Идея ненасилия в этических учениях таджикских мыслителей: X — XII вв

Актуальность темы

исследования. Современная цивилизация, бурное развитие глобальных процессов, создание однополярного мира, разгул международного терроризма и экстремизма, широкая экспансия США в другие страны, насильственные действия США и стран Запада по отношению к восточным, особенно мусульманским странам, поиск новых путей развития и новых человеческих ориентиров в различных областях человеческой культуры — в философии, в искусстве, в религиозном постижении мира, в науке и т. д., перемены в системе ценностных ориентаций в республиках бывшего СССР, в том числе и Республике Таджикистан, убедительно показывают, что наша философ-ско-этическая мысль остро нуждается в пересмотре, в новом освещении и разработке. Речь идет о фундаментальных основаниях человеческого бытия, о выработке новых ценностей, новых смысложизненных ориентиров, которые призваны в будущем обеспечить стратегию выживания и прогресса человечества, помочь пересмотреть прежние отношения к природе, к человеку, к моральным проблемам человека, выработать новые идеалы человеческой деятельности.

Это касается всех обществ без исключения, ибо основные ценности, на которые ориентируется любое человеческое сообщество, так или иначе, основываются на духовных и нравственных ценностях. Именно эти ценности поддерживают и санкционируют в самой общей форме определенные общественные устои строя жизни, они отражают глубинные слои социально-исторических условий бытия человека, его сущностные потребности. Именно они воспитывают у людей убеждения и побуждения, получают идейное выражение в общих фиксированных представлениях и отражают целостную систему воззрений на социальную жизнь, содержащую в себе то или иное понимание сущности общества, истории, человека и его бытия.

Человечество всегда уделяло этим проблемам пристальное внимание. Лучшие умы и на Востоке и на Западе все глубже осознавали, каким опасным тормозом на пути всеобщего прогресса становились бездуховность, безнравственность, насилие и другие социально-этические явления, которые представляли собой источники угроз и опасностей человеческому сообществу. Они занимались постоянным поиском решения этих общечеловеческих проблем. Со временем эти усилия вылились в целое научно-философское направление, занявшее важное место в общем спектре научных дисциплин, занимающихся вопросами гуманитарного развития.

Наши познания с высоты сегодняшнего дня свидетельствуют о значительном продвижении вперед отечественной науки этики, касающейся вопросов нравственной терпимости и ненасилия. Именно в истоках нашей культуры, так же как и культуре других народов Востока, получила развитие этика ненасилия — важнейший и безошибочный показатель уровня нравственного развития человека и общества. Именно на Востоке, в частности, в историко-философской науке стран Ближнего и Среднего Востока, зарождалась эта новая мировоззренческая парадигма, требующая относиться к природе и обществу не как к материалу, а как к сложным организмам, в которых живет человек и с которыми он должен взаимодействовать, не нарушая особенно основных природных функциональных связей. Эта парадигма и обращает нас к нашей культуре, где целостное видение мира как организма было извечным.

История показывает, что это продвижение произошло, главным образом, благодаря тому, что различные идеологические, духовные, нравственные и политические засилья в организации жизни общества на Ближнем и Среднем Востоке в средние века стали настолько нестерпимыми и приняли такие уродливые формы, что вызвали резкую мобилизацию здравомыслящих кругов к действиям, призванным интенсифицировать поиски решения этих проблем. Это подтверждается, прежде всего, трудами наших философов и моралистов.

В целом, наработанный в нашей отечественной историко-философской литературе опыт не оставляет ни малейшего сомнения, что нынешний переломный период развития таджикского общества, когда предстоит осуществить правильный выбор общественного пути развития, опирающегося на национальные традиции, идея ненасилия может сыграть свою положительную роль. В этом и заключается суть преемственности в историческом процессе, как объективной закономерности культурно-исторического развития человеческого общества, благодаря чему духовный прогресс выступает как связь между его определенными этапами и ступенями. В этом плане исследование этики ненасилия в творчестве таджикских мыслителей X—XII вв.еков представляется весьма актуальным и не вызывает никаких сомнений.

