и действительности как гносеологического триединства познавательной деятельности человека.

Интерпретация информационного пространства с позиции антроцентризма эксплицирует в качестве семиотической константы свойство интенциональности, заключающееся в том, что материальный экспонент в том случае приобретает статус знака, если актуализирует в сознании отправителя и получателя некоторую информацию, выводимую не только из характера естественных (причинно-следственных, пространственных, временных и др.) связей между сущностями реального мира, но и являющуюся результатом интериоризированного освоения сегментов действительности и предназначенную к трансляции и кумуляции посредством существующего семиотического кода.

В современной металингвистической модели языка семиотическая составляющая определяется в качестве онтологической константы на основании следующих факторов: а) языковой/речевой механизм реализуется на основании знакового субстрата и опирается на принцип семиотической конвенцииб) семиотический показатель выступает в качестве инвариантного коэффициента языкового устройства и функционированияв) индекс семиотичности в разной степени проявления характеризует субстанциональное устройство и функциональную предназначенность языковых единицг) усложненная семиотическая организация и, соответственно, синкретизм знаковых функций наблюдается у макрознаков: текста и дискурса.

Динамика развития лингвосемиотического направления отражает диалектику лингвистического знания реализуемую: а) в трансформации лингвистических парадигм, обусловленной сменой ориентиров в общенаучном и лингвофилософском контекстахб) в конгруэнтности, а в ряде случаев антикумулятивной конфронтативности складывающейся парадигмы с уровнем предпосылочного знанияв) в актуализации новаторского стиля мышления в фонде «общей аксиоматики» школы или направления (феномен «пространства») — г) в формировании новых предметных сфер описания языка, стимулирующих создание новой парадигмы, приближающей лингвистов к адекватному пониманию онтологии языка (феномен «времени») — д) в трансформации вербально-невербальных характеристик этничности, размывании ее границ (феномен «этноса»).

Современное информационное пространство на любом уровне (региональном, государственном, международном, мировом) представляет собой многокомпонентное единство информационных потоков, сформированных в ходе человеческой деятельности, которые всецело подчинены отмеченным выше тенденциям. Процесс глобализации в этой сфере деятельности характеризуется функционированием многомерного процесса, основанного на взаимодействии средств создания и распространения информации, которые путем концентрации совместных усилий формируют принципиально новый уровень информационного воздействия на общество.

Методологическая обусловленность актуализации лигвосемиотических исследований объясняется сменой научных парадигм, предопределившей акцентирование внимания исследователей не только на установлении структурных констант, но и экспликации антроподетерминированных механизмов семиозиса, наметившей инновационные предметные сферы и требующей соответствующих подходов и приемов описания. Этнолингвофункциональное направление характеризуется присущими парадигме антропоцентризма тенденциями, объективированными: а) в антропной детерминированности семиотических процедур, демонстрирующих зависимость семиозиса от интерпретации фрагментов окружающего мира в индивидуальном сознании и обусловленность семиотического процесса стереотипами культуры (общечеловеческой, региональной, территориальной, этнической), социальными и национально-специфическими конвенциямиб) в когнитивном основании содержательного уровня языковых знаков информационного пространства, предполагающем выявление и упорядочивание ментальных структур, репрезентирующих значение знаковв) в функциональной реализации языковых знаков, описываемой в телеологической модели, раскрывающей целевую предназначенность языковых единиц в процессе коммуникации, в результате лингвосемиотических исследований разрабатываются принципы как функциональной, так и неофункциональной интерпретации, так как знаковая природа языка опосредована двумя базовыми механизмами: отражательным, репрезентативным и коммуникативным, интеракциональным.

Рассогласование усвоения этапов этнолингвофункциональной согласованности приводит к существенным трансформациям на вербальном и невербальном уровнях человеческого бытия. Архегенетическая языковая личность характеризуется согласованностью этнических признаков, выражаемых вербально. Рассогласованность, в свою очередь, приводит к девиантным формам поведения, в том числе и вербального.

Определение информационного пространства как макрознака соответствует гносеологическому пониманию функции языковых процессов и актуализации результата лингвоментальной деятельности познающего и моделирующего мир субъекта.

Семиозис информационного пространства как коммуникативного знака обусловлен пропозитивным характером организации означаемого и противоположной сегментации синтезирующей направленностью человеческого мышления, а также референциональной соотнесенностью с индивидуально маркированным образом мира и прагматической заданностью.