Изучение идеи ненасилия в истории персидско-таджикской культуры также вызвано необходимостью определения характера и тенденций социально-нравственного развития в конкретных исторических условиях, на основе которых возникли и эволюционировали идеи ненасилия. Исследование этического наследия прошлого поможет выявить новые пути к диалогу между совершенно разными культурными традициями. И человечество осознает, что надо учиться вести этот диалог, нужно уметь менять систему отсчета, не считать свои ценности и культуру абсолютными, научиться понимать другого.

Анализ этики ненасилия в истории различных народов и культур, в частности в истории персидско-таджикской культуры, важно и с точки зрения сравнительного анализа идей западных и восточных мыслителей, установления общего и частного в их содержании. Исходя из этого, возникает необходимость выяснения общеисторической и общемировой значимости изучения теории ненасилия Востока и Запада и обоснования истинности и достоверности идей единства человеческого мышления.

Исследование содержания и сущностных определений этики ненасилия в учениях таджикских мыслителей обретает сегодня особую важность и в связи с мировым процессом глобализации. Требование отказаться от силы как средства решения человеческих споров, искать и находить консенсус, является следствием глобализации человечества.

Локальные конфликты в современных условиях чреваты перерастанием в глобальный конфликт. Поэтому поиск стратегии ненасилия это не благая мечта, а парадигма выживания человечества. При этом стратегия выживания предполагает трансформацию всей структуры ценностей техногенной цивилизации. Нужно пересмотреть сам идеал силы и власти, господства над объектами цивилизации, обстоятельствами, социальной средой.

Актуальность исследования также заключается в научной неразработанности и отсутствии специальных исследований по проблемам этики ненасилия в творчестве средневековых таджикских мыслителей. Хотя с эпохи средневековья прошло много столетий, тем не менее, идеи мыслителей этого исторического периода во многом сохраняют свою ценность и имеют непроходящее значение для современных обществ.

Изучение феномена ненасилия актуально и тем, что оно служит целям защиты предыдущего духовного опыта от возможных негативных тенденций, обесценивания позитивных достижений классического наследия. Чем глубже и всесторонне будет усвоен духовный и мыслительный материал прошлого нашего народа, тем надежнее он сохранится для будущих потомков.

На рубеже веков пришло время для глубокого и взвешенного анализа ситуации, определения принципов и приоритетов обоснованной и реалистической стратегии ненасилия. Без такой стратегии, обеспечивающей концентрацию усилий мирового сообщества, любые предпринимаемые шаги так и останутся в рамках идей, не стыкующихся в принципах, подходах и оценках.

Степень разработанности проблемы. Изучением и анализом проблемы ненасилия занимаются исследователи различных областей человеческой культуры и знания. Особенно активно проблемы ненасилия разрабатывались в истории западноевропейской философской и общественно-политической мысли. Внимание философов, историков и филологов Запада привлекали лишь отдельные стороны этого феномена. Так, на некоторые аспекты этики ненасилия, особенно на фундаментальные основы человеческого бытия и ненасилия, проблемы решения человеческих споров и ненасилия, насилия и предотвращения всяких войн, с их возможными разрушительными последствиями для жизни человека и т. д. указывают Г. Шарп, Шарл Джин, М. Вебер, Е. Н. Керр, А. Раул1 и другие. В основном, по мнению этих авторов симптоматичными и тревожными являются различные формы насилия людей по отношению друг к другу. Понимание специфического, нетрадиционного характера форм насилия в современных условиях, в существенной мере определенного разрушительной мощью насилия и зла, подводит к выявлению и той задачи, которая стоит перед человечеством в его борьбе за мир, справедливость и ненасилие. Однако решение этих фундаментальных проблем общего социального развития требует несравненно более длительного исторического периода, чем тот, который отпущен сегодня человечеству. Признание ненасилия высшей ценностью нашего времени предполагает необходимость постоянного усилия мирового сообщества, государств, религий, конфессий и каждого конкретного индивида.