Типология языковых знаков по параметру дискретности осуществляется на основании «принципа двойного членения», устанавливающего степень членения сложных знаков на составляющие сегменты в виде последовательности составляющих. Данный типологический принцип является неотъемлемой частью моделирования семиотической системы, поскольку позволяет структурировать парадигмально и синтагматически организованную стратификацию ее единиц.

Концептуализированное значение эксплицировано в теории двукратной референции единиц: в системе и в речи. Гносеологические уровни первичного и вторичного означивания разграничивают две стадии познавательной деятельности субъекта:

1) его способность оперировать элементами кумулятивно закрепленной когнитивной системы (языкового кода);

2) способность к пропозитивному означиванию внеязыковых ситуаций, спроецированному на передачу референциально-интенционального содержания.

Разграничение двух способов означивания предопределяет дифференциацию номинативных и предикативных знаков, осуществляемую на основании характеристики номинации как типологически релевантного признака. Номинативные знаки объективируют результаты номинативно-классификационной стадии познавательной деятельности и обозначают дискретные фрагменты внеязыкового континуума.

Специфика семиозиса информационного пространства заключается в том, что референциональная его сторона отражает особенности авторской репрезентации и интерпретации текстового денотата, его коммуникативно-прагматическая направленность объективируется в дискурсивности, то есть диалогичности взаимодействующих сознаний. В результате, предопределяется понимание смысла информационного сообщения в виде вербально-невербального комплекса как базовой категории, детерминирующей механизмы текстопорождения, структурной манифестации текстовых конституентов и интерпретирующих версии в единой семиотическое целое, отличающееся от предшествующих в языковой стратификации единиц подвижностью и неконвенциональностью границ.

Семиотичность информационного пространства, определяющая его принадлежность к макрознакам, подтверждается явлением интертекстуальности, проявляющейся в конвергенции знаковых сущностей в объеме порожденной человеческой деятельностью семиосферы.

Антроподетерминированное понимание природы информационного пространства и модуса его функционирования обусловило выдвижение и актуализацию нового объекта — дискурса, выступающего в качестве метаязыкового конструкта современной лингвистической парадигмы.

С позиции семиотического и психолингвистического подходов информационное пространство манифестируется, как поликомпонентная знаковая система, содержащая когнитивные структуры знания об общечеловеческих константах, комбинаторике событийных реляций (фреймы, пропозиции), типизированных фрагментах опыта (прототипы, гештальт-структуры), национально и индивидуально маркированных сегментах (концептах). Информационное пространство в гносеологическом плане выступает как продукт и источник познавательной деятельности человека, репрезентируемый в цельнооформленной и связной совокупности языковых знаков.

Дискурсивный семиозис в информационном пространстве представляет процесс диалогового взаимодействия сознаний коммуникантов, вариативно актуализирующий содержательные компоненты знакового субстрататекста. Кроме того, он требует наличия декодирующих переменных: знания общечеловеческих констант (декодирование древних текстов), знания языкового кода, национально-культурных составляющих, коммуникативно-ситуативных компонентов (пресуппозиции, импликации) — эпистемических, и аксиологических параметров, а также, параметров социальной, индивидуальной психологии воспринимающего текст индивида, идентифицирующего авторскую проекцию текста с субъективными доминантами смысла.

Формирование проблематики, связанной с исследованиями текста/дискурса, было сопряжено с процессом трансформации методологических доминант в общенаучном и лингвофилософском контекстах и детерминировано сменой эпистемологических акцентов в понимании и интерпретации объекта, предопределившей: а) контаминацию текста и дискурса в период межпарадигмальной трансформации (структурализации / постструктурализации) — б) утверждение дискурса как эмпирического объекта в функциональном и антропоцентрическом ракурсахв) маркированность интерпретации дискурса особенностями исследовательского подхода, складывающегося в рамках национальной лингвистической традицииг) делимитацию широкого и узкого понимания объекта, развитие теории дискурса на базе интегративного подхода, эксплицирующего механизм и процессульность дискурсии как репрезентации лингвоментальной деятельности языковой личности.

Специфика семиозиса информационного пространства заключается в его означаемом, представляющем более объемное по сравнению с номинативными знаками когнитивное содержание, репрезентирующее референцию ситуации внеязыковой действительности во всем их многообразии и информативной многослойности.

Антропоцентрическое моделирование информационного пространства как некоего коммуникативного знака представляется наиболее перспективным, поскольку позволяет эксплицировать не только константы поверхностного уровня семиозиса, но и его глубинные составляющие. К глубинным константам семиозиса макрознаков отнесено свойство интенциональности, то есть семиотической коррелятивности декодируемого содержательного объема с сформированной в сознании интерпретатора концептуальной системой и ситуативным контекстом.

В структурной организации макрознаков материальная, формальная сторона определяется в качестве константного атрибута семиотической конвенции. Наличие плана выражения, то есть субстанции, выполняющей функцию «тела» знака и являющейся его материальным экспонентом, относится к постоянным величинам, определяющим онтологию языковых знаков.

Способ материальной объективизации, манифестации макрознака расценивается, как способ его формальной репрезентации, подчиняющейся законам физического и психофизиологического порядка.

Форма текста, объективируемая в некоторой материальной субстанции, образуемой совокупностью языковых знаков, приобретает структурную организацию в результате симультанного взаимодействия ряда факторов: а) фактора повтора, в физической проекции представляющего алгоритм колебаний различающихся состояний структуры природных объектов, с психофизиологической точки зрения регламентирующего соотношение различных по степени содержательности сегментов, определяемых особенностями человеческой когницииб) текстообразующая функция повтора заключается в формировании текста, как структурно-содержательного единства, и реализуется в разноуровневых текстовых сегментахв) являясь текстообразующим и композиционным средством, повтор направлен на реализацию стилистических и прагматических функций текстаг) повтор определяется в качестве семиотической универсалии, определяемой необходимостью сбалансированного соотношения симметричных/ассимметричных фрагментов и являющейся предусловием вербальной коммуникации.

К факторам, определяющим формообразование текста, отнесена рекомбинация набора элементов, определяющая потенциальные возможности для создания неограниченного количества систем, в данном случае — текстов из ограниченного количества составляющих.

К факторам семиозиса информационного пространства отнесен ритм, как средство пространственной и временной гармонизации текстовых сегментов и являющийся показателем глубинной, инвариантной структуры макрознака, развертывающейся в зависимости от коммукативно-прагматической установки говорящего в конкретный структурно-семантический вариант.

На основании психолингвистических исследований инвариант структуры элиминируется на довербальном этапе и репрезентирован в качестве исходной структурной матрицы, организующей информационный объем коммуникативного замысла в единое целое.

Инвариант структуры, определяемый в качестве каркаса глубинной организации текста информационного пространства, расценивается как предусловие и продукт коммуникации, поскольку, формируясь синтезировано, симультанно в сознании говорящего или пишущего, на уровне вербальной коммуникативной реализации приобретает хотя и не явно выраженную, имплицитную, но обязательную объективизацию.

Семиотическая универсальность инварианта структуры обуславливается, во-первых, изоморфизмом структуры текста параметрам организации объектов живой природы (зоосемический аспект), во-вторых, обусловленностью механизмов текстопорождения когнитивными процессами восприятия и означивания, подтверждающими изоморфизм структуры текста структурам человеческого сознания (антропосемиотический аспект).

Структурная организация семиотических объектов в инвариантном проявлении реализуется, как коммутационное соотношение материальной и содержательной сторон, достигающее различной степени усложнения в зависимости от сложности самого семиотического объекта. Следовательно, структурная организация информационного пространства понимается, как способ объединения его составляющих в единую материально-когнитивную целостность, образуемую интеграцией и взаимокорреляцией формы и содержания.

Принципы структурной организации информационного пространства, устанавливаемые в антропоцентрическом ракурсе, обусловлены теми закономерностями, которые заданы параметрами человеческого сознания, детерминирующими универсальные механизмы квантирования и репрезентации информации в процессе текстопорождения.

Психолингвистическое моделирование структурной организации информационного пространства обосновывает формулировку следующих положений: а) информационное пространство как некий семиотический результат познавательного процесса, объективирует одно из диалектически организованных начал когнитивной деятельности человека функциональную асимметрию мозгаб) механизм текстопорождения представлен последовательностью этапов речемыслительной деятельностив) переход от довербальной стадии к форме вербализации мотива осуществляется в последовательной трансформации нелинейной глубинной структуры в линейную, семантико-грамматически организованную.