Большой вклад в изучение проблемы ненасилия и ненасильственной у цивилизации внес М. Л. Кинг. В его произведениях подробно раскрыты основные характеристики проблем ненасилия, в частности, он отмечает, что «ненасильственное сопротивление — это не метод для трусов, это сопротивление.

1 Sharp G. Social Power and political Freedom, Boston, 1980;P. 184−194- Шарл Джин. Ненасильственная борьба: лучшее средство решения острых политических и этических конфликтов//Эгическая мысль. Научи, публ. чте-ния.-М., 1992.-С.200−207- Weber М. Essays in Sociology.- N.Y. 1958; Carr E.N. The Twenty Years Crisis 1918;1939: an Introduction to International Relations, 1946; Rawls J.A. Theory of Justice.-Cambridge, Massachusetts: The Belknap of Harvard University Press, 1971 и т. д.

2 См.: Ring M.L. Stride Toward Freedom.- N.Y., 1958; Кинг МЛ. Паломничество к ненасилию//Этическая мысль. Научн-публ.чтения. 1991.-M.:Республика, 1992.-С.168−181- Его же. Любите врагов ваших//Вопросы философии. № 3,1992.-С.66−67.

Если кто-нибудь использует этот метод потому, что боится или просто потому, что у него не хватает орудий насилия, то он не настоящий сторонник ненасилия". Более того «основным моментом для характеристики ненасилия является то, что с его помощью не стремятся победить или унизить противника, но пытаются завоевать его дружбу и понимание"1. Эти идеи М. Л. Кинга вдохновили и практически руководили ненасильственной борьбой американских негров за гражданские права.

В российской историко-философской и этической литературе, также как и в западно-европейской философской и политической литературе, проделана определенная работа по изучению теории ненасилия. Издан целый ряд монографий и сборников, в которых анализируются не только философские взгляды российских мыслителей прошлого, но и ряда ученых-теоретиков Западной Европы и Индии .

Если Л. Н. Толстой выдвинул идеал любви как практическую основу общественного жизнеустройства, то В. С. Степин, анализируя особенности культуры техногенного мира, глобальных катастроф и опасностей, в рамках идей Л. Н. Толстого и М. Ганди, предлагает стратегию ненасилия как стратегию будущего для человечества, где указывает, что «важно, чтобы человечество от старых менталитетов техногенной цивилизации перешло к новому видению мира. Новый способ жизни в этом мире обязательно будет включать в себя стратегию ненасилия"3.

Невозможно не согласиться с этими выводами исследователя, поскольку ненасильственная борьба является огромной силой в нашем несовершенном.

1 Кинг М. Л. Паломничество к ненасилию.-С.17.

2 Толстой Л. Н. Ни убий никого//Толстой Л. Н. Полн.собр.соч., Т.47.-М.1937; Степин B.C. Перспективы цивилизации: от культа силы к диалогу и согласию//Этическая мысль. Научн.публ.чтемия. 1991.-М.:Республика, 1992,-C.182-I99- Фролов И. Т. О человеке и гуманизме. Работы разных лет.-М., 1989; Курдюмов С. П. Законы эволюции и самоорганизации сложных систем.-М., 1990; Зубец О. П. Одной любви музыка уступает//Этическая мысль.-M.:Полит.лит-ра, 1990.-С.89−103-Согомонов А. Ю. Феноменология зависти в древней Греции. Там же.-С.Юб-135- Пегенев В. А. Правдоискательство: Нравственно-философская идея и жизнь.-Там же.- С. 138−164 и т. д.

3 Степин B.C. Перспективы цивилизации: от культа силы к диалогу и согласию-С.199. мире. Она дает людям возможность отстаивать свои требования, осуществлять значительные перемены, защищать свой образ жизни без опоры на элиту, обладающую властью, или на репрессивный аппарат.

Она основывается на понимании того, что политическая власть в конечном счете базируется на социальном сотрудничестве и действиях масс, но не на насилии.