Структурная организация информационного пространства характеризуется наличием имманентных параметров, идентифицирующих это пространство, как определенным образом упорядоченную совокупность знаковых единиц, отвечающую требованию целостности и связности, к числу которых отнесена композиция как способ организации пространства вербальных и невербальных компонентов.

Композиционная зона информационного пространства образована сцеплениями единиц нескольких структурных уровней, характеризующихся различной степенью градации и дискретности текстовых сегментов.

Концепция языкового значения, объединяющая целый ряд теорий, ориентированных на описание факторов, определяющих семантику знака, представляет сложившиеся на сегодняшний день подходы к решению проблемы гносеологии языка. Отражательная природа знака, объективируемая в значении, связывает два полюса материализации: материальную действительность и континуум языковых единиц. В лингвосемиотической трактовке сущности знака в качестве детерминант установлены объективная действительность и отражающее ее человеческое сознание.

Философски опосредованное обоснование процесса семиозиса предопределяет идею о параллелизме языка и объективной действительности, сформулированную в русле логического позитивизма. Созвучная идеям логического позитивизма унилатеральная модель языкового знака снимают вопрос о семантической природе значения, тем самым нивелируя содержательную сторону языка.

В феноменологически ориентированных исследованиях, восходящих к философским постулатам Платона, Аристотеля, теории народного духа В. фон Гумбольдта, феноменологии Э. Гуссерля, А. Лосева, М. Хайдегера представлено антропоцентрическое понимание семиотических процессов. Объекты внеязыковой действительности рассматриваются, как данности, скрытая сущность которых раскрывается человеческим сознанием и становится результатом интериоризации, как ментальной операции, создающей в параллель фрагментам мира систему их когнитивных аналогов. В существующих философски обоснованных теориях значения намечено несколько позиций в понимании природы значения, нашедших свое воплощение в соответствующих моделях и дескрипциях. Остенсиональное определение значения знака эксплицирует предметную детерминанту его содержания в рамках позитивистски ориентированной логической семантики. Функциональная трактовка значения исходит из характеристики объекта по его использованию.

Семантический аспект семиозиса, устанавливаемый в триаде реляции: синтактики, семантики, прагматики, в наиболее очевидном плане эксплицируется в отношении языкового содержания к сознанию («значении"/"смысл"/"понятие») и к действительности референт"/"денотат"/"предмет"). Контаминируя с семантической стороной знака, синтактика устанавливает отношение знака к другим знакам в системе (парадигматический уровень) и в тексте (синтаксический).

Семиотические модели информационного пространства, опирающиеся на инвариантную триаду сторон семиозиса, определены существующими теоретическими моделями коммуникации.

Кодовая модель, ориентированная на инвариантную триаду сторон семиозиса, определена существующими теоретическими моделями коммуникации.

Кодовая модель, определяющая содержательную сторону языка, как образуемую конвенциональным соотношением звуков и значений, опирается на принцип интерсубъектности коммуникативного процесса.

Данный принцип предполагает рассмотрение значений языковых знаков как содержательных сегментов, транслирующих кумулятивно закрепленные фрагменты коллективного опыта и знаний. Кодовая модель является результатом экстраполяции семиотических теорий на описание коммуникативного процесса, кодирующая функция которого достигается в результате корреляции ментального содержания и знакового субстрата речи.

В отличие от кодовой модели, в инференционной модели коммуникации превалирует функция передачи интенции, эксплицирующая эмотивную и аксиологическую составляющие семиозиса.

Характеризуя кодовую и инференционную модель коммуникации, необходимо отметить, во-первых, обусловленность семантики полей информационного пространства общностью содержательного кода, направленного на сигнификацию определенного ситуационного ряда (пропозициональная семантика), во-вторых, опосредованность семантической организации полей информационного пространства личностными смысловыми доминантами говорящего (когнитивная семантика). Интеракционная модель коммуникации ориентирована на описание содержательной стороны макрознака как динамической лабиальной системы, опосредованной, во-первых, взаимной корреляцией всех ее составляющих, во-вторых, наличием двух когнитивных структур, стоящих за коммуникативным знаком: сознанием говорящего и сознанием адресата.

Интеракционная модель, феноменологическая по своей сути, элиминирует те компоненты содержания в информационном пространстве, которые коррелируются индивидуальными концептуальными системами говорящего и слушающего и выступают в качестве ментальных сегментов их лингвокогнитивного уровня.