После серий терактов в России, а также событий 11 сентября 2001 г. в U.

Нью-Йорке и на острове Бали (Филиппины) многие российские исследователи стали всерьез заниматься вопросами насилия и ненасилия. Эти проблемы, ана-лизируясь в ракурсе проблем этнополитического конфликта, терроризма и экстремизма, нашли свое отражение в работах Р. Г. Абдулатипова, Н. Н. Афанасьева, О. Белекова, Л. Н. Вдовиченко, В. Волкова, А. С. Грачева, А. А. Гусейнова, М. И. Дзлиева, И. Ильинского, Е. П. Кожушко, Н. Никулиной, Э.А.Паина1 и др.

Такая же активность наблюдается среди индийских исследователей, которая связана с идеей М. Ганди2. Великий духовный и политический лидер Индии Махатма Ганди считал, что в основу всей земной цивилизации был положен всеобъемлющий принцип ненасилия. Народ Индии применил сатья-граху, то есть ненасильственный метод борьбы за свою национальную независимость.

Ганди пришел к выводу, что существование человечества доказывает, что ненасилие превалирует над насилием. Превалирование ненасилия над насилием не является привилегией человеческой формы жизни. Это — существенная.

1 Абдулатипов Р. Г. Этнополитические конфликты в СНГ: национальные механизмы разрешения.-М., 2000; Афанасьев Н. Н. Идеология терроризма//Социалыю-гуманитарные знания. № 6,2001; Белеков О. Международный терроризм — слова и смысл//Власть, 2002, № 2- Вдовиченко Л. Н. Конфликтные факторы Российской Федерации//Вестник МГУ. Сер. 18. Социология и политология, 1995, № 3-Волков В. Политэкономия насилия, экономический рост и консолидация государства//Вопросы экономики, 1999, № 10- Грачев А. С. Политический экстремнзм.-М., 1986; Гусейнов А. А., Апресян Р. Г. Этика: Учебник.-М.:Гардарика, 1998.-С.443−460- Дзлиев М. И. Общество и насилие: от «традиционного» терроризма и к информационному//Информационные ресурсы России, 2002, № 1−2- Ильинский И. О терроре и терроризме (природа, сущность, причины, проявления)//Безопа-сность, 2001, № 7−12- Кожушко Е. П. Современный терроризм. Анализ основных направлений.-Минск, 2002; Никулина H. Наш терроризм признан международным//Век, 1996, № 31- Панн Э. А. Социальная природа терроризма и экстремизма//Общественные науки и современность, 2002, № 4.

2 Ганди М. Моя вера в ненасилие//Вопросы философии. 1992. № 3.-С.65−66. основа жизни вообще. Жизнь сама по себе, во всех ее формах есть асимметрия в сторону ненасилия, созидания. По замечанию Ганди, «если бы враждебность была бы основной движущей силой, мир давно был бы разрушен, и у меня не было возможности написать эту статью, а у вас — ее прочитать"1.

Для Ганди ненасильственный ответ на насилие имеет огромное преимущество, он более достоин в нравственном плане. Он является вызовом насилию, формой борьбы с ним. Что же касается анализа собственно теории ненасилия в истории персидско-таджикской культуры, то она в общей форме так же и в контексте той или иной концепции затрагивалась и частично анализировалась в обобщающих трудах А. А. Игнатенко, М.Е.Степанянца2, К. А. Азимова, С. К. Сал тыбековой, З. Геюшева (Азербайджан), М. Д. Диноршоева, М. М. Мирбобоева, А. Мухаммадходжаева, А. А. Шамолова (Таджикистан)4 и др. Особенно в работе Махмаджоновой М. Т. «Этические взгляды Джалолуддина Руми"5 в отдельном параграфе под названием «Проблема свободы воли. Идея непротивления злу насилием» конкретно анализируется проблема ненасилия в творчестве Руми. Автор указывает, что в этике мыслителя ярко прослеживается концепция о не противодействии злу. По мнению автора, данная концепция имеет в восточной этической мысли глубокие корни, ибо в этике предшествующих веков чувство мести вызывало неодобрение, существовала тенденция не отвечать злом на зло6. С этими выводами автора невозможно не согласиться, поскольку отношение ко.

1 Ганди М. Сатьяграха//Ненасилие: философия, этика, политика.-М., 1993.-С.168.

2 Игнатенко А. А. Средневековые «поучения владыкам и проблематика власти//Социалыю-политические представления в исламе.-М.:Наука, 1987.-С.21−44- Деятельный человек Versus божественное всемогущество//Этичес-кая мысль.1991.-М.:Республика, 1992.-С.74−97 и т. д.- Степанянц М. Т. Философская деятельность суфизма.-М.: Наука, 1987 и др.

3 Азимов К. А., Сатыбекова С. К. У истоков гуманистической традиции общественной мысли народов Востока// Филос. науки, 1987, № 3- Геюшев 3. Этическая мысль в Азербайджане.-Баку:Гянджлик, 1968.

4 Диноршоев М. Д. Философия Насириддина Туси.-Душанбе:Дониш, 1968; Мирбобоев М. К. Этика Джалолидди-на Давони.-Душанбе:Дониш, 1992; Мухаммадходжаев А. Мировоззрение Фаридуддина Аттора,-Душанбе:Дониш, 1974; Шамолов А. А. Сравнительный анализ этики Газали и Насириддина Туси,-Душанбе:Дониш, 1994; Худжа-тул-ислам Газали: Социально-политические взгляды.-Душанбе:Дониш, 1996 и др.

5 Махмаджонова М. Т. «Этические взгляды Джалолуддина Руми»,-Душанбе:Деваштич, 2001.

6 Там же.-С.149. злу как к испытанию, ответ на зло добром составляли гуманную основу этических воззрений таджикских мыслителей средневековья.

Несомненно, имеются определенные успехи в изучении теории ненасилия в творчестве таджикских мыслителей средневековья. Вместе с тем, еще имеется много проблем в этой области, без серьезного исследования которых будет трудно воссоздать историю этической мысли таджикского народа. Так, все еще остается не исследованным вопрос о наличии, месте и роли этики ненасилия в истории философско-этической мысли таджикского народа. Нет единого мнения по поводу характеристики понятия ненасилия в Коране, сунне и других источниках этической мысли мусульманского Востока.

Спорным, на наш взгляд, является и бытующая в философской литературе точка зрения, согласно которой этика ненасилия является порождением европейского мышления, и она чужда для мусульманского мировоззрения, якобы «религиозный экстремизм» и «мировой терроризм», в первую очередь, связаны с исламским миром. Причины подобного подхода к религии ислам и творчеству мусульманских мыслителей заключаются не только в различных идейных и методологических установках исследователей, не только в отсутствии анализа этой проблемы в трудах мыслителей этого региона, но и в искажении и игнорировании того неоспоримого факта, что не только Священная Книга мусульман, но и этическое наследие мусульманского Востока, всегда выступали за соблюдение нравственных заповедей, добра и справедливости, против терроризма, насилия и зла. Ярким примером этого могут послужить не только философские трактаты наших мыслителей, но и вхождение законов религиозной нравственности в государственную политику. Закон любви к Богу и к человеку как проявлению Бога на уровне земного бытия в течение тысячелетий является главной религиозной заповедью и нормой индивидуального и общественного поведения каждого последователя ислама.

Все еще не выработано однозначное решение вопроса о сущности этики ненасилия и проблемы антинасилия в творчестве не только таджикских мыслителей средневековья или позднесредневековья, но и мыслителей Ближнего и Среднего Востока в целом. Путь к решению данной проблемы должен лежать через тщательное изучение трактатов мыслителей Востока и их сопоставление с трудами философов Западных стран и других религиозных верований и конфессий.