Многослойность семиотической сферы информационного пространства объясняет вариативность интерпретации, предопределяемых асимметричным соотношением между коммуникантами на основании неадекватного знания об обозначенных эмпирических объектах и нетождественных понятийных объемов их сигнификативных коррелятов.

Результаты глубинных этнолингвофункциональных интервью наглядно демонстрируют процессы «миксации» языковых сознаний коммуникантов в ситуации постоянного диалога, формируя региональное языковое сознание.

Асимметричное соотношение обусловлено особенностями ментальных миров, определяющих организацию индивидуальных концептосфер и тех когнитивных структур, которые репрезентируют субъективный план отражения мира. Информация, выводимая реципиентов на базе синтагматического сцепления текстовых единиц, образует линейную модель «горизонтального контекста» и формирует уровень эксплицитной информации, складывающейся из совокупности текстовых пропозиций.

Фреймы, охватывающие область структурированного текстового знания, репрезентируют уровень «фоновых» знаний, уникальных для определенной национальной общности и «фондовых», общекультурных знаний и формируют уровень текстовых экспликаций, подтверждаемых сценариями реальной действительности.

Фреймовые структуры представляют не только локально закрепленные за информационной организацией макрознака фрагменты знания, но и когнитивные механизмы, коррелирующие с различными уровнями памяти.

С позиции феноменологического подхода порождение текста обусловлено интерпретационной стратегией адресанта, то есть тем специфическим способом восприятия действительности, составляющим когнитивное основание индивидуальной референции фрагментов и ситуаций.

Индивидуальная и социальная составляющие в структуре личности находят свое выражение в эпистемическом комплексе, то есть совокупности знаний, установок, стереотипов, отражающих статику и динамику социальных и индивидуальных конвенций. Единицей данного комплекса является концепт, моделируемый в когнитивных исследованиях в качестве конструкта, объективируемого на ментальном уровне и вербализуемого в языковых знаках. Отмечается антропный характер модуса реализации концепта и его обусловленность пространством индивидуальной и идиоэтнической ментальности.

С позиции когнитивного подхода структурно-семантическая организация информационного пространства является вторичным по отношению к концептосфере индивида семиотическим образованием, опосредованным динамикой процессов интериоризации и интеракции.

В качестве модели, отражающей информационную иерархию информационного пространства, представлена «плоскостная» теория, опирающаяся на принцип дизъюнкции когнитивных уровней, определяемых триадой дискурсивных функцийреферентной, креативной и коммуникативной.

В плоскостной проекции информационных уровней информационного пространства разграничиваются уровни эксплицитной, конвенциональной информации, имеющей языковое выражение, и информации имплицитной, опирающейся на систему декодированных дискурсивных импликатур.

С позиции герменевтической теории значения формулируется трактовка любого знания как интерпретации.

Интерпретациональная модель семиозиса информационного пространства абсолютизирует роль личности как порождающей, так и воспринимающей структуру и содержание информации сквозь призму индивидуального восприятия.

Информация, структурируемая в соответствии с нормами, продиктованными языковой кодификацией, выступает в качестве семиотического каркаса, оформляющего лингвоментальную деятельность индивида в рамках языковой и социальной конвенции.

Синергетическое развитие информационного сообщения, осуществляемое в сознании воспринимающего текст индивида, осуществляется на основании ядра текста как структурно-семантического прототипа, репрезентирующего наиболее устойчивую часть. Маргинальная зона обуславливает вариативные проекции текста, обусловленные этнолингвофункциональной рассогласованностью. Следовательно, чем выше доля денотативной отнесенности содержания к обозначаемому объекту и одноплановость коммуникативной направленности текста, тем больше вероятность устойчивости ядра. Соответственно, чем объемнее доля субъективного, индивидуально-личностного в референциональной проекции текста, тем выше число вариантов интерпретации данной проекции, представляющих концептуально маркированные корреляты исходного текста.

Интегративный характер прагматического направления, ориентированного на исследование языка в действии, эксплицирован в трех аспектах:

— комплементаристском, предполагающем автономность прагматики, дополняющей семантику;

— прагматическом, представляющем трансформацию семантики в прагматику;

— семантическом, когда прагматика выступает частью семантики.

Категория субъекта, экстраполированная на ролевое взаимодействие коммуникативных партнеров, позволяет соотнести аспекты прагматической проблематики с позицией говорящего и слушающего, автора и читателя.