Эти и другие спорные вопросы, на наш взгляд, безусловно, являются следствием слабой изученности или неизученности проблемы ненасилия в творческой деятельности наших мыслителей, или же игнорировании наличия идей ненасилия в их учениях.

Таким образом, в этом отношении проблем предостаточно и все сказанное показывает, что есть настоятельная необходимость исследования идеи ненасилия в этических учениях таджикских мыслителей средневековья.

Цель и задача исследования. Основная цель исследования заключается в определении сущности, значения и форм идеи ненасилия в этических учениях таджикских мыслителей (X-XII вв.). Выявление идейных, социальных и гносеологических корней этики ненасилия, как одной из форм мировоззрения, во многом способствует и осознание преемственности традиций прошлого и современного устремления Республики Таджикистан в присоединении к глобализационным процессам мира, и вставшего на путь мира и согласия, диалога всех культур.

Поставленная цель определяет собой задачи исследования:

— выявление идейных истоков теории ненасилия в учениях таджикских мыслителей эпохи средневековья;

— анализ основных, структурных элементов теории ненасилия;

— определение своеобразия и специфические особенности этики ненасилия таджикских мыслителей средневековья;

— определение места теории ненасилия в истории этических учений;

— оценка некоторых исследовательских интерпретаций места и роли идей ненасилия восточных мыслителей в историко-философском процессе;

— сравнительный анализ идей ненасилия с целью установления закономерностей их формирования.

Научная новизна работы, прежде всего, состоит в том, что впервые в историко-философской науке осуществлен специальный анализ идей ненасилия в этике таджикских мыслителей эпохи средневековья. Научная новизна работы также состоит в том, что в ней:

— выдвинута и обоснована идея существования теории ненасилия в этике таджикских мыслителей средневековья;

— выявлена сущность, значение и формы этики ненасилия в истории таджикско-персидской культуры;

— на основе обстоятельного анализа философско-этических теорий выявлены общие и специфические их особенности в анализе проблемы ненасилия;

— дан целостный анализ основных категорий и принципов этики, связанных с теорией ненасилия.

Теоретической и методологической основой работы являются сформулированные в работах ведущих современных философов основополагающие принципы исследования истории философско-этической мысли. При анализе ненасилия в этических учениях таджикских мыслителей диссертант опирался на историко-логический и сопоставительные методы исследования.

Источниками исследования являются труды Аристотеля, «Никомахова этика», Аль-Фараби «Философские трактаты», «Социально-этические трактаты», Абу Бакра ар-Рази «Духовная медицина», Абу Иусуфа Иакуба «Книга о харадже», Абу Хамида ал-Газали «Воскрешение наук о вере», Ас-Сахави «Открытое порицание тех, кто порочит [науку] истории», Библия, Махатма Ганди «Моя вера в ненасилие», Давони Джалолиддин «Джалолова этика», Ибн ал-Мукаффа «Большой адаб», Ибн Сины «Книга о душе», «Трактат о любви», «Трактат об этике», «Руководство по философии», Коран, Кудама Ибн Джафара «Книга хараджа и искусство секретарства», Маварди «Тасхил ан-назар ва та’джил аз-зафар», Низам ал-Мулька «Сиасет-намэ», Л. Н. Толстого «Царство божье внутри нас», «Не убий никого» и т. д.

Практическая значимость исследования состоит в том, что основные положения и выводы диссертации дают возможность глубже понять сущность этики ненасилия в учениях таджикских мыслителей. Результаты, полученные в исследовании, способствуют правильному пониманию и объективной оценке характера этических учений средневековых таджикских мыслителей. Содержание и теоретические выводы могут быть использованы при создании обобщающих работ по истории философии, этики и дальнейшем изучении проблемы ненасилия.

Апробация работы. Диссертационная работа была обсуждена на заседании кафедры философии культуры Худжандского государственного университета 6 октября 2005 г., на заседании Отдела истории философии Института философии и права Академии наук Республики Таджикистан 20 декабря 2005 г. и на Секции истории философии Института философии и права Академии наук Республики Таджикистан 21 апреля 2006 г. и рекомендована к защите.