Данная систематизация прагматических единиц предопределена, во-первых, возможностью установления общих для коммуникантов механизмов реализации прагматической стратегии, во-вторых, необходимостью дифференциации прагматических единиц, специфика которых обусловлена коммуникативной ролью субъекта.

Наряду с категорией субъекта онтологической релевантностью характеризуется функциональная детерминанта прагматики, устанавливаемая в переориентации от атомистического понимания телеологической предназначенности отдельных единиц системы к постановке вопроса о создании целостной модели, синтезирующей компоненты коммуникативного взаимодействия на основании универсальных критериев.

Прагматическая функция, реализуемая в результате интеракционального взаимодействия партнеров, формируется на основании «минимальной единицы общения» — речевого акта.

Конститутивное свойство семиотичности речевого акта устанавливается сквозь призму речевых и поведенческих корреляций, характеризующих коммуникацию как диалоговое взаимодействие, оперирующее языковым кодом.

Если в устном модусе реализации информации адресант фигурирует в конкретном временном и пространственном срезе, то модус письменной фиксации обладает, во-первых, возможностью трансляции хронологически не ограниченной информации, во-вторых, потенциальной вариативностью адресата. Степень направленности дискурса на конкретного адресата зависит от жанровых конвенций организации информационного пространства, определяющих в одних ситуациях адресную, персонифицированную или же социально и корпоративно ориентированную форму вербализации транслируемого содержания (эпистолярий, официально-деловая переписка и т. д.). Прозаический, музыкально-поэтический жанры характеризуются отвлеченностью от фигуры конкретного адресата, однако, это видимое, на первый взгляд, «обезличивание» воспринимающего субъекта создает феномен художественных текстов, заключающийся в многоликости адресатов и, соответственно, полифоничности актуализируемых смыслов.

Прагматическая стратификация транслируемого в тексте содержания психологически оправдана, поскольку система знаний коммуникантов определяет сложную модель интерпретации информационного континуума, в которую вовлечены, помимо дискурсивных фрагментов, многие необходимые семиотические составляющие (контекст коммуникативной ситуации, социои идиокультурный контексты).

Прагматический алгоритм дискурсивного взаимодействия партнеров обуславливается динамическим характером интерпретации и мотивируется одной из обязательных составляющих — коммуникативной стратегией.

Коммуникативные стратегии, рассматриваемые как совокупности целенаправленных действий в процессе порождения и понимания дискурса, дифференцированы на пропозициональные стратегии, стратегии локальной когеренции, продуктивные стратегии, макростратегии, а также схематические, сценарные стратегии, стилистические стратегии. Гибкость коммуникативной стратегии обусловлена интерпретационной реакцией коммуникантов, соотносящих реализацию прагматических интенций с контекстом ситуации и речевыми действиями партнера.

Инференциональное знание формируется на основании декодирования семантических и прагматических пресуппозиций, являющихся одним из необходимых условий оптимальной коммуникации.

В лингвистическом моделировании информационной организации дискурса разграничение уровня эксплицитной и имплицитной информации осуществляется с сугубо описательными и экспланаторными целями, но в реальном процессе коммуникации искусственное «препарирование» информационных блоков уступает место синтезированной обработке получаемой информации и итоговой актуализации ключевых фрагментов. Освоение уровня имплицитной информации определяет степень успешности и результативности коммуникации и создает эффект неоднозначности в диалоге и декодирований дискурса, когда процесс декодирования латентных смыслов способствует ускорению когнитивной конвергенции взаимодействующих сознаний.

С позиции антропоцентрического подхода импликатуры являются результатами когниции человеческого сознания, воспринимающего причинно-следственные связи реальной действительности в пространственной и временной проекциях и воспроизводящего данную модель детерминации и в организации дискурса. Однако импликатуры не выступают в качестве дискурсивных дуплетов причинно-следственных связей, а отражают способность индивида к абстрактному типу мышления, опосредующему вариативность интерпретации, как возможных смысловых коннекций, порожденных сознанием реципиента на базе исходных семиотических единиц.

Перспектива движения дискурса прослеживается в проекции его тема-ремантической организации, интегрирующей лингвокогнитивную деятельность коммуникантов на основании динамики его семиотической структуры.

С точки зрения когнитивной психологии именно динамическая структура информационного пространства является следствием закономерностей коммуникации, осуществляемой в многоярусном семиотическом пространстве.