Основные положения диссертации были освещены в статьях автора, опубликованы в различных издаваемых в республике журналах, а также использованы в его лекциях в Худжандском государственном университете им. Б.Гафу-рова. Полученные в ходе исследования результаты были доложены на ежегодных научных конференциях преподавателей и молодых ученых указанного университета.

Структура и объем работы подчинены общей задаче. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В современном мире культ силы и насилия в сознании людей получил позитивную окраску. Гражданская война, оккупации, массовые казни сотен тысяч ни в чем не повинных людей, терроры разного характера — тому примеры. Мировое сообщество, демонстрируя свое безразличие и одобрительную реакцию на насилие, тем самым поощряет подчинение одной группы людей и узурпации их свободной воли другим. Другими словами, физическое принуждение людей, связанное со специфическими средствами, предоставляющими собой прямую или косвенную угрозу жизни, предназначенными для его разрушения и уничтожения получило свою молчаливую санкцию со стороны так называемого «цивилизованного сообщества» людей. Это будто бы делается во имя справедливости, уменьшения «большего насилия» и преобразования мирового сообщества. К большому сожалению, современное общество «преобразуется, как свидетельствует история, не по составленным „мудрыми“ людьми схемам, не в строгом соответствии с теоретической заданностыо, а непосредственно, с большой долей импровизации, в ходе такого процесса, который действительно является выбором со всей заключающейся в любом выборе непредсказуемостью».1.

Надо отметить что, А. А. Гусейнов прав в своей оценке, ведь мы не знаем почему, так часто прибегаем к непредсказуемым выборам. Очевидно, что насилие и жестокости не являются изобретением современного общества и привилегией нашей эпохи, ведь они всегда играли и играют в истории человечества свою противоречивую роль. В какой бы форме не было насилие оно представляет собой орудие угнетения и другие формы социальной несправедливости. В этом его подлинная природа и основное предназначение.

1 Гусейнов А. А. Перестройка: новый образ морали//этическая мысль: научн. публицист, чтение// ред.колл. А. А. Гусейнов и др. M., Политиздат, 1990. — С. 6.

Учитывая изначальную разрушительную сущность насилия в истории человеческой мысли, в том числе истории средневековый таджикской мысли самые лучшие умы не только боролись против этой формы общественного принуждения, но и выдвигали свои теории ненасилия, чтобы вырваться из смертельного круга насилия и выжить, продолжить род человечества.

Как показывал анализ идеи передовых таджикских мыслителей X и XII вв., проблема ненасилия или же непротивления представляется собой итоговым выводом, вытекающим из их цельного и комплексного взгляда на мир. Для наших мыслителей насилие, являясь внешним воздействием на человека, по преимуществу его физическое принуждение, сильно отличается от природной агрессивности, воинственности, представленных в человеке в виде определенных инстинктов. В интерпретации наших моралистов насилие в отличие от других форм общественного принуждения отличается тем, что оно доходит до пределов жестокости, характерных для природной борьбы за существование. Насилие, по их мнению, бессильно, оно ничего не создает, а только разрушает, оно антигуманно.

Персидско-таджикские мыслители средневековья, опираясь на Коран, Сунну и другие источники, заявили, что насилие по отношению к людям, особенно к верующим, считается злом. Они призывали к ненасилию и милосердию, которые выражаются в «укрощении сердца», умением погасить страстижадность, жажду мести, властолюбие, любовь к постороннему миру и проходящим вещам, свести свою страстное начало к минимуму, обратив очи к духовным и вечным ценностям. Они призывали побольше делать добра и внутреннее намерение сделать добро должно быть засвидетельствовано и вовне, исходя из которого они предлагали идеи, требующие справедливого и государственного устройства.

В целом идея непротивления злу в концепциях наших мыслителей не представляет собой программу примирения со злом. Ее суть заключается в конкретизации морали применительно к кроваво-острым конфликтам и в этом смысле, может быть понята как последняя надежда в безнадежных ситуациях.